Глава вторая. Фабрика с наемным трудом
Я говорил во Введении, что благодаря усилению политического влияния дворянства самая существенная привилегия фабрикантов из купечества - право покупать к фабрикам крестьян - была уничтожена Петром III и Екатериной. При Екатерине II влияние дворянства достигло апогея. Обстоятельства, при которых император Павел вступил на престол, были таковы, что новый государь должен был относиться с недоверием к тем общественным элементам, которые возвели на престол его мать. Реакция против дворянского преобладания выразилась в целом ряде мер нового царствования. Так, император Павел сделал шаги к восстановлению обязательной службы дворянства, официально называл тунеядцами неслуживших дворян, ввел для дворян телесные наказания, от которых дворяне были освобождены Екатериной, установил законом число барщинных дней крепостных крестьян. Дворянство ожидало полного возвращения к доекатерининским порядкам и, по словам г. Романовича-Славатинского2* "переносило с глухим, сдержанным ропотом нарушения его свободы и вольностей”1.
Неудивительно, что и в области привилегий фабрикантов царствование Павла явилось возвращением к старому. В 1798 г. было разрешено как дворянам, так и купечеству покупать к фабрикам и заводам крестьян, причем количество прикупаемых крестьян не должно было превосходить определенного елизаветинским указом 1752 г. Купечество вновь получило возможность пользоваться на фабриках принудительным трудом. Это право имело очень большое значение в начале и середине XVIII века, и, как мы видели, купечество усиленно домогалось его в екатерининской комиссии; благодаря лишению купечества права покупки крестьян самые важные фабрики - суконные - почти целиком перешли в руки землевладельческого класса - дворянства.
В XIX веке хозяйственное положение России было уже иное. То, что составляло необходимое условие фабричного производства в начале XVIII столетия, важное преимущество в половине его, - потеряло свое прежнее значение в начале XIX столетия. Как я говорил, капиталистическое производство было невозможно в петровской России вследствие отсутствия первого условия такового - свободного рабочего. Правительство пыталось создать капиталистическую фабрику, но силою вещей создалась крепостная фабрика. По мере роста городского населения, распространения отхожих промыслов, вытеснения в промышленном районе барщинной системы оброчной, пользование свободным трудом на фабриках возрастало. В начале XIX века количество. У вольнонаемных рабочих на фабриках равнялось приблизительно 48% всех рабочих:
По отдельным родам производства вольнонаемные и обязательные рабочие распределялись следующим образом3:
Мы видим, что в начале XIX века некоторые отрасли производства основывались почти исключительно на принудительном труде, в других же решительно преобладал свободный труд. К числу первых принадлежали суконные фабрики, писчей бумаги, железные, игольные и стальные заводы; к числу последних - ситцевые и миткалевые фабрики, шелковые, кожевенные и канатные заводы Полотняные фабрики и стеклянные заводы занимали среднее место - процент несвободных рабочих на них близок к 50. Вместе с тем легко заметить, что фабрики первой группы принадлежали к числу крупных; среднее число рабочих на одну фабрику превосходило 100; фабрики второй группы - мелкие - число рабочих на одну фабрику колеблется от 7 до 33; и, наконец, фабрики третьей группы в этом отношении занимают промежуточное место.
Итак, принудительный труд в начале XIX века в некоторых производствах господствовал, в других же играл совершенно ничтожную роль. От чего это зависело?
Я сказал, что фабрики с преобладанием принудительного труда принадлежали к числу крупных, а с преобладанием свободного труда - к мелким. В этом отразилось различие условий, вызвавших к жизни фабрики того и другого рода. Наша фабричная промышленность, как я говорил в предшествовавшей главе, имела, так сказать, два корня с одной стороны, она была вызвана правительством для удовлетворения нужд государства, а с другой - она постепенно развилась в народной среде, удовлетворяя потребностям широких классов населения. Фабрики, возникшие под непосредственным влиянием государства, основались на принудительном труде. При их устройстве владельцы нередко получали значительные пособия от казны: постройки, земли и рабочие руки. Так как фабрики этого рода не имели непосредственной связи с мелкою крестьянскою промышленностью, а устраивались крупными капиталистами - купцами и дворянами, то естественно что и размеры их были крупные. Такой характер имели старинные фабрики XVIII века - суконные, писчебумажные, железные, отчасти полотняные. Принудительный труд в них продолжал преобладать и в начале XIX века, хотя условия производства и рабочего рынка изменились.
Напротив, ситцевое, бумаготкацкое, канатное и кожевенное производства развивались при совершенно иных условиях. Эти отрасли промышленности работали не на государство, а на народную массу. Они непосредственно сливались с крестьянскою промышленностью; производство на фабриках этого рода было более мелким, дворянство их почти не устраивало, и по этой причине они не пользовались крепостным трудом. Шелкоткацкое производство первоначально возникло в виде крупных фабрик, но уже в XVIII веке оно начинает распространяться в крестьянской среде и переходит в руки мелких капиталистов; вместе с тем увеличивается и число вольнонаемных рабочих на шелковых фабриках.
Но именно фабрики с вольнонаемными рабочими быстро развивались в XIX веке. Поэтому восстановление императором Павлом права покупки к фабрикам крестьян далеко не имело такого значения, какое имел в свое время знаменитый петровский указ, впервые узаконивший этот своеобразный порядок снабжения фабрик рабочими руками. Общие экономические и социальные условия нового времени благоприятствовали развитию не крепостного, но капиталистического производства, основанного на свободном, а не на принудительном труде. Поэтому и указ Павла не оказал никакого влияния на строй нашей фабрики. Купечество пользовалось предоставленным ему правом прикупать крестьян к фабрикам не столько для снабжения фабрик рабочими, сколько, в обход закона, для приобретения дворовых и поместий.
Непродолжительное царствование Павла сменилось новой дворянской эпохой: на престол вступил "екатеринин внук". Восстановление дворянских прав было одним из первых актов царствования Александра I43*. Вместе с тем уже в 1802 г. указом 3 июля право покупки крестьян к фабрикам было ограничено условием, чтобы при этом крестьяне не были переселяемы на другое место. В 1808 г. правительство Александра, нуждаясь в сукне, которого не хватало для потребностей войска, сделало попытку расширить область применения принудительного труда, выработало особые правила, на основании которых покупка крестьян к суконным фабрикам была разрешена и на свод, с переселением их на другое место; но крестьяне через 20 лет получали свободу. Этими правилами, однако, никто не пожелал воспользоваться. В 1816 г. указом 6 ноября покупка крестьян к фабрикам и заводам вновь - и на этот раз уже окончательно - была запрещена5.
Известно, что со времени Александра I правительство начинает стремиться к ликвидации крепостного права, тщательно остерегаясь в то же время нарушить интересы помещиков. В начале XIX века и наше общество проникла новая идея, что крепостное право не только тяжело для крепостных, но и невыгодно для помещиков. Идея эта выразилась и в задачах, поставленных в 1812 г. Вольно-экономическим обществом. Общество объявило конкурс на две задачи: "Что выгоднее для хозяина - обрабатывать землю частными людьми или собственными крестьянами?", и другую задачу - как отделить в помещичьих имениях земледельцев от фабричных рабочих?
Мысль о невыгодности крепостного права была навеяна знаменитым сочинением4* Адама Смита5*, которое быстро приобрело популярность в русском обществе и правительственных сферах. По приказанию министра финансов графа Васильева6*, сочинение Смита было переведено на русский язык; в официальном издании министерства внутренних дел - "Санктпетербургском журнале" - учение Смита неоднократно излагалось, причем Смит назывался "великим человеком, постигнувшим великие истины"6. Но в области земледелия крепостной труд упорно держался, и все попытки правительства побудить помещиков добровольно освободить своих крестьян кончились полной неудачей: на основании закона о свободных хлебопашцах7* 1803 г. в царствование Александра I было освобождено только 33 782 д.м.п.» а в царствование Николая I8* - на основании того же закона - 66 109 д.м.п. и, кроме того, на основании закона 1842 г. об обязанных крестьянах10* - 24 708 д.м.п7, т.е. в общей сложности менее 1% крепостного населения России. Очевидно, в области земледелия помещики находили для себя более выгодным крепостной труд. Крепостное право могло быть ликвидировано только непосредственным актом государственной власти.
Как же обстояло дело в фабричной промышленности? Я говорил, что уже в начале XIX века около половины всех фабричных рабочих работали по вольному найму. К сожалению, цифровых данных о распределении фабричных рабочих на вольнонаемных и несвободных после 1825 г. не имеется. В 1825 г. всех фабрик было 5 261, рабочих на них - 210 568, в том числе вольнонаемных - 114 515. По отдельным производствам вольнонаемные рабочие распределялись следующим образом:
Сравнительно с 1804 г. общее число рабочих на фабриках возросло более чем вдвое, но распределение рабочих изменилось не очень значительно: в 1804 г. вольнонаемные составляли 48% всех рабочих, а в 1825 г. - 54%. В тех родах промышленности, в которых раньше преобладал крепостной труд (суконные, писчебумажные, стальные и железные фабрики), он остался преобладающим и в 1825 г.
Я сказал, что цифровых данных о числе вольнонаемных рабочих на фабриках после 1825 г. нет (по крайней мере, с этого года соответствующие цифры не помещались в ведомостях о числе фабрик и рабочих, прилагавшихся к ежегодным отчетам департамента мануфактур и внутренней торговли). Тем не менее нет никакого сомнения, что относительное число несвободных рабочих на фабриках быстро падало в течение 30, 40 и 50-х годов. Это видно, во-первых, из того, что за это время особенно развилась та отрасль промышленности, в которой вольнонаемный труд преобладал с самого ее возникновения, - хлопчатобумажная. Число рабочих на бумаготкацких, бумагопрядильных и ситценабивных фабриках в 1836 г. было уже 105 878 (при общей цифре фабричных рабочих 324 203). В 1804 г. на хлопчатобумажных фабриках было занято 7% всего числа фабричных рабочих, в 1825 г. - 21%, в 1836 г. - 32%.
Вместе с ростом хлопчатобумажной промышленности должно было возрасти и число вольнонаемных рабочих. Затем в суконном производстве, в котором крепостной труд имел наибольшее применение, в 30-х и 40-х годах особенно усилилась выработка тонких и средних сукон, для которых употреблялся преимущественно свободный труд. В 140-х годах вольной продажи изготовлялось около 9 млн. арш. сукна, а для казны - около 4 млн. арш. Крепостной же труд употреблялся почти исключительно на фабриках, работавших солдатские сукна. Фабрики, работавшие сукна для вольной продажи, принадлежали преимущественно купцам и уже потому не могли пользоваться принудительным трудом.
Сокращение числа фабрик, работавших крепостными, непосредственно доказывается падением относительной численности дворянских фабрик. Так, для 1832 г. я насчитал 862 дворянские фабрики8; всех фабрик значилось по списку 5 599. Дворянские фабрики, следовательно, составляли не более 15% общего числа. В конце 40-х годов, по словам Гакстгаузена12*, только 500 фабрик принадлежало дворянам9, всего же фабрик в это время было около 10 тыс. - процент дворянских фабрик понизился до 5. Правда, дворянские фабрики вообще отличались более крупными размерами, но все же из сравнительно ничтожного числа их в конце 40-х годов следует заключить, что в это время крепостной труд на фабриках решительно отступил на задний план перед вольнонаемным. На это определенно указывает и Гакстгаузен. "В настоящее время, - говорит этот компетентный автор, - на большинстве фабрик употребляются не собственные крепостные, но рабочие, добровольно нанимающиеся за определенную плату"10.
Наконец, нам, несомненно, известно, что в 40-х годах целый ряд фабрик разного рода перешел от принудительного к свободному труду, ввиду того что работа по вольному найму оказалась выгоднее обязательной. Об этом я буду подробнее говорить ниже, здесь же ограничусь просто ссылкой на этот факт.
Ввиду сказанного, несмотря на отсутствие цифровых данных, можно положительно утверждать, что работа по вольному найму быстро распространялась на фабриках дореформенной России, хотя приискивать рабочих по-прежнему было нелегко. Даже в конце 30-х годов фабриканты (бумагопрядильщики) заявляли правительству, что они не могут сокращать производство в случае кризиса по той причине, что каждый фабрикант употребляет долгое время на приучение своих рабочих к фабричной работе и распустить их "значило бы прекратить производство навсегда"11.
Фабричные рабочие вербовались в первой половине этого века, как и теперь, главным образом, из крестьян. Так, по одному расчету конца 30-х годов, на московских фабриках работало не более 4-5 тыс. постоянных московских жителей, преимущественно мещан; все же остальные фабричные рабочие (которых на московских фабриках считалось более 40 тыс.) приходили из деревень12. На фабриках работали по вольному найму как государственные крестьяне, так и помещичьи; характерно, что, несмотря на многие неудобства найма помещичьих крестьян, которые могли быть потребованы обратно помещиками, фабриканты предпочитали их государственным крестьянам. Я Гарелин13*, автор многих сочинений по фабричному вопросу, бывший одним из крупнейших ивановских фабрикантов, довольно наивно замечал по этому поводу, что "лучшими работниками на фабриках считаются помещичьи крестьяне по их трудолюбию и необходимости заработать более для своих домашних нужд"13.
Иными словами, рабочие из помещичьих крестьян были более покорными и покладистыми, чем рабочие из государственных крестьян, а это имело большое значение для фабрикантов, так как тот же Гарелин признает, хотя и "с грустью", что "мало существует симпатии между фабрикантами и рабочими".
Предпочтение рабочих из помещичьих крестьян вольным иногда основывалось на том, что помещичьих крестьян фабриканты держали в полной зависимости от себя, уплачивая оброк за них помещику. Это были так называемые кабальные рабочие. Помещики иногда прямо отдавали на посторонние фабрики своих крепостных за определенную плату в свою собственную пользу. Само собою разумеется, эти рабочие работали очень плохо, но кабальный труд обходился так дешево; что в том случае, когда от рабочего не требовалось особенного искусства, фабриканты за отсутствием свободных рабочих охотно к нему прибегали.
"Самый дурной род работников, - читаем у экономиста 40-х годов Бутовского14*, - составляли крестьяне, отдаваемые внаймы помещиками на чужие фабрики и заводы. Сколько ни умеренна иногда плата, взимаемая за подобную ссуду, одна только крайность может побудить предпринимателя к употреблению столь нерадивых и часто развращенных работников. От них нельзя ожидать никакого старания, никакого порядка; фабриканту угрожали ежеминутные побеги, воровство, плутовские шашни; мы слышали, что подобные работники, на которых не действуют ни увещания, ни угрозы, часто гуртом оставляли заведения и останавливали работы в самые дорогие минуты"14.
Об отдаче крепостных крестьян в работники говорит и Николай Тургенев15*: "Одно из самых возмутительных злоупотреблений замечается в белорусских провинциях (Витебской, Могилевской), где крестьяне так несчастны, что вызывали сострадание даже русских крепостных. В этих провинциях помещики отдавали своих крепостных сотнями и тысячами подрядчикам, которые исполняли землекопные работы во всех концах империи. Эти бедные люди употребляются, главным образом, на постройку больших дорог и каналов. Помещик берет обязательство поставить такое-то количество людей по условленной плате, а подрядчик обязуется кормить их во время работы. Правительственные инженеры, наблюдающие за работами, не требуют от подрядчика в пользу этих несчастных ничего сверх того, что требуется для поддержания их жизни. Что же касается денег, которые получает за них помещик, то правительство не вмешивается в это. Эти несчастные провели дороги в окрестностях Царского Села"15.
По словам г. Погожева16*, отдача на фабрики таких "кабальных" рабочих широко практиковалась в Можайском уезде, причем помещик получал за каждого отдаваемого им рабочего по 25 руб. в год. На суконных фабриках Пушкина-Орфана, кн. Гагарина и др. работало много кабальных рабочих из окрестных помещичьих деревень. По показанию некоего Щедрина, бывшего владельца бумагопрядильни в Клинском уезде, в дореформенное время первоначально все рабочие на его фабрике были кабальными крестьянами Можайского уезда, и только впоследствии они были заменены местными клинскими рабочими16. Г-н Погожее делает интересное указание, что на Вознесенской мануфактуре в Дмитровском уезде, которая еще в 40-х годах имела несколько тысяч рабочих и до настоящего времени остается одной из крупнейших бумагопрядилен Московской губ., до сих пор сохранились семь каменных корпусов, которые носят название "кабальных спален". Каждый корпус называется по фамилии того помещика, которому принадлежали кабальные рабочие, помещавшиеся в этом корпусе17; указание это интересно потому, что оно уясняет нам причину крупных волнений на этой фабрике в 1844 г., усмиренных лишь с помощью вооруженной силы.
Об этих волнениях упоминает министр финансов в своем отношении 5 апреля 1849 г. Закревскому17*, но в очень неясных выражениях: "Учреждение порядка на счет невыдачи фабричным рабочим всей заработной платы, с оставлением части для вручения семейным начальникам или обществам, едва ли удобоисполнимо. Опытом на некоторых московских фабриках дознано в недавнем еще времени, что фабричные из помещичьих крестьян сопротивляются целыми массами подобным распоряжениям и что усмирение их, как, например, в 1844 г. на Вознесенской бумагопрядильне в Дмитровском уезде, требовали вмешательства полицейской и военной силы"18. Приводя в связь с этими словами указание г. Погожева на "кабальные спальни" при Вознесенской бумагопрядильне, можно заключить, что в данном случае сопротивлялись именно закабаленные рабочие - сопротивлялись тому, чтобы плата поступала не им, а помещику; если же министр финансов говорит о "семейных начальниках и обществах", то это объясняется, вероятно, следующим: как сейчас увидим, закабаление рабочих было в это время запрещено законом, и помещики, желая закабалить рабочего за фабрикантом, должны были прибегать к окольным путям, например, требовать плату не на свое имя, а на имя сельского общества или семьи рабочего.
Ивановские фабриканты закабаляли за собой рабочих другим способом - уплачивая помещику Шереметеву18* оброк за своих недоимщиков-односельчан. Оброк в селе Иванове достигал значительной суммы - от 75 до 87 руб. ассигнациями в год с тягла (со всеми добавочными расходами)19. При этом одному крестьянину приходилось иногда платить по нескольким тяглам.
Во всяком случае, употребление на русских фабриках 40-х годов кабальных рабочих не может подлежать сомнению Между тем отдача помещикам своих крепостных в наем недворянам была запрещена законом. Так как сделки такого рода могли прикрывать собой приобретение крепостных лицами, не имевшими на то права, то отдача крепостных в наем разночинцам была запрещена указами 10 апреля 1823 г. и 28 августа 1824 г.20 По-видимому, закабаление крестьян фабрикантами и заводчиками особенно распространилось в начале 20-х годов.
Ввиду этого комитет министров высочайше утвержденным положением 16 июня 1825 г. признал нужным совершенно воспретить помещикам отдачу крепостных на заводские работы с заключением условия от имени помещика; в случае нарушения этого закона помещиком крепостной, отданный в работу, получал свободу21. Но, как видно из предыдущего, помещики легко обходили закон.
По словам Гакстгаузена, в 40-х годах практиковалась отдача в кабалу на фабрику преимущественно детей на семилетний срок в качестве учеников22. Нередко фабриканты доставали нужных им детей и из воспитательного дома, подобно тому как их английские собратья получали малолетних рабочих из приходских домов для бедных Известны возмутительные жестокости, которые при этом практиковались в Англии. Фабриканты посылали в дома для бедных своих агентов, которые набирали живой товар, не справляясь с желаниями детей, и доставляли их по назначению, где с ними обращались хуже, чем с домашними животными. В других случаях агенты приходских домов, стремившихся поскорее избавиться от расходов по содержанию своих питомцев, вывозили детей целыми партиями в крупные промышленные центры и там распродавали их фабрикантам. В газетах нередко помещались объявления, что там-то можно получить на таких-то условиях столько-то маленьких "белых рабов"23.
Каким образом практиковалась отдача питомцев воспитательного дома в России, как их содержали на фабриках и пр., - этого мы не знаем. Об ужасах английских фабричных порядков первых десятилетий этого века нам известно потому, что ужасы эти вызывали негодование значительной части английского общества, и литература того времени служила ярким выражением этого негодования. Русское общество имело более грубые нервы, а литература под игом цензуры должна была тщательно обходить всякие щекотливые вопросы. Поэтому и в данном случае, как и во многих других, нам известно очень немного.
Воспитанники воспитательного дома отдавались на фабрики до совершеннолетия с возраста около 12 лет, причем фабрикант обязывался содержать их на свой счет и по истечении известного срока по их поступлении давать им определенную (впрочем, очень ничтожную - 1 рубль в месяц) плату. По достижении совершеннолетия воспитанники получали от фабриканта пару платья и 100 руб. денег24. Какое значение для фабриканта имела возможность получения даровых (или почти даровых) работников из воспитательного дома, видно из того, что иногда при самом учреждении фабрики заранее выговаривалось условие, что на фабрику будут определяться питомцы воспитательного дома25.
До сих пор мы говорили о фабричных рабочих. Из каких же общественных элементов слагался в дореформенной России класс фабрикантов? Мы видели, что в течение XVIII века замечалось постепенное изменение состава этого класса; первыми фабрикантами были старинные капиталисты Московской Руси - купцы. Затем, по мере роста политического влияния дворянства и ограничения привилегий фабрикантов из купеческого звания (причем, наибольшее значение имело запрещение покупки к фабрикам крестьян), фабрики стали переходить в руки дворянства. В начале XIX века самые важные фабрики - суконные - принадлежали почти исключительно дворянам. Таким образом, к этому времени класс фабрикантов слагался из двух общественных элементов: торгового сословия и землевладельцев - купечества и дворянства. В последующее время к этим элементам предпринимательского класса присоединяется еще третий - выходцы из среды крестьянства.
Я неоднократно указывал, что самой характерной чертой промышленной истории рассматриваемой эпохи было появление и необыкновенно быстрое развитие новой отрасли производства - хлопчатобумажной промышленности. Эта промышленность развилась без непосредственной поддержки правительства и притом при совершенно иных условиях, чем особо покровительствуемые производства, как, например, суконное и чугуноплавильное. Благодаря простоте технических приемов набойки ситцев и ткачества бумажных материй, а вместе с тем и легкости сбыта, по дешевизне товара хлопчатобумажная промышленность быстро распространилась в крестьянском населении. Важнейшим центром ее был Шуйский уезд и в особенности село Иваново. Это село, как и все его жители, принадлежало графу Шереметеву. В 1825 г. в Иванове считалось 125 крупных ситцепечатных и бумаготкацких фабрик. Некоторые из них были огромных размеров. Так, например, в 1817 г. на фабрике Грачевой было 900 станов и 103 набивных стола, на фабрике Ямановского - 1 тыс. станов и 110 набивных столов (рабочих около 1 500), у Гарелина21* - 1 021 стан и 85 набивных столов (рабочих 1 407)26. Все эти фабрики принадлежали или крепостным, или бывшим крепостным графа Шереметева.
В конце XVIII века главным промыслом населения Иванова была набойка бумажных и полотняных материй. Прибыльность этого промысла особенно возросла после московского пожара 1812 г., во время которого погибли почти все московские фабрики. Временное устранение такого опасного конкурента, как Москва, необыкновенно способствовало оживлению ивановской промышленности. В это время фабрикация бумажных тканей давала такие барыши, что промышленники наживали, по некоторым показаниям, "упятеренный рубль на рубль"27 - 500% прибыли. Особенно выиграли от такого положения вещей набойщики, среди которых многие работали не на фабрикантов, а за свой собственный счет, при помощи своей семьи. По словам Гарелина, спрос на набойщиков в селе Иванове после московского пожара до такой степени усилился, что они без труда зарабатывали до 100 руб. ассигнациями в месяц. Около этого времени и совершился переход многих кустарей-набойщиков в крупные фабриканты.
Скопить небольшой капитал для открытия собственной фабрики для набойщика-кустаря в это время было делом нетрудным. Миткаль можно было всегда получить в кредит. Капитал оборачивался необыкновенно быстро. За несколько дней набойщик успевал набить миткаль и придать ему окончательную отделку, а в первый базарный день в селе Иванове он мог без труда продать изготовленный ситец купцам, приезжавшим для закупки товара. Таким путем кустарь при некоторой изворотливости и предприимчивости мог сделаться сначала мелким, затем и крупным капиталистом28.
Такое счастливое время для набойщиков продолжалось, правда, недолго, и уже с 20-х годов плата за набойку и цена готового ситца падают под влиянием быстрого увеличения числа набойщиков, а затем и введения ситцепечатных машин. Переход из кустарей в фабриканты сделался затруднительным. Но достаточно было непродолжительного процветания набоечного промысла, чтобы образовались небольшие капиталы, которые потом беспрепятственно могли расти и расти29. Около этого времени было положено основание огромному состоянию Морозовых22*. Основатель этой фирмы Савва Морозов был простым ткачом и крепостным крестьянином помещика Рюмина. В 1797 г. он устроил небольшую фабрику шелковых лент, затем более крупную - нанки и шелковых материй - в местечке Зуево. В 1820 г. он выкупился на волю со всей своей семьей (за 17 тыс. руб.), записался в купечество и стал одним из крупнейших фабрикантов России30.
Как сказано, все ивановские фабриканты (многие из которых были миллионерами) вышли из крестьян. Большинство их, как и шуйских фабрикантов, первоначально были мелкими самостоятельными производителями - кустарями или фабричными рабочими31. Село Иваново представляло собою в начале этого века оригинальную картину. Самые богатые фабриканты, имевшие более 1 тыс. рабочих, юридически были такими же бесправными людьми, как и последние голыши из их рабочих. Все они были крепостными Шереметева. Не фактически крупные фабриканты не только свободно владели движимым и недвижимым имуществом (хотя последнее и записывалось на имя помещика), но даже имели своих собственных крепостных. Так, например, Ивану Гарелину, как видно из его духовного завещания, принадлежало сельцо Спасское со всеми жившими в нем крестьянами Точно так же имел крепостных крестьян и другой ивановский капиталист - Грачев.
У многих фабрикантов были крепостные дворовые люди. Само собою разумеется, что юридически все эти крепостные принадлежали единственному владельцу Иванова - Шереметеву, но так как вотчинная контора Шереметева признавала имущественные сделки подведомственных ей крепостных, причем в пользу графа поступал известный процент стоимости приобретенного или проданного имущества, те крепостные капиталисты могли свободно приобретать земли и даже крестьян в свое полное пользование и владение32.
Нечего и говорить, что такие капиталисты - крепостные помещики - стремились выкупиться на волю. Но владелец села Иванова соглашался на это крайне неохотно; до реформы 19 февраля выкупились на волю в Иванове всего около 50 крестьянских семейств, причем средняя выкупная плата за семейство достигала 20 тыс. руб.33 Выкупившиеся крестьяне, как видно из высокой стоимости выкупа - крупные капиталисты, записывались в купечество.
Таким же путем крупные фабрики возникали из мелкой крестьянской промышленности и в других местах. Московские земские статистики24* констатируют для московского района, что "большинство ныне существующих фабрик средней величины возникли из кустарных изб; владельцы кисейных, гардинных и одеяльных фабрик Волоколамского уезда (оборот некоторых достигает нескольких сот тысяч рублей; - и до настоящего времени крестьяне; предки их работали за станами, деды заводили светелку... а отцы основывали небольшую фабрику. Громадные механические заведения Горской волости, Коломенского уезда, также ведут свое начало от кустарной избы... Шерстяная фабрика Егорова в Клинском уезде в 30-х годах настоящего столетия представляла собой небольшую светелку, в которой владелец ее работал за станком наравне с другими ткачами". Основатель одной из крупнейших шелковых фабрик Кондрашев был крепостным Бибикова, работавшим на шелковой фабрике Лазарева в Москве. Он скоро сделался крупным фабрикантом, но, несмотря на это, оставался крепостным вплоть до 1861 г.34
Подобные крепостные фабриканты были характерной особенностью рассматриваемой эпохи. В селе Вачи, Муромского уезда, фабрика стальных изделий была устроена в 1831 г. крепостным крестьянином князя Голицына Кондратовым35,25*. Шереметеву, владельцу села Иванова, принадлежали также и замечательные промышленные села в Нижегородской губернии - Павлово и Ворсма. Уже в 40-х годах в этих селах появились мелкие фабриканты из крестьянской среды. Энгельгард, бывший в Павлове в 1830 г., говорит, что в этом селе многие богатые мастера имеют особые мастерские, в которых работы производятся наемными людьми. Такие мастера живут в каменных домах36. В 40-х годах академик Кеппен26* сообщает, что местный фабрикант Завьялов27* употребляет на своей фабрике перочинных ножей машины, приводимые в движение лошадьми37. В начале 50-х годов в Павлове насчитывалось уже несколько более или менее крупных мастеров-фабрикантов, из которых особенно выделялись Завьялов, Калякин и Горшков, державшие, по словам Мельникова, в своих руках всю павловскую промышленность38.
В начале 50-х годов в Горбатовском уезде насчитывалось уже более 30 более или менее крупных стальнослесарных заведений, на которых изготовлялись столовые и перочинные ножи, кинжалы, бритвы, ножницы и замки39. Все эти заведения возникли из крестьянских кустарных мастерских. По характеру отношений богатых и бедных крестьян друг к другу Павлово совершенно напоминало Иваново. Масса рабочего люда находилась в совершенной зависимости от богатых фабрикантов. "Явление то же самое, как и в ткацких местностях Шуйских и Ивановских", - замечает по этому поводу Мельников40.
В Костромской губернии основатели всех бумаготкацких фабрик, действовавших в конце 50-х годов, были, за весьма немногими исключениями, помещичьими крестьянами, начавшими дело с не больших кустарных заведений41.
В селе Висенем, Арзамасского уезда, принадлежавшем кн. Салтыкову, население занималось преимущественно изготовлением сапог; в нем также замечались огромные различия в имущественном положении отдельных хозяев. Около 15 крестьян производили торговые обороты каждый в 20-50 тыс. руб. в год, другие же были совершенными бедняками42.
Факт возникновения крестьянских фабрик констатируется и Гакстгаузеном: "Значительная часть современных русских фабрик устроена крестьянами, которые не умеют ни читать, ни писать и достигли своего теперешнего положения только собственными силами. Некоторые из самых крупных и богатых фабрикантов России относятся к этой категории, например, ситцевый фабрикант Гучков в Москве и табачный фабрикант Жуков в Петербурге”43.
Таким образом, в XIX веке к дворянским и купеческим фабрикам стали присоединяться еще крестьянские. Этот факт очень важен, так как он характеризует новую эпоху в развитии нашей крупной промышленности. Крестьянская фабрика была органическим продуктом народной жизни и никоим образом не может быть названа "искусственным явлением" подобно крупным фабрикам прошлого века. Появление на промышленной арене нового типа фабрики знаменовало собой то, что условия русской промышленности созрели уже до промышленного, а не только торгового капитализма. Крепостная фабрика по ходу промышленной эволюции отживала свое время; ее место заступала новая, капиталистическая фабрика, основанная на свободном договоре предпринимателя-капиталиста с рабочими.
Я говорил во Введении, что в XVIII веке купечество домогалось ограничения крестьянской торговли и промышленности. Особенно ярко выразились эти домогательства в купеческих и городских наказах и прениях в екатерининской комиссии по составлению Нового уложения. Уже один этот факт доказывает развитие крестьянской промышленности во второй половине прошлого века. В XIX веке в крестьянской среде появляются крупные капиталисты-фабриканты. Правительство не имело никакого интереса задерживать развитие капиталистического производства среди крестьянства, так как, с одной стороны, рост промышленности увеличивал платежную способность населения, а с другой - дворянские интересы, дававшие тон всей нашей внутренней политике, требовали того же. Крестьянские фабрики почти не конкурировали с дворянскими: в дворянских руках оставались фабрики и заводы, работавшие преимущественно или в значительной степени на казну, каковы фабрики солдатских сукон, солдатского и парусного полотна, писчебумажные, горные заводы. Крестьянские фабрики выделывали почти исключительно дешевый товар, расходившийся в массе населения: ситцы, кумачи, платки, дешевые шелковые и шерстяные ткани, мелкие стальные и железные изделия, кожевенные изделия и пр. Нередко крестьянские фабрики устраивались в помещичьих селах (самые замечательные промышленные села принадлежали дворянам). Как и в прошлом столетии, дворянство в александровскую и николаевскую эпоху не только не сочувствовало притязаниям купечества монополизировать крупную торговлю и промышленность в свою пользу, но по собственным интересам должно было отстаивать свободу развития крестьянского промышленного и торгового капитала, - свободу, от которой оно только выигрывало. Я указывал, какой оброк платили ивановские крестьяне Шереметеву; в селе Павлове крестьяне платили также крупный оброк: вместе с подушною податью он равнялся в начале 30-х годов 46 руб. с души м.п.44; в промышленном селе Великом, Ярославского уезда, принадлежавшем помещикам Яковлевым, крестьяне платили в 50-х годах оброка 10 руб. сер. с души м.п.45
По этим причинам правительство не обнаруживало никакой склонности задерживать развитие крупного производства в крестьянской среде и заботилось только об одном - о своевременном обложении у налогом возникавших крестьянских капиталов наравне с купеческим капиталом. В 1812 г. крестьянам была дозволена как оптовая, так и розничная торговля, а также содержание фабрик и заводов, но не иначе, как по взятии особых свидетельств, плата за которые была назначена такая же, как и за соответствующие гильдейские свидетельства купечества.
Таким образом, первая половина XIX века характеризуется ростом у нас промышленного капитализма и преобразованием прежней крепостной фабрики в фабрику капиталистическую.
1* Павел I (20.9.1754-12.3.1801), Российский император (1796-1801).
2* Романович-Славатинский Александр Васильевич (1832-?), юрист, специалист в области государственного права. "Дворянство в России от начала XVIII в. до отмены крепостного права" (1870) - исследование, за которое он получил степень доктора права, принесло ему широкую известность.
3* Александр I (12.12.1777-19.11.1825), Российский император с 12 марта 1801 г. по 19 ноября 1825 г.
4* Имеется в виду "Исследование о природе и причинах богатства народов", опубликованное 9 марта 1776 г. Первый перевод на русский язык был выполнен Н. Политковским и издан четырьмя выпусками в 1802-1806 гг. Второе издание книги в России состоялось в 1866 г. в переводе П.А. Бибикова (1832-1875), издавшего 13 томов переведенных им сочинений А. Смита, Т.-Р. Мальтуса, А. Бланки и др. Судя по сноскам, Туган-Барановский пользовался первым переводом.
5* Смит (Smith) Адам (5.6.1723-17.7.1790), шотландский философ и экономист. Профессор логики Глазговского университета (1751-1769). Главные труды: "Теории нравственных чувств" (1759); "Исследование о природе и причинах богатства народов" (1776), которое сделало А. Смита классиком политической экономии. Влияние А. Смита на экономическую мысль в России было исключительно велико. М.И. Туган-Барановский отмечал, что вполне в духе А. Смита был написан учебник профессора Московского университета Хр. Шлецера "Начальные основания государственных хозяйств, или Науки о народном богатстве" (1805-1806) - выдающееся для своего времени произведение, переведенное на французский и немецкий языки. К самым "замечательным последователям" А. Смита Туган-Барановский относил Шторха, к школе А. Смита причислял и Н.И. Тургенева. (Россия. Энциклопедический словарь. М., 1991. С. 851). Туган-Барановский посвятил А. Смиту специальный очерк в кн.: Очерки из новейшей историиполитической экономии и социализма. СПб., 1903. С. 29-46.
6* Васильев Алексей Иванович (1742-1806), граф. При учреждении министерств (1802) становится первым министром финансов (1802-1806), пройдя службу в сенате, в штате-конторе (финансовое управление), экспедиции для ревизии государственного счетоводства. За время своего управления Министерством финансов не провел ни одной крупной экономической меры, полностью посвятил делу улучшения государственного счетоводства и отчетности. Им были составлены "Государственная окладная книга" (первый подробный счет государственных доходов и расходов), сборник законов по финансовому ведомству до 1775 г., "Наставление для казенных палат".
7* Свободные хлебопашцы - разряд крестьян, освобожденных от крепостной зависимости по закону от 20 февраля 1803 г. Закон о свободных хлебопашцах 1803 г. был попыткой Александра I в период его либеральных начинаний предоставить крестьянам возможность свободного выхода из крепостной зависимости путем освобождения помещиками крепостных с землей за выкуп ими надела на условиях, устанавливаемых помещиками.
8* Николай I (22.6.1796-18.2.1855), российский Император (1825-1855).
9* "Санкт-Петербургский журнал". Ежемесячное издание Министерства внутренних дел 1804-1809 гг. Редактор - М.Н. Баккаревич.
10* Мордвинов Николай Семенович (17.4.1754—30.3.1845), русский государственный и общественный деятель, экономист. Граф (с 1834). Адмирал (с 1799). 1799-1801 гг. - член и вице-президент Адмиралтейств-коллегии, в 1802 г. - морской министр. Ближайший сотрудник М.М. Сперанского по разработке плана улучшения финансовой системы России. В 1823-1840 гг. - президент Вольного экономического общества. В 1826 г. - единственный из членов Верховного уголовного суда отказался подписать смертный приговор декабристам. Туган-Барановский отмечал, что, защищая покровительственный тариф, Мордвинов значительно раньше Фр. Листа выдвинул многие положения. В частности, он установил зависимость успехов земледелия от роста промышленности, сформулировал учение о "емкости населения" страны в связи с ее хозяйственным строем. Важнейшие труды: Устав государственного Трудопоощрительного банка (1801); Некоторые соображения по предмету мануфактур в России и о тарифе (1815) (эта книга по оценке М.И. Туган-Барановского, "по оригинальности мысли резко выделяется среди русской экономической литературы того времени"); Рассуждение о могущих последовать пользах от учреждения частных по губерниям банков (1816), О мерах улучшения государственных доходов (1825), О причинах всегда скудных и часто совершенных неурожаев в России, как хлеба, так и корма для скота (1839). Многочисленные проекты, записки и мнения Мордвинова опубликованы в сб.: Архив гр. Мордвиновых (т. 1-10, 1901-1903). См. также: Избранные произведения. М., 1945.
11* Указ об обязанных крестьянах издан 2 апреля 1842 г., давал помещикам право по соглашению с крестьянами освобождать крестьян, наделяя их землей на правах "обязанных определенными повинностями помещику" (ПЗС. Т. XVII. № 15462).
12* Гакстгаузен Август фон (3.2.1792-31.12.1866), прусский экономист и юрист, специалист по аграрному вопросу, исследователь аграрных отношений в Пруссии и России. В 1843-1844 гг. находился в России по предложению Николая I. Внимательно изучал особенности аграрного строя России, в частности общину. В результате данных исследований издал труд в трех томах на немецком и французском языках, "замечательную книгу", по оценке Туган-Барановского, - "Исследование внутренних отношений народной жизни и в особенности сельских учреждений России". Придерживался мнения, что крепостное право в России необходимо уничтожать постепенно, освобождая крестьян вместе с землей. В России при Николае I его труд был издан с цензурными изъятиями и с запрещением перевода на русский язык.
М.И. Туган-Барановский называл Гакстгаузена "родоначальником учения об общине", который "раскрыл огромное значение этого института в общем стиле русской жизни", "и что поэтому Россия ближе в некотором отношении к социализму... Он вовсе не думал, что в России возможен социалистический строй; он только думал, что идеалы западноевропейских социалистов могли бы всего полнее осуществляться в России, в той стране, которая всего дальше от этих идеалов" / (Труды Императорского Вольного экономического общества. СПб., 1910. Т. I. Кн. 1. С. 9-10).
М.И. Туган-Барановский считал, что Гакстгаузеном положено начало "романтического направления" в русской экономической науке. Книгу Гакстгаузена "Studien Uber die inneren Zustande Russlands" Туган-Барановский характеризовал как "поворотный пункт" в истории русской экономической науки. "До Гакстгаузена русская наука не пыталась охватить одной общей идеей наш хозяйственный строй во всем его своеобразии. После Гакстгаузена противопоставление народного хозяйства России западноевропейскому стало основным мотивом русской экономической мысли. Экономические воззрения как западников, так и славянофилов сложились под непосредственным влиянием Гакстгаузена" (М.И. Туган-Барановский. Экономические науки // Россия. Энциклопедический словарь (репринт соответствующего тома энциклопедического словаря Брокгауза и Эфрона). Л., 1991. С. 851).
13* Гарелин Яков Петрович (1820-1890), крупный текстильный фабрикант, городской голова Иваново-Вознесенска, сын бывшего крепостного гр. Шереметевых. Издал несколько работ по истории и этнографии Суздальской области, в которых имеется много сведений о развитии русской текстильной промышленности. Осн. труд: Город Иваново-Вознесенск, или бывшее село Иваново и Вознесенский посад (Владимирской губернии). В 2-х ч. Шуя, 1884-1885. (Ист.: Алфавитный каталог Российской государственной библиотеки).
14* Бутовский Александр Иванович (11.4.1814—11.12.1890), русский экономист, директор департамента Министерства финансов, сенатор. Автор труда "Опыт о народном богатстве, или О началах политической экономии" (1847).
15* Тургенев Николай Иванович (23.10.1789-10.11.1871), русский государственный деятель, экономист, декабрист. Один из основателей русской финансовой науки. Автор трудов "Опыт теории налогов" (1818) и опубликованного за границей "La Russie et les Russes" ("Россия и русские") (1847). Заочно судим и приговорен к пожизненной каторге. В 1857 г. был восстановлен в правах.
16* Погожев Александр Васильевич (1853-1913), санитарный врач и публицист, экономист, статистик, земский деятель. Известен многочисленными и ценными трудами по фабрично-заводской гигиене и по санитарному состоянию промышленных предприятий. См.: Учет численности и состав рабочих в России. СПб., 1906; Вотчинно-посессионные фабрики и фабричный быт Московской губернии в конце XVIII и в начале XIX века // Сборник статистических сведений по Московской губернии. Отдел санитарной статистики. Т. IV, ч. 1. Общая сводка по санитарным исследованиям фабричных заведений Московской губернии за 1879-1885 гг. / Под ред. Ф.Ф. Эрисмана. М., 1890. С. 64-92 в отделе I. В 1902-1904 гг. - редактор первого в России журнала по гигиене труда - "Промышленность и здоровье". (Ист.: Рашин Л.Г. Формирование рабочего класса в России. М., 1958. С. 40).
17* Закревский Арсений Андреевич (1786-1865), граф. государственный деятель, министр внутренних дел (1828-1831), генерал-губернатор Финляндии и Московский (1848-1859). (Ист.: Азбучный указатель имен русских деятелей для Русского биографического словаря. СПб., 1887. Ч. 1. С. 265).
18* Шереметев Дмитрий Николаевич (1803-1871), гофмейстер, попечитель Московского Странноприимного дома, коллекционер, меценат.
19* Л. Давыдова - Лидия Карловна Туган-Барановская (1869-1900), писательница, дочь известного виолончелиста и композитора К.Ю. Давыдова, первая жена М.И. Туган-Барановского. Сотрудничала в "Северном Вестнике", написала для издания Павленкова и "Русской школы" несколько биографических очерков: "Джорж Эллиот", "Шопэн", "Массне". Ее статьи: "Белые рабыни", "Ричард Остлер, король фабричных детей", "Иосиф Арчь, английский крестьянин-депутат", перевод статьи Г. Шмоллера "Разногласие мнений в науке о народном хозяйстве" и др. напечатаны в журнале "Мир Божий". В этом журнале она со дня его основания состояла редактором иностранного отдела и вела отдел "На родине". Известна также как деятельница по народному образованию. Статья "Ричард Остлер, король фабричных детей" (Из истории фабричного законодательства в Англии) // "Мир Божий". 1895. Март. С. 22-49. Выбор темы и ее трактовка раскрывают духовный облик этой женщины. Статья посвящена деятельности и личности английского политического деятеля Ричарда Остлера (1789-1861), который вслед за впервые выступившим против эксплуатации детского труда Р. Оуэном всю жизнь посвятил защите "фабричных детей". В борьбе против фритредерской буржуазии выступал за законодательное ограничение рабочего дня. В итоге его благородной деятельности через 32 года после внесения им проекта реформы билль о 10-часовом рабочем дне в 1847 г. прошел в парламенте. «Он был первой крупной победой рабочего сословия в его борьбе с фабрикантами, и победа эта навсегда связана с именем неутомимого "фабричного короля" Остлера», - цитирует Л. Давыдова письмо рабочих Р. Остлеру, который к тому времени потерял все свое состояние, однако считал, что с этим несравнимо "нравственное удовлетворение, которое нельзя купить за деньги" (Там же. С. 29).
20* "Мир Божий". Ежемесячный литературный и научно-популярный журнал для юношества и самообразования выходил в Петербурге в 1892-1906 гг. под редакцией Виктора Острогорского. Фактическим руководителем издания был А.И. Богданович. На страницах журнала велась полемика с народничеством с позиций "легального марксизма". В публицистическом отделе сотрудничали: М.И. Туган-Барановский, П.Б. Струве, Н.А. Бердяев, П.Н. Милюков, Е.В. Тарле, М.К. Лемке, Г.А. Джанишев; в литературно художественном отделе - М. Горький, Д.М. Мамин-Сибиряк, А.И. Куприн, И.А. Бунин, В.В. Вересаев, Н.Г. Гарин-Михайловский.
21* Гарелин И.Н. (7-1884), фабрикант Иваново-Вознесенска, владелец одного из наиболее старых, по времени основания, предприятий (ткацкая фабрика Гарелиных была основана в 1751 г.). В 1832 г. на фабрике была установлена паровая машина. В 1845 г. образовались две фирмы - "Никона Гарелина сыновья" и "Ивана Гарелина сыновья", а в 1855 г. - Товарищество мануфактур Ивана Гарелина с сыновьями", на фабриках которого работало свыше 2 тыс. рабочих.
22* Морозовы, семья известных русских промышленников из старообрядцев. Одни из главных производителей тканей в России, отличавшихся высоким качеством. Основатель: Савва (Первый) Васильевич Морозов в 1797 г., еще будучи крепостным купца Кононова, открыл собственное дело - мастерскую по изготовлению шелковых лент. В 1820 г. откупился за себя и четырех сыновей и получил вольную. Старшие сыновья Саввы Первого - Захар и Елисей - с помощью отца основали хлопчатобумажные мануфактуры в Никольском (главная семейная) и Богородске (богородско-глуховскую). Сын Елисея Викула основал собственную мануфактуру вблизи ст. Орехово. Наиболее известный Савва (Второй) Тимофеевич Морозов, будучи управляющим семейной фирмы, сделал ее одной из самых прибыльных в России. Покончил с собой во Франции в 1905 г.
23* "Вестник промышленности”. Московское издание 1858-1861 гг., выходившее с характерным подзаголовком: "Ежемесячный, иллюстрированный, технический журнал заводско-фабричной промышленности, кустарного промысла и ремесла". "Вестник промышленности" основан известным славянофилом, поборником развития русского национального производства, крупнейшим предпринимателем Федором Васильевичем Чижовым, издававшим журнал (на собственные средства) совместно с И.К. Бабстом. Выходило еженедельное приложение - газета "Акционер". Журнал возобновлен в 1884 г. П.Н. Кречетовым, издание продолжалось до 1886 г.
24* М.И. Туган-Барановский оценивал статистическую работу земств как уникальное явление в мировой статистической литературе. "Особенно замечательными" считал он статистические работы Московского земства. (Россия. Энциклопедический словарь. Л., 1991. С. 853).
25* Кондратов Д.Д., основатель фирмы "Кондратов Дм.Дм. наследники", предприятия которой находились в Муромском уезде Владимирской губернии, в Горбатовском уезде Нижегородской губернии, вырабатывали ножевой товар. Первая фабрика основана в 30-х годах XIX века. В 1840 г. капитал предприятия был всего 300 руб., а в 1880 г. - 200 000 руб. В 90-х годах на фабриках было занято более 500 рабочих.
26* Кеппен Петр Иванович (19.2.1793-23.5.1864), русский ученый, статистик, этнограф, библиограф. Академик Петербургской АН (1843). Окончил Харьковский университет. Участвовал в основании общества любителей российской словесности (1816). Издавал в 1825-1826 гг. один из первых библиографических журналов России - "Библиографические листы". Был одним из создателей Русского географического общества (1845), в котором возглавлял отделение статистики. Организовал систематический сбор статистических данных о национальном составе населения России и издал первую "Этнографическую карту Европейской России" (1851). Содействовал в 50-60-е годы началу издания "Списков населенных мест Российской империи" (Т. 1-65. 1861-1885).
27* Завьяловы, владельцы завода металлических изделий в с. Ворсме, Горбатовского уезда, Нижегородской губернии, основанного в 1827 г. В 1897 г. на заводе и на стороне работало до 800 рабочих.
28* "Москвитянин". Московский "учено-литературный" журнал (1841-1856 гг.), с 1843 г. выходил 2 раза в месяц. Издатель - М.И. Погодин (1800-1875), историк, писатель, журналист, академик Петербургской АН (1841), совместно с С.П. Шевыревым (1806-1864), литературным крйтиком, поэтом, академиком Петербургской АН (1847).
1 Романович-Славатинский А.В. Дворянство в России. СПб., 1870, С. 200.
2 Семенов А.В. Изучение исторических сведений о российской внешней торговле и промышленности с половины XVII-ro столетия по 1858 год. СПб., 1859. Т. III. С. 262.
3 Зябловский Е. Статистическое описание Российской империи. СПб., 1808. Ч. V. С. 9-73.
4 Романовин-Славатинский А.В. Указ. соч. С. 236.
5 П.С.З., т. XXVII, 20352, XXX, 23132 и 23679; XXXIII, 26504.
6 Санктпетербургский журнал9*. 1804. Авг. С. 133. Адм[ирал] Мордвинов19* в своих речах в Государственном совете называл Адама Смита "писателем, знаменитым в наши времена по изложению истинных начал государственного хозяйства", и ссылался на его мнение как на высший научный авторитет (Чтения О-ва истории и древностей российских. М., 1854. Кн. 4. Мнение адмирала Мордвинова о новых налогах).
7 Семевский В.И. Крестьянский вопрос в Россия. СПб., 1888. Ч. I. С. 266; Ч. II. С. 569.
8 Рассчитано по: Список фабрикантов и заводчиков Российской империи в 1832 г. СПб., 1833.
9 Haxthausen A. Studien Uber die inneren Zustfinde Russlands. B., 1852. Bd. III. S. 593.
10 Ibid. Vol. 1. S. 190.
11 Дело по донесению чиновника Самойлова и пр., 14 декабря 1838 г. // Арх. д-та торг. и ман.
12 О состоянии рабочих в России // Журнал мануфактур и торговли. 1837. № 12.
13 Гарелин Я.П. Вознесенский посад И Владимирские губернские ведомости. 1861. № 15.
14 Бутовский А. Опыт о народном богатстве. СПб., 1847. С. 482.
15 Tourgueneff N. La Russie et les Russes. Paris, 1847. Vol. II. P. 137-138.
16 Сб. ст. свед. по Московской губ. Сан. отд. Т. III. Вып. VI. Можайский уезд.
17 Там же. Вып. VII. Дмитровский уезд. С. 94.
18 Дело по предлож. московского военного генерал-губернатора гр. Закревского о недозволении учреждать вновь фабрики и заводы в Москве, 22 октября 1848 г. Н Арх. д-та торг. и ман.
19 Гарелин Я.П. Город Иваново-Вознесенск. Шуя, 1884 Ч. I. С. 210
20 П.С.З. Т. XXXVIII, № 29416, Т. XXXIX, № 30040.
21 Там же. Т. XL. № 30385.
22 Haxthausen А. Op. cit S. 579.
23 См. крайне интересную книгу: Alfred The History of the Factory Movement. London. 1857. Главным образом по этой книге составлена статья: Давыдова Л.19*, Ричард Остлер, король фабричных детей // Мир божий20*. 1895. Март
24 Дело об определении на фабрику Баннистера питомцев воспитательного дома, 27 августа 1817 г.// Арх. д-та торг. и ман.
25 Дело о предполагаемой к учреждению в г. Ямбурге ситцевой фабрики. 2 апреля 1814 г // Там же.
26 Статистическое обозрение состояния Владимирской губ. в 1817 г. // Владимирские губернские ведомости. 1857. № 13.
27 Мануфактурный очерк местечка Ново-Зуева // Журнал мануфактур и торговли. 1854. Ч. 1. С. 203.
28 Гарелин Я.П. Город Иваново-Вознесенск. С. 204-205. "Это время для набойщика было золотым, и только ленивый да разгульный не составили себе капитала исключительно набивным мастерством".
29 Английская бумаготкацкая промышленность переживала совершенно такую же эпоху в конце XVIII века. В это время под влиянием удешевления пряжи спрос на ткани чрезвычайно возрос, заработная плата ткачей увеличилась в несколько раз, и многим из них удалось выбиться в фабриканты. Но затем последовал упадок заработной платы, и ткачам пришлось оставить всякие мечты о превращении в капиталистов.
30 Мануфактурный очерк местечка Ново-Зуева // Журнал мануфактур и торговли // 1854. Ч. I; также Мануфактура и фабрика торгового дома Савва Морозов с сыновьями. Москва. 1870.
31 "Большая часть фабрикантов села Иванова и вообще Шуйского уезда возвысилась в капиталах своих от счастливого перехода из набойщиков в фабриканты-капиталисты". "Колеристы и набойщики Владимирской губернии" П. Несытова, "Памятная книжка Владимирской губернии на 1862 г." (С. 51). - "Большая часть значительных фабрик, принадлежащих теперь к Вознесенскому посаду, основана людьми, начинавшими свои дела с мелочного произвопства о Иванове". "Село Иваново" Власьева, "Вестник промышленности"23*. 1859 Т. III.
32 Гарелин Я П. Город Иваново-Вознесенск. Ч. I. С. 110, 211. По словам Гакстгаузена, некоторые крепостные Шереметева в 40-х годах имели по 600,700 крепостных. Haxthausen А. II, 72. Об этом же упоминает и Николай Тургенев (La Russie el les Russes. Bruxelles. 1847. T. 2. C. 128).
33 Гарелин Я.П. Город Иваново-Вознесенск С. 114.
34 В "Сборнике стат. свед. по Московской губернии" (Т. VII. Вып. 111. С. 27-28) подобных примеров приведено очень много.
35 Владимирские губернские ведомости. 1853. № 42. Фабричное заведение стальных изделий в Муромском уезде).
36 Engelhard. Bemerkungen auf einer Reise von St.-Petersburg nach dem Ural 1830. S. 176-178.
37 Kоppen, Kuraer Bericht ilber eine Reise von S.-Petersburg nach Kasan S.-Petersburg, 1847. S. 6.
38 Мельников П. Павловская промышленность// Москвитянин28*. 1851. Ч. IV. С. 104.
39 Нижегородская губерния в хозяйственно-статистическом отношении // Журнал министерства внутренних дел. 1857. Ч. XXVIII. С 44.
40 Москвитянин. 1851 Ч. IV. С. 104.
41 Кривоблоцкий Я.С. Костромская губерния // Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами генерального штаба. СПб., 1861. С 338.
42 Haxthausen A. Op. ciL Vol. I. P. 328.
43 Ibid P. 185.
44 Engelhard. Op. ciL Vol. IV. S. 178.
45 Das Dorf Welikoye // Archiv ftlr wissenschaftliche Kunde Russlands 1856. Bd. XV.
<< Назад Вперёд>>
