III. Княжеские съезды
Эти разнообразные причины и вызвали у нас к жизни княжеские съезды, или снемы. Организация их во многих чертах напоминает порядки вечевых собраний.
И съезды, и веча одинаково называются Думой. Но существенная разница Княжеской думы от народной состоит в том, что Княжеская дума не имеет никакого определенного района действия. Вече действует в пределах своей волости; княжеские же съезды не привязаны ни к какой определенной территории.
Все независимые князья могут созывать съезды и присутствовать на них, но никто из них к тому не обязан. От инициатора съезда зависит решение вопроса о том, кого позвать. Ротников своих инициатор, конечно, всегда приглашал; но он мог пригласить и не ротников с целью присоединить их к имеющему состояться соглашению. Ввиду разрозненности княжеских интересов мы не встречаемся ни с одним случаем приглашения на съезд всех князей- современников. Но и приглашенные не были обязаны приехать. Они приезжали, если хотели. На неприезд приглашенных надо смотреть как на нежелание их присоединиться к постановлениям съезда, которые всегда можно было до некоторой степени предугадывать.
Наши источники знают только частные съезды князей, в большинстве случаев съезды князей-союзников. Такие съезды происходили очень часто. Родственные отношения не играли при этом никакой решающей роли. Дальние родственники нисколько не затруднялись съезжаться для уговоров о совокупном действии во вред ближайшим. На съезде 1146 г. Давыдовичи (линии Святослава Ярославича) сошлись с Изяславом Мстиславичем (линии Всеволода Ярославича) и уговорились действовать против двоюродного брата своего, Святослава Ольговича (тоже линии Святослава); а в следующем году съехались в Москве Юрий со Святославом Ольговичем (братья в 6-й степени) и условились действовать против Изяслава Мстиславовича, родного племянника Юрия, и против Давыдовичей, двоюродных братьев Святослава.
Порядки совещаний отличаются тою же неоформленностью, как и вечевые. Председателя не избирали: открывал прения тот князь, который созвал съезд. Решения не голосовались, и съезд ничего не мог постановить большинством голосов. Желающие присоединялись к предложению инициатора; всякий несогласный сохранял свободу действия. Да иначе и не могло быть в собрании независимых государей.
Принятые на съезде решения отличаются такой же не-устойчивостью, как и вечевые. Князь, присоединившийся к определению съезда, оставался верен ему, пока это ему нравилось, в противном случае он выступал из соглашения.
Приведем несколько свидетельств источников.
В 1169 г., по смерти Ростислава, на киевский стол вступил племянник его, Мстислав Изяславич, находившийся в дружественном союзе почти со всеми князьями правого и левого берега Днепра. В следующем году он задумал поход на половцев; так как он желал привлечь к участию в нем и своих союзников, то потребовалось совещание с ними. Вот как летописец описывает состоявшийся по этому поводу съезд князей:
"Вложи Бог в сердце Мьстиславу Изяславичю мысль благу о Руской земли, занеже ей хотяше добра всим сердцем. И сзва братью1 свою и нача думати с ними, река им тако: братье! пожальтеси о Руской земли и о своей отцине и дедине, оже несуть хрестьяны на всяко лето у вежи свои, а с нами роту взимаюче, всегда переступаюче. А уже у нас и греческий путь изотимають, и соляный, и залозный. А лепо ны было, братье, возряче на божию помочь и на молитву святое Богородици, поискати отець своих и деть своих пути и своей чести". И угодна бысть речь его преже Богу, и всее братье, и мужем их. И рекоша ему братья вся: "Бог ти, брате, помози в том, оже ти Бог вложил таку мысль в сердце; а нам дай Бог за хрестьяны и за Рускую землю головы свое сложити" (Ипат.).
Предложение Мстислава было единодушно принято всеми съехавшимися в Киеве князьями; союзники дружно напали на половцев и нанесли им чувствительный урон. С этим рассказом летописца любопытно сравнить вышеприведенное (с.206) описание съезда, устроенного Великим князем Московским, для решения вопроса о сопротивлении нашествию Тохтамыша. Среди созванных Дмитрием Ивановичем князей оказалась "разность". Летописец очень краток и не говорит, почему некоторые князья не хотели помогать; он не говорит и о том, как велико было число противников великого князя. Это, впрочем, довольно безразлично. Для энергического отпора татарам нужно было "одиначество" князей; едва его не было, Дмитрию Ивановичу ничего не оставалось, как отказаться от своего решения и поспешить укрыться за Волгой, что он и сделал.
В 1183 г.
"Князь же (киевский) Святослав Всеволодович, сгадав со сватом своим, Рюриком, поидоша на половце и сташа у Олжичь, ожидающе Ярослава из Чорнигова. И устрете и
Ярослав и рече им: "ныне, братья, не ходите, но срекше время, оже дасть Бог, на лето пойдем". Святослав же и Рюрик послушавша его, возвратишася" (Ипат.).
Старший брат и князь киевский, Святослав, по совещании со своим союзником решается предпринять поход на половцев и действительно выступает против них. Оставалось только соединиться с младшим братом, Ярославом Черниговским, чтобы вступить в землю Половецкую. Но едва приехал этот младший брат, как решенный уже вопрос о войне подвергся новому обсуждению и разрешен был совершенно в противоположном смысле.
Не менее характерно для наших древних порядков и известие летописи под 1187 г., в котором решающая роль опять выпала на долю того же младшего брата и союзника киевского князя, Ярослава.
"Тое же зимы, — говорит летописец, — Святослав (киевский князь) сослався с Рюриком, сватом своим, и сдумаста ити на половце. Рюрик же улюби Святославлю речь, и рече ему: "ты, брате, еди в Чернигов, совокупися же со братьею своею, а аз сдесе со своею". И тако совокупившеся вси князи русские поидоша по Днепру, нелзе бо бяшеть инде ити, бе бо снег велик. И доидоша до Снепорода и ту изимаша сторожи половецкые, и поведаша вежи и стада половецкая у Голубого леса. Ярославу же не любо бысть далее пойти, и поча молвити брату, Святославу: "не могу ити дале от Днепра, земля моя далече, а дружина моя изнемоглася". Рюрик же поча слати ко Святославу, понуживая его, река ему: "брате и свату! нам было сего у Бога просити, а весть ны есть, а половцы восе лежать за полдне!..." Святославу же любо бысть, и рече ему: "аз есмь, брате, готов есмь всегда и ныне; но поели ко брату, Ярославу, и понуди его, а быхом поехали вси". Рюрик же посла ко Ярославу, и рече ему: "брате! тобе было не лепо измясти нами! А весть ны правая есть, ажь вежи половецкия восе за полдне, а великаго езду нетуть. А, брате, кланяются, ты мене деля пойди до полуднья, а яз тебе деля еду 10 днев". Ярослав же, не хотя ехати, рече: "не могу поехати один, а полк мой пешь. Вы бы есте мне поведале дома, же до толе ити". И бысть межи ими распря. Рюрик же много понуживая их и не може их повести, Святослав же хоте ити с рюриком, но не оста брата Ярослава. И возвратишася во свояси" (Ипат.).
В данном случае было два съезда князей: на правом берегу Днепра совещались Ростиславичи, на левом — Ольговичи. Несмотря на то, что все князья сошлись в одну думу, каждый из них сохранил командование своими войсками и свободу действия. В расстоянии полудня от стоянки половцев Ярослав не захотел идти далее. Возникло новое совещание, на котором выяснилось, что Святослав не желает идти без брата. И на этот раз, и опять благодаря несговорчивости младшего князя, Ярослава, все предприятие рушилось.
В 1189 г. тот же самый Святослав в союзе с Рюриком и другими князьями правого и левого берега Днепра предпринял поход на Галич. Достигнув Галича, но еще не начиная военных действий, князья стали рядиться "о волость Галицкую", т.е. совещаться о разделе еще не приобретенной добычи. На этом совещании соглашения между союзниками не состоялось, и они возвратились, ничего не достигнув.
Эти известия существенно пополняют сказанное выше о союзах единения. Всякое новое предприятие вызывает совещание и нуждается в новом соглашении. Если к соглашению не приходят, предприятие рушится.
Под 1301 г. находим известие о съезде не союзников, а врагов, собравшихся для заключения мира:
"Того же лета учиниша снем у Дмитрова: Андрей, князь великый, Михайло, князь тферскый, Данило, князь московьскый, Иоанн князь Дмитриевичь из Переяславля и взяша мир межю собою. А Михайло с Иваном не докончал межи собою" (Лавр.).
Кто хотел, тот помирился, кто не хотел, остался в прежней розни.
Но князья не всегда лично являлись на съезды, иногда они действовали чрез уполномоченных послов. В 1148 г.
"Володимер же и Изяслав Давыдовича, и Святослав Олговичь, и Всеволод Святославичь послаша послы свои к Изыславу Мьстиславичю, ищуще мира и тако рекуще..." (Ипат.).
К послам прибегают иногда как к дополнению съезда - договорившиеся о чем-либо на съезде приглашают через послов присоединиться к их решению таких князей, которые на съезде не были. Эта замена князей послами ничего не изменяла в существе дела.
В 1183 г. Святослав Всеволодович и Рюрик Ростиславич сговорились идти на половцев и отправили послов к своим союзникам, приглашая их участвовать в походе. На это приглашение отозвались согласием: Мстислав и Глеб Святославичи, Владимир, переяславский князь, Всеволод Луцкий с братом, Мстиславом, Мстислав Романович, Изяслав Давыдович, Мстислав Городенский, Ярослав Пинский с братом, Глебом, и Ярослав Галицкий.
"А своя братия, — говорит летописец, — не идоша, рекуще: "далече ны есть ити вниз Днепра, не можем своее земли пусты оставити; но же пойдеши на Переяславль, то скупимся с тобою на Суле" (Ипат.).
1В других подобных случаях летописец говорит, что созывает "ротников своих" (Ипат. 1147).
<< Назад Вперёд>>
