Глава четвертая1. Волнения посессионных фабричных рабочих
Волнения среди посессионных фабричных рабочих представляют собой одну из любопытнейших страниц социальной истории России первого половины этого века. Волнения крепостных крестьян описывались не однократно. Что касается волнений фабричных рабочих (имевших, как мы убедимся ниже, несравненно более упорный характер, чем крестьянские волнения), то о них имелись до сих пор только скудные отрывочные данные, главным образом, в работах гг. Семеновского и Нисселовича. В настоящей главе я сгруппировал все известные мне случаи волнений посессионных фабричных в XIX веке, сведения о которых имеются в делах архива бывшего департамента торговли и мануфактур.
Одним из самых частых поводов к волнениям посессионных рабочих были неудовольствия на фабрикантов по случаю низкой заработной платы. Из 27 фабрик, на которых мне известны случаи волнений, низкая заработная плата была главным или одним из главных поводов и волнениям на 16 фабриках2. Во многих случаях неудовольствие посессионных рабочих вызывалось тем, что вольнонаемные рабочие, работавшие на тех же фабриках, получали большую плату (обыкновенно, вдвое больше, иногда на одну треть).
Почти во всех случаях жалобы на малую заработную плату сопровождаются жалобами и на разного рода штрафы и вычеты, к которым фабриканты прибегали по самым разнообразным поводам. Иногда фабриканты принуждали при этом рабочих брать предметы потребления из фабричных лавок (например, на Михневской суконной фабрике Соколова, на Фряновской шелковой фабрике Рогожиных).
На восьми фабриках рабочие жалуются на чрезмерную продолжительность или трудность работы. На суконной фабрике Я. Гарденина одним из поводов к волнению было принуждение к работе престарелых фабричных; рабочие суконных фабрик Осокина, Кознова и Титова жаловались на работу в праздничные дни и слишком большие уроки; на суконной фабрике Вигеля главным предметом жалоб рабочих была слишком продолжительная работа малолетних, которые поступали на фабрику с 10 лет, получали крайне ничтожную плату и работали, по показанию самого приказчика фабрики, "по понедельникам с 1 часа пополуночи, а в прочие дни в 2 и 3 часа, а кончали в 9 часов пополудни". На завтрак, обед и "полудник", им полагалось зимой 3 часа, летом 4 часа. Таким образом, десятилетние дети на этой фабрике работали зимой 15-17 часов, летом 14—16 часов! Трудно привести примеры такой подолжительной детской работы даже из английской фабричной жизни.
Точно так же на чрезмерные уроки жаловались рабочие полотняной фабрики Угличанинова; рабочие фабрики Яковлева (Большая ярославская мануфактура) указывали в своих жалобах на крайнюю продолжительность рабочего дня (до 16 часов в сутки); праздничная работа была предметом жалоб рабочих на Фряновской шелковой фабрике.
На четырех фабриках (Вигеля, Красильникова, Купавинской и Фряновской) одним из поводов к волнениям была невыдача содержания престарелым рабочим.
Жестокое обращение фабрикантов, побои, истязания вызывали жалобы рабочих на шести фабриках (Осокина, Кознова, Фряновской, Лазарева, Угличанинова, Носова и парусинной фабрике Докучаевой в г. Рязани).
На трех фабриках рабочие жалуются на неправильную отдачу фабричных в рекруты вместо крепостных владельца (фабрики Осокина, Лазарева, Гончарова). Рабочие Гончарова жаловались также и на то, что их владелец продал несколько семей фабричных, обучив их музыке соседним помещикам.
На фабриках Я. Гарденина и Бровкиных неудовольствия рабочих вызывались тем, что владелец отнял у них пахотную землю при фабрике и обрабатывал ее в свою пользу; на Купавинской фабрике Бабкиных, где рабочие не занимались хлебопашеством, одним из поводов к жалобам фабричных было лишение их выпаса.
Частым поводом к жалобам было принуждение фабричных заниматься не фабричной, а какой-либо иной работой (в поле, во дворе хозяина и пр.). На это жалуются рабочие восьми фабрик - Осокина, суконной фабрики Кривошеиной в Воронежской губ. (1806 г.), Титова (Миткалевая фабрика в Калужской губ.), Губина (1843 г.), полотняной - Толмачевой в Тамбовской губ. (1808 г.), полотняной - Масловых в Тульской губ., Докучаевой, суконной - Онуфрия Гарденина в Тамбовской губ. (1816 г.).
Из более редких поводов к волнениям и жалобам можно указать на принуждение рабочих жить в фабричных казармах, а не на вольных квартирах (суконная фабрика Долгорукова в Москве), запрещение выдавать в замужество вдов и дочерей фабричных за посторонних (фабрика Осокина), неудовлетворительное помещение (фабрика Красильникова), невыдачу паспортов для отлучек за пределы губернии (фабрика Церевитиновых), растление фабричных девушек (фабрика Носова), самовольное изменение производства (фабрика Бровкиных - парусное производство было заменено миткалевым).
Почти всегда столкновения посессионных фабричных с хозяевами осложнялись и тем, что рабочие признавали себя свободными людьми и не соглашались подчиняться хозяину. Главным образом, на этой почве веласть упорная борьба в течение нескольких десятков лет между рабочими казанской суконной фабрики Осокина и их владельцем.
Таким образом, поводы к волнениям были весьма разнообразны. Какой же характер имели эти волнения? Остановимся на некоторых из них, более важных по своим результатам или по числу рабочих, принимавших в них участие.
Фабрика Яковлевых в г. Ярославе - Большая ярославская мануфактура - была основана еще при Петре I Затрапезным и в начале XIX века была самой крупной полотняной фабрикой России. На ней выделывалось тонкое полотно, поступавшее даже к императорскому двору; кроме полотна на фабрике выделывалась также и писчая бумага. В 1801 г. ценность всех товаров, изготовляемых на фабриках, превысила 1 млн. руб.3 При фабрике состояло 1319 мужчин и 1599 женщин. Фабричными работами в 1817 г. было занято посессионных 1048 мужчин и 1323 женщины (кроме вольнонаемных). Главным поводом к жалобам рабочих была низкая заработная плата. В 1803 г. рабочие подали несколько жалоб в этом смысле в Ярославское губернское правление.
Губернское правление ответило поверенным рабочих, чтобы они с должным повиновением пребывали спокойными, ожидая от содержателей немедленного рассмотрения показуемого ими", и потребовало, чтобы поверенные рабочих, Алексеев и Езопов, дали подписку в этом. Поверенные отказались дать подписку и были наказаны плетьми. В следующем году рабочие посылали двух своих поверенных, Москвина и Маркелова, в С.-Петербург для подачи самому Александру I просьбы о прибавке заработной платы. И эти поверенные арестовываются и наказываются плетьми, причем "для внушения повиновения прочим рабочим людям" им производится наказание на фабрике публично, в присутствии отряда солдат.
Несмотря на это, рабочие отправляют новых поверенных для подачи жалобы государю. Дело доходит до сената, который ставит резолюцию объявить матеровым-просителям, "чтобы впредь неосновательными жалобами высшее правительство утруждать не отваживались, пребывали в положении своем спокойными и в должном у содержателей мануфактуры повиновении, в противном же случае подвергнут себя неослабному по законам наказанию".
Это не мешает рабочим в 1806 г. опять подать просьбу Александру I с жалобой на жестокие наказания их поверенных и низкую заработную плату. Но и эта просьба имела успех не более предыдущих. Поверенные рабочие были наказаны розгами и отправлены обратно в Ярославль.
После этого в течение 11 лет рабочие остаются спокойными; в 1817 г. они возобновляют прежние жалобы. В этом году их поверенный подал просьбы министру внутренних дел Козодавлеву и министру юстиции Трощинскому1* о понуждении содержателя фабрики повысить заработную плату. Для рассмотрения дела назначается комиссия из частного пристава г. Ярославля, городского головы и одного местного фабриканта. Комиссия находит, что недовольство фабричных происходит "не столько от нужды, сколько от подстрекательства к неповиневению и своевольству просителей фабричных". По показанию комиссии, рабочие устраивают "в работное время сходбища и возмущения, тем не менее комиссия признала, что следует повысить плату поденным рабочим, но вместе с тем удалить с фабрики вредных людей, возмущающих остальных.
Ярославский губернатор потребовал от рабочих подписку в повиновении владельцу. Рабочие отказались ее дать, несмотря на все меры понуждения губернатора. В следующем году рабочие подают просьбу министру юстиции кн. Лобанову-Ростовскому2* о том, чтобы их признали свободными, так как владелец продолжал их притеснять.
Министр внутренних дел Козодавлев командирует для расследования положения рабочих на фабрике Яковлева чиновника министерства Бурнашева. Бурнашев признает, что претензии мастеровых Ярославской большой мануфактуры и жалобы их на недостаточность заработной платы совершенно ложны и неосновательны. Главные причины волнения - "пьянство и распутство мастеровых, усилившееся среди мастеровых в высокой степени... Праздность, в которой люди сии пребывают4, ведет их к своевольным мыслям, - от сего бывают у них беспрестанные сходки, совещания, на которых сочиняются жалобы правительству, собираются со стана деньги на хождения по делам".
Для успокоения рабочих министерство решило выработать и ввести на фабриках особое "Положение", о котором мы говорили в предыдущей главе; в этом Положении была точно установлена плата, которую следует получать рабочим, число рабочих часов и пр. Поштучная плата оставлена прежней, но поденная плата была немного повышена. Для престарелых и увечных назначена небольшая денежная пенсия. Рабочий день установлен в 14 часов.
Но введение на фабрике Положения не успокоило рабочих. Они продолжают подавать жалобы министру внутренних дел, особенно на то, что владелец не выдает содержания престарелым и малолетним.
Наконец, в 1823 г. двое поверенных мастеровых, Русинов и Журавлев, подают лично просьбу Александру I во время его путешествия по России на "притеснения фабриканта и недостаточность рабочей платы”. Граф Аракчеев3* препровождает эту просьбу министру финансов Канкрину с приказанием государя, чтобы для рассмотрения дела были вытребованы в С.-Петербург депутаты рабочих.
Канкрин входит со всеподданнейшим докладом, в котором указывает, что им получены дополнительные сведения от ярославского губернатора, решительно заявляющего, что "мастеровые гг. Яковлевых состоят на положении весьма выгодном и что жалобы их на скудную плату совершенно несправедливы и показывают склонность их к буйству и неповиновению. По случаю сего, - прибавляет Канкрин, - долгом считаю испросить вашего императорского величества разрешения, должно ли и теперь требовать депутатов от мастеровых Ярославской мануфактуры или не повелите ли ваше величество без них привести к окончанию рассмотрение Положения".
Государь не соглашается с этим, - депутаты должны быть вызваны, чтобы узнать требования мастеровых.
Канкрин должен был уступить. Депутаты рабочих были вытребованы. В то же время ярославский губернатор послал доклад Канкрину, в котором сообщает о "вредном" действии на рабочих известия о вызове депутатов; это побудило губернатора немедленно принять строжайшие полицейские меры (какие именно - об этом губернатор умалчивает) для "восстановления порядка". Рабочие выбрали своими депутатами тех самых рабочих, которые подавали просьбу государю, - Русинова и Журавлева.
В следующем году депутаты рабочих прибыли в С.-Петербург и были опрошены в особом заседании под председательством директора департамента мануфактур и внутренней торговли. Председатель сделал все возможное, чтобы побудить рабочих отказаться от их показаний, но они стояли крепко на своем и доказывали, что заработная плата слишком низка и должна быть повышена.
Ответы их были сообщены государю, и Канкрин уведомил владельца фабрики, что необходимо возвысить плату на 10%. Владелец согласился на повышение в 7%. Было составлено новое Положение, по которому рабочий день был сокращен с 14 до 13 часов (летом) и 12 часов (зимой), но вместе с тем фабричной конторе было предоставлено право "самых неисправных и буйных, а также главных зачинщиков внутренних беспорядков и учредителей скопиш представлять во всякое время в рекруты".
Таким образом, упорная борьба рабочих в конце концов привела к некоторому результату - рабочая плата была повышена, а рабочий день сокращен5.
На другой крупной посессионной фабрике - Осокина в г Казани - столкновения рабочих с хозяином были хроническим явлением еще в прошлом веке6. При этой фабрике по пятой ревизии значилось 1414 душ мужского пола, из которых работало на фабрике 984 (женщины не работали).
В 1796 г. рабочие подавали ревизовавшему Казанскую губернию сенатору Маврину жалобу на низкую заработную плату, и Маврин признал справедливость заявлений рабочих, вследствие чего плата была увеличена. В 1798 г. рабочие подавали жалобу императору Павлу на жестокости владельца и малую плату. Жалоба была признана неосновательной. В 1800 г. рабочие подали жалобу о том же министру юстиции. Жалоба поступила на рассмотрение Мануфактурколлегии, которая предписала сообщить мастеровым, что за дальнейшие столь же, неосновательные жалобы с ними будет поступлено по всей прогости законов, и виновные будут сосланы в Сибирь на работы. Вместе с тем, от рабочих была потребована подписка в том, что они будут повиноваться хозяину. Почти все рабочие отказались дать такую подписку.
Столкновения рабочих с фабричной администрацией не прекращались. В 1806 г., по просьбе владельца, его власть над рабочими была значительно расширена, - указом сената разрешено как владельцу фабрики, так и управляющему, назначенному владельцем, наказывать фабричных за уклонение от работы и другие вины. Осокин старался заставить работать на фабрике и женщин, но рабочие упорно противились этому и с полным успехом - женщины не принимали никакого участия в фабричной работе.
В 1817 г. рабочие подали просьбу великому князю Михаилу Павловичу. Повторяя свои прежние жалобы на владельца, они в то же время просили даровать им свободу, ссылаясь на то, что они происходят от свободных людей и не были куплены содержателем фабрики. Просьба была признана неосновательной, наряжено следствие, и от рабочих вновь потребовали подписку в повиновении фабриканту. Но рабочие подписки не дали и тайно отправили поверенных, Соколова и Ефремова, в Петербург для подачи жалобы самому государю. Оба поверенные были арестованы и отправлены обратно в Казань в кандалах. По дороге Ефремов, "претерпевши в пути неограниченное мучение, не могли снести сего, умер", а Соколов был заключен в тюремный замок.
Министр внутренних дел командировал в Казань для расследования дела того же Бурнашева, который составил Положение для фабрики Яковлева. Бурнашев донес, что нельзя рассчитывать на успокоение рабочих, "доколе фабричные не будут обращены к повиновению своему владельцу, доколе они не оставят ложного мнения, в уме их поселившегося, о свободе и доколе не истреблен будет в них дух своевольства".
Вместе с тем, Бурнашев составил Положение и для фабрики Осокина. Этим Положением заработная плата была повышена, но были повышены и уроки. Рабочий день был уменьшен с 14 до 12 часов. Рабочие остались, однако, недовольны ив 1818 г. вновь подали жалобу министру внутренних дел на "бесчеловечное над ними Осокина обращение, употребления нас в другую работу, малое за работу довольствие". Приведем несколько мест этой красноречивой жалобы: "Осокин усугубил над нами свои жестокости и через побойства многим причинил насильственную смерть... Горестные восклицания о бесчеловечном мучении все отринуты от разных лиц под разными видами - то неужели после сего никто не хочет обратить внимание на неистовства и жестокости и неужели никого нет, кто бы в точности исполнить мог права, законам установленные!.. Мы терпим неограниченную во всем нужду и жестокое обращение с лишком 23 года, с коего времени жалобы наши простираются в разные места, и в столь долгое время по установленным правилам не можем получить той цели, каковая предположена в указах 1801 г. августа 18, а за оным 1803 г. июня 30 и 1817 г. апреля 4... В зимнее время мы производим работу в промерзших местах, и в жестокие морозы по неимению у многих теплого одеяния не только нельзя производить работу, но и рук обогреть негде". Положение, составленное Бурнашевым, рабочие называли "бессмысленным, превратным и ни с чем не сообразным", так как "при самом бдительном прилежании... нет способностей и средств урок выполнить". "Прибытие Бурнашева, - заканчивают рабочие, - состояло в том единственно, чтобы нас обессилить, а Осокину дать способ к произведению над нами бесчеловечного мучения".
Ввиду всего этого рабочие просили министра даровать им свободу, а до освобождения учредить над фабрикой Осокина опеку.
В 1819 г. Казанскую губернию ревизовали сенаторы Кушников и гр. Санти4*. Сенаторы пытались уверить рабочих в неосновательности их мнения, что они люди свободные, но рабочие говорили, что "государь людей не продает". Когда же сенаторы начали доказывать, что "воля государя была отдать предков их даром или за деньги... то рабочие отзывались тем, что уже с того времени деньги, заплаченные за них, давно заработаны"7.
Более 100 фабричных с женами и детьми явились в дом, где остановились сенаторы, с жалобами на Осокина.
Вместе с тем, рабочие отказывались работать на фабрике, и значительная часть их (около 200) совсем не являлась на фабрику.
В 1820 г. рабочие явились большой толпой к губернатору с жалобами на Осокина. Подписку, требуемую губернатором, в том, что они будут повиноваться содержателю фабрики, рабочие наотрез отказались дать, "ибо они Осокину никогда не принадлежали и не принадлежат".
Все это побудило начальство прибегнуть к "мерам строгости'. На фабрику была поставлена воинская команда. 4 октября 1820 г. сенат утвердил Положение, составленное Бурнашевым, и предписал губернатору немедленно обнаружить возмутителей рабочих, внушающих им "ложные мечтания о свободе", и отправить их навсегда на Иркутскую суконную фабрику. Губернатор лично прибыл на фабрику и прочел им сенатский указ, но рабочие "с грубостью объявили, что хотя они все то, о чем им было внушаемо, а равно и относящиеся к сему документы и поняли совершенно, но все оное почитают за обман, повторяя прежние свои отзывы о непринадлежности Осокину и добавляя, что одному только именному указу, самим государем императором подписанному, могут они дать вероятие".
Губернатор приказал десять человек фабричных взять под стражу и восемь из них немедленно отправил на Иркутскую фабрику. Вслед затем были сосланы еще трое фабричных, а прочие подвергнуты "полицейским наказаниям".
Несмотря на это, рабочие не только отказались дать подписку в повиновении, но даже заключили между собой тайным образом письменное соглашение, которым обязывались ни в каком случае не уступать требованиям начальства. Это вызвало особое судебное расследование, и 14 декабря 1823 г. 10 рабочих были приговорены казанской палатой уголовного суда к наказанию плетьми, а 11-го рабочего, некоего Михайлу Мясникова, суд приговорил к двухнедельному аресту, ввиду того что означенный рабочий не принимал участия в соглашении, а только передал своему отцу бумагу, на которой было написано это соглашение. Приговор казанского суда поступил на рассмотрение сената, а затем комитета министров, которому было сообщено высочайшее повеление от 25 ноября 1824 г., изменившее приговор в следующем смысле: приговор относительно 10 первых рабочих был утвержден, но что касается Михайлы Мясникова, то он должен был присутствовать при наказании плетьми его товарищей, причем ему должно было быть объявлено, что если он выдаст лицо, составившее соглашение, то будет избавлен от наказания, если же нет, то будет наказан тяжелее других. Приговор был приведен в исполнение; Михайло Мясников присутствовал при наказании плетьми его товарищей, причем его отец был засечен до смерти, но товарищей своих он не выдал...
18 июля 1829 г. поверенный рабочий Бабин подал императору Николаю I жалобу на Осокина. В феврале 1832 г. трое поверенных рабочих - Попов, Чудин и Сметанов - от имени всех остальных прислали новую жалобу государю на угнетение и жестокости Осокина, а также и на неудовлетворение их просьб казанским губернатором. В Казань был командирован чиновник министерства финансов Афросимов, который нашел, что жалобы фабричных, "имеющие главным основанием мнимую свою вольность, суть без всякого основания и происходят не от чего иного, как от буйной их нравственности".
В 1834 г. рядовой из фабричных Осокина Сапожников во время высочайшего смотра войскам в Нижнем Новгороде лично подал жалобу императору Николаю на притеснение мастеровых Осокиным и неправильную отдачу его самого в рекруты. Для расследования дела была назначена особая комиссия из представителей министерства финансов, внутренних дел и корпуса жандармов. Комиссия прежде всего постаралась убедить рабочих, что они по закону прикреплены к фабрике Осокина. "Но такое истолкование и вразумление фабричных мастеровых не только не имело желаемого успеха... но по укоренившемуся в них духу своевольства они решительно объявили членам комиссии, что не перестанут отыскивать избавления от рабства г. Осокина до тех пор, пока не получат удовлетворения". Подписку в повиновении владельцу дали 32 фабричных, а прочие отказались.
Рабочие показывали комиссии, что Осокин засек до смерти трех фабричных, одного в 1814 г., двух в 1826 г., 55 рабочих со времени седьмой ревизии было сослано в Сибирь на поселение, 14 - на Иркутскую суконную фабрику и 76 отдано в рекруты.
Наконец, в 1836 г., во время пребывания императора Николая I в Казани, рабочие всей толпой отправились к месту, где проезжал государь, и подали ему новую просьбу, повторявшую прежние жалобы на Осокина. Для усмирения рабочих были приняты крайне строгие меры: большинство из них было жестоко наказано розгами, а 51 человек удалены с фабрики, из числа которых годные были отданы на военную службу, а прочие сосланы в Сибирь.
Вместе с тем, министр финансов разрешил Осокину употреблять на фабричные работы женщин и детей мастеровых.
Но, несмотря на строгость наказания, несмотря на то, что значительная часть рабочих была удалена с фабрики, прочие отказались дать подписку в повиновении фабриканту. Когда полицмейстер прибыл на фабрику для объявления приказа министра финансов - обязать работать на фабрике женщин и детей, то "при объявлении сего мастеровым только 64 человека дали подписку, а прочие, при всех его убеждениях, отказались ". Губернатор лично явился убеждать мастеровых, "но люди сии, закосневши в упорстве... оказали себя и против его убеждений непреклонными, не оказывая, впрочем, сопротивления в исполнении изъясненных распоряжений"8.
В конце концов непоколебимое "упорство" казанских суконщиков не осталось без результата: в 1849 г. они получили свободу, за которую так отчаянно боролись.
Такой же хронический характер имели беспорядки рабочих и на Фряновской посессионной шелковой фабрике (в селе Фрянове, Богородского уезда).
При этой фабрике по пятой ревизии числилось 533 д.м.п.; в работе участвовали женщины и дети. Начиная с 1771 г. рабочие подавали жалобы в разные присутственные места на содержателя фабрики Лазарева, на недостаточность заработной платы, а также и на то, что их неправильно прикрепили к фабрике, так как они - люди казенные.
Попытка подать жалобу императрице Екатерине II повела к строгому наказанию рабочих, наиболее виновные из которых были биты плетьми и сосланы в Сибирь.
Несмотря на это, в 1800 г. рабочие опять подали просьбу императору Павлу во время пребывания его в Москве. В ожидании ответа рабочие отказались работать на фабрике, "сами собою отлучились от фабрики и от домов своих и, скитаясь толпами в развращенном виде по разным местам, позволяли себе многие неустройства". За непокорство и буйный дух многих неоднократно подвергали наказанию плетьми, но рабочие обнаруживали такое упорство, что богородский земский суд официально высказал о них 2 сентября 1802 г. следующее мнение: "Фряновские мастеровые, закоснев в буйствах, к повиновению впредь владельцу признаются безнадежными".
Тем не менее требования рабочих увеличения им платы не были, по-видимому, неосновательны, так как в том же 1802 г. Мануфактурколлегия, "усмотрев, что у Лазарева производится фабричным его мастеровым людям плата недостаточная в сравнении с такою же на фабриках Купавинской, Кирьякова, Секериной и Колосовой, положила предписать Лазареву, чтобы он сделал соразмерную его мастеровым прибавку".
Это обстоятельство в связи с беспрерывными волнениями рабочих побудило Лазарева в 1809 г. обратиться к министру внутренних дел с просьбой о приобретении фабрики в казну. "Вместо того чтобы быть обеспеченному в правах моих, - писал он. - и в оборотах к выгоде моей и поддержанию в блистательном существовании столь отличной в государстве мануфактуры, вовлечен я в апелляционные тяжбы с крепостными людьми, к фабрике принадлежащими, которые, не прерывая буйств своих, простерли дерзость свою до того, что осмелились утруждать правительствующий сенат нелепою просьбою, чтобы поступлено было со мною по силе указа 1803 г."
Комитет министров отказал Лазареву в его просьбе. В 1815 г. рабочие опять подали жалобу министру юстиции на притеснения владельца. В этой жалобе указывалось, что Лазарев не выполнил постановлений Мануфактурколлегии об увеличении заработной платы; рабочие рассчитали, что Лазарев не доплатил им, сравнительно с платой на Купавинской фабрике, 538 тыс. руб., которые они и просили взыскать в их пользу с Лазарева. Кроме того, они просили, чтобы за порядками на фабрике и за платежом им денег смотрели шесть человек, выбранных ими самими из своей среды, а фабрика была отобрана от Лазарева и передана в казну.
Министр внутренних дел командировал во Фряново для составления Положения все того же Бурнашева, который не замедлил усмотреть, что фабрика очень терпит "от господствующего между фабричными духа своеволия и безначалия". Пока составлялось Положение, рабочие вновь подали просьбу на высочайшее имя.
Это подействовало. По приказанию Александра I просьба фряновских рабочих была рассмотрена комитетом министров. Указом 2 марта 1820 г. сенат признал просьбу рабочих о возмещении им недоплаченных Лазаревым денег справедливой, но так как фабричных книг за целый ряд лет совсем не имелось, то Лазарев был присужден к уплате рабочим не 538 тыс. руб., как они просили, а только 33 769 руб. Составленное Бурнашевым Положение было утверждено сенатом; § 15 Положения вполне удовлетворял просьбе фабричных о выборных9.
Вслед за введением нового Положения 43 фабричных [рабочих], наиболее замеченных в буйстве, были, по просьбе Лазарева, удалены с фабрики и переведены на Екатеринославскую казенную суконную фабрику.
Потерявши своих вожаков, фряновские рабочие некоторое время оставались спокойными. Но уже в 1823 г. вновь начинаются жалобы рабочих на владельца, отославшего всех выборных старост как возмутителей на казенную Екатеринославскую суконную фабрику. Вместе с тем, рабочие подали жалобу государю на министра финансов, жалуясь на то, что министр финансов не удовлетворяет их просьб и всегда стоит на стороне Лазарева. На эту жалобу не последовало ответа. Затем фабрика перешла к купцам Рогожиным. В 1837 г. рабочие подают жалобу московскому генералгубернатору кн. Голицыну, министру финансов и в земский суд на то, что Рогожины не позволяют им выбирать старост и дают слишком низкую плату (на фабрике рабтало до 800 человек вольнонаемных, получавших вдвое большую плату). Так как кн. Голицын относился вообще очень внимательно к жалобам рабочих, то на этот раз просьбы рабочих оказали быстрое действие. Кн. Голицын предписал Рогожиным не препятствовать мастеровым выбрать старост и в то же время назначил комиссию для составления нового Положения для фабрики. Комиссия признала необходимость повысить плату рабочих на 20, 30 и более процентов (смотря по роду труда), но так как в это время министерство финансов уже изменило свой взгляд на полезность таких Положений, то составленное комиссией Положение было не утверждено. Тем не менее заработная плата рабочим, по-видимому, была несколько повышена10.
На другой крупной шелковой фабрике Богородского уезда, в селе Купавне, - которая до 1803 г. была казенной, в этом году передана кн. Юсупову, а затем перешла к купцам Бабкиным, - были крупные волнения рабочих в 30-х годах. При этой фабрике по седьмой ревизии числилось 680 д.м.п. В 1834 г. был, как известно, сильный неурожай, и цена хлеба чрезвычайно поднялась. В августе этого года рабочие подали жалобу министру финансов. Предметом жалобы была, главным образом, недостаточность заработной платы. Рабочие просили, чтобы их плата была сравнена с платою вольных рабочих.
Вскоре после подачи жалобы на фабрике произошли крупные беспорядки. Многие рабочие бросили работу, и толпа мастеровых явилась к фабричной конторе, требуя немедленной выдачи хлеба, который, обыкновенно, выдавался позже, и вместе с тем, "с дерзостью спрашивая, почему Бабкины их имеют и чтобы показали им указ на право владения". Один рабочий был арестован и отправлен в г. Богородск, но товарищи по дороге его освободили.
Прибыла полиция и хотела арестовать трех рабочих, но безуспешно, "так как прочие фабричные, собравшись большой толпой, решительно и с азартом кричали, что людей сих не дадут", и в заключение самовольно сменили голову и выбрали нового.
Ввиду этого по распоряжению кн. Голицына в Купавну было отправлено две роты солдат и 30 казаков. Пять рабочих были наказаны плетьми, а с прочих была потребована губернатором, лично прибывшим в Купавну, подписка в повиновении Бабкиным.
Рабочие, хотя и не сопротивлялись солдатам, подписки не дали11.
Министерство финансов и кн. Голицын отнеслись к этим волнениям очень различно. Департамент мануфактур и внутренней торговли увидел в волнениях рабочих только "склонность к безначалию, которая была искони отличительной чертой посессионных фабричных, но у купавинских мастеровых вышла уже из пределов терпимости со времени их поступления во владение купцов Бабкиных, коих они всемерно хотят принудить к повышению заработной платы". Между тем следственная комиссия, назначенная кн. Голицыным, выяснила, что плата посессионным рабочим на фабрике Бабкиных гораздо ниже, чем на соседних фабриках, почему и "сумма, вырабатываемая фабричными, действительно слишком недостаточна". Точно так же, по мнению комиссии, пенсия престарелым и малолетним сиротам "недостаточна для одного пропитания".
Ввиду этого кн. Голицын признал нужным уменьшить наказание мастеровым, виновным в неповиновении властям, и, вместе с тем, обратился с просьбой к министру финансов "постановить правила, в которых бы права и обязанности как мастеровых, так и владельцев определены были со всей точностью и с соблюдением взаимных выгод, ибо сим единственным средством может быть устранен всякий повод к угнетениям как владельцами мастеровых, так и сих последних к беспорядкам".
Для выработки Положения была назначена комиссия, в которую вошли чиновники министерства финансов и лица по назначению кн. Голицына. Рабочие продолжали волноваться, подали целый ряд жалоб Канкрину, кн. Голицыну и одно прошение на высочайшее имя. Главный повод к жалобам рабочих, выражаясь их словами, заключался "более в том единственно, что вольным людям Бабкины полагают платы вдвое, нежели своим фабричным". Члены в комиссии от кн. Голицына так энергично выступили в защиту рабочих, что Бабкины обратились к Канкрину с жалобой на московского генерал-губернатора, говоря, что его чиновники часто посещают фабрику, расспрашивая рабочих о разных вещах, и вызывают этим волнения среди фабричных. "Рабочие делают против нас ослушания, портят нарочно наши товары и мастеровые выходят совершенно из повиновения законной власти, уклоняются от работ... ходят толпами, собирают деньги и, бегая от фабрики, нанимают поверенных, пишут беспрестанно на нас ложные просьбы, твердя одно, что скоро они все сделаются вольными".
Но, несмотря на такого сильного заступника, как московский генерал-губернатор (настаивавшего на утверждении Положения, выработанного его чиновниками, по которому плата посессионным рабочим Купавинской фабрики была сравнена с платой вольнонаемных), рабочие не достигли своей цели. Канкрин не признал возможным утвердить новое Положение для Купавинской фабрики, и все осталось по-старому. В начале 40-х годов рабочие лично подавали несколько просьб министру финансов, повторяя свои прежние жалобы, но без всякого для себя результата12.
Я говорил о жалобах рабочих Большой ярославской мануфактуры на низкую плату. Рабочие Малой ярославской мануфактуры, принадлежавшие купцу Угличанинову, имели еще более поводов к жалобам, так как у них плата была еще ниже, чем на фабрике Яковлевых. В 1817 г. они подали ярославскому губернатору просьбу об увеличении платы, причем жаловались также и на жестокости владельца. Губернатор приказал Угличанинову увеличить плату, и, действительно, плата была увеличена, но ненадолго. При помощи вычетов и штрафов фабрикант вернул плату к прежнему уровню и рабочие снова начали подавать жалобы. Весьма любопытно, что местная и центральная власть относилась к этим жалобам очень различно. Ярославское губернское правление в 1824 г. признало просьбы фабричных основательными и предписало, "чтобы фабричная задельная плата производилась не в меньшем отнюдь количестве против платимой на Яковлевской фабрике и как всех вообще дровами и свечами, так и малолетних и престарелых, к работе уже не способных, хлебом и денежными пособиями довольствовать по примеру той фабрики". Между тем департамент мануфактур и торговли нашел, что распоряжение ярославского губернского правления, настаивавшего, чтобы рабочие Угличанинова получали такую же плату, как и на фабрике Яковлева, "ни с чем не сообразно", и потому полагал "полезнейшим предписать гражданскому губернатору, не приводя в исполнение постановления губернского правления, употребить неослабное наблюдение, чтобы Угличанинов старался о благосостоянии мастеровых". С этим мнением согласился и Канкрин, и дальнейшие жалобы рабочих Угличанинова не имели никакого результата13.
Довольно крупные беспорядки произошли в 1811 г. на суконной фабрике Якова Гарденина в селе Бондарях, Тамбовского уезда. Рабочие принесли жалобу тамбовскому губернатору, что содержатель фабрики совсем перестал им выдавать плату за работу и отобрал в свою пользу пашенную землю. Губернатор командировал на фабрику земского исправника и других чиновников, которые донесли ему, что рабочие совсем "отреклись от работы" и после увещания "с грубостью объявили, что работать на фабрике не будут". Исправник попробовал прибегнуть к мерам строгости - арестовать главных буянов, но фабричные ударили в набат и, "стекшись во множестве, окружили квартиру чиновников и дом Гарденина, угрожая первых убить и отбить ворота у последнего". Чиновники губернатора с большим трудом спаслись от раздраженной толпы и поспешно выехали из села. Губернатор отправил в село воинскую команду и назначил следственную комиссию, по мнению которой главнейшей причиной беспорядков было то, что рабочие Якова Гарденина, видя, что на соседней фабрике Онуфрия Гарденина фабричное производство прекратилось, "возомнили, что и они могут удалиться от работы".
Конец этого волнения, по донесению губернатора министра внутренних дел, был таков: "Четверо из главных зачинщиков наказаны кнутом, трое плетьми. Все прочие затем раскаялись в своем заблуждении, вступили в фабричные работы и дали подписку впредь повиноваться неуклонно, почему и оставлены без наказания, дабы чрез дальнейшую строгость не ожесточить их снова. Сим действием удержаны от подобных беспорядков крестьяне и прочих фабрикантов, коих до трех тысяч душ обоего пола выжидали только, чем кончится мятеж первых"14.
Приведем еще один из многих случаев фабричных волнений, которые были усмирены только с помощью военной силы. В 1837 г. фабричные крестьяне при полотняной и миткалевой фабрике Бровкиных Алексинского уезда, Тульской губ., от имени всего общества в 337 д.м.п., подали жалобу Канкрину на разные притеснения хозяина и, главным образом, на неплатеж денег за работу. По произведенному расследованию выяснилось, что на фабрике Бровкиных работают 111 мужчин, из которых только 44 получают плату; прочие же вместо платы пользуются землей, которую обрабатывают на себя. Несмотря на все меры владельца и местных властей, крестьяне решительно отказались работать на фабрике без платы. Несколько человек из них было арестовано, другие наказаны розгами. Тем не менее рабочие стояли на своем.
Тогда в село была послана воинская команда, и 8 человек возмутителей, "в страх другим", были наказаны плетьми в самом селении, а затем сосланы в Сибирь. Прочие наказаны "полицейским исправлением розгами". В село была поставлена экзекуция - команда солдат, которая в один месяц совершено разорила село. Крестьяне были усмирены и принялись за работу, причем уездный суд обязал Бровкиных подпиской, чтобы они "употребляли на фабричные работы из крестьян только половинное число"15.
Приведем довольно исключительный пример посессионной фабрики, которой управляли сами рабочие, почти без всякого контроля содержателя. Красносельская бумажная фабрика близ Петербурга была прежде казенной, но затем была передана гр. Сиверсу, от которого переходила к другим владельцам и в начале этого века принадлежала Хлебникову. У рабочих на этой фабрике возникали беспрестанные столкновения с фабрикантами еще в прошлом веке16. В 1803 г. им удалось заключить с Хлебниковым крайне любопытный договор, утвержденный в софийском уездном суде. По этому договору между фабрикантом и мастеровыми установились следующие отношения. Рабочие получают в свою пользу 1/5 часть цены всей продаваемой бумаги. Сверх того, они получают от хозяина даром дрова. Мастеровые обязываются сами за свой счет производить необходимый ремонт фабричных зданий и машин, кроме "знатных в машинах перемен". Цена продаваемой бумаги должна определяться раз в год представителями хозяина и мастеровых. Хозяин обязуется исправно поставлять тряпье (причем если тряпье не будет доставлено, то мастеровые получают от владельца определенную плату за каждый прогульный день), а рабочие обязуются выделывать из доставляемого тряпья не менее определенного количества бумаги и притом хорошего качества (в противном случае бумага не принимается фабричной конторой).
Мастеровые обязаны были подчиняться уполномоченному фабриканта, но всем ходом работ на фабрике заведовал мастер, выбранный самими рабочими (на фабрике числилось по пятой (?) ревизии 181 д.м.п.). Распределение суммы, следуемой рабочим, производилось их собственными выборными. Продолжительность рабочего дня на фабрике устанавливалась всем обществом.
От Хлебникова фабрика перешла к помещице Полторацкой, при которой начинаются непрерывные жалобы содержательницы фабрики на рабочих и обратно, причем главным поводом к раздорам был названный договор.
Полторацкая жаловалась министру внутренних дел, что "мастеровые отпали от всякого повиновения, составили между собой общество, которое ими управляет, отклоняя всякое над собой начальство и никому не отдавая отчета как в прогулах, так и в хорошей отделке бумаги. В сутки они не работают более четырех часов, имеют кроме табельных множество праздников и предаются пьянству". Ввиду этого Полторацкая просила о совершенном уничтожении договора 1803 г. или же об утверждении нового Положения для фабрики.
С другой стороны, рабочие жаловались на то, что Полторацкая не исполняет договора, не допускает к исправлению своих обязанностей выбранных рабочими мастеров и пр.
Министр внутренних дел командировал для осмотра фабрики особого чиновника, который не замедлил обнаружить многие "неправильности" рабочих. Так, по донесению этого чиновника, некоего Прилуцкого, им "примечено, что в сей фабрике иные мальчики и до 15 лет не ходят на работу". Женщины совсем на ней не работали. Рабочий день, по показаниям самих рабочих, не превышал 10 часов в сутки.
Ввиду этих "неправильностей", сенат в 1813 г. утвердил новое Положение Красносельской фабрики, которое сохраняло в силе договор 1803 г. с тем изменением, что 1) мастер и подмастерье должны не выбираться рабочими, а назначаться содержательницей; 2) работа должна продолжаться не менее 12 час. в сутки; 3) дети должны работать на фабрике с 12-летнего возраста. Прочие пункты изменения были несущественны.
Новое Положение вызвало целый ряд жалоб рабочих. В 1814 и 1816 гг. рабочие подали жалобу Александру I, указывая на несправедливые вычеты из их заработной платы и прося о принятии фабрики в казну и выдаче им в ссуду 100 тыс. руб., с тем чтобы они сами заведовали фабрикой и платили бы в казну по 15 коп. с каждой выработанной стопы бумаги.
Иными словами, рабочие мечтали не более не менее как об устройстве собственной кооперативной фабрики, - и это в крепостной России!
Само собою разумеется, что просьба рабочих об отдаче им фабрики в полное пользование не была уважена, но жалобы на несправедливые вычеты оказали действие. По приказанию императора, вопрос поступил на рассмотрение комитета министров, который в заседании 23 января 1817 г. признал, что Полторацкая действительно делала значительные вычеты из платы рабочих, и постановил, чтобы содержательница фабрики вернула рабочим всю недоплаченную им сумму. Вместе с тем, комитет не согласился с предложением министра внутренних дел - обязать мастеровых подпиской о неподаче жалоб, "считая сие излишним, ибо несправедливо было бы заграждать мастеровым путь к жалобам в случае какого-либо им притеснения".
Решение комитета министров было утверждено Александром I, который приказал, чтобы министр внутренних дел донес ему лично о выполнении поставления комитета министров - о возврате рабочим неуплаченной Полторацкой суммы 5715 руб. 17 коп.; эти деньги были получены рабочими в мае того же года.
Естественно, что решение комитета министров не понравилось Полторацкой, которая вслед затем подала несколько просьб министру внутренних дел о покупке ее фабрики в казну, отказываясь вести дело при том духе "независимости", который укоренился среди рабочих. В конце концов, столкновения владельца фабрики с рабочими привели к расстройству фабрики и приостановке производства. В 1825 г. Красносельская фабрика была приобретена удельным ведомством; фабричное производство было прекращено, а мастеровые были признаны удельными17.
Из изложенного видно, что неповиновение рабочих владельцам было обычным явлением на посессионных фабриках. Это повлияло и на наше уголовное законодательство. Жалоба владельца полотняной и суконной фабрики Кознова на рабочего Кулемина повела в 1833 г. к распространению на владельцев фабричных имений права ссылать в Сибирь тех фабричных крестьян, которые окажутся "порочными и развращенного поведения"18. В Уложение о наказаниях 1845 г. была включена статья, приравнивающая к восстанию против правительственной власти неповиновение фабричных и заводских людей владельцу или управляющему фабрикой или заводом, оказанное целой артелью или толпою19.
Не подлежит20 сомнению, что ликвидация фабричного посессионного права совершилась под непосредственным влиянием рабочих волнений; эти волнения были таким же выражением новых общественных отношений, как и распространение новых способов производства, сделавшее работу свободными рабочими более выгодной, с чисто капиталистической точки зрения, чем работа принудительным трудом. И рабочие волнения на посессионных фабриках, и переход к новым формам производства были только различными формами выражения одного и того же эволюционного процесса.
Весьма поучительно отношение к этим волнениям министерства внутренних дел и министерства финансов. Весьма нередко местная губернская власть, бывшая в дореформенное время под доминирующим влиянием дворянства, относилась с известным вниманием к жалобам рабочих. Дворянство всегда смотрело с известным недоброжелательством на успехи торгово-промышленного сословия. Напротив, министерство финансов всегда горячо отстаивало интересы фабрикантов. Выше уже было приведено несколько случаев столкновения органов министерства внутренних дел с министерством финансов по поводу волнений рабочих. Так, московский генерал-губернатор князь Голицын нередко горячо вступался за интересы рабочих и должен был вести из-за них упорную борьбу с министерством финансов. Такое же положение занимал по отношению к департаменту мануфактур и внутренней торговли и предшественник Голицына - Тормасов. В одном конфиденциальном письме Бурнашева министру внутренних дел от 3 июля 1818 г. Тормасов характеризуется как постоянный защитник рабочих против хозяев, всегда готовый обнадеживать первых в их жалобах на последних. В столкновениях фряновских рабочих с Лазаревым Тормасов действительно стоял на стороне рабочих и даже превысил свою власть, приказавши Лазареву в 1815 г. платить своим рабочим такую же плату, которую получали купавинские рабочие. В то же время Тормасов собственной властью сменил управляющего фабрикой Лазарева, Казакевича, на жестокости которого жаловались рабочие. Лазарев подавал в департамент мануфактур и внутренней торговли жалобы на незаконные действия генерал-губернатора. Голицын также неоднократно выступал защитником фряновских рабочих. Так, в отношении министру финансов от 24 июня 1820 г. Голицын указывал на необходимость увеличения заработков фряновских рабочих и признавал полезным предоставить выборным рабочим право назначать штрафы за дурную работу. Те же выборные, по мысли Голицына, должны были наблюдать и за отдачей рабочих в рекруты.
Если бы предложения Голицына были исполнены, то рабочие, в лице своих выборных, получили бы власть, до известной степени независимую от фабриканта. Министр финансов Гурьев6* энергично воспротивился этим предложениям, которые поступили на рассмотрение комитета министров, согласившегося с министром финансов. Предложения Голицына были отклонены.
Столкновения Голицына с министерством финансов по поводу рабочих были вообще нередки. Так, например, в половине 30-х годов произошли волнения посессионных рабочих на суконной фабрике Соколова (в Московской губернии). Соколов пожаловался в департамент мануфактур и внутренней торговли, который распорядился отправить в Сибирь зачинщика волнений Ушаткина, а жалобы рабочих оставить без последствий. Министр финансов Канкрин одобрил это решение. Напротив, Голицын вступился за рабочих. В докладе министру внутренних дел от 22 декабря 1836 г. он выражает мнение, что Ушаткин ни в чем не виновен, так как жалобу на своего владельца он подал по просьбе всех своих товарищей. Ввиду этого Голицын полагал, что Ушаткин не должен быть ссылаем в Сибирь, тем более что его ссылка раздражила бы рабочих. Действия департамента мануфактур и внутренней торговли признавались Голицыным поспешными и необдуманными. Дело дошло до сената, одобрившего действия департамента.
Весьма характерно, что даже такой крайний реакционер, как московский генерал губернатор конца 40-х годов, гр. Закревский, весьма сурово относился к фабрикантам и выступал иногда в роли защитника рабочих. Так, Закревский пишет в отношении министру финансов Вронченко7* от 27 апреля 1849 г.: "Владельцы посессионных фабрик купцы ни по образованию, ни по нравственным качествам своим не представляют ручательства в неупотреблении во зло посессионного владения; отсюда беспрерывные жалобы фабричных на притеснения хозяев фабрик”21.
Это различие отношения к рабочим волнениям министерства внутренних дел и министерства финансов объясняется следующим. Министерство внутренних дел, во-первых, ближе стояло к интересам дворянства, по преимуществу, аграрного класса, для которого интересы фабрикантов были чужими интересами; во-вторых, министерство внутренних дел руководствовалось полицейскими и общеполитическими соображениями: стремлением устранить поводы к нарушению государственного порядка, а рабочие волнения являлись таким нарушением порядка. Как мы увидим ниже, вплоть до новейшего времени полицейские и политические соображения играют первенствующую роль в создании нашего фабричного законодательства, почему министерству внутренних дел принадлежала инициатива многих важнейших законодательных актов, направленных к защите интересов рабочих. Напротив, министерство финансов как орган, представляющий интересы промышленности, отождествляло эти интересы с интересами крупных предпринимателей и выступало защитником фабрикантов в их столкновении с рабочими.
1* Трощинский Дмитрий Прокофьевич (1754-1829), русский государственный деятель, сенатор, член Государственного совета, 1814-1817 гг. - министр юстиции.
2* Лобанов-Ростовский Дмитрий Иванович (1758-1838), князь, русский государственный деятель. 1817-1827 гг. - министр юстиции.
3* Аракчеев Алексей Андреевич (23.9.1769-21.4.1834), русский государственный деятель, граф (1799), генерал от артиллерии (1807), военный министр (1808-1810), с 1810 г. - Председатель Департамента военных дел Госсовета.
4* Санти Петр Львович (род. 1821), сенатор.
5* Тормасов Александр Петрович (1752-13.11.1819), русский военный деятель, генерал от кавалерии (1801), граф (1816). В период Отечественной войны 1812 г. - командующий третьей армией, с 1814 г. - генерал-губернатор Москвы.
6* Гурьев Дмитрий Александрович (1751-1825), граф, министр финансов (1810-1823). Первоначально пытался провести в жизнь планы М.М. Сперанского. В 1818 г. был издан сравнительно либеральный таможенный тариф, но затем перешел к протекционизму и покровительственной системе.
7* Вронченко Федор Павлович (1780-1852), министр финансов (1844-1852), "один из самых неудачных в галерее русских министров финансов" (по свидетельству исследователей).
1 Содержание гл. IV выделено из гл. III 1-го издания. Сюда вошли стр. 119-140 из 1-го издания со слов "Одним из самых мастных поводов..." и до слов "...восстанию против правительственной власти”. Абзац первый этой главы написан вновь, в 1-м издании отсутствует. - Ред.
2 На шести суконных фабриках: Я. Гарденина в Тамбовской губернии - в 1811 г. - рабочие жалуются на неплатеж платы, Осокина в Казани - в течение нескольких десятков лет, начиная с 1796 г., рабочие волнуются по случаю низкой заработной платы на Большом суконном дворе в Москве кн. Долгорукова - в 1797 г. и следующих года» рабочие жалуются на низкую плату; Титова в Воронежской губернии в 1821 г. - то же Михневской суконной фабрике Соколова вблизи Москвы в 1835 г. - то же; Вигеля в Воронеже в 1857 г. - то же. На пяти парусных и полотняных фабриках: Большой ярославской мануфактуре Яковлевых в г. Ярославле (полотняная и писчебумажная фабрика) волнения и жалобы на низкую заработную плату продолжаются, начиная с 1791 вплоть до 20-х годов вынешнего столетия; Угличаиинова в г. Ярославле (Малая ярославская мануфактура) в 1817 г. - волнения по случаю низкой платы; Церевитиновых (бумажная и полотняная фабрика) в Калужской губ. - то же в 1821 г. и сл.; Носова в Шуйском уезде - то же в 1823 г., Бровкиных в Тульской губ. - то же в 1837 г. На трех шелковых фабриках: Фряновской - Лазарева, затем Рогожиных в Московской губ. - с 1771 г. и до 40-х годов этого столетия рабочие жалуются и волнуются вследствие низкой заработной платы; Купавинской кн. Юсупова, затем Бабкиных - волнения по той же причине продолжаются с 1834 по 1843 г. Красильникова в г. Ярославле - то же в 1815 г. На писчебумажных фабриках: Красносельской, помещицы Полторацкой в С -Петербургской губ. - жалобы на вычеты из заработной платы в 1816 и следующих годах. Гончарова в Медынском уезде, Калужской губ. - волнения по случаю низкой платы в 1814 г.
3 Дело в Ярославской большой мануфактуре Яковлевых, 21 февраля 1811 г. // Арх. д-та торг. и ман.
4 Работа на мануфактуре продолжалась до 16 часов в сутки.
5 Все эти данные взяты из трех дел: Дело по отношению ярославского гражданского губернатора с изложением от рабочих людей жалобы на содержателей из Яковлевых, 18 января 1804 г.; Дело по указу правительствующего сената, чтобы мастеровые Ярославской большой мануфактуры производимой за работу платой были довольны. 3 марта 1806 г.. Дело по жалобе мастеровых людей Большой ярославской мануфактуры на владельцев оной Яковлевых в произвожденни им малой заработной платы. 16 марта 1817 г., четыре части (Арх. д-та торг. и май.).
6 О жалобах рабочих Осокина в XVIII столетии, как и вообще о волнениях прошлого века, см.: Семевский В.И Крестьяне в царствование Екатерины II. СПб., 1881.
7 По словам сенаторов, главное домогательство рабочих заключалось в том, чтобы их плата была сравнена с платой вольнонаемных, и притом плата производилась бы не с изделия, а поденная.
8 О волнениях на фабрике Осокина см.: Дело по жалобе мастеровых суконной фабрики Осокина в чинимых им притеснениях. 16 декабря 1803 г.. Дело по предоставлению казанского гражданского губернатора о расстроенном положении Осокиных фабрики. 9 февраля 1808 г. и Дело о Положении Казанской суконной фабрики Осокина, четыре части, 22 марта 1818 г. (Арх. д-та торг. и ман.).
9 Фабричные выбирают из своей среды шесть старост для подписывания и свидетельствования книг по задельной плате. "Должность старосты заключается в следующем: 1) он обязан наблюдать, чтобы контора при выдаче мастеровым задельных денег не производила несправедливых вычетов; 2) каждый день должен быть при фабрике дневальный староста, который и обязан 3) своеручно свидетельствовать на ярлыке, что вписанные в них количества материалов суть те самые, кои мастеровым действительно выданы, что выдача мастеровому задельной платы произведена исправно, и несправедливых вычетов за хлеб, дрова и пр. не сделано; 4) в выборе старосты должно участвовать все общество" (§ 15 Положения Фряновской фабрики, утвержденного в 1820 г. сенатом).
10 См.: Дело по прошению содержателя Фряновской шелковой фабрики Лазарем о покупке у него оной в казну, 15 сентября 1809 г.; Дело о притеснениях содержателя шелковой фабрики дворянина Лазарева мастеровым чинам, 9 февраля 1815 г.: Дело по прошению коллежского советника Ив. Лазарева о дозволении распустить по паспортам мастеровых Фряновской шелковой фабрики. 27 января 1823 г.; Дело по просьбе фабричных мастеровых купцов Рогожиных Фряновской шелковой фабрики о притеснениях, делаемых им фабрикантом, 10 апреля 1837 г. (Арх. д-та торг. и ман.).
11 Вот как описывают сами рабочие в прошении министру финансов 28 ноября 1834 г. жестокое наказание своих товарищей: "Когда троих наказали, а потом хотели наказывать еще двоих, то заплечный мастер, видя, что все понятые и собравшийся народ единогласно кричали, что напрасно кровь проливают, и к тому же указ не читали, бросил плети и не стал наказывать и прямо сказал капитан-исправнику: "сам наказывай", а солдаты также преклонили ружья, а капитан-исправник приказал наказывать сотскому сторонней деревни".
12 См.: Дело об отдаче кн. Юсупову в потомственное содержание Купавинской шелковой фабрики, 9 сентября 1803 г.; Дело по всеподданнейшей просьбе кн. Юсупова о взятии в казну Купавинской фвбрики и передаче колл. сов. Лиону, а напоследок купцам Бабкиным, 11 ноября 1831 г., (Арх. д-та торг. и ман.).
13 См.: Дело о притеснениях, чинимых фабрикантом Угличаниновым мастеровым людям, две части, 1817 г.// Арх. д-та торг. и ман. Неодинаковое отношение центральной и местной власти к жалобам рабочих было явлением весьма частым, я говорил выше, что кн. Голицын обнаруживал большое внимание к этим жалобам. Точно так же о предшественнике его, гр. Тормасове5*, Бурнашев. командированный в 1818 г. министром внутренних дел для осмотра фабрики, пишет в своем донесении министру от 3 июня 1818 г.: "Гр. Тормасов, к сожалению, всегда благосклонно принимает вздорные просьбы фабричных и, обещая им всякое покровительство, неумышленно поощряет их к своевольству" (Дело о притеснениях Лазарева мастеровым чинам. 9 февраля 1815 г. //
Там же).
14 Дело о возникшем непослушании между фабричными городового секретаря Якова Гарденина, 26 июня 1811 г. // Там же.
15 Дело по жалобе крестьян посессионной фабрики Бровкиных на притеснения от владельцев, 3 декабря 1837 г. //Там же.
16 Об этом см.: Семевский В.И. Указ. соч. С. 423-429.
17 См.: Дело по жалобе приписных к бывшей генерал-аудитора-лейтенанта Хлебникова (так в обоих изданиях, очевидно пропущено слово "фабрикем. - Ред.) мастеровых на чинимые им нынешней помещицей Полторацкой притеснения, 1 декабря 1805 г.; Дело по жалобе Красносельской бумажной Хлебникова фабрики мастерового Ладыгина, 22 марта 1805 г.; Дело о неповиновении мастеровых Красносельской бумажной фабрики Полторацкой. 19 июня 1811 г.; Дело о желании статской советницы Полторацкой продать в казейное ведомство принадлежащую ей Красносельскую бумажную фабрику, 29 марта 1817 г. (Арх. д-та торг. и ман.).
18 Высочайше утвержденное мнение Государственного совета 7 октября 1833 г. // П. С. 3. II изд. Т. VIII. № 6475.
19 Ст. 1791 Уложения о наказаниях, изд. 1845 г. Виновные по этой статье наказывались от тюремного заключения до наказания плетьми и ссылки в Сибирь на каторжные работы.
20 Отсюда до конца главы в 1-м издании отсутствует. - Ред.
21 Дело по предложению гр. Закревского о недозволении учреждать вновь фабрики в Москве, 22 октября 1848 г. // Арх. д-та торг. и ман.
<< Назад Вперёд>>
