17/30 июля
Наши войска отступили окончательно с Волчьих гор к Артуру. Позиции не были укреплены, окопыне готовы, а нескошенный гаолян98 позволял японцам незаметно наступать по пятам наших войск.Тут сказались все пагубные последствия нашего преступного легкомыслия. В самом начале войны на основании опытов китайского похода 1900 года были исписаны целые страницы газет о том, что не следует допускать посева гаоляна на Квантуне и в Маньчжурии, в тех местах, где может произойти бой. Были даже распоряжения высших военных властей, воспрещающие этот посев. Тем не менее вокруг железной дороги и всюду на Квантуне был посеян гаолян. Солдаты начали было косить его на фураж, гражданский комиссар приказал, чтобы заблаговременно скосили весь гаолян там, где он может способствовать укрытию неприятеля, но этому воспротивился генерал Стессель, что можно видеть из его приказа:
«№ 344 (4/17 июня). Косьба войсками засеянных полей допускается только в непосредственной близости неприятеля, т. е. там, где иначе посевы могут попасть в его руки, а владельцы полей разбежались. В остальных же местах косьба хлеба воспрещается».«№ 360 (исправленный 361 от 10/23 июня). Гражданскому комиссару запретить китайскому населению косить на корню свой еще неспелый хлеб».
И вот — мы уже пожинаем плоды этих распоряжений99. Японцы, пользуясь гаоляном, шли, так сказать, на плечах наших отступающих войск вплоть до Волчьих гор и взяли эти горы приступом, не давая нашим укрепиться. Из гаоляна не было возможности выбить их ни ружейным, ни артиллерийским огнем, потому что их не было видно в гаоляне; они же поражают наших на выбор100.
Наши войска были лишены артиллерийского прикрытия, в то время когда японская легкая артиллерия устанавливалась в том же гаоляне и осыпала наши позиции убийственным огнем. Наши войска стойко держались, но непосильная борьба с невидимым врагом заставила их отойти к крепости. Во время перехода по открытой местности японцы расстреливали их почти безнаказанно101.
Генерал Фок, начальник левого фланга, разумеется, был уже в крепости. Сообщают, что еще в то время, как Кондратенко держался на Зеленых горах, Фок прислал ему записку: «Я отступаю. Делайте, что хотите»...
Батареи сухопутного фронта открыли огонь по неприятелю. Наши суда стреляют по расположению неприятеля перекидным огнем. Наши передовые позиции в данное время: на правом фланге Дагушань и Сяогушань, на левом — Угловые горы, а в центре только несколько выдвинутых вперед редутов.
Все надежды удержать неприятеля вдали от крепости рухнули; наступила тесная осада и можно ожидать бомбардировку. Заметна подавленность настроения жителей. Кто может, собирается попытать счастья — уехать на джонках в Чифу.
18/31 июля
Вчера ожидали, что японцы попробуют штурмовать крепость без артиллерийской подготовки. Но ничего не было, ночь прошла тихо. Возвращающихся с передовых позиций солдат жители наделяют кто рубахами, кто табаком, сахаром и т. д. Другие зазывают к себе закусить, подкрепиться. Люди сильно обносились, запылены, загорели, устали. Удастся ли им отдохнуть, помыться, почиститься — это еще вопрос.Выход эскадры 10-го дня.
98 Исполинское просо — сорго, или джугари.
99 Злые языки говорят, что гаолян не скошен, видимо, потому, что в китайскую кампанию, во время боя, в нем удачно укрывались некоторые из наших дутых героев того времени. Один генерал и один подполковник будто подружились, вместе посиживая в гаоляне.
100 Мне могут возразить, что и наши войска могли действовать под прикрытием гаоляна с таким же успехом, как японцы. Если бы у нас было столько же войск, как у японцев, тогда, конечно, шансы были бы равны. Но ввиду огромного численного перевеса японцев вся выгода была только на их стороне.
101 Не скоро удалось выяснить картину боя на Волчьих горах, причины быстрого отступления наших войск и больших потерь. Дело оказалось в следующем: когда при отступлении с Зеленых гор было решено укрепить Волчьи горы (приказ генерала Стесселя от 16 июля за М° 435), генерал Фок приказал соорудить окоп не на хребте, не на самом кряже, а внизу, у подошвы гор, в стороне японцев. Окоп тянулся беспрерывно вдоль подошвы гор, на северном его склоне и не был еще закончен, когда нашим войскам пришлось его занять. Так как отряд, назначенный оборонять окоп, не был достаточно велик, то он не мог занять весь окоп и занял его лишь участками.
17 числа утром оказалось, что японцы не только придвинулись в больших силах совсем близко, под прикрытием гаоляна, но успели уже занять пустопорожние участки нашего окопа, открыли, не задумываясь, продольный фланговый огонь по нашим стрелкам. Завязался отчаянный бой. Редко где нашим ротам удалось соорудить наскоро траверсы, за которыми имели хотя некоторую защиту. Японцы били с фронта и с флангов и заходили в тыл нашим отрядам. Не имея ни прикрытий, ни помощи откуда-либо, наши стрелки были принуждены отступить; при этом они должны были взбираться на гору по совершенно открытому месту. Нечего и говорить, что японцы расстреливали их как зайцев и не дали им опомниться и на хребте. Потери наши огромны.
Оказывается, что генерал Фок заставил и на кинчжоуских поселениях устроить окопы также внизу, впереди горы, уверяя, что снизу удобнее стрелять вверх, чем наоборот... Но там успели усилить нижние окопы несколькими редутами и соединить нижние окопы с верхними посредством ходов сообщения.
На Волчьих же горах не было и помину ни о ходах сообщения, ни о верхних окопах. Когда японцы заходили уже в тыл, то нашим отрядам оставалось одно из двух — или быть уничтоженными без пользы на месте, или же отступить под убийственным огнем.
И здесь генерал Фок нашел козла отпущения, нашел, на кого свалить свою вину. Командир 13-го полка, очень храбрый офицер, подполковник князь Мачабелли отрешен приказом генерала Стесселя от командования полком за отступление с Волчьих гор.
Мы же допускаем, что генерал Фок получил одну из многочисленных наград, выпавших на его долю за эту кампанию — за блестяще исполненное отступление в крепость... в pendant благодарности и награде за Кинчжоуский бой.
Такова была у нас оценка заслуг.
<< Назад
Вперёд>>
