Переписи населения
Всего в XVIII веке было проведено 5 переписей населения или так называемых ревизий душ муж. пола (хотя некоторые переписи охватывали и женское население).
Из всех переписей наиболее разносторонней, касавшейся не только численности населения, но и его хозяйства, являлacь первая ревизия. Все последующие переписи производились по очень узкому числу (показателей и не могут идти ни в какое сравнение с первой ревизией. Лишь при проведении второй переписи, да и то попутно, собирались некоторые сведения об отдельных сторонах крестьянского хозяйства.
Несмотря на несовершенство учетной техники, счет населения был довольно точный и ошибки не составляли сколько-нибудь существенной величины.
Первая ревизия душ муж. пола, или так называемая генералитетская перепись, проведенная по Илимскому уезду в 1719-1722 годах, долгое время являлась основным документом для разных расчетов, предпринимаемых илимской воеводской канцелярией. В промежутке между первой и второй ревизиями учеты илимского населения проводились только с налоговыми целями, причем за основу брались ревизские сказки 17191722 годов, которые в документах илимской воеводской канцелярии обычно именовались «переписью князя Сонцова-Засекина», а иногда и «сонцовой» переписью.
Промежуточные учеты населения только отмечали изменения, происходившие в составе и численности русского населения со времени первой ревизии.
Такой учет был сделан по Илимскому уезду в 1728 году, притом очень подробно, с указанием поименно всех жителей уезда и их возраста. Учет отражал и прибыль и убыль населения за минувшие 6-9 лет. Проводился он илимскими служилыми людьми (Фонд 75, арх. № 254, лл. 1-296).
Итоги этого учета в сопоставлении с ревизскими сказками 1719-1722 годов приведены в таблице 3.
Сюда не вошли посадские (270 душ), духовенство и ясачные (824 человека). Из всех групп населения уезда увеличилось только крестьянское население, причем почти исключительно за счет естественного роста. Группа разночинцев, в числе которых были гулящие, ссыльные, новокрещенные, нищие и разные подворники, т. е., главным образом необеспеченные и бессемейные люди, уменьшилась очень сильно, на 30%. Группа служилых, включавшая много одиноких людей, тоже дала уменьшение, хотя и не столь значительное, как разночинцы, — на 10%.
Таблица 3
В таблице 4 вычислены главные изменения на 100 душ различных групп населения за истекшие 6-9 лет.
Таблица 4
В крестьянских полнокровных семьях рождалось детей в общем в три раза больше, чем среди разночинцев, умирало в два раза меньше. Крестьяне, более обеспеченные, чем разночинцы, давали беглых в 8 раз меньше, чем эта бедствующая и обездоленная часть илимского населения.
Перепись 1728 года преследовала цель — расположить платеж «оброчного провианта» на крестьян по числу дворов. До этого года «збирали прежней поземельной оклад воеводы Федора Родионовича Качанова» в соответствии с размерами пашни. С 1728 года вводится уравнительный сбор хлеба по 60 пудов со двора. «Расположение» по новому способу было произведено по ведомости, составленной илимским служилым человеком Тимофеем Баженовым в 1728 году (Фонд 75, опись 2, арх. № 75, лл. 1-109).
По 14 волостям подверглось обложению 793 двора, в которых имелось 3680 душ пашенных крестьян муж. пола.
Вне «расположения» остались слабые крестьянские дворы, подворники, обротчики, бобыли. Все они вместо хлебного обложения уплачивали 4-гривенный сбор. Всего «за расположением» осталось 1576 душ муж. пола.
Монастырские крестьяне сохраняли свои отношения к монастырям. По ревизии 1719-1722 гг. монастырских крестьян и вкладчиков было учтено 391 душа муж. пола.
Остались также «за расположением», т. е. вместо хлебного платежа вносили 4-гривенные деньги, самые разнородные группы населения. Всего их было в 1728 году (душ муж. пола): гулящих 261, присыльных 10, бобылей 66, богадельщиков 11, нищих 31, новокрещенных 14, казачьих детей 12, дворовых людей 10, судовых плотников 68, промышленных людей 19, отставных служилых 119, подворников 16, итого 637 человек.
Указ Елизаветы о производстве новой, второй ревизии душ муж. пола был опубликован 17 декабря 1743 г. Подлежало переписи все податное население империи, за некоторыми исключениями. В частности не подвергались переписи «сибирские ясачные иноверцы». В указе устанавливалось, что впредь переписи должны производиться через каждые 15 лет.
Указом предписывалось вернуть на прежние места жительства всех самовольно уехавших и поселившихся лиц податных сословий, — пункт, достойный крепостнической эпохи. Перепись возлагалась «на генералитет, штап и обер офицеров». К указу прилагалась копия указа Петра I об ответственности за утайку душ.
В Сибирской губернии производством переписи ведал «генерал-маэор и нашей лейб-гвардии маэор Дмитрей Чернцов» (Фонд 75, арх. № 1215 лл. 57-65).
Для переписи населения в Илимском и Якутском уездах и Иркутска приехал «секунд-маэор» Нармацкий. 19 октября 1744 г. он потребовал от илимской воеводской канцелярии отвести для него и казаков особый дом, передать ему 6 пеших и 6 конных казаков, двух .подьячих и двух сторожей, а также канцелярские принадлежности: 2 аршина красного сукна на стол, оловянную чернильницу, 5 шандалов.
Все это было воеводской канцелярией исполнено. Нармацкий занял дом бывшего протопопа Петрова и принял материалы первой ревизии. Так создалась «Канцелярия Сибирской губернии Иркуцкой правинцыи ревизии мужеска полу душ от определенного в город Илимск для оной же ревизии секунд-маэора Петра Нармацкого». Первым делом этой новой канцелярии было требование Нармацкого о выдаче ему из илимской воеводской канцелярии жалования за треть года в сумме 19 руб. 50 коп. и денщику 1 руб. 33 ⅓ коп., а также хлебного жалования ему и 9 солдатам (фонд 75, арх. № 1178, лл. 4-24).
Вторая перепись производилась по особой форме, и, значит, полное сопоставление показателей первой и второй ревизий невозможно. Вторую ревизию отделяет от первой четверть века.
За это время изменилось значение отдельных слоев населения в жизни страны. Поэтому вторая ревизия регистрировала одни группы населения с большей тщательностью, чем это делалось в 1719-1722 годах, и, наоборот, перестала придавать значение дробному учету других социальных групп.
Ближайшей целью второй ревизии являлось обложение подушными сборами. А так как размер подушной подати для крестьян, посадских и разночинцев был различным, то при проведении второй переписи особенное значение придавалось точному отнесению плательщика к одной из названных групп; ко времени второй ревизии средневековые внутрисословные подразделения крупных групп, т. е. посадских, крестьян и разночинцев, потеряли реальное значение.
Каждый плательщик подушной подати облагался по точно известным признакам: если он имел землю, тем более если пахал некогда государеву пашню, то считался крестьянином; если он пашни не имел, но вел торговлю или занимался ремеслом и был приписан к какой-нибудь ратуше, то считался посадским. Все прочие слои податного населения: хлебные обротчики, гулящие, крестьянские дети, бобыли, дворовые люди, жители, ссыльные и служилые люди относились к разночинцам.
Крестьяне Восточной Сибири делились только на две подгруппы: на государственных, т. е. пашенных крестьян, и монастырских крестьян. Это разделение имело смысл и в силу разницы в административном и правовом отношении и в силу различных норм податного обложения.
Поэтому в таблице 5 монастырские крестьяне (334 души муж. пола) и вкладчики (97 душ) выделены в самостоятельную группу.
Кроме того, в таблице отдельно показаны ссыльные, как резко отличная группа от всех остальных по правовому и хозяйственному положению; конечно, ссыльный до тех пор оставался в этом «звании», пока не обзаводился хозяйством или не приписывался к какому-нибудь сословию.
Общие итоги переписи мужского населения Илимского уезда, без духовенства и ясачных (фонд 75, арх. № 1530, лл. 1-479), даны в таблице 5.
Таблица 5
Наибольший рост за истекшие 23 года произошел по группе крестьян, что объясняется более нормальным составом семьи и более устойчивым хозяйственным положением крестьянина по сравнению с другими слоями сибирского населения того времени.
Иногда в илимских документах встречаются несколько другие цифры итогов первой ревизии (например, арх. № 1222, л. 568). Это объясняется тем, что илимская канцелярия вносила в первоначальные данные поправки на прибыль и убыль населения за время между первой и второй ревизиями.
Так, к 1743 году было дополнительно положено в подушный оклад после первой ревизии 167 человек, из них ссыльных — 90, разночинцев — 41, крестьянских детей — 22, крестьян и бобылей — 8, монастырских вкладчиков, отставных (дьячков, отставных служилых и т. п. — 6 человек (фонд 75. арх. № 1275, лл. 1-12).
Значит, те списки, которыми пользовались в 1744-1745 годах как ведомостями первой ревизии в действительности являлись списками лиц, положенных в подушный оклад.
В другом деле (фонд 75, арх. № 1489) имеется сводка изменений численности населения после 1723 года: отправлено на Нерчинские заводы 474 души, взято в Охотск и на Камчатку — 128, определено в службу из разночинцев — 107, «выключено двоекратных» — 51. Приписано, главным образом из ссыльных, 144 человека.
По данным той же ревизии (фонд 75, арх. № 1216, лл. 1-763) имеются полные именные списки всех лиц, охваченных переписью.
Если подсчитать и сгруппировать эти подворные данные, то можно построить таблицу, отражающую основные изменения в численности населения Илимского уезда за 23 года. Но ввиду того, что получающиеся при этом итоги несколько отличаются от приведенных данных в предыдущей таблице, удобнее эти изменения показать в относительных величинах, именно на 100 душ населения каждой группы. Это и выполнено в таблице 6.
Таблица 6
Нетрудно заметить резкую разницу в динамике разных слоев илимского населения, отраженную в приведенной таблице. Особенно сильно проявляется это различие между крестьянами и подворниками. Относительная смертность среди крестьян более чем в 1 ½ раза ниже, а рождаемость почти в 4 раза выше, чем у подворников. Крестьянин, как правило, имел полную семью, в то время как среди подворников семейных было очень мало и преобладали лица старших возрастов. Случаев бегства среди крестьян (на 100 душ) наблюдалось в 3 ½ раза меньше, чем среди подворников, так как крестьянин имел несравненно более устойчивое хозяйство, чем подворник.
Состав подворников был очень сложным. На подворье у пашенного крестьянина, казака, священника могли проживать самые разнородные элементы населения, как правило, малосостоятельные, бесхозяйственные слои, из которых пашенный крестьянин черпал нужную ему дешевую рабочую силу.
В подворниках можно было встретить и потерявшего свой двор пашенного крестьянина, и обротчика, и бобыля, и осколки разных слоев местного населения, искавшие в Илимской деревне заработка.
Но переписи 1745 года было учтено 926 подворников, из них крестьян и обротчиков 457, бобылей 35, гулящих людей 180, работников или «работных» 9, новокрещенных 43, нищих 23, дворовых людей 9, «присыльных» 163, отставных служилых 7.
Из подворных переписей можно извлечь подробные данные о судьбе 554 гулящих: в течение 23 лет умерло 350 человек, или 63,2%, бежало 47. А родилось за то же время только 74 души муж. пола, или 13,4 человека на 100 душ (у крестьян 87 человек на 100 душ, т. е. в 6 ½ раза больше).
Социальное положение обрекало гулящего человека, т. е. батрака, на безбрачие.
Может показаться, что пашенные крестьяне давали больший, чем остальные слои населения, процент ухода в другие уезды. Но анализ цифр показывает обратное. Сами, по своей воле, крестьяне крайне редко покидали насиженное место. Из 637 душ муж. пола пашенных крестьян беглых оказалось только 66, «сошедших собою» 15 и переселившихся на почтовые станции 21. Остальные простились с родными краями по велению начальства: 426 душ переселилось на Аргунь, и Дауры», 58 — в Якутск, Охотск и на Камчатку, 18 — на Китайскую границу, 11 — в Иркутский уезд, 22 — взято и партию Шестакова.
По отдельным волостям илимское население в 1745 году распределялось так (таблица 7):
Кроме того, в Илимском уезде проживало 160 церковнослужителей и их детей муж. пола.
После окончания ревизии началось, согласно 10 пункта инструкции, переселение за счет хозяев-держателей тех пришлых людей, которые не имели паспорта.
С лиц, державших таких «беглых», взыскивалось после 1 января 1744 года, т. е. после официального срока отвоза, по 10 рублей за каждую мужскую и по 5 рублей за женскую душу.
Всего по Илимскому уезду подлежало выслать «на держателевых коштах» 173 человека. С их хозяев было взыскано 1155 рублей, но в действительности ни один человек не был отправлен на покинутую им некогда родину (фонд 75, арх. № 1222, лл. 502-514).
В одном из дел, посвященных второй ревизии (фонд 75, арх. № 1261, лл. 11-26), имеется список лиц, с которых был взыскан штраф за держание 86 беспаспортных. Так как хозяева держали подворников как рабочую силу, то совершенно естественно, что главная часть штрафов упала на крестьян, ибо крестьяне (зажиточные) эксплуатировали наемный труд больше, чем какой-либо другой слой населения Илимского уезда.
Таблица 7
С отдельных крестьян взят штраф за держание 34 беспаспортных, с обществ крестьян — за 22 человека, с служилых людей — за 7, с управителя Воинова — за 4, с посадских — за 4, с игумена Киренского Троицкого монастыря — за 9, с винного откупщика — за 4 и с монастырских крестьян — за 2 человека. Значит, крестьяне заплатили почти 70% суммы штрафа.
Поплатился также «за держание гулящих» в Тыптинской и Захаровской деревнях и Якутский Спасский монастырь, с которого поручик Ачкасов, помощник Нармацкого, потребовал 370 рублей штрафных денег (фонд 75, арх. № 1232, л. 15).
Но бессмысленность возврата на прежние места жительства осевших в Сибири крестьян была очевидна и правительству. Однако лишь перед третьей ревизией, 12 июля 1760 года, Сенат принял решение: «Обретающихся ныне в Ыркуцке по их художествам и желаниям единственно черносошных государственных (в скобках было сказано: «кроме помещичьих, дворцовых, архиерейских и монастырских») крестьян, не высылая на прежния жилища, в цехи записать и впредь... таких черносошных крестьян... кто жить пожелает, записывать позволить». Сенат предписал строго соблюдать, чтобы «помещиковы» и другие лично несвободные крестьяне «без увольнительных писем» нигде не проживали.
На основании сказанного Сенат отклонил просьбу устюжской провинциальной канцелярии о возврате из Иркутской провинции всех «государственных черносошных крестьян... на держателевых подводах» (Фонд 75, арх. № 2496, лл. 168-169).
Вторая ревизия душ муж. пола закончилась в марте 1745 года. 19 марта Нармацкий потребовал от илимской воеводской канцелярии дощаник с двумя лодками и отправился обратно в Тобольск (Фонд 75, арх. № 1226, л. 41).
В промежутке между второй и третьей ревизиями в учетные данные 1745 года вносились незначительные изменения, главным образом по зачислению новых, «прибылых» душ. Ни рождавшиеся, ни умиравшие лица при этом в расчет не принимались.
За десять лет, протекших со времени второй ревизии, было вновь положено в подушные оклады только 117 душ. Таким образом, в течение XVIII века илимское население увеличивалось почти исключительно за счет естественного прироста.
Из 117 душ зачислено: в купечество 21 человек, в разночинцы 52 и в крестьяне 44 человека (Фонд 75, арх. № 2129, лл. 6-8). Эти 1 17 человек происходили из самых разнородных групп, в их числе было 10 ссыльных, 17 крестьян, 30 крестьянских детей, 14 детей церковнослужителей, 7 человек, вернувшихся из бегов; кроме того, среди них встречались казачьи дети, вкладчики, незаконнорожденные и приехавшие из других уездов.
Еще раз изменения в перепись были внесены в 1757 году: причислено 125 и отчислено 609 душ муж. пола, главным образом рекрутов (Фонд 75, арх. № 2374, лл. 82-85).
Печатный указ Сената о производстве третьей ревизии был препровожден в Илимск обер-секретарем 27 декабря 1761 г. вместе с указом и формами, по которым должна была вестись перепись населения (Фонд 75, арх. № 2654, лл. 1-6).
Третья ревизия, в отличие от второй, должна была, согласно печатному указу Сената от 20 декабря 1761 г., производиться по местам, без посылки особых чиновников. Всем делом переписи ведали губернские, провинциальные и воеводские канцелярии. Сказки о числе душ подавались по дворцовым, синодальным и монастырским вотчинам — их управителями, по владельческим крестьянам — помещиками, по посадским — магистратами и ратушами. Сказки о «государственных же черносошных крестьянах», к которым приравнивались пашенные крестьяне Сибири, было велено брать у выборных и сотских».
Срок подачи сказок устанавливался в 5 месяцев. Впрочем, каждому «скаскоподателю» предоставлялось дополнительно 2 месяца, чтобы он мог «еще осмотреться» и заявить об утайке душ. После этого срока Сенат грозил послать ревизоров. Указ заканчивался обычным вынужденным жестом: «и при взятье сказок... обывателям волокит не чинить и взяток отнюдь не брать» (Фонд 75, опись 2, арх. № 961, л. 12).
Жест этот не означал ничего иного, кроме признания взяток обыденным, хотя и нежелательным, но неустранимым явлением.
По третьей ревизии учитывались и души женского пола. Но так как за утайку их не полагалось никакого наказания, то перепись женщин велась спустя рукава. Вследствие этого нет возможности противоречивые, неполные первичные данные свести в достоверные итоги.
Впрочем, и вся постановка переписи 1762 года оказалась порочной, и результаты ревизии нужно признать неудовлетворительными.
Основные материалы третьей ревизии по Илимскому уезду сосредоточены в шести делах (томах) 1762 года (Фонд 75, опись 2, арх. №№ 946-951).
Из этих громоздких материалов можно извлечь связные данные только по 10 волостям и по монастырским деревням.
Данные о числе душ муж. пола по 10 волостям и по монастырским деревням сведены в таблицу 8.
Таблица 8
Как видно из приведенных в таблице данных, прирост населения за 17 лет составил только 6,8%. Смертность населения следует признать невысокой. На 100 душ, числившихся по 2-ой ревизии, умерло в течение 17 лет 26 человек. Число бежавших сильно уменьшилось по сравнению с первой половиной XVIII века и составляло на 100 душ 3,7 человека. Из каждых 100 душ взято в рекруты 4,8 и уехало с места приписки 10,6 человека. Из 703 человек, уехавших в другие уезды, 346 были переселены, главным образом в Иркутский уезд, а 357 переселилось самовольно, преимущественно на станции Московской дороги.
Если выделить разночинцев, то окажется, что число их по 10 волостям уменьшилось с 1069 до 987 человек, т. е. на 7,7%. Значит, сравнительно слабый рост населения объясняется продолжавшимся сокращением численности разночинцев. Причины последнего явления были объяснены при анализе данных второй ревизии.
Неудовлетворительный ход третьей ревизии, затянувшейся на 3 года, заставил правительство издать 17 февраля 1763 г. сенатский указ о прекращении переписи и об отмене ответственности «сказкоподателей» за утайку душ. Запоздалой угрозой звучали слова указа: «но впредь с таковыми поступать наистрожайшим образом», помещиков за утайку душ лишать чинов «и из числа честных извергнуть» (Фонд 75, опись 2, арх. № 932, л. 11).
Илимская воеводская канцелярия сообщила в Сенат, что сказки, а также именная и краткая ведомости отосланы были в Иркутск 21 февраля 1763 г., т. е. с опозданием на полгода.
Все это говорило о неудаче переписи.
С какими-то целями илимская воеводская канцелярия собирала в 1771 году сведения от волостей о незаконнорожденных. Сохранились ответы 7 приказных изб на указанный запрос Илимска (Фонд 75, арх. № 3327, лл. 457-486 и № 3334, лл. 82-84).
Чтобы представить важность таких данных для понимания хозяйства и быта народа, нужно помнить, что каждый случай внебрачного рождения влек за собой судебное следствие и наказание как за противозаконное деяние. Конечно, рождение ребенка без брака его родителей часто происходило по очень случайным, индивидуальным причинам, разбирать которые бессмысленно. Но как массовое явление рождение внебрачных детей отражало глубокие противоречия между внешними религиозными правилами официальной церкви и живой жизнью народа.
В 7 волостях, приславших данные о 123 незаконнорожденных, числилось по третьей ревизии около 8000 душ обоего пола. Значит, из каждых 100 жителей 2 (точнее — 1,6) являлись незаконнорожденными.
В крестьянской среде не делалось различия между детьми, прижитыми в браке и родившимися вне его. Незаконнорожденные имели обычные права крестьян. Многие из них воспитывались обоими родителями, но большинство являлось сиротами и относилось к необеспеченной части населения.
Когда производилось новое разделение Иркутской губернии на уезды, то Екатерина II, рассмотрев соображения иркутской губернской канцелярии и мнение Сената, 31 января 1775 г. утвердила не только состав уездов, но и распределение по уездам населения Иркутской губернии (Фонд 2. арх. № 4, лл. 2-18).
Данные о числе жителей Иркутской губернии, составленные на основании третьей ревизии, последний раз в истории Илимского уезда отразили численность населения.
Из ведения Илимска уходили в Балаганское комиссарство Ново-Удинская и Барлукская слободы, Яндинский острог и «станцы» Московской большой дороги: Тайтурский, Заларинский, Кутуликский, Зиминский, Кимильтейский, Шерагульский и Тулуновский. В названных трех волостях и в 7 «станцах» проживало 3473 души муж. пола.
В таблице 9 показано число душ муж. пола по всему Илимскому уезду ко времени образования новых уездов и комиссарств, т. е. к 1775 году. Численность населения, как отмечено, дана по итогам третьей ревизии.
Таблица 9
Эти данные можно сопоставить с итогами второй ревизии; численность всего населения возросла на 22,6%, в том числе крестьян на 24,3%, разночинцев на 10,6%.
В число разночинцев включены служилые люди и беломестные казаки.
Общая численность русского населения Илимского уезда, включая и лиц женского пола, составляла в 1722 году, т. е. по первой ревизии, около 14400 человек, к 1745 году, согласно второй ревизии, она возросла примерно до 20600 человек, а к 1762 году, когда проводилась третья ревизия, достигла 25700 человек.
Все русское население Восточной Сибири, т. е. Иркутской губернии, по третьей ревизии составляло 37037 душ муж. пола.
Распределение его по уездам приведено в таблице 10 (по данным губернской канцелярии).
Таблица 10
Население Селенгинского уезда показано вместе с Нерчинским уездом, причем в состав последнего не включены горнозаводские рабочие.
Как следует из таблицы 10, главную часть русского населения Восточной Сибири составляли крестьяне. По численности крестьянского населения Илимский уезд до конца своего существования стоял среди других уездов Восточной Сибири на первом месте. В Илимском уезде в 1762 году проживало 45,1% крестьян Восточной Сибири.
Можно, кстати, отметить, что по тем же материалам в Восточной Сибири насчитывалось 73293 души муж. пола ясачных народов, в том числе в Илимском уезде только 911 человек. Значит, в отличие от всех уездов Восточной Сибири население Илимского уезда состояло почти сплошь из русских.
Указ о новой, четвертой ревизии был опубликован Сенатом 10 декабря 1781 г. Предполагалось закончить перепись июлю 1782 года, а по Сибири — к 1 января 1783 г. (Фонд 2, арх. № 293, лл. 42-44).
Порядок проведения переписи сохранялся прежний, но только ведомости о душах муж. и жен. пола государственных крестьян выборные и сотские подавали не в воеводскую канцелярию, а в нижний земский суд. Городничие — по городам, нижние земские суды — по уездам проверяли правильность сказок и отсылали их в губернские канцелярии.
Итоги 4-й ревизии по Киренскому уезду, построенные на основании двух дел (Фонд 2, арх. №№ 566 и 762), показаны в таблице 11.
Таблица 11
Часть ясачных ко времени проведения четвертой ревизии была переведена в Балаганский уезд. Кроме этого населения, было учтено еще церковнослужителей и членов их семей 131 человек. Четвертая ревизия по качеству материалов стоит на одном уровне с третьей. Киренский земский исправник Сычевский потребовал в 1794 году от волостей пересоставить ведомости по единым формам, «ибо во всех почти сказках... слечение выведено весьма несправедливо»; дать общеуездную сводку данных переписи было, по мнению исправника, невозможно, «чему причиною разность форм при сочинении их по недоумению волостных писцов» (Фонд .9, арх. № 4, лл. 550-554).
Сенатским указом 21 сентября 1794 г. было объявлено «о учинении новой по государству генеральной ревизии» на основании порядка, установленного при проведении четвертой переписи. Переписные бланки рассылались на этот раз заблаговременно, и желающие могли приобретать их по деньге за лист. Устанавливался срок окончания пятой переписи к 1796 году. Городничие и нижние земские суды были обязаны проверить сказки, свести их в ведомости и представить (по Сибири) в нижние расправы. В губернских городах все сведения сосредоточивались в казенных палатах, которые сводные данные о населении губернии представляли в Сенат (Фонд 9, арх. № 166, лл. 49-50).
Вскоре, 5 декабря 1794 г., последовал указ иркутского наместнического правления о производстве пятой переписи по губернии, и на места поступили разъяснения казенной палаты.
После окончания переписи по Киренскому уезду поволостные данные о численности населения поступили на проверку в Киренскую нижнюю расправу и последняя обнаружила в них много погрешностей, о чем она писала 19 ноября 1795г. так: «ревизские скаски... оказались законным правилам весьма несходны и неверны» и вернула перепись в нижний земский суд для исправления (Фонд 9, арх. № 166, лл. 68-70).
После внесения поправок перепись была утверждена иркутской казенной палатой, которая велела 15 сентября 1797 г. считать 1796 год последним годом новой ревизии и с этого времени исчислять новые оклады подушных податей.
Итоги переписи по душам муж. пола казенная палата сообщила киренскому уездному казначейству и нижнему земскому суду (Фонд 9, арх. № 175, лл. 153-155). Итоги пятой ревизии приводятся в таблице 12.
Таблица 12
По этой таблице нельзя судить о динамике населения, так как в составе волостей Киренского уезда за время, протекшее между 4 и 5 ревизиями, произошли некоторые перемены. Но по ней можно заключить, что Киренский уезд остался чисто крестьянским уездом. За это время Кежемская слобода перешла в Енисейскую округу Тобольской губернии, из Туруханской округи были перечислены в Киренский уезд (округу) Нижне-Тунгусская государственная и экономическая волости, а также Кондогирская и Курейская ясачные волости, в состав Киренских волостей вернулась Верхне-Илимская слобода, а Тыптинская заимка ушла под ведение Иркутска.
Но из материалов переписи (Фонд 9, арх. № 166) можно сделать выборки по 9 волостям, по которым имеются связные и сопоставимые данные о числе душ обоего пола. В таблице 13 даны итоги числа душ муж. пола по этим 9 волостям.
Таблица 13
Общий прирост крестьянского населения выразился за 13 лет в 7,4%. Число бежавших составляло ничтожную величину. Вообще уход крестьян в другие волости и уезды, как по разрешению властей, так и самовольно, резко сократился, и крестьянское население являлось устойчивым, увеличиваясь за счет естественного прироста.
При проведении пятой ревизии в Киренском уезде довольно тщательно учли число женщин.
В 1783 году на 100 мужчин приходилось 104,9 женщины, а в 1796 году — 107,4 (Фонд 9, арх. № 166, лл. 64-66). Меньшее число лиц муж. пола объясняется набором рекрутов и уходом более подвижной, мужской части населения за пределы уезда. В упомянутых 9 волостях числилось 1330 дворов, из них 154 двора, или 11,6%, возглавлялись вдовами. На каждые 100 душ, как отмечено выше, крестьяне поставили 6,1 рекрута, а вдовьи дворы поставили в l^ раза больше — 9 рекрутов на 100 душ. Это значит, что при выборе рекрутов крестьяне не считались с положением вдов и вообще слабых хозяйств.
И хотя на один вдовий двор приходилось лишь 2 души муж. пола, а на один обычный крестьянский двор — 3 души, выборы рекрутов больше затрагивали именно вдов, может быть, не умевших оказывать сопротивления нарушению их прав.
По 9 волостям в 1796 году имелось 124 селения, в которых было 1330 дворов. На одно селение приходилось 10,2 двора, а на один двор 3,2 души муж. и 3,3 души жен. пола, всего 6,5 души.
Обращаясь к оценке качества пятой переписи, нужно признать его достаточно высоким, во всяком случае этот учет по точности данных не уступает ни одной из предшествующих ревизий. Тогда впервые достаточно полно были учтены женщины. Но у последней ревизии имелись существенные недостатки: она оперировала только начальными и конечными величинами населения: было-стало. Она не пыталась связать эти величины учетом прибыли и убыли людей, хотя бы по главным показателям. Лишь посредством пересчета первичных материалов переписи можно, хотя и не по всем волостям, выбрать и суммировать эти важные показатели динамики илимского населения.
После пятой ревизии киренский нижний земский суд вел ежемесячный учет изменения населения уезда по рубрикам умерло, родилось, а также подсчитывал помесячно число браков. Такой учет сохранился, например, за 1799 год (Фонд 9, арх. № 214, лл. 126-128).
Полостные мирские избы также вели учет населения, используя эти данные при наборе рекрутов и сборе подушных денег.
По рапортам 13 мирских изб, за 1799 год числилось в 178 деревнях 1652 дома, в которых проживало крестьян 5530 душ муж. пола и прочих 34 души. На один дом приходилось, следовательно, 3,4 души муж. пола (Фонд 9, арх. № 217, лл. 1-121).
Таковы данные об изменении численности илимского населения за 75 лет. Илимский уезд продолжал оставаться в течение этого времени краем, населенным почти исключительно русскими, и в этом отношении резко отличался от всех других уездов Восточной Сибири. Главную часть населения Илимского уезда составляли государственные крестьяне, носившие до середины XVIII века название пашенных крестьян.
По количеству крестьянского населения Илимский уезд в течение почти всего XVIII века занимал среди прочих уездов Восточной Сибири первое место, несмотря на многократные отписки южных земледельческих волостей к Иркутскому уезду. Лишь последние перетасовки волостей, произведенные в конце столетия, в результате которых наиболее населенные и хлебородные волости Илимского края отошли к сопредельным уездам, поставили Киренский уезд на второстепенное место.
Можно также отметить, что наиболее нормально строились крестьянские семьи, так как сельскохозяйственное производство требовало устойчивости людского состава крестьянского двора. Впрочем, средний размер крестьянской семьи в течение XVIII века несколько уменьшился. Объяснение этому следует искать в том, что крестьянину теперь почти не приходилось осваивать новые земли, как это делал он в XVII веке. Обработка освоенных земель была под силу меньшему семейному коллективу, она была гораздо легче, чем разделка пашни из-под леса. Деды и прадеды облегчили труд внуков и правнуков. Устойчивость крупных крестьянских семей в XVII веке объясняется также и тем, что тогда существовал единственный признак государственного обложения — двор, независимо от числа проживавших в нем людей. Крестьянину легче было нести государево тягло многосемейным двором. Но в первой четверти XVIII века вводится подушное денежное обложение, и, значит, теряются выгоды многосемейного двора, по крайней мере в платеже денежной подати.
Крупный многосемейный двор в XVIII веке перестает быть массовым, нормальным явлением, но он остается как основа крупного производства в немногих, кулацких хозяйствах. Если в XVII веке многосемейный двор был типичным для среднего крестьянина, то в XVIII веке он становится типичным для зажиточного крестьянина — кулака.
Наконец, по ревизским сказкам можно хорошо проследить, как упрощалась постепенно сложная структура населения, еще так недавно, в конце XVII века, делившегося на многие слои, группы и подразделения, свойственные средневековью.
Сперва, к началу XVIII века, исчезли промышленные и торговые люди, захребетники, оброчники, затем настала очередь за гулящими, подворниками, бобылями. С введением подворного хлебного обложения сошли со сцены хлебные и поголовные обротчики. Перестали встречаться такие названия, как крестьянские дети, отставные крестьяне.
После секуляризации монастырских вотчин остается еще несущественная разница между государственными и монастырскими крестьянами, но и она постепенно исчезает и к концу XVIII века становится неуловимой. Таким образом, в сибирской деревне падает внутрисословное деление, и класс крестьян принимает общую сословную оболочку. Но одновременно резче, чем в XVII веке, выделяется группа зажиточных крестьян, крестьян-предпринимателей, крестьян-кулаков и группа деревенской бедноты и батраков.
Существенные изменения произошли и в делении на средневековые сословные группки служилых людей. В первой четверти XVIII века исчезают судовые плотники, дети плотников, отставные плотники (дощаничные, барочные, струговые и т. д.). Затем теряют значение атаманы, сотники, пятидесятники и десятники казачьи, дети боярские и сибирские городовые дворяне. К концу века ликвидируется как особая группа, беломестное казачество и превращается в крестьян, падает деление на пеших и конных казаков. Служилые люди столь разнообразных наименований превращаются в две простых и. обособленных группы — казаков состоявших на иррегулярной военной службе, и канцеляристов, т. е. низших чиновников.
Из сборной и сложной группы посадских выделяются два резко ограниченные сословия с определенными классовыми признаками: купцы (они же предприниматели) и ремесленники; оставшаяся часть посадских с неопределенными занятиями получает новое название — мещан.
Все эти перемены совершались постепенно, в течение целого столетия, и отражали медленный, приторможенный крепостничеством процесс экономического развития России: рост мануфактур, общероссийской торговли, выход на международный рынок.
<< Назад Вперёд>>
