Их сила
Одних завещательных распоряжений было недостаточно. При отсутствии верховного суда, который охранял бы силу таких распоряжений, исполнение их зависело от доброй воли князей, переживших завещателя. Мы уже знаем, что и князья-сыновья, в пользу которых писались завещания, изменяли последнюю волю родителей во вред своим сонаследникам. Так поступили три старшие Ярославича, так же поступил и Великий князь Тверской, Иван Михайлович. Отец его, чувствуя приближение смерти, разделил свою отчину между сыновьями: старшему Ивану дал Тверь, Зубцев, Радилов и другие города; следующему Василию и внуку Ивану Борисовичу дал части в Кашине; последнему сыну Федору городки Микулины с волостями. Восемь лет спустя Великий князь Иван нарушил это распоряжение, изгнал племянника из отказанной ему части Кашина и присоединил ее к своим владениям. Если такие близкие завещателям лица, как их сыновья, не затруднялись нарушать последнюю волю своих родителей, то родственники более отдаленных степеней стеснялись еще менее духовными завещаниями умерших князей.
Такая необеспеченность последней воли от нарушений делала необходимым попытки укрепить ее еще при жизни. Средствами такого укрепления являются опять договоры; их надо было заключать не только с другими князьями, но и с народом.
В 1141 г. скончался волынский князь Андрей Владимирович. Желая передать свой стол сыну Владимиру, он заключил договор с братом Юрием об ограждении наследственных прав своего сына. Вот как сам Юрий говорит об этом договоре Владимиру Андреевичу:
"Сыну! яз есмь с твоим отцом, а с своим братом Андреем, хрест целовал на том, яко кто ся наю останет, то тый будеть обоим детемь отець и волость удержати. А потом к тобе хрест целовал есмь, имети тя сыном собе и Володимира ти искати. Ныне же, сыну, аче ти есмь Володимира недобыл, а се ти волость" — и дал ему Дорогобуж, и Пересопницю, и все Погориньския городы" (Ипат. 1157).
Это своего рода взаимное страхование с целью обеспечения участи детей.
Около того же времени киевский князь Всеволод Ольгович замыслил передать свой киевский стол брату Игорю. Для осуществления этого намерения ему надо было заручиться согласием своих ближайших союзников. С этою целью он приглашает в 1145 г. в Киев родного своего брата Святослава, двоюродного — Владимира Давыдовича и князя Владимировой линии, Изяслава Мстиславича. Когда князья собрались, Всеволод обратился к ним с речью, из которой, к сожалению, уцелело только заключение:
"...Володимир, — говорил Всеволод, — посадил Мьстислава, сына своего, по собе в Киеве, а Мьстислав Ярополка, брата своего; а се я молвлю: "оже мя Бог поиметь, то аз по собе даю брату своему Игореви Киев". И много замышлявшу Изяславу Мьстиславичю, нужа бысть целовати хрест. И седшим всей братьи у Всеволода на сенех, и рече им Всеволод: "Игорю! целуй крест, яко имети братью в любовь; а Володимир, и Святослав, и Изяслав целуйте крест ко Игореви, что вы начнеть даяти, но по воли, а не по нужи". И целоваша на всей любви крест" (Ипат.).
Из этого уцелевшего места летописца видно, что Всеволод оправдывает волю свою ссылками на прецеденты. Он назначает преемником своим брата, потому что и предшественники его тоже назначали себе преемника, кто сына, кто брата. Изяславу Мстиславичу это не понравилось, он много спорил и, конечно, потому, что был отчичем Киеву, а Ольговичи этого преимущества на своей стороне не имели. Несмотря, однако, на свои отчинные притязания, Изяславу пришлось уступить и целовать крест Игорю на всей любви т.е. отказаться в его пользу от Киева, обещать единство против врагов и т.д. Изяслав не выговорил в свою пользу даже никаких территориальных уступок, а обещал довольствоваться тем, что Игорь даст ему добровольно.
Соглашения с этими тремя князьями, однако, было еще недостаточно; надо было, чтобы и народ признал Игоря своим князем. С этою целью Игорь созвал киевлян на вече в следующем году и предложил им признать брата своего князем. Они согласились и целовали крест (выше, с. 17).
Подобно этому ростовский князь Юрий, желая передать свою волость меньшим сыновьям, скрепляет свою волю предварительным соглашением с ростовцами, суздальцами и владимирцами, которые целуют ему крест "на меньших сыновьях".
О предсмертном распоряжении Мстислава Изяславича летопись сохранила такое известие:
"Того же лета исходячи, разболеся князь Мьстислав Изяславич в Володимери, бе же ему болезнь крепка. И начася слати к брату, Ярославу, рядовы деля о детех своих. Урядився добре с братом и крест целовал, яко же ему не подозрети волости под детми его, преставися князь Мьстистав месяца августа в 19" (Ипат.).
Ярослав Галицкий, назначив свое княжение младшему сыну Владимиру, скрепил свое распоряжение "клятвами мужей галицких" и старшего сына Олега, которые обещались не нарушать его воли (Ипат. 1187).
В договорах московского времени условия о переходе владений от отца к детям составляют обыкновенное явление.
<< Назад Вперёд>>
