В 1 ч 30 мин стоявший на вахте лейтенант Дорн обратил внимание на какой-то особенно сгустившийся слева по курсу туман, [стелившийся] какой-то отдельной более темной полосой, и заподозрил неприятеля. В то же самое время уже на всех судах принимался сигнал с головного «Суворова»: «Тревога! Крейсерам и транспортам правее!»
Через несколько минут все стояли спокойно на своих местах, готовые встретить врага. Впереди из стены тумана выделились концы труб двух головных, а затем и силуэты четырех первых вражеских судов. Сближение происходило со страшной быстротой. Сию же минуту зарокотали орудия. Японские суда, идя контркурсом и сблизившись с «Авророй» на расстояние около 66 кб, повернули обратно и легли на курс, параллельный нашему. Можно было узнать известные нам до сих пор только по рисункам головной броненосец «Микаса», на котором развевался флаг адмирала Того, далее — броненосцы «Сикисима», «Фудзи», «Асахи», броненосные крейсера «Ниссин» и «Касуга», и за ними отряд из шести броненосных крейсеров под флагом адмирала Камимуры: «Идзумо», «Ивате», «Асама», «Токива» и «Якумо».62 Повернув, и идя большим ходом, чем мы, японская эскадра скоро поравнялась с первым броненосным отрядом, который тем временем успел вступить в голову нашей кильватерной колонны (впереди «Осляби»), и стала бить сосредоточенным огнем исключительно по нашим двум флагманским кораблям — «Суворову» и «Ослябе».
Сплошная стена высоких столбов воды, черного дыма, огня совершенно заслонила от нас эти броненосцы. От падений и разрывов снарядов, казалось, вскипело море. На «Суворове» быстро были сбиты передняя и задняя мачты, обе трубы. В районе боевой рубки черными клубами валил дым — горело что-то. Немного погодя близ заднего мостика вдруг вырвался высоко вверх столб пламени, очевидно, произошел взрыв (этим взрывом сорвало крышку кормовой 12-дюймовой башни). Пламя тотчас же стихло, а у боевой рубки все больше и больше разгоралось. Уже накренившийся на левый борт броненосец представлял собой зловещий вид. Дым от пожара у боевой рубки, соединяясь с дымом, валившим из разбитых труб, на ходу стлался по судну, по временам совсем закутывая его черным облаком.
Еще хуже приходилось другому флагманскому кораблю, «Ослябе». И у него горело около боевой рубки, была сбита задняя мачта, и был грозный крен на левый борт, достигший уже 15°. Было ясно, что корабль гибнет. Но, тем не менее, не хотел доблестный корабль выходить из строя и упорно под убийственным огнем продолжал идти в кильватер броненосцу «Орел», беспрерывно посылая снаряды.
Стало влетать и другим судам: вышел из строя «Бородино». Довольно быстро справившись со своим повреждением, он снова вернулся в строй и занял свое место в кильватере у броненосца «Александр III». Вспыхнули пожары и на других судах. Клубы густого черного дыма валили на «Александре III» меж задним мостиком и кормовой башней. На броненосце «Сисой Великий» все больше и больше разгорался пожар у передней ходовой рубки. Наш броненосный отряд, идя кильватерной колонной в 12 судов, сильно растянулся. Особенно отставал и тщетно силился соблюдать расстояние бедный «Ушаков».
Обладая преимуществом в ходе, японская эскадра заходила вперед и, действуя продольным огнем вдоль кильватерной линии наших судов, оттесняла эскадру к осту. В сравнении с энергичной стрельбой японцев наша производила впечатление вялой.63 Отчасти это зависело от совсем различного эффекта, вызываемого разрывом наших и японских снарядов при падении их в воду. Когда один снаряд упал на середине расстояния между неприятелем и «Ушаковым», на «Авроре» сказали: «Вот, это выстрел «Ушакова» (его орудия не отличались дальнобойностью). До сих пор крейсера находились в безопасности у правого борта броненосцев вне сферы перелетов («Аврора» на траверзе «Наварина»); миноносцы и транспорты были еще правее. Параллельно броненосцам и крейсера, и транспорты склонялись к осту.
62 Шестой, не упомянутый крейсер — «Адзума».
63 Интересно отметить, что находившийся на японской эскадре английский наблюдатель коммодор Пэкинхэм, напротив, оценивает огонь русских как беглый по сравнению с медленной стрельбой японцев.
В целом за весь дневной бой 14 мая японские корабли выпустили 11 159 снарядов крупного и среднего калибров, а русские — около 5200.
<< Назад
Вперёд>>
