А. Корсак. О формах промышленности вообще и о значении домашнего производства (кустарной и домашней промышленности) в западной Европе и России1
Рис. 18. Титульный лист к книге А. Корсака "О формах промышленности вообще и о значении домашнего производства в Западной Европе и России"
Вообще домашняя форма производства в настоящее время у нас еще господствует. Причина того, с одной стороны, заключается только в преходящих условиях, свойственных каждому народу на известной степени его экономического развития; сюда относятся: многочисленность сельского народонаселения, слабое разделение труда в производстве и слабое развитие промышленности вообще, отсутствие благоприятных условий для фабричного производства, редкость народонаселения, недостаток путей сообщения и капиталов, низкие цены на земледельческие продукты, безыскусственность и невыгодность земледелия и т.п. Но, с другой стороны, есть у нас причины, не зависящие от экономического развития вообще, причины, которые более благоприятствуют домашнему труду. Сюда прежде всего относится распределение земли в народонаселении: в большей части западной Европы распределение поземельной собственности невыгодно для домашней промышленности; вследствие этого домашний труд там не всегда существует в селах; многие работники не имеют подспорья в клочке земли и даже живут в городах, как обыкновенные ремесленники, занимаясь только фабричными, но не ремесленными работами; отсюда полная невозможность для домашней системы производства выносить соперничество фабрик. У нас земля доступна большинству народонаселения, хотя на условиях, не совсем выгодных для земледелия, - и вследствие того даже домашняя система производства имеет более прочности, не говоря уже о ремесленных домашних занятиях; с другой стороны, фабричность не может располагать, при таких условиях, одинаковыми с западной Европой рабочими силами.
Естественные причины, которые сохраняют вообще домашнюю форму производства, в России равным образом имеют более значения, чем на Западе. Главная между ними - климат, вследствие которого в северных наших губерниях земледельческий труд становится менее выгодным и соединяется с большими расходами, а земледелец между тем имеет много свободного времени.
Вот причины, которые дают много жизненности домашнему труду в России, тем более что для фабричной формы нет многих, самых необходимых условий.
Однако домашняя система производства и в России отживает свое время, а домашняя промышленность имеет много невыгодных сторон; ее неподвижность и рутина, по большей части дурное качество ее произведений, выкупаются только отчасти дешевизной, которая не всегда соединяется с выгодами производителей. Экономические условия домашнего производства не всегда выгодны; так, немногие отрасли его обрабатывают домашние материалы. Разделяя общий характер мелкого производства, оно приобретает их покупкой по мелочам у розничных торговцев, с надбавкой высоких процентов. В фабричных отраслях, где господствует почти исключительно домашняя система производства, работники не имеют вовсе самостоятельности в этом отношении; они получают материал от посредников между фабрикантами и ими. В ремесленных отраслях производители также не всегда самостоятельны: чем труднее добывать суровье, тем более зависимости от купцов, и наши крестьяне-ремесленники почти всегда закабалены у капиталистов крупных и мелких, кредит которых обращается в самую страшную эксплуатацию. В сбыте изделий множество мелких посредников. В ремесленных отраслях промышленности у нас еще более, чем за границей, затруднены непосредственные, более или менее близкие сношения с рынком или с оптовой торговлей: на каждом шагу являются барышники, кулаки и т.п. Все это дает ненормальное направление конкуренции производителей, которая усиливается только между производителями в отношении к перекупщикам и торговцам, но не к потребителям. Располагая вполне сбытом, монополисты заботятся только о том, чтобы им самим достались изделия дешевле; для этого они обращаются к дешевым, но плохим работникам, а потребителям продают эти плохие, но дешевые изделия все-таки не так дешево, как могли бы они продаваться при более прямых сношениях с рынком самих производителей. Поэтому же домашние произведения не только у нас не улучшаются, но делаются хуже прежнего.
Рассматривая домашнюю форму производства с технической ее стороны и относительно тех способов и средств, которыми она располагает, мы находим, что в фабричных отраслях она несравненно хуже фабричной системы и в настоящее время даже у нас фабрики могут производить почти столь же дешево; в ремеслах изделия ее не лучше, но зато дешевле городского ремесла, которое в России притом развито чрезвычайно слабо. Кроме общих условий, этой дешевизне особенно способствует разделение труда во многих отраслях промышленности, как между отдельными членами семейств и мастерских, так и между отдельными селами. Тем не менее все производство основано вообще на рутине; орудия и способы его первобытные; технические знания - это рутинные сведения, приобретенные по наследству. В заключение всего, примеры ассоциации для оптовой покупки материала и для сбыта произведений, особенно же для приобретения улучшенных орудий и машин и для устройства общественных мастерских, как это видим, например, в Англии, у нас чрезвычайно редки. Но что дух ассоциации не чужд и нам - в этом нет никакого сомнения, судя по другим примерам, которые, к сожалению, редки в домашней промышленности.
Таким образом, не смотря на те, по-видимому, важные преимущества, которые имеет у нас домашняя форма производства, она в настоящем ее виде далеко не представляется в таком выгодном свете, в каком некоторые хотят ее видеть. Но между тем в наших промышленных губерниях она имеет огромное значение в хозяйственном быте крестьян, значение, которому далеко уступает значение фабрик. Спрашивается, неужели суждено ей исчезнуть, так же как исчезает или уже исчезла она в западной Европе?
Новейшее время показало, что даже на Западе, в центре фабричного производства, где фабрики поглотили уже родственную им мелкую промышленность, где мелкие производители не имеют того выгодного положения, в каком могут быть наши крестьяне, есть, однако, возможность даже простым работникам пользоваться всеми выгодами фабричного производства, на правах самостоятельных хозяев. Возможность эта заключается в кредите и ассоциации мелких ремесленников, в общественных мастерских и общественных машинах.
Мы вполне согласны, что нынешняя фабрика - совершеннейшая в экономическом отношении форма производства в настоящее время; но думаем также, что ее всепоглощающее могущество опасно, а за неимением его сообщать ей это подавляющее влияние посредством внешней помощи и вызывать его искусственно еще опаснее. Неужели те невыгодные стороны, которыми отличается мелкое домашнее производство, неразлучны с ним и чужды только одной фабрике и неужели фабричная форма не имеет, в свою очередь, темных сторон другого рода? Последние известны каждому, и говорить о них считаем излишним. Что же касается до домашнего производства, то мы видели, что и в нем возможно разделение труда, даже самое сложное; на примере Англии мы заметили, что и для него доступны машины, а на многих примерах Европы и России - что и оно может указать на прекрасные свои произведения, что, наконец, оно более, чем фабричный труд, обеспечивает благосостояние работника, как скоро не встречается на одном поприще с фабриками, или даже и в этом случае, когда умеет усвоить себе некоторые выгоды фабричного производства, оно удачно конкурирует с фабриками; что при малейшем признаке ассоциации и вдали от монополии перекупщиков и кулаков, при малейшей также помощи кредита (не перекупщиков), оно дает работнику вполне самостоятельное положение.
Положим, что возвратить домашнему производству ту область промышленности, которая уже завоевана фабриками, в первое время будет довольно трудно; но и затем остается еще обширное поле ремесла, жатву с которого, при настоящей организации домашней промышленности, собирают теперь не работники, но люди, посвятившие себя прижимке бедных ремесленников и наживе огромных барышей на произведениях их труда. Мы не можем согласиться с теми, которые, во имя крайнего применения законов разделения труда, требуют, чтобы земледелец оставался бы только земледельцем и более ничем, на том основании, что в противном случае из него будто бы ничего хорошего не выйдет. Считать человека машиной, предназначенной совершать постоянно одни и те же движения, мы отказываемся, не говоря уже о том, что примеры противного, так часто встречаемые и у нас и за границей, вполне опровергают ложность подобных опасений. Но чтобы короче ответить на вышеприведенное требование, мы только спросим, какие земледельческие работы найдет у нас крестьянин в течение четырех или пяти зимних месяцев, при 20 или 30° мороза? Правда, что есть такие промышленные занятия, которые чрез меру отрывают земледельца от его поля; но о них мы и не говорим; при изменившихся земледельческих отношениях, когда земледелие станет более выгодным занятием, они сами собой исчезнуть и сделаются специальностью особого класса работников. Но в число их не входят самые простые фабричные занятия, которые, занимая крестьян не на отдаленных фабриках, а на их собственных общественных мастерских, не будут отрывать их от дома и семейств; сюда же относится большинство ремесел, которые с выгодой могут наполнить досуги земледельца дома, среди семейных забот.
Фабричные отрасли домашнего производства, которые теперь имеют вид самой вредной и невыгодной во всех отношениях так называемой домашней системы, при помощи ассоциации домашних работников, при помощи кредита и устройства общественных мастерских, могли бы явиться в виде новой фабричной формы, со средствами настоящей и с благодетельными результатами, которых последняя лишена; эта новая форма могла бы таким образом быть противодействующей силой темным сторонам современного фабричного производства. В ремесленных отраслях ассоциации для оптовой покупки материала и для продажи изделий, пособия кредита, распространение усовершенствованных орудий, обучение, выставки и пр. могли бы спасти бедных ремесленников от убийственного влияния кулаков и барышников и победить тот застой и ту рутину, которые составляют теперь характер домашней промышленности.
Мы согласны, что все это трудные задачи, что, может быть, придет когда-нибудь время, когда они сами собой найдут счастливое разрешение; но достигнуть цели длинным путем страданий и тяжелых кризисов и достигнуть ее кратчайшей и безопасной дорогой - не одно и тоже.
1 Москва, 1861. С. 305-310. - Ред.
<< Назад Вперёд>>
