Случаи столкновения духовной и светской власти до XVII века
Возникли споры и у нас, и в них приняли участие не только духовенство, но и князья и даже народ, совершенно как в Византии. Епископ Ростовский Нестор не разрешал пост в среду и пятницу даже для Господских праздников, кроме двух: Рождества Христова и Богоявления. Ростовцы нашли это совершенно неправильным и изгнали своего епископа1. Преемник Нестора, Леон, был еще строже своего предшественника. Он не разрешал поста в среду и пятницу Даже для Рождества Христова и Богоявления. Это распоряжение, несогласное и с древними правилами церкви, восстановило против Леона князя и весь народ. Устроено было публичное прение "пред благоверным князем Андреем и предо всеми людьми", на котором присутствующие признали победителем противника Леона, владыку Феодора. Леон был изгнан. Такие же столкновения встречались и в других княжениях. Черниговский епископ Антоний воспрещал есть мясо даже в Господские праздники и за это также был изгнан князем Святославом в 1168 г. (Лавр.).
Под 1175 г. летописец рассказывает, что новые ростовские князья, Ярополк и Мстислав Ростиславичи, так неуважительно относились к правам владимирской соборной церкви, что в первый день своего приезда во Владимир потребовали предъявления им полатных ключей, а затем отобрали церковное золото, серебро, деньги и недвижимости, словом все, чем одарил владимирскую церковь Пресвятой Богородицы покойный князь, Андрей Боголюбский (Ипат.).
В 1224 г. смоленский епископ Лазарь оставил свою кафедру
"...за много обидение своих церквей, иже обидят волостели, отнимающе имение и злая без правды творяще" (Павлов. Секуляризация церковных земель. I. 6).
Весьма характерное и важное по своим последствиям столкновение произошло между Великим князем Иваном Васильевичем и митрополитом Геронтием. Освящая церкви, митрополит Геронтий ходил против солнца. Князь же великий был уверен, что надо ходить по солнцу, и, опасаясь гнева Божия за такое неправильное действие митрополита, выразил ему свое неудовольствие и возбудил официальное расследование вопроса. Несмотря на то, что огромное большинство лиц, привлеченных к обсуждению вопроса, высказалось в пользу митрополита, князь остался при своем мнении и снова дал почувствовать митрополиту свое неудовольствие, когда тот и при освящении Успенского собора ходил не посолонь. Тогда митрополит удалился из Москвы в Симонов монастырь, оставив в Успенском соборе свой посох. Таким образом, возник полный разрыв между светской и духовной властью. Москва лишилась митрополита. Такое положение вещей не могло быть терпимо. Князь решил примириться с сановником церкви и отправил к нему сына с просьбой возвратиться на свой стол. Митрополит не послушал прошения великого князя и в Москву не поехал. Тогда великий князь сам отправился к митрополиту и бил ему челом, прося возвратиться на свою кафедру: царь признавал себя во всем виноватым, обещал слушать митрополита и предоставил ему совершать крестные ходы, как он хочет2. Только после этого унижения светской власти перед духовной митрополит возвратился в Москву, и население столицы успокоилось.
Мы уже знаем, что князья XII века поднимали руку на церковные имущества и отбирали их в свою пользу. При поземельном устройстве служилого класса в Москве и московские государи не могли не заметить, что постоянно возрастающие поземельные владения церкви идут вразрез с интересами государственной службы. Великий князь Василий Дмитриевич после смерти митрополита Киприана присвоил себе значительную часть имений митрополичьей кафедры. Но в законодательном порядке вопрос этот впервые был возбужден только Иваном Васильевичем III. В его царствование поместное устройство служилых людей становится общим правилом. Государству нужны были земли. Покорение Новгорода дало повод к отобранию значительного количества земель у новгородского владыки и монастырей. Но великий князь не думал этим ограничиться. Он имел в виду общую для всего государства меру. Что его занимал вопрос о секуляризации церковных имений, это видно из того, что он приблизил к себе двух важнейших представителей партии нестяжателей, Паисия Ярославова и Нила Сорского. Великий князь хорошо понимал все опасности этого дела, а потому действовал с величайшей осторожностью. Он не решился сам предложить на обсуждение созванного им в 1503 г. собора вопрос о секуляризации церковных имуществ. Это сделал близкий к нему человек, Нил Сорский. Когда Собор 1503 г. окончил обсуждение вопросов, указанных государем, Нил Сорский обратился к Ивану Васильевичу с молением, чтобы у монастырей сел не было, а жили бы чернецы по пустыням и кормились своим рукоделием. Великий князь, услышав это моление, поддержанное и другими заволжскими старцами, повелел собору рассмотреть поднятый Нилом Сорским вопрос. Несмотря на то, что великий князь не выступил на первый план и скрылся за другими, заинтересованные вопросом люди хорошо знали, кому принадлежит инициатива дела. Иосиф Волоцкий, принимавший деятельное участие в делах собора, так говорил о мотивах его созвания:
"Великий князь созвал в Москву духовный собор — "попов ради, иже держаху наложницы, паче же реши, восхоте отнимати села у святых церквей и монастырей" (Павлов. Секуляризация. 39).
Итак, члены собора хорошо знали, к чему склонялась воля государя; но они не сделали ему ни малейшей уступки. Обсудив вопрос и решив его в отрицательном смысле, они отправили к государю митрополичьего дьяка Левашова с докладом такого содержания:
"Отец твой, господине, Симон митрополит всея Русии, и архиепископы, и епископы, и весь Освященный собор говорят, что от перваго благочестиваго и святаго равноапостольнаго Константина царя, да и по нем при благочестивых царех, царствующих в Константине граде, святители и монастыри грады, и власти, и села, и земли держали; и на всех соборех святых отец запрещено святителем и монастырем недвижимых стяжаний церковных ни продати, ни отдати, и великими клятвами о том утверждено" (Там же. 41).
Несмотря на то, что вслед за этим докладом у государя был сам митрополит Симон со всем Освященным собором и читал ему подробный список доказательств неприкосновенности имуществ церкви, есть основание думать3, что великий князь все еще не был убежден доводами собора, а потому потребовал дополнительных объяснений. Собор послал к нему снова дьяка Левашова с дополнительными объяснениями. После этого "троекратнаго отказа собора"4 великий князь уступил, наконец, духовенству и отказался от своих притязаний. Надо думать, что столкновение с митрополитом Геронтием было еще очень свежо в памяти государя.
Не удалась и Ивану Грозному попытка секуляризации церковных имуществ. Что он хотел отобрания некоторых, по крайней мере, церковных имуществ, это видно из ответного послания к нему митрополита Макария. Вопрос царя, давший повод к этому ответу, до нас не дошел. Но из ответа митрополита ясно, что царь спрашивал его мнения о секуляризации некоторой части церковных имуществ. Митрополит в своем ответе повторяет доводы Собора 1503 г. и присоединяет к ним собственные свои увещания. Указав на пример хана Узбека, подтвердившего права митрополита Петра на церковные недвижимости, преосвященный Макарий продолжает так:
"Кольми паче тебе подобает, благочестивый и боговенчанный царю, свою царскую веру к Богу показати и велие тщание ко всем божиим церквам и монастырям,— не токмо недвижимыя взимати, но и самому ти подобает давати. Я кож и вси святии царскые твои прародители и родители подаваху Богови в наследие вечных благ, сице и тебе, царю, подобает творити царства ради небеснаго... Глаголю ти, благочестивый царю, и молю твое царское величество, останися, государь, и не сотвори такова начинания, его же Бог не повелевает вам, православным царем..."
О себе митрополит Макарий в том же послании говорит:
"Не могу таковая страшная дерзати или помыслити: от взложенных Богови и Пречистой Богородице и великим чудотворцем вданных недвижимых вещей в наследие благ вечных из дому Пречистыя Богородице и великих чудотворцев таковая дати или продати. Не буди того и до последняго нашего издыхания, и избави всех нас, Всесильный Боже, и сохрани нас от таковаго законопреступления, и не попусти тому быти не токмо при нас, но и по нас, до скончания века..." (Павлов. 109).
Ту же мысль о неотчуждаемости церковных имуществ нашел нужным высказать и Стоглавый собор, на котором Макарий был председателем (Гл. 75. Лонд. изд.).
На соборе были и представители партии нестяжателей. Историки указывают на монаха Корнилиева монастыря, Артемия. Он пользовался особым вниманием государя и был возведен в почетное и важное звание игумена Сергиевой лавры. Знаменательна осторожность, с какою отнесся этот нестяжатель к вопросу о монастырских имуществах. В письме к Грозному он говорит:
"Обо мне разсказывают, что я говорил и писал тебе о необходимости отнять у монастырей села. Действительно, я писал тебе на соборе, извещая свой разум, а не говорил им (членам собора) об этом предмете, и тебе не советую делать что-либо подобное властию или принуждением" (Там же. 111).
Итак, несмотря на ясно выраженную волю царя, духовенство в полном своем составе еще раз высказалось о неприкосновенности церковных имуществ: государи не только ничего не могут брать из этих имуществ на государственные потребности, но должны их еще приумножать. Иван Грозный подчинился этому решению и продолжал оделять своих богомольцев движимостями и недвижимостями. Ему удалось только запретить архиереям и монастырям новые приобретения недвижимостей покупкой, дарением и закладом. Но эти запрещения постоянно нарушались, и монастыри продолжали вновь приобретать недвижимости, а потому в договор с Владиславом включено такое условие:
"А что дано церквам Божиим и в монастыри вотчин и угодий... и того данья всех прежних государей московских, и боярских, и всяких людей данья у церквей Божиих и монастырей не отнимати... и, милости ради великаго Бога, к церквам и монастырям всякаго наданья прибавливати".
1Макарий. III. 107
2Макарий. VI. 65 и след.
3Павлов. Секуляризация. I. 46
4Пользуемся выражением автора "Секуляризация" (I. 50)
<< Назад Вперёд>>
