1.26. Отставка от службы
Отставленным от службы увечным и старикам давались отставные памяти и отставные грамоты, в Разряде в городовых списках они записывались в особой статье. В 1630 г. в Твери, например, было 26 чел. отставных детей боярских, в Бежецком Верхе 25 чел., в Старице 4 чел., в Торжке 15 чел., в Галиче 29 чел., в Муроме 19 чел., в Суздале 16 чел., в Можайске 10 чел., а в таких больших «городах», как Ярославль и Кострома, отставных вообще не значилось1. В 1632—1633 гг. во Владимире отставных детей боярских было 7 чел., в Суздале (вместе со служившими городовую службу) 42 чел., в Переяславле Залесском 3 чел., в Арзамасе (вместе со служившими городовую службу) 42 чел., на Туле тех же 114 чел., в Одоеве тех же 30 чел., в Можайске отставных 10 чел., в Козельске 9 чел., в Мценске 77 чел., в Карачеве 41 чел., на Черни 10 чел., в Путивле 11 чел., в Новгороде 110 чел., в Пскове служащих осадную службу 19 чел., в Твери отставных 26 чел., в Торжке 15 чел., в Старице 4 чел., в Бежецком Верхе 25 чел., в Торопце 21 чел. служивших осадную службу, в Ржеве Пустой 42 чел., в Галиче отставных детей боярских 29 чел., в Пошехонье 3 чел.2 Всего по этим подсчетам отставных детей боярских, а также служащих городовую и осадную службу было 748 чел., приблизительно 1 /20 часть (5%) служилых «городов». В 1638 г. в Волоке Ламском было 2 чел. отставных детей боярских, в Муроме 4 чел.3 В 1641 г. во Владимире было уже только 3 чел. отставных4. Вместо отставленных от службы служили, как правило, их дети, иногда племянники и зятья. Такая замена ранее служившего сыном или другим родственником фиксировалась в смотренных списках5. Иногда отставные вновь писались на службу после гибели детей, что означало, по-видимому, их сравнительно неплохое физическое состояние. Так, Л. П. Одадуров был отставлен в 1645, однако в 1649 г. после смерти сына просил вновь позволить ему служить, так как у него есть поместье и вотчина, это было разрешено6. В 1658 г. галиченин Марк Петров сын Нелидов, отставленный от службы «за скорбью и за раны», просил вновь написать его в службу с «городом», что и было разрешено, при этом сын его, написанный за него в службу, продолжал служить с ним вместе7. В 1655 г. в Новгороде было 140 чел. отставных, «стары и больны, а иные слепы и от ран увечны»8, во Ржеве 11 чел. Отставные привлекались к службе в случае военной опасности или чрезвычайных надобностей, однако служба их не была военной, а носила вспомогательный характер. В 1660 г. отставные дети боярские в Вязьме должны были быть «у стругового дела»9, они же должны были собирать даточных людей в Новгороде и подведомственных ему уездах10. В кризисных ситуациях, когда в полках и на других должностях не хватало людей, как это было во время Смоленской войны и войны с Польшей, отставные дворяне и дети боярские вызывались в Москву на смотр. Таком смотр походил, например, в январе 1661 г., когда бояре смотрели «дворян и детей боярских розных городов отставных» по списку, всего 494 чел. Раненые осматривались в Аптекарском приказе, собирались документы об отставке, указы Разряда. Во время смотра получившие отставку давали сведения о себе, о службе своих детей, их «сказки» записывались. Из них 160 чел. по итогам смотра были оставлены на Москве «до указу великого государя»11. Однако многие из них уехали из Москвы, не дождавшись указа. Отпуск отставных состоялся лишь 7 марта, но они получили распоряжение вернуться на службу в Москву к 17 апреля, к Радунице. Не имевшие возможности выехать в Москву отставные, получившие серьезные увечья и лишенные способности передвигаться, от вызова на смотр освобождались, им давались об этом специальные «грамоты с прочетом»12. Вместе с тем возраст не служил препятствием для высылки на службу во время войны с Польшей: в феврале 1661 г., например, по приказу окольничего кн. Ф. Ф. Долгорукого в Пошехонье для «сыску недорослей и всяких служилых людей и для вольных» был послан отставной ярославец Александр Иванов сын Тихменев. Он раньше «ни у каких государевых дел не бывал, и в большой де он древности, умом своим мешается тому третий год, сказал себе без 2 лет 80». Ввиду старости и ослабления ума Тихменев не мог надлежащим образом составить отписку Долгорукому, хотя сам был грамотным и мог «приложить руку». В Разряде дворянина было указано освободить от обязанностей высыльщика13. Летом 1661 г. также стрельцы разыскивали по уездам отставных и недорослей, обращаясь к священникам приходов, которые должны были давать о них сказки. Тех, у кого не было отставных грамот, высылались в Москву в Разряд, и по ним давались поручные записи14. Отставные привлекались и к различным службам в городах. Отставной ярославец Т. Г. Третьяков, например, в апреле 1661 г. назначался. Разрядом в Ярославле и в слободах «для огневой выемки» (после того, как в городе случился большой пожар) с прикомандированием к нему дьячка и 2 стрельцов15. Отставные дворяне привлекались и для таких дел, как прием и «устроенье» оружия, купленного за границей16. В 1664 г. «отставного дворянина добраго, а не корыстовника» следовало послать в Сомерскую волость для розыска и высылки на службу драгун, а также нетчиков новгородцев17. Правительство тем самым указывало на наличие отставных, которые за взятки укрывали нетчиков от службы. Посылать отставных дворян и детей боярских, а с ними стрельцов для высылки нетчиков предписывалось и псковскому воеводе, который должен был приказывать таким высыльщикам «накрепко, с пристрастьем большим, чтоб высылали всех без поноровки, а буде учнут кому в высылке чинить поноровку, и тем быть за то в жестоком наказанье безо всякие пощады и в ссылке, и поместья их и вотчины отнимут на него, великаго государя...»18. Эта же практика отправки отставных для розыска нетчиков продолжалась и в 1680-е гг. Кандидатов в отставку предписывалось посылать и с челобитными из полков. Например, в сентябре 1687 г. с челобитной из полка М. Г. Ромодановского прибыл кашинец М. А. Ватолин, который тут же попросился отпустить его в деревню из-за старости и «скорби»19. Те, кто был не в состоянии выполнять поручения, просили об особых грамотах, освобождавших от посылок20.

В 1670 г. в Старице, как и в 1630 г., было 4 чел. отставных дворян21. Подробные сведения об отставных содержатся в разборных книгах второй половины XVII в. В разборной книге по Рязани в 1675/6 г. записано 20 чел. отставных выборных, что составляет примерно половину общего числа выборных, находящихся в это время в службе (44 чел.). Основная часть выборных получила отставку после 30, 40 и 50 лет службы, вместо них с их поместий и вотчин служили сыновья и при их отсутствии даточные люди22. Однако были и вышедшие в отставку после 20 с небольшим лет службы. Иван Дементьев сын Карамышев начал службу, по его сказке, в 1654 г. и был отставлен в 1676 г., вместо него в службу был написан сын Савва, достигший всего 15 лет, но уже женатый23. Один из выборных, Иван Иванов сын Мельгунов, постригся, отдав поместье племяннику24. В Окологородном стане было отставлено 7 чел. дворовых и 24 чел. городовых. Большинство из них служили также еще с 1630-х и даже 1620-х гг. и получили отставку по старости. Некоторые были отставлены по болезни, или по причине слепоты, глухоты и «малоумства».

С тех, кто не мог выехать на службу, но имел поместье, до 1680-х гг. взимались даточные люди. В «городах» даточных поставляли главным образом отставленные от службы, вдовы и недоросли. Вместо даточных могли приниматься и «поворотные» деньги. В 1646 за опоздание одного даточного человека на службу указывалось взыскивать с его господина по 20 руб.25

Временное освобождение от службы получали также но случаю пожара. Taк, в 1645 г. выгорело Чертолье, поэтому дворяне и дети боярские, у которых «служба» находилась в этом районе и «погорела», от службы отставлялись. По этому случаю в Разряде была составлена роспись26. В 1650 г. К. Чириков просил отставить его от службы и взять даточных в связи с длившейся тяжбой с боярином кн. Б. А. Репниным: «...в Белгороде... людишка за меня были на твоей государевой службе и вал земляной делали»27. Отпуск получали также владельцы сбежавших крестьян, вынужденные ехать их разыскивать. При этом в качестве свидетелей привлекались члены городовой корпорации, происходил «сыск всем городом» про бегство крестьян. В сентябре 1660 г., например, отпуск до весны получил арзамасец Е. Чичерин для розыска сбежавших крестьян и в связи с тем, что его «разбойники разбили». В 1661 г. отпуск со службы получил суздалец А. Ф. Ошанин, указавший в челобитной, что крестьяне бежали от него в 1657 ив 1661 гг., «разорив... без остатку в понизовые городы, заваляв женщину мою и детишек в избе...». Ошанин просил отпустить его в Нижний Новгород для розыска. Во время «сыска» суздальцы, служившие и полку боярина кн. Г. С. Куракина в Белеве, подтвердили слова Ошанина, сказав, что в суздальское его деревне никого не осталось, крестьяне «выбежали» все, поэтому он не может служить. Под этим допросом подписались 29 суздальских помещиков. Ошанин получил разрешение на отпуск с условием вернуться сразу же после завершения розыска на службу, о чем в Суздаль была послана грамота28. Отпуск давался именно для поддержания возможности дворянина и впредь служить, используя для этого экономический потенциал своего поместья или вотчины.

С начала 1680-х гг. отставные не выставляли даточных, а платили, как и остальные категории населения, «полтинные» или «рублевые» деньги с крестьянских дворов. Отставка в равной мере давалсь и служившим в полках нового строя, причем в 1688 г. «высыльщикам» указывалось старым и дряхлым гусарам, копийщикам и рейтарам денежного жалованья не давать, а отправлять их для освидетельствования в Разряд. Тех, кто обманет, станет просить об отставке, а служить ему «мочно», предписывалось писать в солдаты29.

Количество запечатанных грамот об отставке возрастало перед походами, крупными военными акциями. Если в апреле 1655, 1665, 1675 гг. таких грамот было две-три, то в апреле 1695 г., накануне первого Азовского похода, запечатано было 40 грамот, из них 14 об отставке дворян и детей боярских из «городов», остальные касались московских чинов30. В 1687 г., накануне первого Крымского похода, от службы было отставлено примерно такое же количество дворян и детей боярских из «городов» — 17, в то время как московских чинов несколько сотен. Это объяснялось прежде всего сравнительно небольшим количеством «наряженных» на службу провинциальных дворян. Из них вместо 7 чел. служили дети, трое получили временную отставку, один за «полонное терпение», 5 чел. платили деньги за крестьянские дворы. 2 чел. не имели крестьян, поэтому денег не платили31. К середине 1690-х гг. количество отставных в «городах» возросло. В Дмитрове, согласно данным списка этого времени, отставных было 4 чел., в Кашине 25 чел., в Угличе 21 чел. и 2 чел. рейтар, в Бежецком Верхе 18 чел., в Пошехонье 17 чел., в Вологде 20 чел.32 Отметки об отставке многочисленны и при записях о разборе 1696, 1698 и 1703 гг. Увеличение количества отставных связано прежде всего с понижением военного значения полковой сотенной службы, а также, как можно предположить, и снижением возрастного порога отставки. Количество новиков и недорослей, однако, превышало количество отставных по списку, что свидетельствовало о жизнеспособности «городов». В Кашине, например, новиков полковой службы в то же время было 16 чел., рейтарских детей 18 чел., а недорослей до 15 лет 8 чел.; в Угличе новиков полковой службы 6 чел., рейтарских новиков 44 чел., недорослей 8 чел.; в Пошехонье новиков полковой службы по списку было 11 чел. и 8 чел. недорослей, новиков рейтарской службы 32 чел., в Вологде новиков было 24 чел., недорослей 71 чел.33




1 Книги разрядные. Т. 2. С. 265, 270, 282, 285.
2 Там же. С. 661-686, 720—740.
3 Записные книги Московского стола//РИБ. Т. 10. С. 131, 134.
4 Там же. С. 235.
5 РГАДА. Ф. 210. Смотренные списки. № 1. Л. 112об., 137 и др.
6 АМГ. Т. 2. № 366. С. 236.
7 РГАДА. Ф. 210. Oп. 11. Столбцы Новгородского стола. № 170. Л. 26—26об.
8 АМГ. Т. 2. № 776. С. 471-472.
9 АМГ. Т. 3 .№ 31. С. 36.
10 Там же. № 236. С. 237.
11 Там же. № 279. С. 279.
12 См., например, упоминание о грамоте К. Д. Рагозину, ослепшему под Конотопом, в Юрьев Польской «к Москве с отставными не высылать». Там же. С. 280.
13 Там же. № 387. С. 353—354.
14 Там же. №483. С. 417.
15 Там же. №418. С. 376.
16 Там же. № 432. С. 383.
17 Там же. № 687. С. 568.
18 Там же. № 692. С. 572.
19 РГАДА. Ф. 210. Оп. 6а. Записные книги Московского стола. Кн. 24. Л. 502.
20 Там же. Ф. 233. Кн. 126. Л. 274об.
21 РГАДА. Ф. 210. Оп. 4. №281. Л. 7.
22 Там же. Ф. 210. Оп. 66. Книги Владимирского стола. № 14. Л. 251—268об.
23 Там же. Л. 262—263.
24 Там же. Л. 268об.
25 АМГ. Т. 2. №267. С. 169.
26 Там же. № 232—234. С. 146—147.
27 Там же. № 430. С. 267.
28 АМГ. Т. 3. №427. С. 380—381.
29 ПСЗ. Т. 1 .№ 1327. С. 974.
30 РГАДА. Ф. 233. Oп. 1. Кн. 74. Л. 7; Кн. 126. Л. 255об., 323, 340об.; Кн. 245. Л. 99об., 146 46об., 173об.; Кн. 351. Л. 3, 14, 15, 25об., 38об., 47, 49, 52, 60об., 62об., 81, 97, 109об., 130 и др.
31 Там же. Ф. 210. Оп. 6. Книги Московского стола. № 134. Л. 95—96об.
32 Там же. Кн. 120. Л. 48, 60—60об., 89-90, 123—123об., 144об.—145, 178—180об.
33 Там же. Л. 53—56, 79, 115—117об., 159-160об., 207—210об., 174—175об.

<< Назад   Вперёд>>