Глава II. Народ, патриотизм и национализм в русском народничестве (Зверев В. В .)
Истолкование термина. Собственно уже появление термина оказалось связано не столько с выявлением доктринальных составляющих учения, сколько политически заостренных различий, свойственных некоторым направлениям внутри этого течения общественной мысли России. Вот как, например, рассказывал об этом бывший народоволец Л. А. Тихомиров. В начале 1870-х гг., когда «новые пропагандисты, созданные учениками Бакунина и явившиеся у нас как анархисты, прозвали старых в насмешку “образованниками”, а эти их в свою очередь прозвали “народниками”. Так возникло слово. Первоначально никто сам себя не называл: это было бы странно и даже смешно. Новое слово получило гражданство после известного “шального лета" 1874 года с его массовым хождением “в народ”, а народничество в виде определенного кружка и определенной программы <...> явилось еще позднее, в 1877 году, в так называемом землевольчестве...»1.
Смысловая «туманность» понятия «народничество» не исчезла в дореволюционной историографии и в дальнейшем. Как писал С. А. Венгеров, этот «термин <...> не имеет вполне точного значения» и «употребляется в самых разнообразных смыслах»: от обозначения грубого шовинизма до синонима демократизма и защиты интересов народа2. Вполне соглашались с указанной точкой зрения А. Н. Пыпин, Д. Н. Овсянико-Куликовский, В. Е. Чешихин (И. Ветринский), Е. А. Соловьев (Андреевич). В появлении самоназвания «народничество» они склонны были видеть отход от «демократизма, радикализма, социализма» и «пламенного народолюбия 70-х годов» к превознесению деревни, идеализации мужика, противопоставлению устоев сельской жизни духовным основам русской интеллигенции. Однако объяснения причин самой эволюции не дали3.
Более цельную и аргументированную концепцию эволюции народничества представил Р. В. Иванов-Разумник. По его мнению, в основе народнической теории лежали две идеи - признание особого пути развития России и служение народу. При этом главным в его содержании являлась социалистическая направленность. Иванов-Разумник отказывался от искусственного деления представителей этого учения на «народолюбцев» и «народников». Но признавал наличие тенденции идеализации народа, превращения «идеала в идола», желание возвести народные мнения во главу угла всего мировоззрения. Расхождения по этому вопросу стали, по его мнению, первым признаком дальнейшего разложения народничества, «обмещанивания» некогда цельной доктрины4.
Причины подобной эволюции коренились, как отмечал автор, в имманентно присущей всему народничеству утопии: придании слишком большого значения силам интеллигенции «в их воздействии на общественную жизнь страны», сознательном направлении «хода истории в желательную <...> сторону». Оказавшись в плену собственных представлений, народнические мыслители не смогли дать реального и взвешенного анализа развития капитализма в стране, происходившей «дифференциации классов», все более возраставшей роли буржуазии. 1880-е гг. стали временем анабиоза старого (социалистического) народничества, на смену которого шло социалистическое и революционное неонародничество5.
Иванов-Разумник справедливо отметил, что представление о принадлежности народнической доктрины исключительно к сфере интеллектуальной деятельности русской интеллигенции не давало твердых оснований для выявления его классификационных признаков. Для ликвидации этого недостатка он обращался к некоторым положениям марксизма, при этом настаивая на преимущественно социалистическом содержании народнической доктрины.
Русские ученики Маркса заняли в этом вопросе более жесткую и непримиримую позицию. Преобладающим тезисом в их анализе стало утверждение о прямой зависимости направлений общественно-политической мысли от интересов определенных классов. Развитие капитализма в России поставило вопрос не только об изменении социального состава населения страны, но и о степени выражения интеллигенцией взглядов его новых слоев. Расслоение крестьянства, шедшее, казалось, быстрыми темпами и повторявшее в этом смысле опыт Западной Европы, подталкивало к выводу о постепенном, но явном размежевании некогда единого мужицкого состава деревни на мелкую буржуазию и сельский пролетариат. В связи с этим, логически рассуждая, должно было измениться и реальное содержание идей той части интеллигенции, которая считала себя выразительницей чаяний и надежд крестьянства как целого.
Впервые мысль о мелкобуржуазном характере русского народничества была высказана в работах Г. В. Плеханова. В его интерпретации теоретический состав этого учения включал в себя западноевропейский утопический социализм, славянофильскую убежденность в особом пути развития России и веру «в прогрессивное воздействие революционной интеллигенции». Но постепенно у народников «стала прихрамывать “вера в народ”», а героическая борьба «Народной воли» закончилась поражением. В 1880-е гг. интеллигенция «потеряла <...> всякую энергию», а народничество выродилось в представительство «под видом защиты интересов народа» интересов мелкой городской и сельской буржуазии6.
По мнению Плеханова, участь народнического учения была предопределена самим ходом социально-экономической эволюции страны. Ранее оно вполне соответствовало неразвитому состоянию общественных отношений в России, но с появлением новых классов должно было уступить свое место более зрелой социальной доктрине, объективно отражающей настоящее, прогнозирующей будущее и ориентирующейся в своей практике на революционную борьбу промышленных рабочих за кардинальное преобразование общества.
Во многом сходной с взглядами Плеханова была и концепция народничества, предложенная В. И. Лениным. Во всей системе народнических воззрений он выделял три основные черты: «1) Признание капитализма в России упадком, регрессом <...> 2) Признание самобытности русского экономического строя вообще и крестьянина с его общиной, артелью и т. п. в частности <...> 3) Игнорирование связи “интеллигенции” и юридико-политических учреждений страны с материальными интересами определенных общественных классов»7. И Плеханов, и Ленин в равной степени акцентировали внимание на утопизме надежд миновать капиталистическую стадию развития, обосновать особый исторический путь России и особую роль русской интеллигенции. Правда, ленинская интерпретация исключала славянофильские корни генезиса народничества, обращение к которым не могло объяснить эволюции этого течения общественной мысли8. Однако в главном - определении классовой сущности народничества - плехановская и ленинская концепции полностью совпадали.
«Народничество есть идеология (система взглядов) крестьянской демократии в России», - так Ленин определял социальную основу и реальное содержание народнических идей. Возникнув в пору грандиозной ломки устоев крепостничества, политическая программа народников была рассчитана на то, чтобы «поднять крестьянство на социалистическую революцию против основ современного общества». В этом отношении 1860-1870-е гг. стали эпохой «первых русских социалистов», эпохой «старого русского классического, революционного народничества»9.
Однако развитие товарно-денежных отношений в стране неминуемо размывало социальную основу народничества. К началу 1890-х гг. русские крестьяне уже стали товарными производителями, и в связи с этим крестьянство как таковое перестало быть единым, не представляло собой «особого класса <...> так как внутри его самого складываются классы буржуазии и пролетариата»10.
С расколом русской деревни, появлением мелкого буржуа, непоследовательного и зыбкого в своих поступках, решениях, произошли существенные сдвиги и в идеологии народничества. По мнению Ленина, та пора, «когда демократизм и социализм сливались в одно неразрывное, неразъединенное целое <...> безвозвратно канула в вечность». Крестьянский социализм распался на рабочий социализм и «пошлый мещанский радикализм». На этом этапе народничество, как считал Ленин, попросту выродилось в «радикально-демократическое представительство мелкобуржуазного крестьянства», которое объективно должно было способствовать улучшению положения трудящегося и облегчать «его самостоятельное мышление и действие»11.
Однако плехановско-ленинское понимание причин и характера развития народничества не получило полной поддержки в среде российской социал-демократии. Так, А. Н. Потресов склонен был объяснять трансформацию народничества, исходя «из нарастающего группового самосознания интеллигенции»12. Ю. О. Мартов (Цедербаум) и М. П. Неведомский (Миклашевский) видели в народничестве выражение демократических настроений прогрессивной интеллигенции, содержавших идею служения народу, признание особого пути развития России и утопическую мечту «миновать ненавистную фазу капитализма»13.
Расхождения в понимании характера и причин эволюции русского народничества в среде российской социал-демократии были весьма показательны для всей дореволюционной историографии. Узкоклассовая и политизированная позиция Плеханова и Ленина, с одной стороны, и попытки объяснения развития народнической доктрины по мере роста самосознания интеллигенции, с другой, носили в значительной степени оценочный, а не исследовательский характер. Пожалуй, самым главным выводом, который следовал из изучения крупнейшего течения общественной мысли России, стало утверждение об отсутствии общей социалистической направленности народничества и определенной гибкости этой доктрины, достаточно быстро приспосабливающейся к изменяющимся политическим условиям. Однако для обеих концептуальных конструкций было характерным отсутствие (если не сознательное игнорирование) положений, напрямую сопрягающихся с таким важным и значимым вопросом, как национально-патриотическое содержание русского народничества. В лучшем случае лишь упоминалось, как это делал, например, В. И. Ленин, что среди народников «есть люди, опускающиеся до национализма и антисемитизма»14.
В этом отношении советская историография мало что добавила, поскольку изучение народничества происходило преимущественно в рамках устоявшихся ленинских оценок.
Рассмотрение обозначенного вопроса правомерно, на наш взгляд, через анализ идей главных теоретиков народничества и основных вех социальной практики 1860-1880-х гг.
1 Тихомиров Л. А. Летопись печати. Что такое народничество? // Русское обозрение. 1892. № 12. С. 915. Характерно, что против подобной датировки принципиально не возражал уже в советское время такой авторитетный историк, как Б. П. Козьмин. Так, он связывал возникновение самоназвания «народники» с деятельностью группы Натансона в середине 1870-х гг., см.: Козьмин Б. П. Народничество на буржуазно-демократическом этапе освободительного движения в России // Из истории революционной мысли в России. М., 1961. С. 641.
2 Венгеров С. А. Литературные заметки // Устои. 1882. № 9-10. С. 88-89; Он же. Народничество. Энциклопедический словарь. СПб., 1897. Т. ХХ-а. С. 586
3 Венгеров С. А. Восьмидесятые годы// Русская литература XX в. М., 1914. Т. 1. С. 91; Пыпин А. Н. История русской этнографии. СПб., 1891. T. II. С. 375; Овсянико-Куликовский Д. Н. Литература 70-х гг. // История России в XIX в. СПб., 1907-1911. T. VII. С. 46; Чешихин В. Е. (Я. Ветринский). Очерк истории русской журналистики за 2-ю половину 19 в. // История русской литературы. М., 1910. T. V. С. 427, 433; Соловьев Е. А. (Андреевич). Очерки из истории русской литературы XIX в. СПб., 1907. С. 345.
4 Иванов-Разумник Р. В. История русской общественной мысли. Индивидуализм и мещанство в русской литературе и жизни XIX в. СПб., 1908. Т. 2. Там же. С. 112, 118,325.
5 Там же. С. 147,189, 345, 387.
6 Плеханов Г. В. Соч.: В 24 т. М.; Л., 1925-1927. Т. 3. С. 254-255. Т. 9. С.14.
7 Ленин В. И. Полн. собр. соч.: В 55 т. М., 1971. Т. 2. С. 528-529.
8 Там же. М., 1971. T. 1.С.422.
9 Там же. М., 1971. Т. 22. С. 304. Т. 1. С. 271, 272.
10 Там же. T. 1.С.289.
11 Там же. С. 280,272,286,530.
12 Потресов А. Я. Эволюция общественно-политической мысли в предреволюционную эпоху // Общественное движение в начале XX в. СПб., 1909. Т. 1. С. 598.
13 Неведомский М. 80-е и 90-е годы в нашей литературе // История России в XIX в. СПб., 1911. T. IX. С. 4, 13, 21, 23; Мартов Л. Общественные и умственные течения в России 1870-1905 гг. Л.; М., 1925. С. 3,68, 75.
14 Ленин В. М. Полн. собр. соч. Т. 2. С. 545.
<< Назад Вперёд>>
