Предмет нашего исследования — древности русского права. Но оно не будет закончено, если мы не укажем, когда же перестали существовать эти древности. Новый, допетровский порядок вещей сложился в Москве. Но Москва долгое время жила старыми порядками. Московские князья XV века также были опутаны сетью договоров, как и их отдаленные предки XII. Даже в первой половине XVI века Великий князь Василий Иванович был связан договорными отношениями к своим братьям. Когда же и как кончились договорные отношения?
В духовной грамоте Великого князя Ивана Васильевича находим такое распоряжение:
"А приказываю свою душу и детей своих меньших, Юрья, Дмитреа, Семена, Андрея, сыну своему Василью. А вы, дети мои меньшие, Юрий с братьею, држыте сына моего Василья, а своего брата старейшаго, в мое место своего отца и слушайте его во всем".
Нельзя ли в этом приказе "иметь старшаго брата в отца место" видеть попытку перехода от договорных отношений к отношениям подданничества? Это возможно было бы в том случае, если бы Иван Васильевич действительно перенес на своего старшего сына все те права по отношению к младшим, которые принадлежали ему как отцу. Но Иван Васильевич этого не сделал. При его жизни сыновья его состояли в полной его власти и владетельными князьями не были. Он мог посылать их куда хотел, давать такой корм, какой желал, и отбирать назад то, что раз было дано. Все это менялось со смертью его. Младшие сыновья делались наследственными владетельными князьями; старший брат должен был держать их, по словам той же духовной грамоты, "в братстве и во чти без обиды". Права судить младших братьев и наказывать их Василий Иванович не получил. Случай ослушания их воле старшего брата Великий князь Иван предусматривает, но предает его суду Божию, а не суду своего наследника. В духовной читаем:
"А которой мой сын не учнет сына моего Василья слушати во всем или учнет под ним подискивати великих княжеств, или под его детми, или учнет от него отступати, или учнет ссылатися с кем ни буди тайно или явно на его лихо, или учнет кого на него подимати, или с кем учнет на него одиначитися, — ино не буди на нем милости Божия и Пречистые Богоматери и святых чудотворец молитвы и родитель наших и нашего благословения в сий век и в будущий".
Итак, младшие братья не подданные Василия Ивановича, а такие же владетельные князья, как и он сам. Этот вывод вполне подтверждается и тем фактом, что за год с небольшим до смерти своей Иван Васильевич приказал Василию и Юрию заключить формальный договор с обоюдным крестным целованием, в котором и были определены будущие отношения великого князя к его брату. Что эти договорные отношения не отменены завещанием (время написания которого не обозначено), видно из того, что Василий и Юрий подтвердили этот договор в 1531 г.
До нас дошел только один договор будущего Великого князя Василия с братом его Юрием. Но значит ли это, что с другими братьями договора при жизни отца не было заключено? Конечно, нет. Гораздо более есть оснований думать что Иван Васильевич привел в крестное целование с будущим великим князем и остальных своих сыновей. Предусматривает же он в своем завещании случай подыскивания их под великое княжение.
Как же надо понимать это распоряжение — иметь "старшего брата в отца место?"
Власть отца была единственной недоговорной властью, какую только знали князья; она установлялась не в силу свободной воли сторон и была выше человеческого произвола. Состояние членов семьи под властью отца представляется замиренным, в семье нет войны. Это завидное состояние в эпоху, столь богатую войнами, как княжеская. Отсюда понятно, что князья ничего лучшего не могли завещать своим детям, будущим владетельным князьям, как продолжение мирной семейной жизни под руководством названного отца. А так как названному отцу не сообщалась настоящая отеческая власть, то завещательное распоряжение имело значение доброго совета, и только.
Стремление сохранить добрые семейные отношения между сыновьями свойственно и другим московским князьям. Василий Васильевич с этою целью поручает детей княгине своей и приказывает им "жить за один и во всем слушаться матери своей в свое место отца". Великий князь Дмитрий Иванович также приказывает своим сыновьям слушаться во всем матери и из воли ее не выступать ни в чем; рядом с этим он приказывает младшим сыновьям чтить и слушать старшего брата "в свое место отца", а старшему держать младших в братстве без обиды. Это предписание нисколько не мешало сыновьям Дмитрия Ивановича заключать между собой договоры на обоюдных условиях единения и "не канчивати".
Указанные попытки поддержать среди детей семейный мир также не составляют нововведения Москвы. Это опять старина. Древнейший случай восходит к XI веку. Ярослав Мудрый завещал уже младшим сыновьям "слушать старшего в себе место". Это распоряжение совершенно совпадает с распоряжением московского Великого князя Ивана Васильевича. Приказывая младшим слушаться старшего, Ярослав делит между ними города и завещает детям "не преступати предела братня, ни сгонити". По смерти его, следовательно, так же нарушалось единство власти, как и по смерти Ивана Васильевича, и Ярославичи делались владетельными князьями, как и дети московского князя. Если у первого брата свой особый удел, то, понятно, между ними возможны враждебные столкновения. Ярослав, не раз поднимавший оружие против родных братьев, предвидел это. Но и он, как и московский великий князь, не подчинил младших сыновей суду старшего, а установил неприкосновенность владений всех своих сыновей. Ни один из них, следовательно, не подданный другого. Они и вели себя как независимые государи, на что было указано выше. В начале летописной передачи Ярославова завещания находим такой совет детям: "Пребывайте мирно, послушающе брат брата". Если бы у нас не было под руками подлинных завещаний московских князей, мы могли бы упрекнуть летописца в неточной передаче воли Ярослава, который приказывает то слушать брату брата, то всем слушаться старшего "в отца место". Но совершенно такое же распоряжение находим и в завещании Дмитрия Ивановича, который приказывает сыновьям "жить за один", т.е. слушать друг друга, и вместе с тем слушать старшего "в отца место". Эти кажущиеся нам противоречия объясняются тем, что древние князья имели в виду установить между своими сыновьями не отношения действительного подчинения младших старшему, а семейного согласия и единения между ними. Это та же цель, для достижения которой заключались и мирные союзы, в которых на первом месте говорится о единении. Если условие иметь кого-либо "в отца место" и возлагало на названного сына нравственную обязанность быть в послушании названного отца, то, с другой стороны, оно возлагало и на названного отца обязанность любить названного сына, заботиться о нем, оказывать ему всякую поддержку и даже сложить свою голову за его обиду. Это ясно из ниже приводимых слов мазовецкого князя Конрада Самовитовича (с.228—229). Это семейно-нравственные обязанности. О подчинении в государственном смысле слова здесь и речи быть не может.
<< Назад
Вперёд>>
