Орден Великой Отечественной войны 1 — й степени 4 апреля 1944 года

И все же, спустя почти год после первой награды, уже в сорок четвертом, меня наградили второй раз. За этот год мы столько боев в обороне и наступлении провели, столько смертей, ранений пережили, наступая от Харькова к Полтаве и на Кировоградчине. На Ингульце целую зиму вели бои в обороне. И опять же меня посылали, когда никак «языка» не удавалось взять или немецкую пушку, терроризировавшую нас две недели, не могли разведать и уничтожить. Когда требовалось делать что-то трудное или невозможное, начальство всегда вспоминало обо мне. Вот и в тот раз из всей дивизии выбрали меня. Нелегко было через минное поле, колючую проволоку, немецкие траншеи проникнуть в тыл к противнику, обнаружить, подкараулить и уничтожить эту пушку. Не буду повторяться, я уже рассказывал, как было трудно и смертельно опасно обнаружить и уничтожить эту проклятую пушку. Скажу лишь, что до сих пор помню, как переползали с радистом минное поле, как горели от снега кисти рук и кожа живота, израненные колючей проволокой, как целый час шипели над головой, пронизывая шапку, трассирующие пули. Но радость была великая, когда я обнаружил и уничтожил на глазах у всей передовой эту зловредную пушку. Люди до исступления радовались, увидев, как взлетела вверх тормашками вместе с расчетом немецкая пушка. Увиденное запомнилось им на всю жизнь. И через полсотни лет мои боевые товарищи при встречах вспоминали ту пушку. Эта людская радость была нам с радистом дороже всех несостоявшихся наград. Хотя никто не считал и не учитывал наши подвиги. Для нас тогда самым главным было — сделать дело.

Вспоминаются и другие необычные, неординарные бои, когда благодаря смелости, находчивости, опыту да и везению выходил победителем из самых сложных боевых ситуаций. Некоторые особенно запомнились. Ну, например, из-за ошибки комбата Абаева въезжаем мы на машинах с гаубицами на прицепе в деревню — а там немцы! И для нас неожиданность полнейшая, и немцы глазам не верят: русские на грузовиках пожаловали! До этого у нас в полку уже был случай, когда в пылу наступления артиллерийская батарея к немцам въехала — и погибла: не успели орудия отцепить, как их немцы постреляли. Мы же проявили такую расторопность и такое бесстрашие, что не только не потеряли ни одного человека, но еще и перебили полторы сотни немцев, захватили село и мост через Ингул. А мост на войне — это бескровная переправа, ему цены нет! Это сотни и сотни жизней солдат! Сколько десятков плотов с солдатами спустили мы в бурные весенние воды Южного Буга, так и не захватив плацдарма на том берегу. А люди погибли. Потребовалось еще несколько сотен жизней, чтобы форсировать реку. А Ингул дивизия с ходу переехала по захваченному нами мосту. Никто о нас и не вспомнил.

А потом форсирование Днестра весной сорок четвертого. Тогда перед самым Днестром я со своими разведчиками и связистами отбил у немцев четыре исправных гаубицы, с этими орудиями мы проникли в тылы к немцам, вырвались кДнестру и с батальоном Морозова благодаря внезапности обеспечили бескровное форсирование Днестра. Радость была неимоверная, особенно у тех, кто наверняка погиб бы во время переправы в холодной воде и подогнем противника. Сколько же теперь спасли мы жизней! Если бы в условиях весеннего разлива пришлось форсировать эту широченную реку обычным штурмом… Начальство в ходе форсирования так радовалось удаче, что к ордену Ленина обещало меня представить. О Героях-то тогда и не мечтали, а самую высшую из возможных наград прочили мне безоговорочно. На том все и заглохло.

Однако жизнь на фронте шла своим чередом. На передовой свершались подвиги, гибли люди, а в тылах по деревням, в теплых постелях тешились с молодицами тыловики и политработники. Никто в них не стрелял. Подавляющее большинство из них и не собиралось погибать, а после войны они стали бить себя в грудь и рассказывать, как они «За Сталина» в атаку ходили. Что поделаешь: каждому свое и в смысле вклада в Победу. А награждать ведь всех надо. Иной тыловик был начальству дороже нескольких окопников, да и напоминал он о себе частенько — его и награждают в первую очередь.

Где-то под Одессой бежали мы с пехотой вслед за отступавшими немцами. Слышу, кто-то надрывно орет мне в спину:

— Михин, остановись, никак догнать не могу!

Оглядываюсь: Кочелаба — помначштаба полка. Торможу бег, он сует мне в руку орден и сразу же убегает в тыл, а то ведь пули летят, его и убить могут. Потом, после боя, разглядел орден: Отечественная война 1 — й степени.



<< Назад   Вперёд>>