XXIII. Организационный и прочие вопросы
На этот вопрос нельзя дать прямого и точного ответа, поскольку обстановка бывает весьма разнообразной.
Вполне естественно, что при действии в одном районе сухопутных войск и армии обязательно будет иметь место своего рода соревнование. Это вполне здоровое явление, и армия и флот будут стремиться сделать все от них зависящее для блага родины и для достижения максимального успеха. Можно было бы только пожалеть, если бы это было иначе. Однако для ответа на поставленный выше вопрос мотивы психологического порядка не должны играть первенствующую роль. Правильное решение может быть принято лишь на основе холодного размышления и всесторонней оценки всех данных обстановки в целом.
Большая редкость найти лицо, которое, обладая качествами полководца, было бы вполне авторитетно в военных вопросах на суше и на море. Английский военно-морской историк Корбетт в своем труде о принципах войны на море проводит мысль, что, основываясь на опыте англичан, нецелесообразно объединять руководство «комбинированной» операцией в одних руках. По его мнению, «разногласий» будет меньше при координированном взаимодействии армии и флота.
Англичане применили подобную систему и в Дарданелльской операции. Однако неудачный исход последней не говорит в пользу принципа, выдвинутого Корбетгом. Кроме того, этот принцип находится в противоречии с заповедью военного искусства, имеющей тысячелетнюю давность, о едином руководстве, будь то на суше или на море.
Лично я считаю, что и в «комбинированной» операции единое руководство является почти обязательной предпосылкой для успешного ее выполнения, при том условии, что будут по возможности устранены упомянутые выше «разногласия».
Адм. Гроос в своем труде «Уроки войны на море» говорит, что единый начальник должен обладать способностью «предвидеть пределы возможности использования армии и флота».
В разбираемой нами операции верховное руководство было объединено в руках сухопутного командования. Приказ об операции был отдан верховным командованием после предварительного согласования с морским генеральным штабом. Самое же руководство операцией «Альбион» было возложено на командующего 8-й армией.
Операция увенчалась полнейшим успехом. Не встретилось никаких затруднений в осуществлении взаимодействия армии и флота. Командующий 8-й армией смог проявить полностью свое влияние перед операцией. Иначе обстояло дело в первые дни операции: влияние высшего командования было, к большому сожалению, ограничено вследствие того, что оно было отделено морем от района боевых действий, это во-первых, а во-вторых, бездействовала радиосвязь. Неблагоприятных последствий это не имело, но сам факт заслуживает исследования.
Ген. Гутье находился в своей главной квартире в Риге, а не при десантном корпусе, т. е. ни на корабле, ни в районе боевых действий на суше.
Это обстоятельство не может быть подвергнуто критике, так как, являясь высшим начальником, он имел право находиться или там, где расположена главная масса его сил, или же там, где наносился решительный удар. Основные его силы, т. е. 8-я армия, находились на сухопутном фронте. Занятие Балтийских островов отнюдь не являлось решающим фактором с точки зрения операции 8-й армии в целом, поскольку последняя в тот период вообще никакой операции не вела. «Альбион» являлась самостоятельной операцией, которая, правда, создавала надежное обеспечение для 8-й армии со стороны моря, но в общем, по крайней мере вначале, она имела для нее второстепенное значение.
Из сказанного логически вытекает, что руководство с одинаковым успехом могло быть возложено и на другого генерала или адмирала соответствующего ранга, но обязательно при том условии, что верховное командование и морской генеральный штаб выделяли равные силы. Бесспорное преимущество такого решения состоит в том, что генерал, фактически руководивший боевыми действиями, не был прикован к берегу, но, по аналогии с командующим флотом адмиралом, имел возможность находиться при своих войсках и в любой момент проявить свою инициативу. Нет решительно никаких оснований предполагать, что под руководством другого лица, скажем, главнокомандующего военно-морскими силами Балтийского моря, принца Генриха Прусского, операция проводилась бы иначе и закончилась с иными результатами.
. Иное дело, если бы операция «Альбион» преследовала более широкую задачу, например, если бы предполагалось после занятия островов переправиться на материк или непосредственно вслед за высадкой, сосредоточив на материке крупные силы, предпринять наступление во взаимодействии с 8-й армией. В последнем случае следовало бы возложить руководство операцией на командующего 8-й армией или командующего армейской группой, так как при таком варианте основное значение имел бы не десант при содействии флота, а последующая операция армии на материке.
Достаточно хотя бы только что упомянутого, притом вполне правдоподобного варианта операции «Альбион», чтобы понять, насколько разнообразной может быть обстановка.
Условия для десантной операции будут совершенно иными при более значительных расстояниях, что й имело место в Галлипольской операции. Если экспедиционный корпус находится в полной зависимости от флота, то последний должен рассматриваться как главное действующее лицо, и тогда, естественно, руководство должно быть возложено на адмирала. Картина резко меняется, если после удавшейся высадки подвоз войск продолжается: экспедиционный корпус значительно усиливается и приобретает способность к самостоятельным действиям. В этом случае центр тяжести операции перемещается на сушу, т. е. к армии, почему целесообразно передать дальнейшее руководство генералу; что же касается флота, то он будет выполнять весьма ответственную роль по подвозу армии всего необходимого.
В общем же, независимо от того, кому вверит верховное командование руководство операцией, генералу или адмиралу, успех операции зависит существенно от соблюдения следующих двух условий:
— лицо, которому вверено руководство операцией, должно обладать полководческими способностями; таким образом, это вопрос персонального подбора;
— должна существовать полнейшая ясность как в отношении самой задачи, так и способа ее выполнения, потребных сил и средств; кроме того, должно быть обеспечено теснейшее взаимодействие всех ответственных инстанций и направление их усилий к выполнению поставленной задачи.
Дарданелльская операция является разительным примером того, как не следовало действовать.
Кабинет министров поставил задачу, не осведомившись предварительно о возможностях ее выполнения у специалистов, т. е. у сухопутного и морского генеральных штабов. Притом было решено захватить участок суши, т. е. Галлиполи, средствами только одного флота. И уже после того, как последовало распоряжение, обнаружилось, что генеральный штаб еще в 1906 г. разработал доклад о десантной операции.
Далее было приказано предпринять наступление на суше, необходимых же для этого войск не оказалось.
Трудно сказать, что целесообразнее — везти ли все войска сразу или же организовать подвоз основной массы войск после того, как состоится высадка головного эшелона. Так или иначе, но нужно помнить, что различного рода компромиссы всегда влекут за собою неудачу.
Но замечательно то, что именно такая ошибка была допущена в Англии, где, помимо богатого опыта в организации десантных операций, к участию в разработке мобилизационных планов привлекались все без исключения министерства.
Независимо от того, кем именно задумана такая «комбинированная» операция сухопутных и военно-морских сил, будь то правительство, высший военный совет или какая-либо коллегия незнакомых с вопросами сухопутной и морской войны государственных деятелей, а также поручается ли руководство самой операцией генералу или адмиралу, необходимо обязательно посоветоваться с соответствующими специалистами, каковыми являются: генеральный штаб и морской генеральный штаб, военное и морское министерства и штаб того начальника, которому вверено руководство операцией.
Когда осенью 1917 г. плохая погода чрезвычайно затянула начало операции «Альбион», верховное командование отдало распоряжение приступить к посадке ранее предположенного планом операции срока.
Будем надеяться, что официальная история мировой войны установит, согласовала ли ставка предварительно свое решение с морским генеральным штабом. Требование ставки оказалось невыполнимым, так как это грозило сорвать успешное выполнение операции.
По представлению командира корпуса и штаба флота это распоряжение впоследствии было отменено.
Руководящий операцией начальник, находясь во время плавания десанта к месту высадки на борту флагманского корабля и принимая решения, обязан во избежание повторения случаев, подобных описанному, прислушиваться к пожеланиям как войскового штаба, так и штаба флота.
В тех случаях, когда личное общение руководящих инстанций отсутствует, примером чего может служить операция «Альбион», во время которой командующий 8-й армией осуществлял общее руководство, продолжая оставаться на суше, необходимо обеспечить компетентную консультацию со стороны соответствующих специалистов. При этом нельзя ограничиваться только прикомандированием офицеров связи, принимая во внимание, что, в силу установившейся традиции, для этой цели обычно выделяются молодые офицеры. В этом случае нельзя удовольствоваться одной лишь голой информацией о боевых действиях другого рода войск и передачей донесений, а требуется серьезная консультация специалистов, которую в состоянии дать лишь офицеры, обладающие солидным опытом. Иными словами, для связи должны назначаться офицеры с соответствующим солидным стажем и
обладающие гражданским мужеством принять на себя ответственность за свои предложения.
Поэтому мне кажется целесообразным иметь в распоряжении старшего начальника в случае его пребывания на берегу специального представителя от штаба флота; желательно, чтобы его лицо было в чине не ниже адмирала. В его личном распоряжении должны иметься, кроме того, уже более молодые офицеры флота.
Разбирая вопрос об организации управления, следует обратить еще внимание на следующую особенность. И главнокомандующий восточным фронтом, и командующий группой армий были вовсе устранены от руководства. Во всех вопросах, относящихся к операции «Альбион», командующий 8-й армией был непосредственно подчинен верховному командованию. Поэтому-то ни главнокомандующему восточным фронтом, ни командующему группой армий морские штабы приданы не были. Командующий Особым отрядом в свою очередь, был подчинен непосредственно морскому генеральному штабу, а не главнокомандующему морскими силами Открытого моря или командующему морскими силами Балтийского моря.
Такая система подчинения содействовала тому, что не было никаких нежелательных «разногласий».
Подобная же система вполне может быть применена и для организации руководства боевой подготовкой в мирное время. По соображениям бюджетного порядка, обычно подходят к разрешению вопроса о руководстве подобными «комбинированными» операциями чрезвычайно односторонне, что только приносит ущерб делу. Само собой понятно, что руководить такими совместными занятиями должен один начальник, будь то генерал или адмирал. Но ему, конечно, должна быть обеспечена возможность опираться в своих решениях на компетентных советчиков из состава обоих видов вооруженных сил. Имея в виду ту большую ответственность, которая ложится в данном случае на представителей другого вида вооруженных сил, эти представители должны, по возможности, назначаться из лиц, примерно равных по чину с руководителем учения.
Я лично считаю еще полезным создавать своего рода двойные штабы из представителей обоих видов вооруженных сил с ответственным начальником во главе. Могущее всегда возникнуть соперничество должно пресекаться во имя общей заинтересованности. Если учение организовано толково, то легко избежать различного рода «разногласий».
К участию в совместных учениях армии и флота следует также привлекать и третий вид вооруженных сил, а именно воздушный флот. Правда, в Германии это пока еще неосуществимо.
Разберем теперь влияние, которое оказали военно-воздушные силы в 1917 г. на выполнение операции «Альбион».
Наряду с армией и флотом, притом оказывая им действительную поддержку, принимали участие и военно-воздушные силы. Роль их к этому времени уже была весьма значительна. Во время операции по захвату Балтийских островов военно-воздушные силы были использованы довольно широко и действовали весьма успешно. Всего на германской стороне было до 100 самолетов, из них 75 действующих (68 морских и 7 сухопутных).
Они базировались на аэродромы в Либаве, Виндаве, в устье р. Ирбе, на оз. Ангерн, в Донданге (схема 1) и на авиаматку «Санта Елена».
Авиация находилась в подчинении кап.-лейт. Бертхольда, командовавшего авиацией. Сам он состоял при командующем Особым отрядом.
Десантный корпус имел в своем распоряжении 15 самолетов, а именно:
а) 16-й полевой авиационный отряд на аэродроме в Донданге в составе 7 самолетов; он был придан в распоряжение командира 23-го рез. корпуса;
б) 8 самолетов на аэродроме в Виндаве; они были приданы 42-й пех. дивизии (4 боевых самолета и 4 самолета с летчиками-наблюдателями из состава сухопутных войск в качестве пехотных и артиллерийских самолетов).
Эти гидросамолеты, несмотря на то что на их долю выпало выполнение несвойственных им задач, действовали прекрасно. Однако их летные возможности благодаря базированию на Виндаву были ограниченны; авиаматки для них не имелось.
Полевому авиационному отряду благодаря недостаточному количеству посадочных площадок приходилось вначале ограничиться разведкой юго-западной части о. Эзель. На остальных участках района боевых действий гидросамолетам пришлось выполнять также и свои специальные задачи, в связи с чем их использование было весьма разносторонним.
Перечислим их задачи.
1. Дальняя разведка неприятельских морских сил.
2. Обеспечение транспортного флота от неприятельских подводных лодок во время его плавания в бухту Тагалахт и в процессе операции.
3. Работа в качестве боевых самолетов (в день высадки было сбито 3 неприятельских самолета).
4. Бомбардировочные налеты.
5. Корректировка стрельбы судовой артиллерии.
Далее следуют задачи, имевшие целью содействие
десантному корпусу.
6. Дальняя и ближняя разведка.
7. Работа в качестве пехотных самолетов (бой за Оррисарское предмостное укрепление).
8. Работа в качестве артиллерийских самолетов (для облегчения пристрелки сухопутной и судовой артиллерии).
9. Работа в качестве боевых самолетов.
Из приведенного перечня видно, что морские самолеты весьма широко использовались для выполнения задач, им несвойственных, для которых, между прочим, тяжелые гидросамолёты были малоподходящи.
Летный состав работал с большим подъемом и неутомимостью и оказал командованию и войскам неоценимую помощь. Особенно отличались морские летчики, стараясь, несмотря на весьма неблагоприятные условия погоды в первые дни операции, поддерживать связь между штабом дивизии и отрядом Винтерфельда, а также между сухопутными войсками и судами флота в Малом Зунде и у Сворбе.
Морские летчики благодаря конструкции гидросамолетов, а также ввиду разнообразия стоящих перед ними задач в объеме чисто морской авиационной службы не могут быть вовсе подготовлены или в крайнем случае могут получить лишь ограниченную подготовку к выполнению чисто сухопутных заданий. Поэтому рекомендуется в виде вспомогательного средства обеспечивать морскую авиацию наблюдателями из состава сухопутных войск; подобный способ применялся во время операции «Альбион».
С 13 октября расположенный у Папенсхольм аэродром после его занятия германскими войсками был готов для эксплуатации, и 14 октября на него было перенесено базирование 8 морских самолетов, обслуживающих 42-ю пех. дивизию. 16 октября 16-й полевой авиационный отряд был переброшен в Аренсбург; имевшийся около последнего русский аэродром был занят 14 октября. Этим самым были устранены все препятствия, мешавшие использованию сухопутных самолетов.
Между прочим, нужно заметить, что во время операции «Альбион» находившаяся на материке авиационная база была расположена довольно близко к району боевых действий. При более же значительных расстояниях выполнение всех без исключения задач неминуемо придется возлагать на морскую авиацию.
Использование столь значительного количества самолетов требует для их базирования и снабжения солидной и четкой организации, которая может быть создана только при условии наличия достаточного для этого времени. При этом следует позаботиться о том, чтобы все интересы как морской, так и армейской авиации были удовлетворены по возможности полностью.
Что касается передачи донесений с самолетов, то по этому серьезному вопросу будет сделано несколько замечаний ниже, в разделе о службе связи.
Считаем уместным остановиться на вопросе корректирования стрельбы с самолета. Армия в этом отношении уже имела некоторый опыт, но искания в этой области продолжались, причем они не всегда давали успешные результаты. Во флоте это дело значительно сложнее, так как бывает чрезвычайно трудно осуществить перед стрельбой личную договоренность между артиллерийским офицером судна и летчиком. Вследствие этого во флоте связь с самолетом приходится базировать по преимуществу на технические средства связи (оптическая: сигнализация и сбрасывание вымпелов).
Судя по содержанию доклада о задачах, работе и полученном опыте военно-воздушных сил в период операции «Альбион», летчики приписывают себе заслугу в том, что во время высадки в бухте Тагалахт огнем 2-й флотилии миноносцев, корректировавшимся наблюдением с воздуха, была приведена к молчанию русская полевая батарея и что огонь 4-й эскадры 15 октября вызвал на пятом залпе пожар на церельском маяке.
По данным журнала военных действий 3-й эскадры, обстрел береговых батарей Вой и Вердер во время вторжения 17 октября в Моон-Зунд, который предполагалось вести при помощи наблюдения с воздуха, не удался. В указанном выше докладе в качестве причин, приведших к неудаче, выдвигаются отсутствие предварительной договоренности и отступление от выработанного плана. Судовая артиллерия по преимуществу — я бы сказал, на 99% — приспособлена к ведению огня по судам, т. е. по видимым целям прямой наводкой. Стрельба судовой артиллерии по невидимым или трудно обнаруживаемым сухопутным целям, при отсутствии хорошо видимой вспомогательной цели, является безрезультатной и может быть приравнена к стрельбе по площадям с рассеиванием, притом со случайными результатами.
Трудно сказать, могла бы 3-я эскадра иметь 17 октября столь быстрый успех и был ли последний вообще возможен, если бы батареи Вой и Вердер не прекратили столь быстро сопротивление без всякой к тому необходимости. Не будь этого, пришлось бы их привести к молчанию, что может быть быстро выполнено только при содействии артиллерийских самолетов.
Этот характерный пример приводит к необходимости уделять во флоте больше внимания наблюдению с воздуха, что указывает на необходимость для флота иметь самолеты для своих собственных нужд.
События на Сворбе также служат примером, из которого можно сделать выводы для взаимодействия армии и флота. В этом случае действовавшие на суше войска хотели получить поддержку судовой артиллерии. Радиосвязь между 131-м пех. полком и 4-й эскадрой не могла быть налажена из-за неисправности морской десантной радиостанции; кроме того, офицер, командированный с эскадры на берег, не нашел полка. Командир полка передал свои пожелания двум морским летчикам, прилетевшим в полдень из Виндавы. 4-я эскадра должна была произвести обстрел стрелявшей русской полевой батареи и русского флота, действовавшего в Рижском заливе. На летчиков была возложена задача отогнать русские миноносцы, появившиеся у о. Абро. В упомянутом выше докладе говорится, что связь с кораблями была установлена при посредстве самолетов. Но эта связь, видимо, ограничилась передачей одного лишь пожелания командира полка. Постоянной связи не было, а вдобавок эскадра так и не обстреляла берега, о чем просил командир полка. Между тем в тот момент этот обстрел мог иметь не только чисто тактические результаты, но и произвести сильное моральное впечатление.
Итак, приходим к выводу, что поддержка судовой артиллерией войск, наступающих на берегу, и, в частности, передача требований последних об обстреле противника при бездействии радио и оптической сигнализации, а также корректирование огня наблюдением с воздуха является для авиации весьма важной задачей.
Решая вопрос об организации вооруженных сил, в частности абиации, необходимо будет обеспечить самый тесный контакт между армейской и морской авиацией. Только при соблюдении этого оба типа авиации будут в состоянии справиться со всеми выпадающими на их долю задачами.
Операция по занятию Балтийских островов служит ярким подтверждением этого требования. В данной операции авиация выполнила, между прочим, еще одну блестящую задачу, заняв 13 октября 8 самолетами о. Абро и 15 октября 6 самолетами о. Руно. Помимо того что летчики установили на них сигнальные огни, необходимые для безопасного плавания флота, занятие этих островков имеет еще и чисто историческое значение.
Авиация успешно выполняла свои разносторонние задачи большею частью в ненастную погоду, при недостаточных условиях видимости и в дождь. Получение горючего с авиаматки «Санта Елена» при волнении на море было связано с большими трудностями. Несмотря на это, нашей авиации удалось с первых же дней обеспечить себе господство над русской авиацией. Все, вместе взятое, служит доказательством, насколько велика была
доля участия авиации в общем успехе операции.
флагманские суда, флагманское судно транспортного флота и морские десантные радиостанции I—IV.
Для более надежной связи с флотилиями миноносцев, а также в качестве резерва на случай отказа центральной радиостанции, последней был придан дополнительный радиопередатчик.
Для радиосвязи внутри самих соединений и для специальных родов войск были точно установлены волны определенной длины, а именно:
— для самолетов, авиаматки и для корреспондирующей радиостанции в Виндаве;
— для транспортного флота;
— для артиллерийского самолета и стреляющего корабля;
— для подводных лодок и для разнообразных соединений мелких судов.
Кроме того, были выработаны специальные правила для связи:
— воздушных сил с радиостанцией в Виндаве;
— подводных лодок с радиостанцией в Либаве, с учетом времени передачи последней на большие расстояния, а также сроков радиомолчания.
В масштабе флота была обеспечена связь с материком, Либавской гаванью и штабом 8-й армии, с морским генеральным штабом, с флотом Открытого моря и с командованием военно-морских сил Балтийского моря. Кроме того, была организована радиосвязь между Особым отрядом и десантным корпусом, с военно-воздушными силами (10 воздушных кораблей и до 75 самолетов). К этому следует добавить довольно значительное количество донесений о противнике. По мнению командира одного из высших соединений, сильная перегрузка радиосвязи проистекала не только из-за большого количества радиостанций, но и благодаря отсутствию необходимой подготовки по использованию радиосвязи. Пользование радиосвязью приняло столь громадные размеры, что командующий Особым отрядом был вынужден объявить 15 октября по радио, обращенному ко «всем»:
«Использование радиостанций недопустимо растет, требуется максимальное ограничение».
Возраставший объем использования радиосвязи объясняется еще тем, что все переговоры берега с флотом, а в продолжение трех дней после высадки и переговоры между штабом десантного корпуса, который еще находился на борту флагманского корабля, и войсковым командованием на берегу пришлось вести через морские десантские радиостанции, т. е. через центральный узел, находившийся на «Мольтке».
В результате сухопутные войска были слишком ограничены в использовании радиосвязи, а временами и вовсе ее не имели. Командование десантного корпуса было лишено подчас возможности передавать безусловно необходимые донесения командованию 8-й армии. Собственной станции на борту флагманского корабля оно не имело, а переговоры флота занимали полностью центральную радиостанцию. Радиосвязь со штабом 8-й армии поддерживалась не через центральную радиостанцию (на борту «Мольтке») а через береговую радиостанцию в Либаве. Командование 8-й армии вполне законно обращало внимание на отсутствие донесений от штаба десантного корпуса, но поставить ему это в упрек все же нельзя.
Штаб корпуса был также сильно стеснен и в получении донесений от авиации. Передача донесений с самолетов базируется, за редкими исключениями, на радиосвязь и потому испытывает все невыгоды этого вида связи. Включение самолетов в сеть радиосвязи при совместной операции армии и флота вызывает еще большую ее перегрузку.
Во время операций «Альбион» командующий военно-воздушными силами находился на борту «Мольтке». Все переговоры по радио с самолетов велись через радиостанцию на авиаматке, которая стояла в бухте Тагалахт, и через морскую радиостанцию в Виндаве, являвшуюся корреспондирующей радиостанцией. В Виндаве находился офицер связи командующего военно-воздушными силами. И хотя эта мера разгружала центральную радиостанцию на «Мольтке», летчикам все же приходилось передавать свои донесения о противнике только в Виндаву. Там находилась их единственная корреспондирующая радиостанция, и уже оттуда офицер связи передавал донесения от авиации на центральную радиостанцию, т. е. на «Мольтке». Вследствие столь сложной системы донесения поступали в штаб корпуса кружным путем, а именно через Виндаву и центральную радиостанцию, почему они обычно и запаздывали. Само собою напрашивается необходимость иметь более целесообразную организацию радиосвязи. Это тем более необходимо, что по мере выдвижения вперед или создания новых пунктов высадки, разливочных пунктов для горючего, создания опорных пунктов и т. п. перед службой связи будут возникать все новые и новые задачи.
Современные усовершенствования радиосвязи допускают возможность работать одновременно на столь большом количестве волн различной длины, что едва ли могут возникнуть перечисленные выше затруднения. И все же напрашивается вопрос, не следует ли предоставлять в распоряжение командования корпуса (командующего десантным корпусом), не исключая и того случая, когда оно находится на борту флагманского корабля, одно из находящихся поблизости судов (например миноносец) в качестве радиоузла для сухопутных войск, причем это судно ни в коем случае не должно пользоваться находящейся на нем радиостанцией для своих собственных нужд. В данном случае положение с радиосвязью улучшилось после того, как на берег была высажена достаточно сильная радиостанция (тяжелая радиостанция) и приступила к работе напрямую с радиостанциями 8-й армии в Риге и Либаве. В самый период высадки и после нее радиосвязь в масштабе сухопутных войск постепенно все более и более расширялась по мере прибытия на берег новых радиостанций, сначала самых малых, затем средних и больших переносных радиостанций и кончая легкими и тяжелыми радиостанциями.
Особые затруднения все время испытывало функционирование связи между армией и флотом, а в начале боевых действий, кроме того, и связь между штабами корпуса и 42-й пех. дивизии во время их нахождения на борту. Трудно было также поддержание связи между упомянутыми штабами и уже высадившимися на берег войсковыми частями. Эта трудность проистекала, главным образом, из-за различных систем шифров. И хотя прямая связь по радио (между сухопутными и морскими радиостанциями, т. е. между штабами (корпуса и дивизии), расположенными на берегу, и со штабом флота (или со штабом корпуса во время его нахождения на борту корабля) не исключалась совершенно, но осуществить ее было трудно. Поэтому потребовалось создание промежуточного звена в виде нескольких морских десантных радиостанций. Одна из них находилась в бухте Тагалахт, другая — сначала при штабе дивизии, а впоследствии при штабе корпуса. Обе эти радиостанции были расположены в непосредственной близости к войсковым радиостанциям. На этих-то промежуточных радиоузлах и совершался переход с одной системы шифрования на другую (расшифрование, передача радиограмм на другую радиостанцию и зашифрование). Чтобы избежать столь серьезного неудобства, проще всего иметь для армии и морского флота единую систему шифров. Но пока этого нет, можно добиться упрощения путем прикомандирования войсковых шифровальщиков к радиоузлу на борту флагманского корабля, снабжая их принятыми в армии шифрами.
Дальнейшее затруднение состояло в том, что морские десантные радиостанции имели очень хрупкую конструкцию; поэтому они во время передвижения портились, что и случилось, например, с радиостанцией, приданной на Сворбе 131-му пех. полку. В настоящее время армия снабжена более легкими переносными и более прочными по своей конструкции радиостанциями. Имея в виду современные усовершенствования в области радиосвязи, в частности в отношении малых войсковых радиостанций, считаем лишним делать здесь какие-либо конкретные предложения. Со временем вопросы радиосвязи значительно упростятся, тем более что в Германии имеются для этого все необходимые предпосылки.
Для разгрузки радиосвязи необходимо соблюдать строгую дисциплину при составлении текста радиограмм. В архивах имеется большое количество радиограмм и среди них многочисленные сводки, страдающие именно отсутствием краткости изложения.
Когда 30 лет тому назад основным средством связи служил телеграф, граф Шлиффен, бывший в то время начальником генерального штаба, заставлял нас, прикомандированных лейтенантов, практиковаться в составлении телеграмм, отличавшихся краткостью и в то же время ясностью содержания. В наше время, при стремлении к широкому размаху, этому обстоятельству придается, пожалуй, слишком мало значения.
В своей докладной записке от 23 ноября 1917 г. обер-лейт. морской службы Христ, заведовавший радиосвязью в штабе Особого отряда, говоря о морских радиостанциях, совершенно справедливо отмечает:
«Чрезвычайно желательно, чтобы имеющийся в армии в этом отношении опыт немедленно становился достоянием флота... Было бы желательно, чтобы по мере накопления соответствующего материала по этим вопросам, имеющим весьма существенное значение для совместных действий армии и флота, устраивались периодически совещания с участием представителей армии и флота».
Будет ли учтен описанный боевой опыт и возьмутся ли в армии и флоте, отбросив в сторону всякую конкуренцию, за разработку этого близко касающегося их обоих вопроса и не попадет ли этот вопрос под сукно в канцеляриях?
В заключение раздела о связи считаем необходимым подчеркнуть, что наряду с радиосвязью обязательно использование и всех прочих средств связи. Это нужно, во-первых, на случай перерыва радиосвязи и, во-вторых, для ее разгрузки. Особенно это будет необходимо в период высадки для обеспечения надлежащей связи между судами, на борту которых находится сухопутное командование, и войсками, уже высадившимися на берег (см. выше, раздел XXI).
Возвращаясь к вопросу об организации управления, следует признать вполне резонным создание во главе десантного отряда корпусного управления. Выполняя роль координирующего органа, штаб корпуса мог лучше отстаивать интересы сухопутных войск, чем штаб дивизии, и, кроме того, благодаря этому командир дивизии в значительной степени разгружался от лишних забот и имел возможность всецело посвятить себя руководству войсками.
Управление войсками на берегу — на о. Эзель — в первые дня боевых действий было целиком сосредоточено в руках командира дивизии. Он не зависел от штаба флота, ничем с ним не был связан и освобожден от непосредственного руководства высадкой и снабженческими вопросами. Благодаря этому с него был снят целый ряд ответственных обязанностей, которые только напрасно перегружали бы его и отвлекали его внимание от управления войсками.
Что касается командования корпуса, то оно, наоборот, было связано со штабом флота и должно было иметь свое пребывание на борту флагманского корабля, — во всяком случае до тех пор, пока не будут разрешены все принципиальные вопросы, в том числе и оперативные. Сообщение берега с флагманским кораблем и обратно было чрезвычайно сложно и отнимало много времени. Уже по одной этой причине более ранний съезд командования корпуса на берег был немыслим. Да и вообще в тот период непосредственного руководства командования корпуса боевыми действиями на берегу не требовалось; достаточно указать на тот факт, что прошло несколько суток, пока командиру дивизии удалось сосредоточить полностью свою дивизию на береіу. Таким образом, командиру корпуса на берегу делать было нечего. Ввиду всего сказанного лишняя организационная надстройка над штабом дивизии в лице командования корпуса оказалась вполне уместной.
Командование на берегу было поставлено в довольно трудные условия благодаря бездействию связи. При значительном взаимном удалении отдельных войсковых групп телефонная связь была немыслима. Кроме того, при быстром темпе развития операций средства телефонной связи не поспевали за войсками.
Высадка телефонного отряда занимает много времени. Считаем поэтому необходимым в предвидении десантной операции широко обеспечивать войска телефонным имуществом.
Перевозить его лучше всего на легких повозках, всячески сокращая притом количество конского состава, или же на ручных тележках. Мы рекомендуем заранее придавать всем частям, намеченным к участию в десантных действиях, телефонные подразделения, организованные по предложенному выше типу.
Несмотря на быстрое развитие радиосвязи, пока еще позволительно сомневаться, можно ли в современных условиях вовсе отказаться от широкого обеспечения войск телефонными средствами связи, особенно имея в виду слишком большой объем работы радиосвязи при совместных действиях армии и флота. Наряду с этим чрезвычайно важно не разрушать телефонную сеть противника, а производить такие повреждения, которые бы только затрудняли противнику пользование ею.
Кроме того, необходимо немедленно приступать к интенсивной эксплуатации телефонной сети, имеющейся на территории противника.
В общем, следует признать, что для обеспечения связи между армией и флотом годятся все без исключения средства, и чтобы добиться теснейшего взаимодействия армии и флота, нельзя пренебрегать ни одним из них. Одним же из главных условий будет возможно более продолжительное совместное расположение штабов сухопутного и морского командования, создающее наиболее благоприятные условия для тесного контакта между ними и для их напряженной совместной работы.
При совместных действиях армии и флота взаимный обмен офицерами связи имеет гораздо большее значение, чем в пределах одной только армии или только флота. Вот почему при персональном подборе офицеров связи следует принимать во внимание старшинство в чине, служебный опыт и масштаб соединений, к которым прикомандировываются офицеры связи. Офицер связи не должен ограничиваться одним лишь сообщением о том, что делает или что предполагает делать командировавшее его войсковое соединение или часть. Он должен быть в состоянии объяснить также, почему это делается, и того же требовать от штаба, к которому он прикомандирован.
Для этого необходима еще в мирное время соответствующая систематическая подготовка офицеров как сухопутной армии, так и морского флота, проводимая под непосредственным руководством сухопутного и морского командования. Имея в виду, что поверхностное взаимное ознакомление совершенно бесполезно, мы предпочитаем специальную подготовку небольшого кадра офицеров связи.
Для обеспечения взаимодействия и в целях взаимного понимания всех составных элементов, принимающих участие в десантной операции, необходимо, кроме радио, телефонных средств связи и самолетов связи, использовать все без исключения существующие средства связи, в том числе и вспомогательные, как то: световые сигналы, римские свечи, вспышки из огнеметов, сирены, гудки, холостые выстрелы, вымпелы, флажки, моторные катера, автомобили и мотоциклы, снабженные специально обработанными цветными карандашами картами для быстрого ориентирования своего местонахождения, и т. п. Кстати, далеко не всегда можно будет рассчитывать на применение световой сигнализации. Помимо ее зависимости от состояния погоды, сосредоточение весьма значительного количества различных типов судов, притом на небольшой площади, создает такую путаницу в работе оптических средств связи, что подчас весьма трудно бывает выбрать подходящую систему сигнализации и обеспечить ее работу.
Ход операции показал, что только бесперебойная связь с командованием и быстрая передача донесений могут до известной степени гарантировать взаимную поддержку сухопутных войск и флота в тот момент, когда этого потребует тактическая обстановка .
Не может быть такого положения, чтобы взаимная поддержка сухопутных войск и флота прекращалась. Далеко не достаточно, чтобы войсковые части ограничивались по отношению к флоту одной лишь благодарностью за свою удачную высадку. Существует много возможностей доказать это на деле. На островах такие случаи были, и, во всяком случае, войска стремились к этому; такие возможности будут и впредь. Достаточно хотя бы указать на то, насколько важно узнать от местных жителей, где расположены минные и сетевые заграждения.
Если, невзирая на частые перерывы в работе связи, боевые действия все же увенчались крупным успехом, то это следует приписать разумному взаимодействию частных начальников.
Все частные начальники, до командиров полков и других отдельных частей, а также до командиров боевых кораблей и мелких судов включительно, были заблаговременно лично подробно ознакомлены штабом корпуса и штабом флота с планом предстоящих боевых действий. Необычный способ передачи «плана» в этом случае был весьма уместен. Однако это, как справедливо пишет в своем дневнике один из командиров полка, не должно служить обязательным рецептом для будущего. Аэрофотоснимки берегов бухты Тагалахт и будущего района действий, разборы, проводившиеся методом военной игры, письменные и устные указания для предстоящих боевых действий настолько дополнили предыдущую теоретическую подготовку, что все начальники и подчиненные прекрасно знали, что нужно делать, и решительно атаковали противника при первом же с ним соприкосновении. Не будь такого подъема, не помогла бы и самая точная ориентировка в обстановке. Безудержное стремление вперед было одинаково необходимо как при высадке, так и в процессе боевых действий на островах и на море. Смелый наступательный дух и железная воля, направленная к достижению единой цели, а именно к пленению противника, привели к успешному завершению операции, несмотря на эксцентричное наступление на о. Эзель и к тому же без достаточной артиллерии, невзирая на значительное удаление от своей базы, при необеспеченном подвозе и, в довершение всего, при наличии неприятельских минных заграждений и минных полей.
<< Назад Вперёд>>
