Важнейшим элементом традиционной практики земледелия были почвообрабатывающие орудия.
В условиях изобилия основного строительного материала Восточноевропейской равнины — дерева, — основные сельскохозяйственные земледельческие орудия, исключая работающие режущие части, были сделаны из него.
Великорусская соха |
Глубина пахоты |
Такой прием не привлекал к себе внимания многочисленных во второй половине XVIII в. составителей различного рода хозяйственно-топографических описаний. Однако широкое бытование его явственно видно из некоторых наблюдений. Общая глубина вспашки чаще всего определялась толщиной плодородного слоя земли, т. е. собственно почвы. Древнейшая традиция запрещала выворачивать подпочвенный слой (глину, песок и т. п.). Эту традицию поддерживали и первые русские агрономы. Так, А.Т.Болотов, в частности, писал: «Всегда выгоднее пахать глубже, ежели слой земли не очень тонок, а когда тонок, пашут мелко, чтоб не выворотить негодной земли»8. В Вологодской провинции в 60-х годах XVIII в. «и самую унавоженную добрую землю глубже 4-х вершков (18 см. — Л. М.) не пашут»9. Остальные почвы вспахивались на более мелкую глубину. В Тверской губ., где применялись лишь сохи, почти повсеместно пахали не глубже двух вершков (ок. 9 см) даже в тех случаях, когда пашню «троили»10. На глинистых грунтах Галицкой провинции даже косулями пахали на глубину не более 2-х вершков11. В Рязанской губ. пашут вообще на глубину в 3 вершка и лишь при двоении глубина доходит до четверти аршина (около 18 см), но не более, ибо «по качеству здешней земли глубже того пахать не можно»12. В Оренбургской губ. общая глубина вспашки доходила до 4 вершков и т. д.13
Разумеется, разные типы пахотных угодий были способны входить в землю на разную глубину. В Переяславль-Залесской провинции соха, как правило, врезалась в землю «в полвершка с небольшим», косуля — в полтора, а плуг «землю прорезывает глубиною в 2 вершка и более»14. Так, вероятно, было в большинстве нечерноземных районов. В редких случаях глубина вспашки была большей. Так, во Владимирском ополье, где преобладали так называемые легкие почвы, пахали глубже. Даже соха проникала здесь, в конечном счете, на четверть аршина (18 см)15. В Переяславль-Рязанской провинции «во время пахания опускают соху в землю вершка на три»16. В Калужской провинции двулемешными сохами «в землю не более выпускают, как на 2 вершка, а в мягкой земле и на 3 вершка»17, но, видимо, двулемешные калужские сохи и рязанские сохи — это косули. Те и другие часто называли «сохами». А в Олонецкой губ. обычные сохи называли «прямыми сохами» (в отличие от «косых»)18. П. Рычков объясняет часто встречающуюся неточность в определений в XVIII в. пахотных орудий (сохи путали с косулями): «Косуля во всем почти подобна сохе, только, что больше; имеет так же, как и соха, два сошника»19. И только далее выясняются ключевые различия: левый сошник либо стоит наподобие отреза, либо у него загнуто вверх перо. Таким образом, собственно соха пахала мелко (см. рис. 2). По наблюдениям И. И. Лепехина, соха «не глубже как с небольшим на вершок (4,5 см. — Л.М.) прорезывает землю»20. Для того чтобы достичь глубины в 2 или 3 вершка, нужна была многократная вспашка и вспашка «след в след». Повторная вспашка, например, двоение, давала дополнительное заглубление в нетронутый слой почвы лишь на 30–40 %.
Что касается борьбы с сорняками, то сам Лепехин был убежден, что при повторной вспашке «соха столько же... искоренять может, как и глубоко проникающее пахотное орудие».
Соха была незаменима на песчано-каменистых почвах, т. к. пропускала меж сошников мелкие камешки. Достоинства сохи были проверены народной практикой и на лесных росчистях, т. к. она легко преодолевала корневища и т. п.
Простота конструкции, дешевизна сохи делали ее доступной даже бедному крестьянину. «Бедные и одинокие крестьяне великое от нее чувствуют облегчение»21, — писал тот же И. Лепехин. Там, где не было суглинка, тяжелых глинистых и иловатых почв, соха не знала конкуренции. На песчаных и супесчаных, серых с супесью почвах Новгородской, Вологодской, Тверской, Ярославской, Владимирской, Костромской, Московской, Рязанской, Нижегородской и ряда иных губерний соха вполне себя оправдывала. И. Лепехин писал: «Если мы рассмотрим песданые места, какия по большей части от Москвы до Арзамаса примечаются, то перестанем винить соху»22. Залежь черноземного региона соха вряд ли одолевала, но выручало плодородие, выдерживавшее самое поверхностное рыхление почвы. На старопаханных почвах соха была выгоднее плуга. Недаром в черноземных районах соха проникала в XVIII в. и в Орловскую, и в Тамбовскую, и в Курскую, и в Воронежскую губернии23. Соха останавливалась лишь перед этнической традицией. В Воронежской губ. «жители пашут землю большей частью сохою на лошадях, а редкие (и то более в селениях малороссийских и некоторых помещичьих, а особливо для распашки вновь земли или целины) — плугом на волах...»24 В тех уездах, где черкас было больше, там больше практиковалась вспашка на волах25. На Урале соха стала конкурентом сабана, который был несколько легче украинского плуга, но требовал тяги, как минимум, 4-х лошадей26. Пожалуй, только в Екатеринбургском у. «некото-рыя пашут и плугом волами», а «большей частью на лошадях сохами». Во всех остальных уездах Пермской губ. пахали только сохами на лошадях27. П. Рычков в 50-х гг. XVIII в. писал о преимущественном употреблении сохи среди русского населения Ставропольской, Уфимской и Исецкой провинций, где крестьяне достигали сохой пахоты на глубину до 4 вершков (вероятнее всего, также путем многократной перепашки)28.
Нежинская соха |
Соха на украинских землях во многом себя оправдала. Известно, в частности, что Аф. Шафонский, автор интереснейшего топографического описания Черниговской губернии, ратовал за внедрение сохи в земледелие этого края31.
Самым же примечательным явлением было то, что внедрение сохи сопровождалось и изменением ее конструкции в черниговских землях с целью приспособления ее под воловью упряжь. В итоге соха теряла пару оглобель, и вместо них появилась лишь одна крука в виде традиционного для украинского плуга стебла (см. рис. 4). Вместо валька появилась вертикально стоящая рукоятка. Потина (рассоха) крепилась непосредственно к стеблу, и крепление это усиливалось появлением дополнительной палки, соединяющей низ плотины и стебло. Стебло соединялось и крепилось с традиционным припрягом на двух одинаковых колесах, а сам припряг имел уже обычное для украинского большого плуга устройство для упряжи 4-х волов. Собственно рабочая часть этой видоизмененной сохи не менялась: по-прежнему на концах рассохи крепились два сошника, точно такие же, как у сохи. Вероятнее всего, такая соха была гораздо крупнее и пахала глубже, так как тянули ее 4 вола, что равносильно двум лошадям. Даже на тяжелых почвах соха все-таки применялась, хотя при второй и третьей перепашке. Таким образом, соха, со всеми ее недостатками, была оптимальным вариантом пашенного орудия, поскольку была орудием широкого агротехнического диапазона операций по обработке почвы, экономически доступным широким массам непосредственных производителей, и в целом отвечала производственным запросам и возможностям даже слабого крестьянского хозяйства.
Что такое косуля |
В Костромском у. на «вешнею водою понимаемых местах», то есть на заливных пашнях, там, где «верхний слой из илу и глины, смешанных с песком», представляет особую трудность для вспашки, первый подъем пашни идет «небольшим на 2-х колесах плугом», запряженным двумя лошадьми («а где рыхлые земли — тамо и по одной лошади»). Затем идет бороньба, а «другой раз пашут сохами и, посея зерна, заборанивают...»35 Сохи в Костромском крае не имели полиц, поскольку выполняли роль рыхлителя. Правда, в Кологривском и Ветлужском уездах «косуль и плуга не употребляют, но пашут сохами»36.
Об устройстве косули можно судить по одному из ее изображений 60-х гг. XVIII в. (см. рис. 5)37. Главное отличие косули от сохи состоит в ликвидации одного из сошников (левого) и устройстве вместо него отреза, который выдвинут несколько вперед. Стойка косули уже не раздвоена, т. е. не имеет вида россохи, а делается из плотного бруса. Правый сошник сделан теперь уже так, что в нем слиты воедино собственно сошник, отвал и лемех. Таким образом, косуля стала отвальным орудием. В переяславской косуле, как видно из рисунка, стойка косули была, видимо, «вдолблена» в валек, а нижняя половина ее крепилась к оглоблям, вероятно, не веревочным подвоем, а гнутыми жердями, концы которых опирались на два «поперешника». В косулю обычно запрягалась одна лошадь, которая при пахоте ходила всегда бороздою, «чего ради правая оглобля делается у нее кривой, чтоб лошаде бороздой ходить было свободнее»38 . Российская косуля весила около 2 пудов39. Вариации и модификации этой косули имели, как правило, местные названия, однако кардинально они друг от друга не отличались. Известна, например, «ярославская косуля»40.
Краткое описание косули такого типа дал И. Комов, считавший, что этот вид косули характерен для Переяславль-Рязанской провинции. Он называет ее косулей «об одном лемеше с полицею, несколько круто поставленными для отвала земли»41. Несомненно, что у этой косули также был отрез и резец. Костромская косуля имела «сложение», т. е. конструкцию, «подобно в запряжке сложению сохи, но вместо двух сошников имеет оная отрез и подле онаго лемех, к левой стороне круче в землю входящие, чем поднятой земли пласт переваливается на правую сторону»42. По данным М.А. Баранова, в середине XVIII в. косули с одним лемехом и отрезом были у крестьян Владимирской губ., в частности, во владениях Спасо-Ефимьева монастыря (село Мордош). По наблюдению этого автора, косули у крестьян появляются здесь примерно с 40-х гг. XVIII в. Правда, иногда отрез косули был железным, иногда имел железный наконечник и даже костяной43. Косули в этом районе пахали очень глубоко: на четверть аршина с небольшим (ок. 20 см)44. В Архангельской губ., где были глинистые почвы по холмам и черноземы по низинам, пахали на глубину 13–18 см. Орудия вспашки здесь называли «сохами», но, скорее всего, это были косули («сохи об одном железном сошнике с резцом на переди»)45.
Отрез, или чертеж |
Сохи с брылой |
Описание этого орудия в 1758 г. дал П. Рычков, который называет его косулей: «Косуля во всем почти подобна сохе, толико что больше. Имеет также, как и соха, два сошника. На правой стороне обыкновенно прямой, а на левой с пером или загнутой несколько к верху вместо отреза. Простым сошником землю пашет, а другим отрезает и валит все пластинами на правую сторону, токмо тоне (т. е. тоньше, — Л.М.) сабанного» (пласта, — Л. М.)53. И.А.Гильденштедт, как мы уже видели, описал этот тип орудия в дневниках путешествий по Украине в 1768 г., назвав его «нежинской сохой». Можно уверенно говорить, что именно «соха с брылой» под названием «двулемешной косули» также была описана И. Комовым. Разумеется, как и все ученые-агрономы XVIII в., Комов дал весьма критическое описание этого орудия. «Что же касается до косули о двух лемешках, какия у нас в некоторых областях употребляются, она есть и для людей и для лошадей трудное и для глинистой земли вредное орудие, потому что землю в широкие глыбы режет и оныя не скоро отваливает, но загребает с собою для того (т. е. из-за того, — Л.М.), что полица не довольно назад отогнута, но торчит из засошников почти прямоугольно»54. Двулемешное орудие могло отрезать широкую глыбу и в конечном счете отваливать только при условии функционирования резца или отреза. Но поскольку Комов все-таки толкует о левом сошнике-лемехе, то скорее всего именно этот сошник-лемех был загнут вверх или повернут вертикально и отрезал «широкую глыбу»55. Разумеется, двулемешная косуля хотя уже и отрезала сбоку и снизу пласт земли, но сохранила еще рыхлящую функцию сохи. Такие сохи-косули были все-таки удобными в работе, обладали сравнительной легкостью и маневренностью. Различные модификации такого типа примитивных косуль в XVIII в. распространялись в заметных масштабах там, где еще не было собственно косуль (Оренбург, Пермская, Уфимская, возможно. Вятская губ.).
Распространение усовершенствованных косуль в XVIII в. было внушительным прогрессом прежде всего в качестве обработки почвы. Это орудие было способно поднимать новину, пахать тяжелые почвы на двойной конной тяге в Ярославской и Владимирской губ., отваливать пласты вдвое шире, чем захват сохи. Косуля на тяжелых глинистых почвах проникала в глубину до 1, 5 вершков и более, радикальнее боролась с сорняками. Вместе с тем ею пахали в большинстве случаев одной лошадью, она была приспособлена к быстрому маневрированию глубины вспашки и не выворачивала подслой плодородной почвы.
Русский плуг |
Делался плуг из дуба и был дорогим пашенным орудием. Наряду с сохой и косулей плуг широко применялся в крестьянском хозяйстве во Владимирском, Переяславль-Залесском, Александровском у. Владимирской губ., Петровском, Ростовском, Угличском, Мышкинском у. Ярославской губ., Краснохолмском и Бежецком у. Тверской губ. и других60. Плуг был распространенным орудием в Курской губернии (главным образом для распашки новых земель)61. Достоинством его, как и косули, была лучшая возможность избавляться от «травных корней». Применение плуга резко улучшало плодородие земли и за счет глубины вспашки, и за счет радикального уничтожения сорняков: «Где пашется плугом на твердой черноватой земле, то и урожай бывает отменной и противу прочаго хлеба лучше»62. Во Владимирском уезде плуг пахал в конечном счете на очень большую глубину — около пол-аршина (36 см)63. Однако дороговизна орудия, необходимость как минимум тяги 2-х лошадей позволяла использовать его далеко не в каждом крестьянском хозяйстве64.
В районах Северо-Запада, в частности, южной части Олонецкого уезда и долины р. Свирь в 60-х гг. XVIII в. встречался так называемый «малый плуг», сходный с финским типом. «У него долгие, узкие, несколько наперед загнутые и вместе сходящиеся сошники с тупыми сторонами: ибо они сделаны не столько для разрезывания дерна, как для выворачивания малых камней и для взорания рухлой пашни или перезженнаго поля. Отвороты или присохи подобны небольшой лопатке и столь широки, что могут охватить один сошник для отворачивания земли на ту или на другую сторону»65. На тучной земле такой «плуг» мог в конечном счете углубиться на пол-аршина (36 см), но «по большей части только на 6 вершков» (27 см)66. В одном из самых плодородных уездов Пензенской губ. — Чембарском «пашут старую землю сохами на лошадях, а дикую и новую залиж — плугами», причем пашут новину трижды, а боронят лишь один раз67. Какой тип плуга здесь применялся, не вполне ясно, хотя, скорее всего, он напоминал сабан, так как татары и другие народы Поволжья применяли этот плуг.
Большой малороссийския плуг |
Рало |
Борона |
Борона имела по каждой стороне 5 зубьев (всего 25 зубьев). Впереди бороны приделывалась гнутая дуга (П.Рычков дает ее название — улук или передница)81. К дуге крепится кольцо, к нему — веревка, а к веревке — гнутые оглобли (см. рис. I). В Тверской губ. кольцо на улуке называют «попрыгушкой», к нему крепят валек, а к последнему — постромки82. А.Т.Болотов свидетельствует о том, что вся борона обрамляется так называемым лучком, «который как в раме держит борону»83. Все эти элементы бороны были известны уже много столетий. Каширский вариант бороны имел важную особенность. Зубья бороны сильно торчали как вниз, острыми концами, так и вверх — тупыми. «Когда земля глубиста или коренья худых трав много, то боронится земля острыми концами», «а когда заборанивать посеянной и запаханной хлеб или земля рухла, то опрокидывается борона и боронит толстыми концами»84. В краях же, которые описал П. Рычков, этого нет. Там поверх бороны крепят 2 полоза («полоска»), на которых борону возят в поле и из поля85.
И. Комов подробно характеризует материал для изготовления бороны. Палки или жердочки назывались «хлудцами» (у П. Рычкова — хлупцами), делались они из ореха, прутяные кольца из черемухи, а зубья были дубовыми86. П. Рычков указывает длину «хлупцов», т. е. жердочек, — 2 аршина и менее. По его наблюдениям, прутяные кольца были также черемуховыми или из вязовых лык. А.Т. Болотов сообщает о дубовых кольцах. П. Рычков писал, что в краях с твердой землей зубья были иногда железными. Однако в XVIII в. это, видимо, было большой редкостью. Все экспериментаторы-агрономы XVIII в. отмечали главный порок бороны — ее легкость. Этот недостаток имел тяжелые последствия для крестьянского бюджета времени. По свидетельствам И. Комова и А.Т.Болотова, крестьяне для утяжеления бороны клали на нее «колесо или отрубок дерева»87. С этой же целью бороны замачивали в воде. Правда, была и иная причина. По мнению И. Комова, эти бороны «хотя получше еловых, но скоро рассыхаются так, что надобно их перед бороньбою замачивать. Однако, несмотря на то, оне в поле опять сохнут и зубья роняют, от чего большая остановка в бороньбе случается»88. Легкость бороны зажиточные крестьяне и, вероятно, помещики компенсировали тем, что запрягали сразу 3–5 борон одна за другую, и в таком случае первая пускалась острыми, а последующие толстыми концами. Об этом сообщает А.Т.Болотов, подчеркивая, что это наиболее часто встречающаяся практика89. Обычный крестьянин сделать так не мог, хотя для подобных работ крестьяне могли бы объединиться. Экономя силы и время, великорусский пахарь ухитрялся во время пахоты сохой сразу же и боронить, ведя вторую лошадь (если она была) за повод, привязанный к поясу. Конечно, это было возможным лишь на мягких землях. Довольно часто боронили в две бороны на двух лошадях, захватывая широкую полосу пашни. Почвы же более твердые требовали неоднократного боронования.
На Северо-Западе и Севере России были распространены бороны из ели как наиболее дешевого и прочного материала этого региона. Этот тип бороны связывался «из пластин молодых елей, у которых на нижней стороне торчат подрубленные сучья на пядень длиною»90. И. Комов, называя эти бороны северными, дает им резкую характеристику: «Только семена, и то на песчаной земле, заскореживать годятся, а твердой пашны пронять не могут»91. Но, видимо, И. Комов не все знал о крестьянском бороновании на русском Севере. В Олонецком крае к деревянным боронам, называемым «гачюками» (а по-карельски «астувами») «для лутчаго умягчения пашен, а особливо состоящих из суглинка, привязывают к бороне сзади одинаковой с ней длины бревно, несколько зарубок имеющее, которое остающиеся глыбы земли острыми краями своими и тяжестью раздавливает и умягчает» землю. «Употребляют же сей способ большею частию в Олонецком уезде на пашнях жестких и на вновь рощищенных местах»92. В конечном счете многое из того, что должна была бы сделать борона, делала все та же универсальная соха с переметной полицей.
Во вновь осваиваемых районах, там, где не сложилось прочной земледельческой традиции, а плодородие земель было обильным, употреблялись и примитивные бороны-суковатки, которыми заделывали семена ржи и т. п.93
В Полоцкой губ. вместо бороны употреблялся «смык», сделанный из сосновых сучьев, а А.Т.Болотов мельком упоминает о легкой заделке семян пучками терновника94 (см. рис. 7).
При послепосевной обработке поля иногда, особенно в помещичьих хозяйствах, применялись деревянные катки для уплотнения поверхностного слоя земли и прикрытия семян.
Таким образом, в XVIII столетии в русском земледелии господствовали частью древнейшие, традиционные типы орудий, частью же орудия сравнительно позднего если не происхождения, то, во всяком случае, массового распространения.
Главная же суть прогресса культуры русского земледелия состояла в гибкости применения этих орудий в функциональном их многообразии.
Что же лучше: росчисть или навоз |
«Охота» за навозом |
В большинстве нечерноземных районов Центра России даже в господских хозяйствах уже в середине XVIII в. ощущалась нехватка навозного удобрения. Так, из 23 монастырских вотчин 10 уездов Центральной России в 60% случаев на поля вывозилась половинная норма удобрений (считая за норму 1500 пудов полупрелого навоза на дес.), а в четверти вотчин лишь 30% этой нормы125. Положение с крестьянским хозяйством было гораздо хуже. А.Т.Болотов на основе огромного количества наблюдений за крестьянской жизнью в 1778 г. делает весьма грустное заключение: «Сами вы знаете, что унавоживаемые и удобренные пашни не навсегда остаются хорошими, но, с каждым годом худея, приходят опять в худое состояние, но... как бы то ни было, но... мы пашням своим через унавоживание и удобрение много помогаем»126. Под «удобрением» здесь А.Т.Болотов подразумевал многократную обработку земли. Принципиально важны здесь и суждения и наблюдения Василия Приклонского, который писал, что у крестьян навоз «от неимения соломы и от малого числа скота ни сочен, ни доволен для унаво-живания его пашни бывает. Сверх того в возке от небрежения много пропадает, а вывоженный на поле, лежа долго в кучах, от солнца весь сок теряет. Итак земля, хотя и почитается навозною, но едва ли не хуже иной ненавозной, хорошо обработанной земли дает»127. Разумеется, в основе таких неурядиц сельского труженика лежит огромный дефицит рабочего времени, обусловленного краткостью временного цикла сельскохозяйственных работ в большинстве районов России. В свою очередь, этот дефицит времени усугублялся различного рода субъективными факторами. Однако краткость рабочего цикла земледельческих работ необычайно резко сокращала возможность заготовки кормов для скота, что, в свою очередь, минимизировало его численность, а следовательно, сокращало возможность использования навоза как удобрения пашни. Нет навоза, но есть «двоение и троение».
Отсюда и берет начало мучительно пробивающая себе дорогу тенденция к увеличению кратности пахоты и боронования. Жизненные наблюдения земледельца давно уже показали, что хлеб «выше, чаще, лучше и чище»128всходит вблизи меж, где из-за необходимости маневрировать сохой или косулей земля часто вспахивается повторно (два и более раза) и особенно много боронуется.
Двукратная вспашка («двоение»), сравнительно древний прием обработки земли, органично связана с внесением на паровое поле навоза, который в июне запахивают в землю, боронят и оставляют париться, то есть преть, почву с навозом. Затем второй раз пашут и боронят уже под сев озимых.
Это традиция весьма древняя для большинства районов Центра России. Разница состояла лишь в сроках и способах заделки семян.
Двоение и троение Подмосковья |
Несколько иная ситуация была в Московском у. Здесь, как писал наблюдатель, «навозят землю под озимой хлеб в июне месяце и оную тогда ж вспахивают и боронят. Потом в августе в первых числах начинают сеять, что обыкновенно продолжается августа от 6 до 25 числа, а нередко и долее. Посеявши рожь, тот час вспахивают и еще боронят. Так же точно поступают и с озимою пшеницею. Но в некоторых местах для лучшего урожая землю двоят, то есть, положа навоз, дважды вспахивают и дважды боронят»131. В Рузском у. обработка пара точно такая же. Только навоз вывозят на поля здесь в июне, а запахивают и боронят — в июле (хотя возможно, что здесь в тексте описка). Аналогично поступают в ряде селений: при заделке навоза землю «двоят», то есть пашут и боронят подряд по 2 раза «для лучшего урожая»132. И в Рузском, и в Московском уездах в августе на обработанную в июле пашню сразу же сеют рожь и озимую пшеницу и только потом ее запахивают и боронят. Двойная обработка паровой пашни, видимо, была следствием господства в этих районах тяжелых почв (в Серпуховском у. это суглинок и песок с синим камнем, в Рузском у. грунт «суглиноват», каменист и частью «пещаной», в Коломенском у. — на ровных местах «глинистый с серью», в Воскресенском у. — суглинок, а кое-где серый, в Московском у. — глинистый, а кое-где «песчан», в Верейском у. — «песчан», частью иловат, а более суглинист. Суглинки были в Дмитровском у.).
В то же время в некоторых районах Московской губ. озимые поля обрабатывались трижды, то есть пар двоился, а третья вспашка была предпоследней или для заделки семян. Так, в Волоколамском у. «пашня двоится, а иногда троится»133. В Можайском у. также «пашня двоится, а инде и троится»134. Между прочим, в Можайском и Звенигородском уездах навоз везут около половины июня, разбив, пашут сохой и в это время пашут всю землю первый раз, даже и ту, где не положен навоз, «ибо здесь не токмо, чтоб вся земля в поле каждый раз была унавожена, но у редкого земледельца и половина унавоживается» («землю унавоживают более под рожь, но и то не всю, ибо у редкого земледельца и половина бывает удобрена за недостатком навоза»)135. В Богородицком у. «пашут и боронят озимой хлеб дважды»136. В Бронницком у., где «грунт земли суглинистой, а в некоторых местах супесь хорошего свойства», тем не менее навоз вывозят «под озимь в июне и тогда же вспахивают и боронят по 2 раза и оставляют до посева, который начинают августа с первых чисел, а потом запахивают и в третий раз»137. В Никитском у. «пашут и боронят под озимый хлеб два раза в июле (?) месяце, сеют в августе»138. Наконец, в Подольском у. землю «пашут лошадьми и удобряют под озимой навозом, который вывозят в июне месяце и тогда же пашут и боронят два раза, а под пшеницу — по три раза в июне и в июле месяцах. Сев начинается с 1-го августа и продолжается до сентября»139. Факт четырехкратной вспашки под озимую пшеницу для России является редчайшим, однако не следует забывать, что этот посев занимал в озимом поле очень небольшую часть. Именно из-за того, что особых усилий на это не требовалось, и стала возможной столь интенсивная обработка.
Что касается яровых посевов, то практически на всей территории Московской губернии земля под яровые обрабатывалась по-прежнему минимально. Пахота начиналась, как, например, в Бронницком у., «по открытии весны и смотря по времени, когда поля обсохнут», то есть с 15 по 20 апреля. После пашни и боронования поле оставляли до сева, обычно начинавшегося с 4 мая140. Потом шла заделка семян, перед которой обычно была вторая вспашка. Точно об этом можно говорить лишь по отношению к Дмитровскому уезду141. Подобный режим обработки, видимо, был в Рузском, Коломенском, Воскресенском, Звенигородском уездах. Троекратную вспашку под яровые культуры можно предположить в некоторых местах Московского, Серпуховского, Можайского уездов, ибо обо всех них в нашем источнике сказано: «Земля двоится, а инде («а в некоторых местах») троится»142. В материалах Волоколамского у. читаем: «Земля под пашню двоится, а инде троится, особливо под яровые»143. И, наконец, в Богородицком у. пашут «а под ярь и три раза», в Никитском у. «под яровой пашут три раза»144. Как и под озимую пшеницу, в Подольском у. «под овес, гречу, лен и ячмень пашут в исходе апреля — начале мая: пашут и боронят два раза». С середины мая был «сев яри»: «и землю большей частию двоят»145. Это снова единственный случай четырехкратной обработки земли в Центре России. И казалось бы, можно было ожидать и весомого урожая. Однако столь огромная затрата труда решала лишь вопрос выживания крестьянского хозяйства, ибо урожай здесь был «большей частию сам-3, а редко более»146, и это касалось всех главных культур (ржи, ячменя, овса, гречи, пшеницы я конопли). На удобренных навозом землях прибавку урожая давала озимая рожь («сам-4, а редко сам-5»), яровые давали урожай сам-3 и сам-4, «а больше весьма редко»147.
Двоение и троение в Тверском Краю |
Иначе говоря, в Тверской губернии гораздо больше тяжелых для обработки почв. Поэтому, видимо, неслучайно, что однократная обработка пара с последующей предпосевной запашкой здесь встречается гораздо реже, а троекратная обработка — чаще. Так, в Ржевском у. пашня под рожь двоится (сеют в губернии почти всюду под борону)152. В Краснохолмском уезде «пашню двоят, сеют под борону»153. В остальных же уездах почти всюду в основном «двоят», а иногда и «троят». Так, в Тверском и Бежецком уездах земля под пашню двоится, «а в некоторых местах троится»154. В Калязинском у. «земля двоится, а иногда и троится»155. В Зубцовском и Кашинском уездах «пашня двоится, а инде троится»156. По свидетельству В. Приклонского, в Кашинском у. двоили и под овес, и под гречу, и под ячмень, а перед севом дополнительно «подскореживали» под яровую пшеницу и лен157. В Осташковском у., где были в основном тяжелые иловатые и болотные почвы, «земля двоится и троится»158. А в двух уездах — Корчевском и Весьегонском — «земля по большей частию троится»159. Таким образом, непосредственного влияния растущего товарного рынка здесь не было. Ведь крепкая земля просто принуждала к троению. Автор топографического описания Тверской губернии так это объяснял: «Серая земля, будучи мяхче, под пашню перепахивается два, а иловатая и глинистая — три раза»160. Хотя практически троили чаще всего лишь яровое поле (так, в Зубцовском у. «а инде троится, особливо под яровое»). Чаще всего двоили рожь и овес, а троили лишь маленькую часть ярового клина (например, в Ржевском у. и др.).
Цель этой непосильной при коротком сроке посева яровых дополнительной пахоты — получение лишь сносного урожая. Во второй половине XVIII в. важнейшим хлебородным резервом Тверского края по-прежнему были лесные росчисти.
Двоение и троение в регионах |
В некоторых краях Нечерноземья «двоение» стало распространяться и на некоторые яровые хлеба. В Переяславль-Залесской провинции в 60-х гг. XVIII в. «в апреле месяце по сошествии снега сперва землю вспашут и заборонят и так оная под паром бывает не более 2 недель. Потом сию землю вторично вспашут и тот яровой хлеб, а также льняное и конопляное семя сеют и заборанивают». Перед нами, таким образом, не традиционное двоение, связанное с необходимостью удобрить землю, а интенсификация обработки почвы. Причем в этой провинции пашня двоилась не под все яровые культуры, а лишь под яровую пшеницу, ячмень, лен и коноплю. Овес выдерживал по-прежнему однократную вспашку и боронование164. Во Владимирском, Гороховецком, Александровском уездах Владимирской губернии под яровые двоили пашню лишь в песчаных местностях, в остальных уездах «под ярь пахали и боронили по одному разу»165. По всей вероятности, двоение и озимых, и яровых было в Нижегородском, Арзамасском, Макарьевском, Васильском, Сергачском, Ардатовском и Семеновском уездах166. Двоение яровых, видимо, было и в Ярославской губ. Первая вспашка была плугом на паре лошадей, а вторая сохою с одной лошадью. Отсюда и наблюдение автора описания губернии: «Землю пашут в некоторых местах по два, а в других по одному разу и боронят по однажды». Землю «пашут по два раза». Все это сказано без оговорок, что речь идет о вспашке только озими. В Даниловском у. пахали косулями и сохами по два раза167.
В некоторых районах России, например на Севере, древним приемом (пожалуй, с XVI в.) было и троение озимых. Так, в Олонецкой губ. «под рожь сперва пашут в начале июня, потом — в исходе того месяца, и, наконец, посеявши ее, перепахивают в третий раз в первых числах августа»168. Заметим попутно, что в Олонецкой губернии климат был несколько мягче, чем в Архангельской; особенно ее отличала сравнительно теплая осень вблизи озер. Поэтому ассортимент культур, сеянных в Олонецком крае, был гораздо разнообразнее, чем в Архангельской губ., а озимь сеяли чуть позже, иногда даже в сентябре(!).
Практика двоения озимого (парового) поля характерна и для Пермской губернии. Причем двоение здесь в равной мере применялось как на удобряемых, так и неудобряемых землях. Разница была лишь в сроках вспашки. Первая, когда запахивали навоз, в Пермском, Оханском, Обванском, Красноуфимском, Камышловском и Долматовском уездах была в июне, в Алапа-евском — в июле, а в Осиновском и Екатеринбургском уездах — в мае (вторая вспашка была здесь в июле)169. Двоение было и в таких уездах, как Верхотурье и Кунгур. В одном из северных уездов губернии, Соликамском, «пашут под озимое по два, а зарослое (видимо, залежь, — Л.М.) — по три раза»170. Тройная перепашка была и в Камышовском уезде171.
Двоение в Черноземье |
Интенсификация «избранных» |
Двоение яровых полей (в частности, под пшеницу) проникло даже в Самарское Заволжье, в пределы Оренбургской губ. «Чтоб хорошо пшеница родилась... с начала весны наперед всего вспахав и выбороня землю, должно ее покинуть, дабы она прела, что называется здесь пар. Потом ту ж землю еще пашут, сеют и боронят в другой раз»186. Здесь в XVIII в. двоение наблюдается и при распашке новины. Причем начинается оно осенней зябле-вой вспашкой с последующим паром, что является яркой агрикультурной особенностью края. На Урале, в Пермской губ., где в целом суровые климатические условия и бюджет времени на сельскохозяйственные работы очень напряжен, во второй половине XVIII в. для некоторых яровых культур применяется двоение. Так, в Пермском, Обванском, Оханском уездах «под посев... ярового хлеба неравное приуготовление бывает: под пшеницу, ячмень, ярицу (яровую рожь, — Л.М.), семя конопляное в майе месяце сперва землю вспашут и заборонят. И так оная под паром бывает не более недели. I 1отом сию аемлю вторично вспашут и тот хлеб сеют и заборанивают»187 Если в Центре России перепарка занимает три, в крайнем случае две недели, то в условиях Урала ей отводится всего одна неделя. Но и в этом случае польза, видимо, была.
Что же касается других яровых культур, то в этих уездах овес, горох, греча, репа и льняное семя подвергаются буквально молниеносному процессу обработки земли и сева («сеют без... подпарки: только однажды вспашут и как скоро сие последует, то того ж дня и засевают и заборанивают»)188. Связано это, скорее всего, со стремлением к возможно более раннему высеву в условиях, когда земля становится готовой к пашне сравнительно поздно. Развитие и рост растении занимает в условиях Урала весьма длительное время, созревает «яровой (хлеб, — Л.М.) невступно чрез пять месяцев — как в начале сентября»189. А, скажем, в Архангельской губ., в Шенкурске ячмень, овес и пшеница созревают за 12–13 недель, т. е. три — три с небольшим месяца. И лишь горох и конопля требуют 13–16 недель190. Там, где позволяла земля, даже в суровых условиях Ирбитского уезда первую из трех вспашку яровых проводили в конце апреля — начале мая. В ряде же уездов под все яровые пахали и бороновали лишь однажды (Чердынь, Екатеринбург, Соликамск)191.
Таким образом, «двоение» под яровые культуры, предпринимаемое избирательно, — явление новое и широко распространенное для XVIII в. Наконец, следует подчеркнуть, ччо к югу от Москвы и вообще в черноземных регионах обработка важнейших продовольственных культур ржи и овса оставалась минимальной, т. к. давала экономически вполне приемлемый результат. А.Т.Болотов писал, в частности, что под рожь крестьяне «по большей части однажды только пашут и боронят. Потом разсевают оную и запахав боронят, несмотря, что земля иногда множеством глыб наполнена»192. Видимо, наиболее типичным при однократной вспашке и бороновании под озимую рожь является разрыв во времени этих операций. В Калужской провинции «сперва вспашут оную (землю под рожь, — Л.М.) в исходе июня и лежит вспаханная недели три. В исходе июля — «в начале августа заборонят. А с 10 и 15 числа августа сеют рожь»193.
Таким образом, сдвиги в интенсификации обработки почв в XVIII столетии имели существенное значение, хотя и не являлись кардинальными.
Где же троение стало Правилом? |
Однако с точки зрения развития интенсификации наиболее важно появляющееся в XVIII в. троение ярового поля (т. е. здесь вновь многократная вспашка не связана с необходимостью удобрений, т. к. они вносились только под рожь). Так, в Вышневолоцком у. «землю под яровое поле троят», в Новоторжском у. троилась вся земля кроме той, что шла под овес. Наконец, в Ржевском уезде земля под рожь и овес двоилась, «а под прочий хлеб троится»203. Иногда троение под яровое практиковалось в конце XVIII в. и в Костромской губ. «Когда земля, очистясь от снегу и оттаявши, начнет проветриваться, что происходит обыкновенно в последних числах апреля, тогда все под яровой хлеб приготовляемое поле поднимают, косулями, а в некоторых низких местах... плугом. И потом заборанивают. В начале мая нивы, на которых готовятся сеять, перепахивают сохами в другой раз и сеют... а иныя и в третий раз перепахивают»204. В Нижегородской губ. в ряде уездов было распространено как двоение (яри и озими), так и троение. Причем в удачные годы именно в этих уездах урожаи были наиболее высокими (Лукояновсий, Перевозский, Горбатовский уезды). В Княгининском уезде двоили поля, удобряемые навозом, а «ненавозные земли» — троили. В Починковском у. не было практики удобрения навозом, но урожай повышали многократной вспашкой («землю ничем не удобряют, а вспахивают хорошо»)205. На Урале в Ирбитском у. Пермской губ. на неудобряемых землях «пашут и боронят для ярового по три раза, а под озимой по два раза»206. В Камыш-ловском же уезде «удобряют... тройственною перепашкою» и озимые, и яровые207. В Красноуфимском у. земли «ничем не удобряют кроме старательной распашки»208. В ряде мест Осиновского у. не удобряли поля даже в тех случаях, когда это было бы явно на пользу. Так, «по реке Ирпене... состоят степи, которыя б от удобрения навозом весьма были (бы, — Л.М.) плодородны, но жители по необыкновению (кусив мой, — Л.М.), также и по отдаленности никогда не удобряют, кроме самых ближайших у домов своих пашен»209. Как уже говорилось, в Псковской губ. пашня, идущая под лен в яровом поле, также троилась. В северных уездах Орловской губ., где пашню удобряли навозом, троили «в разные времена: весною, летом и осенью под пшеницу (озимую и, может быть, яровую), коноплю, просо и ячмень»210.
Пахота «в свалку» и «в развалку» |
Многократная пахота там, где она не была связана с запашкой навоза, была направлена обычно на рыхление или, как говорили в XVIII в., «умягчение» земли. Однако не менее, а может быть и более важной задачей была борьба с сорняками. Обсуждая мнение о преимуществах зяби, т. е. осенней первой распашки, как лучшем средстве извести сорняки, П. Рычков склоняется все же к весенней распашке, говоря о ней уже более подробно: распахать можно пораньше, сразу же как сойдет снег, и «продолжать до тех пор, пока трава не укоренится», т. е. пахать все время, пока вообще не взойдет (по сроку) весенняя трава, так как с крепкой травой пахать тяжело. В обычных же условиях сорняки изводит «перепарка», минимум которой был всюду примерно около 2 недель. И наоборот, при однократной вспашке боронование могло быть многократным, т. е. пока пашня не достигнет нужной кондиции. Критичный взгляд на эту практику XVIII в. (и, наверное, традиционную) высказывался неоднократно виднейшими агрономами этой эпохи. Например, А. Олишев, доказывая необходимость для Вологодского края троения, писал, что нельзя вывозить навоз (в июне) на невспаханное после озими поле. После запашки навоза «как бы много земледелец с бороною своею по той пашне ни ездил, то может только одну поверхность разборонить мелко»215. Крестьянин, чтобы сократить число бороновании, водружал на легкую борону пни, чурбаны, колеса, замачивал борону в воде. Как уже говорилось, яркий способ сокращения числа бороновании есть у А.Т. Болотова. Он пишет, что в Каширском уезде принято (разумеется, в первую очередь у помещиков) следующее: «Наиболее боронят здесь в 3 и 5 борон, одна за другою, и в таком случае первая пускается острыми, а последующие толстыми концами»216. Ведь, строго говоря, это пяти- и трехкратное боронование. В инструкции М.М. Голицына приказчику в с. Троицкое (1767 г.) назидательно предписано: «Въспахав, по нескольку дней (чтоб мог дерн и трава перепреть) боронить хорошим уводом»217. Откуда ясно, что речь идет о многократной бороньбе, либо о веренице борон. На Урале, в некоторых уездах Пермской губ. при многократной пахоте на неудобряемях землях была в практике особенно интенсивная бороньба. Так, в Камышловском у. «удобряют оную (то есть землю, — Л.М.) тройственною перепашкою, а более ничем. Боронят по шести и по десяти раз»218.
Вместе с тем вполне очевидно, что такая практика встречалась редко. В топографическом описании Тверской губернии постоянно отмечается по всем уездам бороньба на 2-х лошадях, т. е. двумя боронами одновременно, что косвенно свидетельствует о практике широкозахватного боронования (поскольку для экономии времени и уменьшения кратности боронования употребляют сразу как минимум две бороны).
Разумеется, на обширной территории России были и случаи, когда при многократной вспашке боронование было однократным. Это, в частности, большинство уездов Пензенской губернии. Здесь и под озимь, и под яровые землю пахали сохами дважды, а боронили лишь однажды219. В Чембарском у. «дикую и новую залежь» пахали трижды, но боронили, как и всюду, один раз220.
Таким образом, в целом можно со всей определенностью говорить, что интенсификация обработки почв совершалась при малейшей возможности. Но в огромном большинстве районов России условий для этого не было.
1 Болотов А.Т. Описание... Каширского уезда. — С. 129. Табл. IV.
2 Рычков П. Письмо о земледельстве в Казанской и Оренбургской губерниях. Ч. I. // Сочинения и переводы к пользе и увеселению служащие. — 1758. — Май. — С. 420. Примерно тот же вариант сохи описан для Тверской губернии В. Приклонским: «Соха имеет две кривыя деревянныя ножки, на которыя насаживаются острые наподобие треугольника железныя сошники; поверх оных прикрепляется железная с деревянною рукояткою палица, которая во время пахания перекладывается с одного сошника на другой. Оная же палица за рукоятку двумя веревками, подвои называемыми, притягивается сверху к оглоблям у самой распорки или спицы, которая вделывается между оглоблями, и с низу к деревянным ножкам, между коими также бывает распорка или подмет в три вершка длиною. Вверху у ножек делается другая распорка или рогачь такой же длины, но с выпущенными на обе стороны концами, за которые пахарь держит соху... а чтобы оглобли не опускались, то приделывается вверх же у ножек, только изнутри палочка или исподник пониже несколько рогача, между коим и рогачем оглобли утверждаются, обвертываясь натуго веревкою. В оглобли впрягается лошадь гужами, которые продеваются в продолбленные на концах оных дырочки. Она (лошадь, — Л.М.) взваживается и накладывается на нее через седельник с седелкою». Весила такая соха около одного пуда (Приклонский Василий. Ответы на заданные от оного общества вопросы, касающиеся до земледелия и внутреннего деревенского хозяйства по Кашинскому уезду // Труды ВЭО. — 1774. — Ч. XXVI. — С. 28).
3 Комов И. О земледельных орудиях. — СПб., 1785. — С. 7–8.
4 Комов И. Указ. соч. — С. 8,
5 Лепехин И.И. Дневные записки... — С. 67.
6 Деревенское зеркало. — Ч. I. — С. 40.
7 Комов И. О земледелии. — М., 1788. — С. 165.
8 Деревенское зеркало. — Ч. I. — 1798. — С. 39.
9 Олишев А. Описание годовой крестьянской работы в Вологодском уезде с примечаниями // Труды ВЭО. — 1766. — Ч. П. — С. 106.
10 Генеральное соображение по Тверской губернии. — С. 5: Приклонский Василий. Указ. соч. — С. 19.
11 Ответы на экономические вопросы по Галицкой провинции // Труды ВЭО. — 1768. — Ч. X. — С. 82.
12 Ответы на экономические вопросы по Переяславской провинции Рязанского // Труды ВЭО. — 1767. — Ч. VII. — С. 56.
13 Рычков П. Ответы по Оренбургской губернии // Труды ВЭО. — 1767. — Ч. VII. — С. 144–148.
14 Ответы по Переяславской провинции // Труды ВЭО. — 1769. — Ч. VII. — С. 139.
15 Ответы, касающиеся до земледелия на экономические вопросы о уезде города Володимера // Труды ВЭО. — 1769. — Ч. XII. — С. 101,
16 Ответы на акономические вопросы по Переяславской провинции Рязанского // Труды ВЭО. — 1767. — Ч. VII. — С. 56.
17 Ответы на вкономические вопросы по Калужской провинции // Труды ВЭО. — 1769. — Ч. XI. — С. 92.
18 Архив ФИРИ РАН (СПб.). Ф. 36. Оп. 1. № 518. Л. 36.
19 Рычков П. Письмо о земледельстве в Казанской и Оренбургской губерниях. Ч. I. // Сочинения и переводы, к пользе и увеселению служащие. — 1758. — Май. — С. 418.
20 Лепехин И.И. Дневные записки... — С. 66.
21 Там же. — С, 67.
22 Там же.
23 Лященко П.И. Крепостное сельское хозяйство России в XVIII в. // Исторические записки. — Т. 15. — С. 110, 111.
24 РГВИА. Ф. ВУА. Оп. III. № 18668. Ч. II. Л. 88 об., 107 об., 121 об., 158 об., 163, 176 об.
25 Там же. Л. 127–127 об., 133 об., 140 об., 144 об., 158 об., 168.
26 Мартынов М.Н. Земледелие на Урале во II половине XVIII в. // Материалы по истории сельского хозяйства и крестьянства. — Сборник VI. — М., 1965. — С. 103–104.
27 РГВИА. Ф. ВУА. Оп. III. № 18920. Ч. I. Л. 94 об.
28 Рычков П. Письмо о земледельстве. — Ч. I. — С. 419.
29 Технологический журнал. — Т. I. — Ч. II. — СПб., 1804. — С. 23–24. Таблица VI.
30 Там же. — С. 23–25.
31 Черниговского наместничества топографическое описание... сочиненное Аф. Шафонским. 1786. — Киев, 1851.
32 Лепехин И.И. Дневные записки... — С. 66–67.
33 Архив ФИРИ РАН (СПб.). Ф. 36 (колл. 115). № 603. Л. 38.
34 Баранов М.А. Указ. соч. — С. 93–94.
35 Архив ФИРИ РАН (СПб.). Ф. 36 (колл. 115). № 603. Л. 38.
36 Там же. — Л. 188–188 об., 202.
37 Ответы но Переяславской провинции. — Вкладка к с. 92–93.
38 Рычков П. Письмо о ясмледельстве. — Ч. I. — С. 419.
39 Труды ВЭО. — СПб., 1792. — Ч. XVI (46). — С. 251–252.
40 Труды ВЭО. — 1796. — Ч. II. — С. 258–259.
41 Комов И. О земледельных орудиях. — С. 9.
42 Архив ФИРИ РАН (СПб.). Ф. 36 (колл. 115). № 603. Л. 38.
43 Баранов М.А, Указ. соч. — С. 91.
44 Ответы... на экономические вопросы о уезде города Володимера // Труды ВЭО. — СПб.,
1765. — Ч. XII. — С. 101.
45 Архив ФИРИ РАН (СПб.). Ф. 36. № 497. Л. 24–25.
46 О посеве и приборе льна. — СПб., 1786.
47 Генеральное соображение по Тверской губернии. — С. 48, 56, 94, 126.
48 Там же. — С. 48.
49 Генеральное соображение по Тверской губернии. С. 56.
50 Там же. — С. 94. Можно предполагать здесь тупые ральники.
51 Труды ВЭО, — 1769. — Ч. IX.
52 Плещеев. Übersiht die Russischen Reichs nach seiner gegenwartigen neu eingerichteten Verfassung (Обозрение Российской империи в нынешнем ее новоустроенном состоянии). — Т. 1. — С. 52. — Moskau: Rudigerг, 1787.
53 Рычков П. Письмо о земледельстве. — 4.1. — С. 418.
54 Комов И. О земледельных орудиях. — С. 9. Не исключено, что под этим описанием разумелись как «соха с брылой», так и соха-односторонка.
55 Там же.
56 Ответы по Переяславской провинции. — С. 139.
57 Там же. — Вкладка к с. 92–93.
58 Комов И. О земледельных орудиях. — С. 6.
59 Там же. — С. 7–8.
60 Топографическое описание Владимирской губ., составленное в 1781 г. — Владимир, 1906. — Сс. 19, 37, 71; РГВИА. Ф. ВУА. Оп. III. № 19176. Лл. 25, 81–81 об., 18 об. № 19178. Лл. 27, 64, 73; Генеральное соображение по Тверской губернии. — С. 74.
61 РГВИА. Ф. ВУА. Оп. III. № 18800. Ч. I. Л. 12.
62 Ответы по Переяславской провинции. — С. 97.
63 Ответы... на экономические вопросы о уезде города Владимира // Труды ВДО. — СПб., 1769. — Ч. XII. — С. 101.
64 В конце XVIII в. лошадь в зависимости от возраста и качества стоила 12–20 и даже 30 руб., телега — «6 руб., а соха — 2 руб. (РГВИА. Ф. ВУА. Оп. III. № 19002. Л. 9.)
65 Ответы... касающиеся... южной части Олонца. — С. 16.
66 Там же.. — С. 17.
67 Архив ФИРИ РАН (СПб.). Ф. 36. Оп. 1. № 525. Л. 46 об.
68 Ответы по Острогожской провинции. — С. 142: Гильденштедт И.А. Путешестпие академика Гильденштедта И.А. — Отд. отт. — Харьковский сборник за 1891 год. — С. 62.
69 РГВИА. Ф. ВУА. Оп. III. № 18668. Ч. III. Лл. 121–121 об., 140, 133 об., 144 об., 150–150 об.
70 Там же. — Лл. 127 об., 168, 158 об.
71 РГВИА. Ф. ВУА. Оп. III. № 18668. Ч. III. Л. 133 об» 144 об.
72 Ответы по Острогожской провинции. — С. 193.
73 Там же.
74 Там же. — С. 165.
75 Там же. — С, 216.
76 Хозяйственные известия за 1793 год // Труды ВЭО. — 1795. — С. 197.
77 Ответы по Острогожской провинции. — С. 193.
78 РГВИА. Ф. ВУА. Оп. III. № 18668. Ч. III. Л. 133 об.
79 Хозяйственные известия за 1794 год // Труды ВЭО. — 1796. — Ч. II. — С. 281.
80 Паллас П.-С. Путешествие по разным провинциям Российской империи. — СПб., 1805. — Ч. I. — С. 17. (Июнь 1768 г.).
81 Рычков П. Письмо о земледельстве. — Ч. I. — С. 421. В Тверской губ. — улук (Труды ВЭО. — Ч. XXVI. — С. 28).
82 Приклонский Василий. Указ. соч. — С. 29.
83 Болотов А.Т. Описание... Каширского уезда. — С. 129.
84 Там же.
85 Рычков П. Письмо о земледельстве. — Ч. I. — С. 421.
86 Комов И. О земледельных орудиях. — С. 18–19.
87 Болотов А.Т. Описание... Каширского уезда. — С. 129; Комов И. О земледельных орудиях. — С. 19.
88 Комов И. О эемледельных орудиях. — С. 18–19.
89 Болотов А. Г. Описание... Каширского уезда. — С. 129–133.
90 Паллас П.-С. Указ. соч. — С, 5.
91 Комов И. О земледельных орудиях. — С. 18–19.
92 Архив ФИРИ РАН (СПб.). Ф. 36. Оп. 1. № 518. Л. 36.
93 Примечания на лежащие около Саратова места в рассуждении сельского домостроительства // Труды ВЭО. — 1767. — Ч. VII. — С. 31.-
94 Труды ВЭО. — 1791. — Ч. XIV. — С. 75; Деревенское зеркало. — Ч. I. — С. 114–116,
95 Генеральное соображение по Тверской губернии. — С. 106.
96 ГИМ. ОПИ. Ф. 445. № 128. Топографическое и камеральное описание городам и уездам Гверской губ. Л. 16 об.
97 Генеральное соображение по Тверской губернии. — С. 106.
98 ГИМ. ОПИ. Ф. 445. № 128. Л. 53.
99 Генеральное соображение по Тверской губернии. — С. 5.
100 ГИМ. ОПИ. Ф. 96. № 63507. Арх. 1035. Атлас Ярославской губ. с топографическим описанием. Л. 24.
101 Ответы по Переяславской провинции. — С. 83.
102 Генеральное соображение по Тверской губернии. — С. 47.
103 Архив ФИРИ РАН (СПб.). Ф. 36 (колл. 115). № 603. Л. 39.
104 Там же. — Л. 105 об.
105 Там же.
106 Там же. — Л. 59.
107 Там же. — Л. 197.
108 Там же. — Л. 188–188 об.
109 Там же.
110 Там же. — Л. 197.
111 Болотов А.Т. Описание... Каширского уезда. — С. 178.
112 Архив ФИРИ РАН (СПб.). Ф. 36. Оп. 1. № 538. Л. 26.
113 Там же. — Л. 26 об.
114 Там же. — Л. 38–38 об.
115 ГИМ. ОПИ. Ф. 445. № 128. Лл. 52 об., 80; Генеральное соображение по Тверской губернии. — С. 56, 140, 129.
116 Генеральное соображение по Тверской губернии. — С. 5.
117 Там же. — Л. 120.
118 Там же. — С. 74, 83.
119 ГИМ. ОПИ. Ф. 445. № 128. Л. 102.
120 Ответы на экономические вопросы по Переяславской провинции Рязанского // Труды ВЭО. — 1767. — Ч. VII. — С. 56–57.
121 Историческое и топографическое описание городов Московской губернии с их уездами. — М., 1787. — С. 360.
122 Там же. — С. 84.
123 Собрание сочинений, избранных из месяцесловов. — СПб., 1791. — Ч. VII. — С. 97.
124 РГВИА. Ф. ВУА. Оп. 111. № 19002. Л. 3.
125 Горская Н.А., Милов Л.В. Опыт сопоставления некоторых сторон агротехнического уровня земледелия Центральной России начала XVII и второй половины XVIII в. // Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы за 1964 год. — Кишинев, 1966. — С. 188–189.
126 Сельский житель. — М., 1779. — Ч. I. — Лл. 4, 1, 3 об.
127 Приклонский Василий. Указ. соч. — С. 37.
128 Сельский житель. — М., 1779. — Ч. II. — С. 386–390.
129 Историческое и топографическое описание городов Московской губернии с их уездами. — М., 1787. — С. 228–229, 210–211, 189, 190, 153–154, 358–359, 315–317.
130 Там же. — С. 154.
131 Там же. — Г. 84.
132 Историческое и топографическое описание городов Московской губернии с их уездами. — С. 269.
133 Там же. — С. 251.
134 Там же. — С. 293.
135 Там же. — С. 190, 293.
136 Там же. — С. 105.
137 Там же. — С. 171.
138 Там же. — С. 125.
139 Там же, — С. 140.
140 Историческое и топографическое описание городов Московской губернии с их уездами. — С. 171–172.
141 Там же. — С. 211.
142 Там же. — С. 85, 315, 293.
143 Там же. — С. 251.
144 Там же. — С. 105, 124.
145 Там же. — С. 139.
146 Там же.
147 Там же. — С. 155.
148 Генеральное соображение по Тверской губернии. — С. 3–4.
149 Генеральное соображение по Тверской губернии. — С. 128.
150 Там же. — С. 140.
151 Там же. — С. 55.
152 Там же. — С. 119–120.
153 Там же _ С 74
154 ГИМ. ОПИ. Ф. 445. № 128. Л. 52 об., 139.
155 Там же. — Л. 102.
156 Генеральное соображение по Тверской губернии. — С. 129; ГИМ. ОПИ. Ф. 445. № 128. Л. 79.
157 Приклонский Василий. Указ. соч. — С. 27.
158 Генеральное соображение по Тверской губернии. — С. 104.
159 Там же. — С. 56, 83.
160 ГИМ. ОПИ. Ф. 445. № 128. Л. 14 об.
161 Ответы... на экономические вопросы по Переяславской провинции. — С. 91.
162 Ответы... на экономические вопросы о уезде города Володимера // Труды ВЭО. — 1769. — Ч. XII. — С. 103.
163 Архив ФИРИ РАН (СПб.). Ф. 36 (колл. 115). № 603. Л. 39–39 об.
164 Ответы по Переяславской провинции. — С. 140.
165 Топографическое описание Владимирской губ. — Владимир, 1906. — С. 19, 66, 72.
166 Архив ФИРИ РАН (СПб.). Ф. 36. Оп. 1. № 516. Л. 6 об.–7, 12, 15 об., 22 об., 26, 35–36
167 РГВИА. Ф. ВУА. Оп. III. № 19176. Л. 9 об., 69.
168 Архив ФИРИ РАН (СПб.). Ф. 36. Оп. 1. № 518. Л. 36.
169 РГВИА. Ф. ВУА. Оп. III. № 18920. Ч. I. Л. 39, 68 об., 75, 60 об., 107 об., 101, 147, 47, 94 об., 135, 56 об.
170 Там же. — Л. 82.
171 Там же. — Л. 107.
172 Архив ФИРИ РАН (СПб.). Ф. 36. Оп. 1. № 538. Л. 20.
173 Петербургский филиал Архива РАН. Ф. 27. Оп. 1. № 126. Л. 10 об.
174 РГВИА. Ф. ВУА. Оп. III. № 18668. Ч. II. Л. 89, 96 об. и др.
175 Там же. — № 18905. Л. 5 об.
176 Болотов А.Т. Описание... Каширского уезда. — С. 157.
177 Там же.
178 РГВИА. Ф. ВУА. Оп. III. № 18800. Л. 11–13.
179 Ответы... на экономические вопросы о уезде города Володимера // Труды ВЭО. — 1769. — Ч. XII. — С. 103.
180 Ответы на экономические вопросы Калужской провинции // Труды ВЭО. — 1769. — Ч. XI. — С. 95–97.
181 Ответы на экономические вопросы по Переяславской провинции Рязанского // Труды ВЭО. — 1767. — Ч. VII. — С. 59.
182 Ответы... касающиеся... южной части Олонца // Труды ВЭО. — 1769. — Ч. XIII. — С. 24; Архив ФИРИ РАН (СПб.). Ф. 36. Оп. 1. № 518. Л. 36.
183 РГВИА. Ф. ВУА. Оп. III. № 18920. Ч. II. Лл. 39, 68 об., 75.
184 Там же. — Л, 121 об.
185 Ответы на экономические вопросы по Переяславской провинции Рязанского // Труды ВЭО. — 1767. — Ч. VII. — С. 58–59.
186 Рычков П. Отпеты на экономические вопросы... по Оренбургской губ. — С. 120–121
187 РГВИА. Ф. ВУА. Оп. III. № 18920. Ч. I. Лл. 39, 68 об., 75 об.
188 Уам же.
189 Там же. — Л. 69.
190 Архив ФИРИ РАН (СПб.). Ф. 36. Оп. 1. № 497. Л. 75 об.
191 РГВИА. Ф, ВУА. Оп. III. № 18920, Ч. II. Л. 121 об.; Ч. I. Л, 88 об., 94 об., 82.
192 Болотов А.Т. Описание... Каширского уезда. — С. 157.
193 Ответы на экономические вопросы Калужской провинции // Труды ВЭО. — 1769.
194 Олишев А. Указ. соч. // Труды ВЭО. — Ч. II. — 1766. — С. 114, 124–125.
195 Архив ФИРИ РАН (СПб.). Ф. 36. Оп. 1. № 497. Л. 56–57.
196 Генеральное соображение по Тверской губернии. — С. 23, 68, 105.
197 Приклонский Василий. Указ. соч. — С. 26.
198 Генеральное соображение по Тверской губернии. — С. 141, 56.
199 Там же. — С. 5.
200 Архив ФИРИ РАН (СПб.). Ф. 36 (колл. 115). № 603. Л. 39 об.
201 РГВИА. Ф. ВУА. Оп. III. № 18920. Ч. II. Л. 113 об.
202 Топографическое описание Владимирской губернии 1784 года. — Владимир, 1906. — С. 19, 37, 72, 65–66.
203 Генеральное соображение по Тверской губернии. — С. 94, 156, 119.
204 Архив ФИРИ РАН (СПб.). Ф. 36 (колл. 115). № 603. Л. 40.
205 Там же. — № 516. Л. 41 об., 44 об., 52 об,–53, 31, 39.
206 РГВИА. Ф. ВУА. Оп. III. № 18920. 4. II. Л. 121 об.
207 Там же. — Л. 107–107 об.
208 РГВИА. Ф. ВУА. Оп. III. № 18920. Ч. II. Л. 60 об.
209 Там же. — Л. 46 об.
210 Там же. — № 18905. Л. 5 об.
211 Комов И. О земледелии. — М., 1788. — С. 167–169.
212 Приклонский Василий. Указ. соч. — С. 26.
213 Комов И. О земледелии. — М., 1788. — С. 169.
214 РГВИА. Ф. ВУА. Оп. III. № 18800. Ч. 1. Л. 12.
215 Олишев А. Указ. соч. — С. 114. — Болотов А. Т. Описание... Каширского уезда. — Толкование приложенной таблицы IV.
217 Собрание старинных бумаг... П.Н. Щукина. — Т. III. — М., 1897. — С. 341.
218 РГВИА. Ф. ВУА. Оп. III. № 18920. Ч. II. Л. 107–107 об.
219 Архив ФИРИ РАН (СПб.). Ф. 36. Оп. 1. № 525. Л. 9 об., 13 об., 17 об., 22, 25, 28, 34, 46 об., 51 об., 60.
220 Там же. — Л. 46 об.
<< Назад Вперёд>>
- Н. Б. Голикова. Очерки по истории городов России конца XVII — начала XVIII в.
- П. С. Ефименко. Народные юридические обычаи крестьян Архангельской губернии
- Михаил Пыляев. Старая Москва. История былой жизни первопрестольной столицы
- Александр Зимин. Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV — первой трети XVI в.
- Артём Драбкин. Я дрался на истребителе. Принявшие первый удар. 1941-1942