Свидетельства летописи о вечевых собраниях в Киеве
"Наутрия же, в семы на десятый день, — говорит летописец, — свет створиша кияне, послаша к Володимеру, глаголюще: "пойди, княже, на стол отен и деден". Се слышав Володимер плакася велми и не пойде, жаля си по брате. Кияни же разграбиша двор Путятин, тысячьского, идоша на жиды и разграбища я. И послашася паки кияне к Володимеру, глаголюще: пойди, княже, Киеву; аще ли не пойдеши, то веси, яко много зла уздвигнеться, то ти не Путятин двор, ни соцьских, но и жиды грабите, и паки ти пойдут на ятровь твою, и на бояры, и на монастыри, и будеши ответ имел, княже, оже ти монастыре разграбять". Се же слышав Володимер, пойде в Киев" (Ипат. 1113).
В этом известии совершенно ясно призвание киевлянами Владимира Мономаха, его отказ, новое приглашение и принятие князем киевского стола. Но почему Владимир сперва отказался, и при чем тут грабеж и угроза ограбить невестку князя, бояр и даже монастыри?
Владимир отказался принять Киевскую волость по первому приглашению, конечно, не потому, что "жалел" умершего брата, а потому, что на основании Любецкого договора он не должен был занимать Киева. Грабеж по смерти князя его двора и дворов близких ему людей составляет довольно обыкновенное явление в том случае, когда князь был нелюбим народом. Но здесь грабеж выходит за пределы неудовольствия умершим князем и приводится в связь с отказом Владимира сесть на киевском столе. Надо полагать, что отказ Владимира от Киева был решительный. Это и понятно: в 1097 г. он целовал крест пред своими двоюродными братьями и племянниками не занимать Киева. Чтобы заставить его нарушить это крестное целование, киевляне и рисуют ему картину анархии, имеющей последовать в случае его отказа от народного избрания. Владимир Мономах занимает Киев по крайней необходимости. В этом оправдание его в нарушении добровольно принятого на себя обязательства. Таким образом, в силу народной воли утвердилось в Киеве потомство третьего сына Ярослава Владимировича.
<< Назад Вперёд>>
