XII. Занятие о. Эзель и боевые действия на Кассарском плесе с 13 по 16 октября
13 октября
42-я пех. дивизия. Противник накануне был захвачен совершенно врасплох; теперь оставалось энергичным наступлением использовать последствия этого. Однако предпринять дальнейшее наступление, не ожидая прибытия артиллерии и при отсутствии налаженного подвоза, пока пехота не получила еще своих пулеметов и боевого обоза, противоречило всем правилам тактики и являлось прямой дерзостью. Но воодушевлявшее всех желание действовать отвергало подобные сомнения.
Когда же вдобавок вечером 12 октября было получено донесение от авиации, что противник начал отступление на о. Моон, иными словами, видимо, не собирается дать бой у Аренсбурга, командование 42-й пех. дивизии отдало в 23. 55 боевой приказ на 13 октября о наступлении двумя колоннами, а именно (схема 6): 255-му рез. пех. полку на Ладьяла (7 км северо-восточнее Аренсбурга) и 65-й пех. бригаде (17-й и 138-й пех. полки) на Хазик (20 км северо-восточнее Аренсбурга).
Что касается 131-го пех. полка, то командование дивизии первоначально задержало его впредь до выяснения обстановки, а затем оставило его в своем распоряжении, приказав сосредоточиться у Менуст. Полку была придана 77-я самокатная рота, которая и была, тотчас же выдвинута в направлении на полуостров Сворбе.
255-й пех. полк, имевший ночлег у Ирро, выступил в 5.30 и, двигаясь через Тави (на шоссе в Аренсбург), где он застал 131-й пех. полк, дошел до Пайекюль. Авиация подтвердила донесения 131-го пех. полка о противнике, который занимал укрепленную позицию у Менуст и Кергель и вел огонь легкой и тяжелой артиллерией. Довольно быстро было установлено, что северный фланг противника находится у церкви дер. Кергель. Полк. Берринг в 11 час. приказал 5-й роте атаковать противника, нанося ему удар в правый фланг. Атака была успешна: рота захватила 150 пленных и 5 пулеметов. Тот факт, что противник столь быстро прекратил сопротивление, можно, пожалуй, объяснить движением 65-й пех. бригады, которая в это время уже прошла Саувере, расположенный значительно севернее.
Таким образом, предположение о том, что противник стягивается к Аренсбургу, видимо, подтверждалось. Командир дивизии решил продолжать задуманное им параллельное преследование и отдал распоряжение 65-й пех. бригаде не дать себя сковать противнику у Аренсбурга.
Теперь уже можно было использовать 131-й пех. полк; было ясно, что для дальнейшего продвижения в восточном направлении содействия 131-го полка не требуется. В полдень полку было приказано наступать в направлении на полуостров Сворбе.
В 13.30 полк двинулся в южном направлении. Задерживаемый многократно появлявшимися отрядами противника, полк достиг, как ему было приказано, 1-ми 2-м батальонами Таттерселя, а авангардом — Техомарди, на северной оконечностй Сворбе. Благодаря этому шоссе Церель—Аренсбург было перехвачено, и отступление гарнизону Сворбе на север было отрезано (схема 8).
Для командира полка сыграло большую роль полученное им от одного немецкого торговца сообщение, что на Сворбе находится целиком русский 425-й пех. полк.
Вечером к полку присоединился боевой обоз и прибыла 5-я батарея 8-го полевого артиллерийского полка.
255-й пех. рез. полк с приданной ему 78-й рез. саперной ротой продолжал после очищения противником Кертель свое наступление на Кармис. Приданной полку 80-й самокатной роте было приказано преследовать противника в направлении на Аренсбург и очистить брошенные русскими позиции от оставшихся там бойцов. Полк в очень утомленном состоянии дошел в 15.30 до Иразе и расположился там на отдых. Таким образом, он далеко не дошел до назначенного ему на этот день рубежа. Не успел полк расположиться на отдых, как русский кавалерийский полк, не ожидая темноты, сделал попытку прорваться в колонне по одному через это селение. Часть полка была расстреляна огнем, открытым из домов, остальные взяты в плен.
65-я пех. бригада в 9.30 сосредоточила у Саувере оба свои полка: 17-й пех. полк, прибывший из Карро, и 138-й пех. полк, прибывший из Веселке. Не встретив противника, бригада достигла своим авангардом (1-ми 3-м батальонами 138-го пех. полка и 6-й батареей 8-го полевого артиллерийского полка) под командой майора Фалька Кармель-зап. Здесь авангард расположился на отдых.
Тем временем были получены донесения, что 1-я рота 1-го самокатного батальона у Удувере, а 4-я и 5-я роты у Кельяла ведут бой с превосходящими силами противника, пытающимися прорваться в северном направлении, и что Медель занят значительными силами.
Во время дальнейшего продвижения шедший впереди 3-й батальон 138-го пех. полка, подойдя к окраине Кармель-вост., был обстрелян очень сильным ружейным и пулеметным огнем с опушки, что севернее Удувере. Выброшенная на рысях 6-я батарея, понеся большие потери в конском составе, подошла на дистанцию в 800 м к противнику и сначала находилась одна под неприятельским огнем. Вскоре выяснилось, что фронтальная атака будет связана с весьма крупными потерями и едва ли будет успешна. Поэтому шедший позади 1-й батальон был развернут и направлен для охватывающего удара двумя ротами севернее и одной ротой южнее Кармель.
Командир бригады, полковник Маттиас, решил отбросить противника от северной дороги, проходившей через Хазик, на юг и восстановить связь с подразделениями самокатчиков, которые предположительно находились у Тикка (севернее Хазик). С целью обхода он выдвинул в северном направлении находившийся в голове Колонны главных сил 2-й батальон 17-го пех. полка. Но еще раньше, чем этот батальон ввязался в бой, оба авангардных батальона 138-го пех. полка вторглись, ведя бой ручными гранатами, на позицию русских. Большая часть противника (1000.человек) была взята в плен. Кроме того, было захвачено 8 орудий и большое количество пулеметов. Остатки русского 426-го пех. полка отошли в восточном направлении.
Несмотря на сумерки, наступление продолжалось. Между 22 и 23 час. 138-й пех. полк расположился биваком у Путла, а 17-й пех. полк — у Мустла.
Невзирая на бой, на дождь и на размокшие дороги, 65-я пех. бригада значительно продвинулась вперед. Но все же она не достигла назначенного ей на этот день пункта Хазик.
К вечеру части по-прежнему оставались почти без повозок, пулеметные роты тоже еще не подошли, реквизированных же обывательских подвод далеко не хватало.
1-й самокатный батальон (схемы 7 и 8), как уже говорилось, двинулся после высадки от Памерорт по трем дорогам в южном направлении. 2-я рота этого батальона имела южнее Кармель несколько стычек с конницей противника. Около полудня она вошла в связь с 138-м пех. полком, стоявшим на отдыхе у Кармель, и прикрыла его правый фланг со стороны Аренсбурга.
1-я рота батальона была неоднократно атакована в районе Удувере превосходными силами противника; хотя эти атаки и были безуспешны, но, будучи обстреляна артиллерийским огнем противника, рота все Же была вынуждена отойти немного на север,
4-я и 5-я роты во время своего продвижения в южном направлении наткнулись на противника, отбросили его и захватили пленных и добычу. Они достигли в 13 час. у Кельяла южного шоссе Аренсбург—Оррисар и захватили там, между прочим, русскую батарею, отходившую на Оррисар. Однако впоследствии они были вынуждены отойти на 2 км в северном направлении под давлением значительно превосходившего их в силах противника. Майор Слуйтер выдвинул 6-ю роту в Хазик, а 3-ю роту — в Тикка.
Боевые действия, разыгравшиеся на широком фронте 1-го самокатного батальона, явно указывали на стремление русских прорваться в северном направлении, чтобы использовать для своего отхода также и северную дорогу, ведущую от Аренсбурга через Тикка и Тагафер на Оррисар.
Благодаря упорству некоторых самокатных рот и атаке 138-го пех. полка у Удувере попытка русских была ликвидирована.
4-й и 5-й самокатные батальоны двигались по проселочным дорогам в восточном направлении и, пройдя через Аайсберг, достигли: 4-й батальон — окрестностей Каррис (южнее Аайсберг), 5-й батальон, шедший вдоль берега, — середины дороги Аайсберг—Ст. Иоаханис; соприкосновения с противником они не имели.
Дождливая и ветреная погода причинила войскам 13 октября много неприятностей. По размокшим дорогам самокатные части передвигались с большим трудом; в результате большая часть самокатов пришла в негодность.
Отряд Винтерфельда был расположен на восточном побережье острова, примыкая левым флангом к Малому Зунду, а правым— к болоту, тянущемуся с севера на юг. Район его боевых действий, будучи ограничен с запада и востока, давал достаточно простора для развертывания в северном и южном направлениях. С востока и запада можно было подойти к этому району лишь в колоннах: с востока — через Малый Зунд по каменной дамбе, с запада — по шоссе Тагафер—Саикла, пролегавшему между болотами (схема 9).
Утром 13 октября дозоры, высланные вперед из отряда Винтерфельда, очень скоро были обстреляны неприятельским огнем.
Русские, начавшие отход 13 октября, наткнулись сначала на 3-ю роту 2-го батальона самокатчиков, занимавшую шоссе у Томель. Не подозревая, что предмостная позиция могла уже быть занята немцами, русские выслали вперед без всякого прикрытия хозяйственный обоз, санитарные учреждения, автомобили и т. п. Все это после короткой перестрелки было захвачено немцами. После этого отход русских тыловых учреждений прекратился, так как им, видимо, стало известно, что шоссе преграждено немцами. Зато перед тонким и длинным фронтом 2-го самокатного батальона появились пехотные подразделения противника различного состава. Часть из них южнее Томель сворачивала с шоссе на восток, двигаясь прямо к каменной дамбе. Около 11 час. по направлению к имению Салтак вели наступление уже более значительные силы русских. Но 3-я рота, поддержанная пулеметным взводом штурмовой роты, воспрепятствовала их прорыву, причем было захвачено 100 пленных. После этого на фронте 3-й роты и находившейся на правом фланге 1-й роты наступило затишье. До 14 час. было взято 500 пленных, которые, так же как и все то, что из захваченных трофеев могло самостоятельно передвигаться, постепенно направлялись на север, через Мазик и Ст. Иоаханис.
Несмотря на то что около полудня подошли из Тагафер в Томель еще 5-я и 6-я роты, положение все же нельзя было считать упрочившимся, так как не представлялось возможным помешать прорыву мелких подразделений противника через длинный фронт со многими промежутками, вдобавок еще на закрытой местности.
Прорвавшиеся подразделения русских появлялись в тылу слабых подразделений самокатных частей, делая тем самым район к северу от линии Саикла, Томель, Нейенгоф небезопасным. Группы русских, силой до 30—50 чел., угрожали сообщению Томель, Оррисар, мыза Мазик и даже обстреливали с севера германские резервы, расположенные у имения Томель. Ввиду этого необходимо было очистить прилегавший район от противника, но необходимых для этого сил не было. Независимо от величины фронта — 4-я рота занимала фронт протяжением в 7 км, — боевой состав частей вследствие убыли отставших во время маршей, а также в связи с многосторонними задачами сильно уменьшился.
Но, невзирая на все сказанное, Винтерфельд решил выступить со своей штурмовой ротой в 15 час. от Томель на Оррисар для выяснения обстановки в районе предмостной позиции. С самого утра оттуда не поступало никаких донесений. Ему было только известно, что 4-я рота отбросила несколько слабых отрядов противника, подходивших с юга и севера, и что предмостная позиция обстреливается с о. Моон неприятельским артиллерийским огнем. Винтерфельд предполагал еще рано утром 14 октября переправиться на о. Моон. В 17 час. штурмовая рота сменила занимавшую предмостную позицию у дамбы 4-ю роту самокатчиков и выставила полевой караул у пересечения дорог в 200 м западнее предмостной позиции. 4-я рота сосредоточилась в качестве резерва у восточного выхода из Оррисар.
В 19 час., когда только что закончилась смена, к предмостному укреплению подошли части 2-й роты. В 16 час. эта рота была атакована у Нейенгоф значительно превосходящими силами противника с большим количеством пулеметов и артиллерией; рота не смогла удержаться; ведя арьергардные бои, она отошла через имение Салтак на предмостную позицию.
Винтерфельд тотчас оценил, какие может иметь последствия прорыв противника через имение Салтак. Это привело бы к обходу левого фланга 2-го самокатного батальона у Томель. Кроме того, гарнизон предмостной позиции оказался бы отрезанным. Он приказал 2-й роте выдвинуться обратно к имецию Салтак и там закрепиться. Едва лишь рота сошла с шоссе Оррисар, как по ней был открыт сильный ружейный и пулеметный огонь из перелесков, примыкающих с юга непосредственно к предмостной позиции. Винтерфельд выслал туда из резерва полуроту 4-й роты.
Таким образом, на этом самом ответственном участке завязался ожесточенный ночной бой, продолжавшийся несколько часов. Русские стремились во что бы то ни стало проложить себе дорогу через дамбу. Винтерфельд не хотел уступать. И без того тяжелое положение усложнялось еще больше по мере того, как противник подходил все ближе и ближе, ведя одновременно наступление с о. Моон через дамбу в тыл отряду Винтерфельда. Пуская в ход ручные гранаты, все же удавалось отбивать противника, правда, с самых близких дистанций. Бой продолжал развиваться главным образом в направлении на Оррисар. Создавалась угроза, что небольшому отряду будет отрезан путь наступления в северном направлении, и он окажется прижатым к Малому Зунду.
Когда еще в довершение всего начал чувствоваться недостаток в патронах, Винтерфельд был вынужден принять тягостное решение очистить предмостную позицию. В 22 ч. 30 м. он, без давления со стороны противника, отошел по направлению к Оррисар. 4-я рота была им оставлена у перекрестка дорог Оррисар, мыза Мазик и Оррисар, Томель. 2-ю самокатную роту он выслал на 500 м вперед по шоссе в направлении на Томель для обеспечения связи с остальными подразделениями 2-го самокатного батальона. 18-я штурм, рота была оттянута в резерв на мызу Мазик.
После маршей и боев с раннего утра 12 октября, притом в ненастную погоду, было крайне необходимо дать бойцам продолжительный ночной отдых, тем более что, по всей вероятности, на следующий день предстояли еще более тяжелые бои.
Флот (схема 8). Бой за предмостное укрепление разыгрался уже в темноте. Поэтому 13 октября флот не имел возможности оказать существенную поддержку, если не считать подвоза снабжения и т. п. Но все-таки флот прилагал все усилия, чтобы подойти к району боя в тот же день.
Русские сознавали значение Соэлозунда и Кассарского плеса для обороны островов. В случае прорыва германских кораблей через пролив они могли бы огнем своих орудий воспрепятствовать сообщению по каменной дамбе. Однако для этого годились только суда с небольшой осадкой.
В 7.26 летчики донесли: «8 эсминцев. Курс на запад. Полный ход». Вскоре появились неприятельские эсминцы, среди них «Гром» и «Новик». Они обстреляли суда флотилии Розенберга, тралившие мины в проливе Соэлозунд; последние были вынуждены отойти.
Находившиеся здесь под командой коммодора Гейнриха суда немедленно ответили на огонь. «Эмден» подошел, насколько смог, к проливу; однако его огонь был безрезультатен, несмотря на то что сигнальная станция у Памерорт хорошо вела свою наблюдательную работу. Русские преградили своим огнем узкий фарватер, не подвергаясь сами опасности обстрела с германских кораблей. Вследствие сильного тумана их вовсе не было видно. Предположение, что русские корабли вернутся обратно в Моон-Зунд, было совершенно невероятно. Наоборот, можно было ожидать, что они поставят мины на Кассарском плесе, тем более что вслед за 5 стрелявшими эсминцами были обнаружены новые корабли и среди них минный заградитель; Ввиду сложившейся обстановки крайне важно было выйти вперед для разведки, но нужных для этого средств не имелось. Кроме этого, приходилось считаться с возможностью появления русских канонерок; последние могли быть вооружены сильной артиллерией и благодаря малой осадке были в состоянии дойти до Соэлозунда. Коммодор Гейнрих потребовал еще накануне вечером высылки остальных флотилий миноносцев. Чтобы оттеснить суда противника, в том числе и его минные заградители, и открыть проход, была нужна дальнобойная тяжелая артиллерия, артиллерии же «Эмдена» справиться с такой задачей было не под силу.
Поэтому-то коммодор Гейнрих и просил о высылке линейного корабля, так как «Байерн» после полученной им весьма серьезной минной пробоины должен был войти для ремонта в бухту Тагалахт.
Итак, утром 13 октября разыгрался безрезультатный огневой бой, прерванный к полудню из-за тумана.
На море создалась малоблагоприятная обстановка, изменить которую командующий морскими силами был не в силах. Он не имел возможности ни воспрепятствовать противнику выставить мины на Кассарском плесе, ни помешать ему снять вехи и навигационные знаки на берегу, ни тем более оказать поддержку войскам в Малом Зунде, если бы те к нему обратились за помощью.
После прибытия полуфлотилии миноносцев днем было предположено предпринять вторичную попытку прорваться в Малый Зунд. Однако подготовка сильно затянулась, и выполнение этой задачи ввиду сложности обстановки запоздало. Вечером у Покка сосредоточились 16 миноносцев.
Фарватер был трудный, хороших карт не было; кроме того, в этом районе имелось довольно много мелей, которые в большей или меньшей степени стесняли плавание.
Несмотря на то что прорваться на Кассарский плес и оттеснить русских в Моон-Зунд в этот день не удалось, русские морские силы все же не осмелились войти в Малый Зунд. Если бы им это удалось, то они имели бы возможность, обстреляв судовой артиллерией правый фланг и тыл отряда Винтерфельда и поставив его тем самым в еще более тяжелое положение, открыть путь отхода для Эзельского гарнизона.
Итак, в результате действий флота 13 октября, на 14 октября были созданы благоприятные предпосылки для прорыва более крупными силами на Кассарский плес и Мя оказания флотилией Розенберга поддержки отряду Винтерфельда.
Ирбенский пролив для флота все еще не был открыт.
На суше 131-й пех. полк отрезал полуостров Сворбе.
Главные силы 42-й пех. дивизии в составе трех пехотных полков достигли района севернее и северо-восточнее Аренсбурга. На предмостной позиции у Оррисар положение после упорных боев сильно обострилось.
14 октября
Флот. Русские упустили возможность заградить еще до высадки германского десанта проход через Соэлозунд на Кассарский плес. Сделать это можно было посредством потопления судов и постановки мин. Теперь они решили выполнить это в ночь с 13 на 14 октября. Однако ввиду отказа матросов приказ не был приведён в исполнение.
С целью воспрепятствовать и 14 октября прорыву германских кораблей на Кассарский плес, после рассвета перед Соэлбзундом появились 4 русских эсминца, в их числе «Гром». Позже к ним присоединилась канонерская лодка «Храбрый». Она ходила взад и вперед по курсу NS, сознательно держась, однако, вне досягаемости артиллерии «Эмдена». До полудня велась подготовка к прорыву на Кассарский плес. Эта операция была настоятельно необходима ввиду получения следующей радиограммы из штаба 42-й пех. дивизии:
«Див. придает серьезное значение, чтобы Слуйтер, желательно через Розенберга, узнал о наступлении 65-й бриг, на Оррисар».
Необходимо было обследовать, промерить и обозначить фарватер для прибывающего из бухты Тагалахт линейного корабля «Кайзер». Последний в сопровождении 2 миноносцев типа «Т» вышел рано утром из бухты Тагалахт, появился неожиданно в 11.30 на обрекогносцированной позиции и немедленно открыл огонь по русским эск. миноносцам, стоявшим на якоре перед Соэлозундом. Произошло это как раз в тот момент, когда канонерка «Храбрый» собиралась прорваться в Малый Зунд к Оррисар. Русские эсминцы поспешно отошли обратно в восточном направлении, очистив тем самым проход Соэлозунд, а канонерка «Храбрый» отказалась от своего намерения пробиться к Оррисар; появление её ее там, повторяем, могло оказать весьма неблагоприятное влияние на положение отряда Винтерфельда.
Коммодор Гейнрих получил от командующего морскими силами приказ очистить от противника Кассарский плес и держаться по возможности восточнее.
Миноносцы (2-я флотилия и 13-я полуфлотилия) под общим командованием коммодора Гейнриха, державшего свой флаг на миноносце «V 100», двинулись под прикрытием огня с «Кайзера» через пролив. Миноносец «G 101» сел на мель в узком фарватере, и еще 3 миноносца вышли из строя, в результате осталось всего лишь 13 миноносцев. От предварительного траления фарватера отказались, так как это было бы связано со значительной потерей времени. Флотилии шли со скоростью 17 узлов; идти более быстрым ходом было нельзя из-за небольшой глубины фарватера. Миноносцы шли на дистанциях в 300 м друг от друга. Не успел еще хвост длинной кильватерной колонны выйти из рукава, как показались русские эсминцы. Несмотря на дистанцию в 65 кабельтовых, они вели очень действенный огонь, так как имели возможность точно определить положение германских миноносцев, находившихся еще на фарватере. Давала себя чувствовать недостаточная дальнобойность артиллерии германских миноносцев, которая на 16—22 кабельтовых была меньше, чем у противника. Миноносцы расчленились и прикрылись дымовой завесой. Едва последние миноносцы миновали около 13.20 узкую часть фарватера, флотилии двинулись быстрым ходом навстречу противнику. 3-я полуфлотилия развернулась вправо, 4-я и 13-я полуфлотилии — влево. Разыгрался быстротечный бой, в котором приняли участие свежие силы противника, но, несмотря на это, он все же отошел в восточном направлении.
Бой продолжался до 15 час.
«Гром» получил большую пробоину от попавшего в него снаряда с «Кайзера»; на нем возник пожар, он получил крен. Канонерка «Храбрый» поспешила ему на Помощь и, после того как атака 2-й флотилии миноносцев прекратилась, взяла его на буксир. Однако буксирный канат лопнул, и «Храбрый» вынужден был отойти, обстреливаемый нашими миноносцами, приняв предварительно на борт команду «Грома». Под сильным неприятельским огнем миноносец «В 98» подошел к борту «Грома». Офицер с 5 матросами взошли на борт, захватили эсминец и подняли на нем германский флаг и вымпел.
Миноносец «В 98», прикрываясь дымовой завесой от огня отряда миноносцев противника, взял «Гром» на буксир. Однако пожар и продолжавшиеся взрывы вынудили бросить русский эсминец.
Германский военный флаг был спущен. Вскоре «Гром», один из лучших, новейших и быстрейших миноносцев Балтийского флота, затонул. Было чрезвычайно важно, что на борту «Грома» оказалась морская карта с нанесенными на нее в районе островов всеми необходимыми данными. Не менее ценно было узнать, что на Кассарском плесе до сих пор мины не были поставлены. Тем временем появилась канонерка «Хивинец» в сопровождении 7 эсминцев с «Новиком» во главе. Они пытались отогнать наши миноносцы от «Грома». Коммодор Гейнрих силами своих флотилий вынудил русские морские силы к отступлению с Кассарского плеса. К 15 час. его силы находились у восточного выхода последнего; они обстреливали крейсер «Макаров», стоявший в северной части Моон-Зунда.
Несмотря на огонь противника, флотилии продержались до ночи, прикрывая флотилию Розенберга. Кап. фон Розенберг, державший свой флаг на миноносце «S 144», вошел со своими 6 миноносцами типа «А» вслед за флотилиями миноносцев на Кассарский плес и взял курс на Малый Зунд, чтобы войти, наконец, в связь с отрядом Винтерфельда. Уже в 14.20 он подошел у Оррисар к берегу до того места, где глубина воды была 3 м. Поднятые сигналы остались, однако, без ответа. Где находится пехота (самокатчики) отряда Винтерфельда, выяснить не удалось, точно так же, как и то, кто же совершает усиленное движение по каменной дамбе: русские или немцы? Правда, по последним сообщениям, обе предкостные позиции на о. Эзель и каменная дамба находились еще в германских руках. Но ведь обстановка могла измениться, что фактически и случилось. Кап. фон Розенберг, желая подойти ближе к берегу, перешел ввиду небольшой глубины на миноносец «А 32» и высадил офицера на берег, поручив ему установить связь с пехотой. Пока обстановка продолжала оставаться невыясненной, в 16 час. был поднят сигнал: «Внимание, неприятельские силы».
Кап. фон Розенберг поспешно сосредоточил свои миноносцы типа «А» к оставленному значительно севернее флагманскому миноносцу «S 144». Однако противник из Моон-Зунда и с Кассарского плеса не появлялся.
Высланному офицеру связи только в 16 час. удалось установить связь с пехотой у Оррисар и сообщить ей о наступлении 65-й пех. бригады.
Кап. Винтерфельд попросил, чтобы флотилия Розенберга немедленно обстреляла каменную дамбу и обе предмостные позиции. Кроме того, он сделал заявку на подвоз патронов. Кап. Винтерфельд особенно настаивал на обстреле дамбы ввиду появления неприятельских броневых автомобилей.
На предмостной позиции создавалось критическое положение.
В отряде Винтерфельда к 14 октября была произведена частичная перегруппировка.
В резерве, немного южнее имения Томель:
l-я самокатная рота - у Саикла;
5-я самокатная рота
и 1/3 пулеметной роты - у Томель;
2/3 пулеметной роты
у перекрестка дорог, западнее Оррисар:
З-я самокатная рота
6-я самокатная рота
в резерве у Мазик:
18-я штурмовая рота. с пулеметным
взводом
2-я и 4-я самокатные роты
Кап. фон Винтерфельд приказал 2-му самокатному батальону выдвинуться на фронт Кагутс, Левада, имение Салтак.
В 7 час. русские начали обстрел 5-й роты, расположенной в районе Томель и имения Томель, артиллерийским огнем; а в 8 час. перешли превосходными силами в атаку. Для противодействия угрожающему охвату пришлось вскоре выдвинуть взвод 3-й роты с пулеметным взводом. Гарнизон Томель удержался, отбивал, по преимуществу ручными гранатами, продолжавшиеся с перерывами атаки противника. Однако постепенно положение настолько обострилось, что командир батальона просил Винтерфельда усилить его 2-й и 4-й взводы самокатными ротами, которые к 12 час. подошли уже к имению Томель. 4-й роте было приказано тотчас же перейти в атаку против Левада. Она отбросила противника на Пейде и между Левада и имением Салтак уничтожила своим огнем подошедший туда неприятельский кавалерийский эскадрон. После этого здесь наступило относительное затишье. Подразделениям, действовавшим на правом фланге, Винтерфельд поставил следующую задачу: 18-й штурмовой роте с пулеметным взводом и 6-й самокатной роте очистить от противника район севернее линии Саикла, имения Томель, Салтак, каменную дамбу и, взаимодействуя у Салтак со 2-м самокатным батальоном, овладеть предмостной позицией в начале дамбы.
6-я самокатная рота (без самокатов, но с 18-м пулеметным взводом) начала в 9 час. наступление на Оррисар. Развернувшись на восточной окраине деревни против русской пехоты, наступавшей, в свою очередь, на Оррисар со стороны предмостной позиции, 6-я рота после короткого боя отбросила пехоту противника в перелески, примыкавшие с юго-запада к самой предмостной позиции. Однако в 300 м по ту сторону Оррисар преследование было остановлено неприятельским пулеметным огнем. Но, несмотря на этот огонь, 18-й пулеметный взвод получил возможность обстрелять не только занятые противником перелески, но и каменную дамбу, в результате чего сообщение по дамбе совершенно прекратилось. 18-й штурмовой роте было приказано наступать правее 6-й роты, в направлений на Тюрна. Тогда же на мызу Мазик из Иоаханис прибыл 5-й самокатный батальон, что было как раз вовремя; батальон помог вновь выдвинуть левый фланг из лесистого района в южном направлении. Кап. Винтерфельд задержал штурмовую роту и приказал 5-му самокатному батальону наступать через Тюрна на Салтак. Батальон успешно повел наступление и вскоре после полудня достиг назначенного ему фронта — имение Салтак, Мезарра и восточнее.
Кап. Винтерфельд по-прежнему считал крайне важным овладение предмостной позицией у головы каменной дамбы. Однако атаку на Оррисар вдоль дороги по открытой равнине он считал обреченной на неудачу. Кроме того, противник, занимавший перелески у самого предмостного укрепления, получил подкрепления и подвез туда несколько орудий.
Кап. Винтерфельд решил выдвинуть возможно дальше на юг, в направлении на Тюрна, 18-ю штурмовую роту, которая была в полдень задержана в качестве резерва у Оррисар. В дальнейшем он рассчитывал атакой с запада левого фланга противника, занимавшего перелески, овладеть предмостной позицией. Однако атака успеха не имела. Рота, обстреливаемая пулеметным огнем противника, подошла только на 600 м к перелеску и залегла.
Отходивший от Аренсбурга гарнизон острова продолжал накапливаться перед фронтом 2-го и 5-го самокатных батальонов, все более и более усиливая свое давление на фронт слабого отряда Винтерфельда. Положение еще больше обострилось после того, как русские ввели в дело свои батареи, расположенные на о. Моон' по ту сторону Малого Зунда. Между прочим, огонь вела также и тяжелая артиллерия, расположенная в восточной части о. Моон (батарея Вой).
Таким образом, в 14 час. 4-й и 5-й самокатные батальоны и 18^я штурмовая рота вели серьезный бой на слабо
занятом прерывчатом фронте Саикла, Томель, Салтак, Мезарра, восточные окрестности Оррисар, протяжением в 10 км. Только в 5-м самокатном батальоне положение, видимо, было более прочным. Но если бы противник перешел в атаку, на обоих флангах создалось бы критическое положение.
На фронте 2-го самокатного батальона между Саикла и Томель имелся промежуток шириной в несколько сот метров, а между 2-м и 5-м самокатными батальонами, т. е. между Томель и Салтак, протяжение незанятого промежутка достигало 1000 м.
Тем временем возобновились атаки русских, пытавшихся проникнуть в промежуток западнее Томель. Резерв 2-го самокатного батальона продолжал таять. Настоятельно требовалось подкрепление. Оно приближалось в лице 4-го самокатного батальона. Выступив из Каррис в 8 час., батальон миновал Тагафер, но в Саикла прибыл только в 14 час., несмотря на то что расстояние туда не превышало 20 км. Батальон попал на дорогу, по которой шла 65-я пех. бригада. Проезжая часть дороги была занята многочисленными отсталыми, что крайне задерживало марш батальона. Батальон нагнал голову колонны 65-й бригады только у Саикла. Ввиду обращения к нему за помощью со стороны 2-го самокатного батальона 4-й самокатный батальон свернул к имению Томель, причем при развертывании и занятии исходного положения он понес потери от огня противника. Командир батальона немедленно выбросил одну роту в промежуток между Саикла и Томель и две роты в промежуток между 2-м и 5-м самокатными батальонами.
Описанное происходило в самый критический момент, так как русские четырьмя последовательными волнами вели атаку по обеим сторонам дороги Девала— Оррисар. Они были отбиты. В результате западный фланг выдержал. Командир 4-го самокатного батальона, майор фон Фризен, принял под свое командование также 2-й и 5-й самокатные батальоны.
Еще более критическая обстановка создалась тем временем на восточном фланге. Чувствовалось, что противник собирается перейти здесь в атаку: пулеметный огонь усилился, заметен был подход подкреплений.
Было объявлено, что пехота 42-й пех. дивизии прибудет в 14 час. Было уже 15 час., но ее не было видно.
Положение стало особенно критическим, когда в довершение всего с о. Моон появились несколько бронированных автомобилей. Было весьма сомнительно, чтобы две роты слабого состава (штурмовая рота западнее предмостной позиции, а 6-я самокатная рота — восточнее нее) смогли устоять перед атакой противника, если бы в ней приняли участие бронированные автомобили. Создавалась угроза, что кольцо будет прорвано» Но нужно было удержаться во что бы то ни стало. В этот критический момент особенно чувствовалось отсутствие тех двух орудий, выгрузка которых у Покка была связана с громадными трудностями. В 16 час. явился офицер связи с флотилии Розенберга, который сообщил о предстоящем прибытии 65-й пех. бригады. К нему, как уже известно, обратились с просьбой об обстреле судовой артиллерией каменной дамбы и обеих предмостных позиций на островах Эзель и Моон, а также о подвозе боеприпасов и продовольствия.
Вскоре после него в Оррисар прибыли командиры 1-го батальона 17-го пех. полка и 6-й батареи.
Таким образом, поддержка явилась в самый критический момент.
42-я пех. дивизия (схемы 8 и 10). Утром 13 октября в штабе дивизии все еще считали, что противник сосредоточивается у Аренсбурга. Ввиду этого командир дивизии приказал 65-й пех. бригаде, не дав противнику сковать себя со стороны Аренсбурга, держаться направления севернее Аренсбурга.
Вечером 13 октября прапорщик 8-го пол. арт. полка Мейер внес своим донесением ясность в обстановку.
удалось пройти с дозором лесом мимо русских войск, находившихся у Менуст, в Аренсбург. Он нашел г°род оставленным русскими, отобрал от уцелевшего еще коменданта города ключи и доставил весьма ценные сведения об отходе русских войск из Аренсбурга. При составлении своего донесения он подвергся напат дению русских, но ему удалось скрыться; вечером он явился в штаб дивизии в Кергель.
Согласно показаниям полк. Попова, бывшего комендантом Аренсбурга, вечером 12 октября штабы и 12 000 чел. двинулись от Аренсбурга в направлении на Оррисар, стремясь переправиться через о. Моон на материк. 5000 чел. прорвались на Сворбе, чтобы спастись оттуда на судах. Предназначенный для Сворбе десант повернул обратно. В Аренсбурге оказались разрушенными только несколько фабрик и электрическая станция. Не считая небольшого числа отсталых, русских солдат в городе не было.
В штабе дивизии приняли противника, разбитого 13 октября у Удувере и частично захваченного в плен, всего лишь за боковое прикрытие отходящих на о. Моон русских. 1-му самокатному батальону, видимо, удалось своим ударом заставить противника повернуть в южном направлении.
О том, что делалось у Оррисар, штабу 42-й пех. дивизии стало известно только вечером из донесений летчиков, и то лишь в самых общих чертах. Но и из этих донесений можно было сделать вывод, что отряд Винтерфельда втянут в серьезный бой и что русские занимают подступы к дамбе.
Ген.-лейт. фон Эсторф поздно вечером 13 октября отдал распоряжение о немедленном продолжении марша всей дивизией (за исключением 131-го пех. полка). Необходимо было всемерно форсировать марш, дабы оказать помощь отряду Винтерфельда и втянуть в бой главные силы противника, пока те не успели еще перейти по дамбе на о. Моон. При удалении района боя до 40 км эта задача едва ли была выполнима, но было необходимо постараться ее выполнить.
Командир дивизии предъявлял к своим войскам почти сверхчеловеческие требования. Войска проделали очень трудный переход в ненастную погоду; некоторым частям пришлось участвовать в боях; были части, которые расположились на отдых лишь в 23 часа. И вот, слегка лишь закусивших, вскоре после полуночи их снова поднимали для совершения 40-километрового марша. Но весь личный состав дивизии сознавал, почему это было нужно, и охотно напрягал свои силы.
В журнале военных действий 17-го пех. полка имеется следующая запись:
«Подобно электрической искре в сознании солдат, измученных двухдневными маршами, под непрерывным Дождем, по размякшим дорогам и без продовольствия, мелькнула надежда на крупный успех. Все без исключения были готовы отдать свои последние силы».
Оставив ранцы, с одним лишь боевым снаряжением, Почти совсем без повозок, 65-я пех. бригада очень медленно продвигалась вперед по отвратительной дороге, имея при себе лишь одну батарею. Бригада достигла поля боя у Оррисар только днем, в тот момент, когда русские предприняли новую атаку против отряда Винтерфельда. Обстановка была крайне напряженной: создавалась угроза прорыва фронта.
Авангард (1-й и 2-й батальоны 17-го пех. полка и 6-я батарея 8-го пол. арт. полка) под командой подполк. Кавечинского около 14 час. подошел одновременно с 4-м самокатным батальоном к Саикла (схема 11). 4-му самокатному батальону было приказало немедленно усилить у Томель 2-й самокатный батальон. Авангард же, по распоряжению бригадного командира, свернул влево, так как прямая дорога на Томель и далее на Оррисар обстреливалась неприятельским артиллерийским и пулеметным огнем. Тем временем вопреки прочим донесениям было установлено, что предмостное укрепление находится не в руках отряда Винтерфельда, а занято русскими. 17-му пех. полку было приказано немедленно овладеть им. Выехавшие вперед командир 1-го батальона и командир 6-й батареи прибыли, миновав Рахуль, Ейюма и Мазик, прямо в Оррисар в тот самый момент, когда русские перешли в атаку и броневые автомобили двигались по направлению ог предмостной позиции к Оррисар. Проехавший еще дальше вперед на автомобиле помощник командира минометной роты доложил, что ввиду участия на стороне противника броневых автомобилей удерживать дольше позицию не представляется возможным, если не последует артиллерийской поддержки.
Выдвинутая вперед галопом 6-я батарея заняла позицию в оррисарском парке и очень быстро своим огнем заставила отойти броневые автомобили.
Уже темнело, ориентирование сильно затруднялось. Но, несмотря на это, около 17 час. 1-й батальон и половина 2-го батальона 17-го пех. полка, под общей командой кап. фон Редерна, пошли в атаку на предмостную позицию. К 19 час. последняя снова была в руках германцев, и проход к каменной дамбе был загражден. Противник, наступавший со стороны о. Моон, отошел. Следовавший в хвосте колонны главных сил 3-й батальон 17-го пех. полка (с ним была, кроме того, 6-я рота 1-го самокатного батальона) был направлен в 17. 45, в момент прибытия в Саикла бригадного командира полк. Маттиас, через Томель и Тюрна прямо на предмостную позицию.
Однако вследствие лесистой местности и наступившей темноты батальон своей задачи не выполнил.
Днем противник атаковал превосходными силами также и левый фланг 5-го самокатного батальона, где тоже создалось критическое положение. Но и здесь германцы удержались.
138-й пех. полк был оставлен бригадным командиром в резерве в районе севернее Саикла.
1-й самокатный батальон, который также был двинут на Оррисар, дошел с большим трудом только до Тагафер.
Командир 2-й пехотной самокатной бригады, ген.-майор фон Квадт, прибыл к вечеру со своим штабом на мызу Мазик. Он вступил в командование левым флангом, начинавшимся от Салтака.
Таким образом, в его подчинение вошли 5-й самокатный батальон, 17-й пех. полк, 18-я штурм, рота, 6-я батарея 8-го пол. арт. полка и прочие находившиеся там подразделения.
В распоряжении командира 65-й пех. бригады полк. Маттиас оставался только правый фланг, т. е. 2-й и 4-й самокатные батальоны и 138-й пех. полк.
255-й рез. пех. полк получил в 22.30 13 октября распоряжение от штаба 42-й пех. дивизии. Ему было приказано выступить вскоре после полуночи и двигаться по пятам за противником, пока тот не примет боя.
Полк выступил в 1.30 14 октября. Он следовал через Кармель, Мустла (схемы 7 и 10), причем один из местных жителей вел его неправильным путем через Путла й С ал. Полк был накормлен в 9 час. у Кельяла (в 3 км южнее Сал на шоссе) из русских обозов.
После второго привала (от 15 час. до 17.30) у Саикла (в 11 км восточнее Кёльяла) полк продолжал почти беспрерывное движение до тех пор, пока в 1 час 15 октября не столкнулся у Капра с противником.
Ввиду невыясненности обстановки и переутомления полка командир полка полк. Берринг воздержался от ночной атаки. Сильно поредевшая 80-я самокатная рота была выслана для наблюдения за дорогой на Аренсбург; кроме того, ей было приказано захватить русских, прорывающихся в восточном направлении.
65-я пех. бригада прошла за 9 час. 36 км, а 255-й полк за 24 часа — 53 км под проливным дождем и по размякшим дорогам. Даже шоссе было покрыто слоем грязи толщиной в 10 — 20 см, поэтому войска, пока еще было светло, искали лучшей дороги по сторонам шоссе. Командиры шли пешком, верховых лошадей все еще не было; командир 255-го рез. пех. полка, у которого была повреждена нога, ехал в маленькой одноколке. В таком состоянии все безудержно стремились к одному пункту — Оррисар.
Предъявленные к своим частям командиром дивизии необычные требования в отношении совершения марша были выполнены. Это дало хорошие результаты — тяжелый кризис послеобеденных часов был ликвидирован. Предмостная позиция была вновь занята, причем так прочно, что возможность отхода противника по дамбе на о. Моон совершенно исключалась. Фронт, занятый самокатными батальонами, был усилен 17-м и 138-м пех. полками. Путь отхода русских на Аренсбург тоже был прегражден 255-м рез. пех. полком.
Огневая поддержка, 0 которой просил через офицера связи кап. Винтерфельд в момент наибольшего кризиса, так и не была оказана флотом. Передача этой просьбы настолько затянулась, что стемнело, и обстрел дамбы и предмостных позиций на островах Эзель и Моон сулил мало успеха, поэтому-то от него и отказались. Что касается подвоза боеприпасов, то он был тотчас же организован двумя миноносцами типа «А».
После того как стемнело, коммодор Гейнрих отозвал назад флотилии миноносцев и приказал им бросить якорь в западной части Кассарского плеса, у мыса Фекерорт; флотилия Розенберга бросила якорь еще западнее, ниже Оозла.
Командир дивизии, получив вечером 13 октября донесение прапорщика Мейера об его разведывательном поиске в Аренсбурге, приказал 6-му самокатному батальону немедленно занять оставшимися тремя ротами Аренсбург.
После утомительного марша батальон прибыл в Аренсбург только в 4 часа 14 октября, занял город и захватил в плен 1 полковника и 260 солдат, спрятавшихся 8 городе. Итак, единственный на островах уездный город Эзельского уезда оказался в руках немцев. В тот же
день утром самокатный батальон был сменен двумя слабыми ротами и полуротой пулеметной роты 131-го пех. полка.
131-й пех. полк утром 14 октября выступил в южном направлении. Полк двигался отдельно от колонны главных сил 42-й пех. дивизии. Направление его движения имело решающее значение для открытия Ирбенского пролива, о чем речь будет идти в главе XIV.
14 октября было решающим днем.
Дорога на о. Моон была совершенно отрезана для Эзельского гарнизона; он был прижат к восточному берегу и окружен: на востоке — Малым Зундом, на западе — болотистым районом, на севере и юге — противником. Поставленный перед необходимостью борьбы на два фронта, он должен был выбирать между смертью и сдачей.
На полуострове Сворбе дело также близилось к естественной развязке.
14 октября было знаменательным днем и для флота. В результате успешного боя русские морские силы были вытеснены с Кассарского плеса в Моон-Зунд; обладание Кассарским плесом перешло в руки немцев; связь с отрядом Винтерфельда восстановилась, и была организована поддержка его огнем судовой артиллерии. Флотилия Розенберга находилась в полной готовности для выполнения в Малом Зунде новых задач.
15 октября
42-я пех. дивизия (схема 12). Вечером 14 октября русские обстреливали в течение двух часов предмостную позицию, занятую 1-м батальоном 17-го пех. полка. Огонь вели 2 легкие батареи, расположенные на побережье о. Моон, и тяжелая батарея у Вой. Кроме того, русские ночью предприняли против предмостной позиции три безуспешные атаки через дамбу.
В остальном ночь на фронте 2-го, 4-го и 5-го самокатных батальонов прошла спокойно.
Утром 15 октября обстановка на восточном побережье о. Эзель все еще оставалась неопределенной. Неизвестно было, где именно сосредоточены русские и каковы их силы. В штабе 42-й пех. дивизии считали, что здесь могут действовать только незначительные силы русских, главные же цх силы ушли на о. Моон.
Оба бригадных командира, руководивших боевыми действиями на северном фронте, ровно ничего не знали о положении 255-го рез. пех. полка у Капра, точно так же, как последнему ничего не было известно о том, что творится в главных силах 42-й пех. дивизии на севере.
Высланные утром на северном фронте разъезды были обстреляны противником. На фронте Кагуст, Девала был установлен сильный противник. Две неприятельские атаки по направлению от Девала были отбиты огнем 2-го самокатного батальона.
В течение утра на фронте 5-го самокатного батальона была сделана попытка прорыва 200 неприятельских кавалеристов с несколькими пулеметами и орудиями. Но под огнем самокатчиков она потерпела неудачу.
Прибывший на рассвете из Газик на поле боя командир дивизии ген.-лейт. фон Эсторф опасался, как бы при туманной погоде значительным частям противника не удалось уйти морем на о. Моон или на материк. Поэтому он назначил начало общей атаки на 11 часов.
На правом фланге 138-му пех. полку было приказано атаковать противника, занимавшего фронт Кагуст, Девала, обходя его с запада, после чего продвинуться правым флангом по дороге на Аренсбург. Произвести более глубокий обход было нельзя, так как фланг противника примыкал к болоту. Во фронтальном ударе около 14 час. принял участие 2-й самокатный батальон, продвижение которого вперед было поддержано огнем действовавшего левее 4-го самокатного батальона и 4-й батареи. Последняя только в 11 час. появилась в районе боя и заняла позицию южнее имения Томель.
Появление этой батареи и ее действительный огонь, по-видимому, серьезно содействовали разгрому противника. После короткого боя Кагуст, а в 15 час. и Девала были заняты немцами.
Правый фланг во исполнение полученного им задания повернул на восток и дошел без особенных усилий до Артле.
Далее к востоку 5-й самокатный батальон повел после полудня наступление через Майкюль, Артле на Велта, 17-й пех. полк — на Тюрна, Мезарро и Улла. Противника они пока не встретили. 18-я штурм, рота, расположившись на предмостной позиции, преграждала переход по каменной дамбе на о. Моон.
Попытка 255-го рез. пех. полка захватить ночной атакой двух рот неприятельскую батарею была безуспешна. Противник обнаружил это намерение, и батарея переменила свою позицию.
Уже с 4 час. против фронта, занимаемого полком, противник предпринимал слабенькие атаки, которые были отбиты ротой, находившейся в сторожевом охранении, усиленной впоследствии еще одной ротой.
В 11 час. обе роты перешли в контратаку и дошли до главной позиции русских у Хоппи. Затем они были остановлены командиром полка, поскольку недостаток боеприпасов не давал возможности действовать более энергично. С момента высадки не удалось до сих пор пополнить боеприпасы. Обеих пулеметных рот не было, артиллерия тоже еще не подошла, ручных же пулеметов полк вообще не имел.
В подобных условиях, при полном незнаний того, что происходит у Оррисар, особенно чувствовалось отсутствие конницы, которая была нужна для разведки и ординарческой службы, тем более что высаженные несколько позднее верховые лошади полка все еще к нему не присоединились.
Утром участились попытки русских пробиться на восток.
Полк. Берринг принял стрельбу германской артиллерии в северном направлении за начало наступления 42-й пех. дивизии. Поэтому, не ожидая подхода артиллерии, он приказал своему полку перейти в атаку. Последняя велась по обе стороны шоссе против Пейде, причем правый фланг, предназначенный для совершения обхода, был сильнее. Прибывшая как раз в этот момент из Аренсбурга полубатарея 2-й батареи успела принять участие в бою.
После полудня неприятельский ружейный огонь стал ослабевать. У противника наблюдалась беспорядочная беготня и слышались крики, которые все усиливались.
В 14.30, когда 255-й рез. пех. полк вел по всему фронту атаку, противник вывесил белые флаги.
Только теперь стало известно, что 65-я пех. бригада одновременно атаковала русских с севера.
Все их попытки прорваться сперва на север к каменной дамбе, затем на юг в направлении на Аренсбург потерпели неудачу. Атакованным с севера и юга, имея на востоке море и на западе болото, оставался единственный выбор — умереть или сдаться.
Около 15 час. сдались в плен командир 107-й русской пехотной дивизии с двумя бригадными командирами и командирами 426-го и 472-го полков, а также несколько артиллерийских батарей. Начальник штаба дивизии с прочими офицерами напрасно пытался уйти в южном направлении, чтобы затем спастись на судах. На многих участках довольно обширного поля боя противник понес значительные потери. На одном только месте лежало 100 трупов убитых, а в одной из деревень, например, было обнаружено 400 раненых. Победителю досталась богатая добыча.
Итак, дамба, соединявшая острова Эзель и Моон, была своевременно преграждена, и Эзельский гарнизон был взят в плен; лишь несколько сот русских, которым удалось утром 15 октября переправиться на лодках через Малый Зунд, ушли на о. Моон.
Флот. В 5 час. 15 октября коммодор Гейнрих с 14 миноносцами вновь двинулся к восточному входу на Кассарский плес, причем его суда на мины не наткнулись. Коммодор Гейнрих был готов поддержать находившуюся в Малом Зунде флотилию Розенберга и воспрепятствовать выходу русских морских сил из Моон-Зунда на Кассарский плес. Флотилия Розенберга снялась с якоря в 5.30 и в 6.30 была уже в Малом Зунде. При посредстве офицера связи сухопутной армии и с помощью установленной сигнальной станции была налажена связь с сухопутными войсками, причем было выяснено, что у них делается и что им нужно. В этот момент предмостная позиция на о. Эзель опять была занята немцами. На о. Моон находилось, видимо, 6000 русских. Поскольку ожидалось, что противник вновь попытается бросить в атаку на о. Моон свои бронированные автомобили, миноносцы типа «А» возобновили бомбардировку предмостной позиции на о. Моон и дамбы.
Около 9 час. Малый Зунд подвергся артиллерийскому обстрелу со стороны Моон-Зунда. Вскоре коммодор Гейнрих отдал приказ:
«Неприятельская кононерка. Миноносцам немедленно отходить».
Командир флотилии сосредоточил свои миноносцы и пошел тихим ходом из Малого Зунда на запад, причем потерь не было, несмотря на весьма действенный огонь противника. Вскоре флотилия, как только выяснилось, что ей не угрожает никакая опасность, возобновила обстрел дамбы и предмостной позиции.
В 9 час. одна русская канонерка начала по направлению от Кумора обстрел германских миноносцев. Вскоре создалась угроза прорыва неприятельских эсминцев и канонерок под прикрытием огня крейсера «Адмирал Макаров» на Кассарский плес. Прорыв не удался, но огонь крейсера вынудил около полудня германские миноносцы отойти в западном направлении. При этом миноносец «В 98» наткнулся на мину, его нос был сорван на 13 м, но, несмотря на это, миноносец смог вернуться самостоятельно в бухту Тагалахт. Во время попытки обойти обнаруженное теперь заграждение потерпели аварию еще 2 миноносца, наскочившие на мель.
Флотилии Розенберга пришлось выполнять самые разнообразные задачи. Кроме поддержки огнем она обеспечивала подвоз боеприпасов как сухопутным войскам, так и самой себе, для чего ей приходилось посылать миноносцы в бухту Тагалахт, 2-я пех. самокатная бригада обратилась к флотилии с просьбой забрать раненых с мызы Мазик. 42-я пех. дивизия в полдень обратилась с настойчивым требованием переправить в сумерки 2000 человек из Пулли на о. Кейнаст. Но это можно было привести в исполнение не раньше 16 октября, ввиду того что моторно-весельные катера линейных кораблей не могли столь быстро прибыть в Малый Зунд.
Кроме всего прочего, командующий Особым отрядом приказал флотилии тральщиков Розенберга атаковать русские силы в Моон-Зунде, для чего требовалась серьезная подготовка.
Вечером несколько миноносцев несли дозорную службу у восточного выхода с Кассарского плеса. Но в общем флотилии миноносцев стали на якорь западнее. Флотилия Розенберга считала себя в достаточной безопасности в Малом Зунде и самостоятельно расположилась там на отдых.
В этот день флотилия Розенберга оказала существенную поддержку сухопутным войскам, а главное, воспрепятствовала переходу противника по дамбе на о. Моон, обстреливая огнем своей судовой артиллерии район боев 42-й пех. дивизии.
Русские больше уже не могли оказывать с о. Моон помощь о. Эзель.
16 октября
В этот день задача сводилась к полному очищению о. Эзель (схема 10).
Днем 15 октября 2 роты 5-го самокатного батальона, преследуя противника, дошли до Талила. Утром 16 октября по одному батальону 17-го пех. полка, с одним орудием при каждом, вторглись после нескольких стычек с конницей противника на полуострова Мурая и Кюбосар. Едва лишь одна из рот вышла на мыс Кюбо- сар, как появились 5 русских тральщиков и 4 миноносца. Подойдя на расстояние 300 м к берегу, они немедленно открыли огонь. Русские суда были высланы для оказания поддержки 107-й пех. дивизии, причем, если потребуется, они должны были взять на борт войска с о. Эзель. Огнем одного из орудий миноносцы были отогнаны. В этом столкновении приняли участие своим дальним огнем батарея Вой и один крупный военный корабль. Одновременно закончились боевые действия на Сворбе — о. Эзель был занят.
<< Назад Вперёд>>
