Древности русского права. Т.2. Вече и князь. Советники князя

Все князья, происходя от одного общего родоначальника, считают себя прирожденными правителями. Они никогда не подданные другого князя, они равны ему. Они все одной плоти и крови. Это бытовое явление; оно есть следствие рождения, а не соглашения. Но это начало прирожденных княжеских прав не всегда соблюдалось. Сильные князья не очень-то уважали княжеское происхождение слабых. Если они находили их лишними, они не затруднялись устранять их со своей дороги. Вот это-то обстоятельство и повело к тому, что в княжеские договоры всегда включается статья о "братстве" союзников. Все состоявшие в договоре князья именуют друг друга братьями и обязываются относиться друг к другу соответственно этому началу братства.
Московские великие князья постоянно обязываются держать своих союзников "в братстве, во чти, без обиды". К тому же обязывались и князья домосковского времени. Превосходный комментарий к условию о братстве князей дают переговоры, происходившие в XII веке между Андреем, владимирским князем, и Ростиславичами. Князья эти состояли в союзе. В 1154 г. между ними возникло разногласие; Ростиславичи не выдали Андрею Григорья Хотовича, которого он подозревал в убийстве брата своего Глеба.
"Андрей же, — говорит летописец, — исполнився высокоумья, разгордевся велми, надеяся плотной силе и множестом вой огородився, разжегся гневом и посла Михна, мечьника: "едь к Ростиславичем, рци ти им: не ходите в моей воли! ты же, Рюриче, пойди в Смоленьск к брату, во свою отцину; а Давыдови рцы: а ты пойди в Берлад, а в Руськой земли не велю ти быти; а Мьстиславу молви: в тобе стоит все, а не велю ти в Руской земле быти".
Ростиславичи оскорбились высокомерием тона и дали такой ответ:
"Мы тя до сих мест акы отца имели по любви, аже еси с сякыми речьми прислал, не акы к князю, но акы к подручнику и просту человеку, а что умыслил еси, а тое дей, а Бог за всем" (Ипат.).

Князь не простой человек, ему нельзя приказывать, говорить с ним надо почтительно. Это и значит держать "во чти".
Принцип братства вносит в среду князей начало равенства, он уравнивает дядю с племянником, названного отца с сыном. Андрей не брат Ростиславичам, а дядя, которого Ростиславичи чтили как отца. Тем не менее, как только Андрей позволил себе обратиться к ним с нарушением их княжеского достоинства, они разорвали свой союз с ним.
В 1146 г. киевский князь, Всеволод Ольгович, приказывает спросить у своих двоюродных братьев, Давыдовичей, и у Изяслава Мстиславича:
"Стоите ли в хрестном целованьи у брата своего, у Игоря" (Ипат.).
Изяслав Мстиславич приходится Игорю не братом, а племянником. Если же здесь он назван братом, то, конечно, потому, что в договоре установлено начало братства.
В том же году, но уже по смерти Всеволода, Изяслав Мстиславич обращается к своему войску с такими словами:
"Братье! Всеволода есмь имел в правду брата старишаго" (Ипат.)
Но Всеволод не брат, а дядя Изяславу, братом же старшим он имел его в силу договора. Совершенно такие же обязательства найдем и в московских договорах.
В том же году сын Изяслава, Мстислав, обращается к союзникам своего отца, Владимиру и Изяславу Давыдовичам, с такою речью:
"Брат ваю, а мой отец, тако рекл: к городу же не приступайте, доколе же приду аз, а какоже угадаем, тако створим. Она же рекоста тако: аже тако брат велел, а тако и учиним" (Ипат.).
Это опять договорное братство, в действительности же Изяслав племянник Давыдовичей.
В 1150 г. тот же Изяслав посылает посла к дядям своим, Вячеславу и Юрию, и приказывает сказать им:
"Брата еста моя! Хрест еста целовала на том, ако моего что есть, то исправити; се же, брата, первое есми слал к вам, и ныне, любо на чем хрест еста целовали, то управита; не хочета ли того всего исправити, то яз в обиде не могу быти" (Ипат.).
Согласно с этим дяди, Вячеслав и Юрий, обращаются к племяннику, Изяславу, называя его "брат и сын" (Ипат. 1149 и сл.).

Если в предшествовавших примерах уравнивались дяди и племянники весьма отдаленных степеней, то здесь мы имеем случай уравнения племянника с родными дядями.
Точно также и в московских договорах не только братья договариваются о братстве, но и племянники с дядями и деды со внуками. Великий князь Московский, Василий Дмитриевич, в договоре, заключенном с двоюродным дядею, Владимиром Андреевичем, обязывает его считать себя братом старейшим и сам обязывается держать его в братстве и в чести без обиды. Дмитрий Иванович заключил договор с Олегом Ивановичем Рязанским, который приходится ему внуком; но в договоре обязывается иметь его себе братом молодшим.

<< Назад   Вперёд>>