2. Историография, источники и методы исследования
На протяжении длительного времени дискуссионным оставался вопрос, что включать в понятие «социальный». Методологическая трудность заключалась в том, что у Ленина на этот счет было лишь одно, очень неопределенное высказывание: «...социальный значит просто общественный»26. Столь широкое понимание «социального» предопределило наличие разных точек зрения на содержание понятия «социальная политика».
В силу традиции долгое время социальная политика отождествлялась с вопросами материального обеспечения нетрудоспособных граждан. Постепенно перечень таких вопросов расширялся и включал в себя «удовлетворение материальных интересов» трудящихся, повышение их благосостояния, охрану здоровья, улучшение бытового положения, жилищных условий27. Отдельные авторы под социальной политикой понимали широкий спектр различных направлений общественного развития: улучшение условий труда; организация торговли и общественного питания; бытовое обслуживание населения; развитие жилищного и коммунального хозяйства; здравоохранение; укрепление семьи, охрана материнства и детства; развитие физической культуры, спорта и туризма; социальное обеспечение; регулирование миграционных процессов; охрана окружающей природной среды и др.28 Некоторые авторы высказывали мнение, что с построением развитого социализма в социальной политике наметился поворот «к вопросам, которые традиционно называются социальными: к росту материального благосостояния и культуры трудящихся, упрочению социалистического образа жизни и формированию нового типа личности, становлению социальной однородности общества и социального равенства его членов, всестороннему развитию трудовой и общественной активности людей, развертыванию демократических начал во всех областях общественной жизни»29.
В 1980-х годах определенную поддержку историков получила точка зрения, согласно которой «социалистическая социальная политика - это последовательная политика, направленная <...> на преодоление классовых различий в социалистическом обществе, развивающемся на собственной основе. В конечном счете, это политика построения бесклассового социально однородного общества»30. Следует заметить, что каждый автор доказывал свою правоту с помощью ссылок на те или иные высказывания партийных руководителей и классиков марксизма-ленинизма. Нас эти дефиниции и подходы интересуют, прежде всего, с исторической точки зрения, поскольку позволяют лучше понять, какое содержание вкладывали современники (ученые, партийные, государственные и общественные деятели, пропагандисты) в понятие «социальная политика».
После XXVII съезда КПСС (1986), названного М.С. Горбачёвым «уроком правды», когда партия «смело пошла на критический пересмотр прошлого»31, в работах по социальной политике заметно усилилась критическая составляющая32. В большинстве случаев авторы просто репродуцировали те критические замечания, которые звучали на партийных форумах. Именно в этот период широкое распространение получило мнение, что финансирование социальной политики осуществлялось «по остаточному принципу». На наш взгляд, эта точка зрения нуждается в существенной корректировке.
Если рассматривать работы по социальной политике в рамках исторической науки, то нельзя не заметить, что источниковая база практически всех исследований носит весьма ограниченный характер - официальная статистика, периодическая печать и опубликованные выступления (отчеты, доклады) партийных руководителей. Значительно больший интерес вызывают работы тех авторов, которые по роду своей профессиональной деятельности имели непосредственный доступ к ведомственным архивам и статистике33.
Недостаток или даже полное отсутствие достоверных и репрезентативных источников по новейшей истории Советского Союза всегда было камнем преткновения как для советских, так и для зарубежных историков. Возможно, по этой причине на Западе, как и в СССР, заметно чаще о советской социальной политике изучаемого периода писали не историки, а политологи и социологи. Немецкие и англоязычные исследователи Х. Фогель, К. фон Бойме, П. Штиллер, А. Маколей и другие анализировали в своих работах такие направления и проблемы советской социальной политики, как общественные фонды потребления, социальное страхование, социальное обеспечение, доходы и потребление, социальные неравенства, социально отклоняющееся поведение, социальные риски в социалистической экономике и др.34 Источниковая база зарубежных исследований наряду с официальными советскими материалами включала также статистику международных организаций, в которой учитывались различные показатели экономического и социального развития СССР. Это позволяло многим авторам сопоставлять социалистическую модель социальной политики с национальными вариантами западных «государств всеобщего благосостояния», а также более аргументированно обсуждать теоретические вопросы возникновения и развития социального государства35.
На рубеже 1990-х годов российские и западные историки получили относительно свободный доступ к архивным источникам. Однако на фоне массового исследовательского интереса к так называемым «белым пятнам» истории СССР тема советской социальной политики оказалась мало привлекательной для научного сообщества. В этот период российских специалистов гораздо больше интересовали национальные модели социальной политики «государства всеобщего благосостояния», «социального государства», «социального рыночного хозяйства», о которых в советское время можно было вести разговор только с позиции критики. В России начали активно переводить и публиковать работы зарубежных исследователей, ранее недоступные советскому читателю36.
Заметным событием в историографии социальной политики стал сборник статей «Государство благосостояния и его социально-экономические основы», изданный в 1998 г. Санкт-Петербургским Институтом страхования37. Это одно из первых отечественных изданий, посвященных раскрытию сущности и механизма функционирования государства благосостояния. Знакомство с современными западными трактовками и пониманием феномена социальной политики способствовало теоретическому осмыслению вопросов социальной политики, помогало выработать новые методологические подходы к ее изучению.
На рубеже 2000-х годов в России вновь пробудился активный исследовательский интерес к социальной тематике, чему в значительной мере способствовали проводимые на государственном уровне социальные реформы. Оценивая перспективы реформирования российской социальной системы, исследователи пришли к выводу о необходимости анализа советского прошлого как «исходного пункта эволюции». «Изучение социальной политики в нашей стране невозможно без обращения к недавнему советскому прошлому, - пишет политолог Н.Ю. Лапина, - поскольку советское наследие определяет рамки реформирования социальной сферы в настоящем»38. Благодаря такой постановке вопроса, представители различных научных направлений расширили проблемное поле своих исследований по социальной политике, включив в него изучение советских социальных институтов и практик39.
Несмотря на очевидный интерес научной общественности к истории советской социальной политики, вопросы социального развития СССР в период Хрущёва и Брежнева редко привлекают внимание современных историков. Можно назвать лишь несколько работ, в которых авторы (А.С. Ващук, В.А. Шестаков, Б. Физелер и др.) на новом архивном материале с использованием современных методологических подходов раскрывают отдельные аспекты социальной политики изучаемого периода40.
Из новых зарубежных исследований по истории СССР, в которых широко рассматриваются вопросы социальной политики, большой интерес представляет пятый том «Настольной книги по истории России» (Штутгарт, 2002-2003), охватывающий период с конца Второй мировой войны и до распада Советского Союза41. В целом же, существующая на сегодняшний день научная литература по исследуемой проблеме не дает исчерпывающих ответов на многие вопросы, касающиеся механизма политического, экономического и финансового оформления советской социальной политики. Эта тема, на наш взгляд, нуждается в дальнейшем изучении с использованием новых архивных источников и достижений современной историографии.
Данное исследование базируется преимущественно на анализе большого комплекса архивных материалов, хранящихся в Российском государственном архиве новейшей истории (РГАНИ), Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ), Российском государственном архиве экономики (РГАЭ), а также в Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ). Наряду с архивными документами в работе широко использованы опубликованные материалы (публикации документов, законодательные акты, статистические справочники, мемуарная литература и др.).
Наибольшую ценность для решения исследовательских задач представляют архивные фонды РГАНИ, в которых сосредоточены важнейшие документы по истории СССР изучаемого периода. В работе использованы архивные дела из фондов № 1 (съезды КПСС), № 2 (пленумы ЦК КПСС) и № 5 (аппарат ЦК КПСС). Практически все изученные документы находились на секретном хранении и стали доступны исследователям только в конце 1990-х - начале 2000-х годов. Эти документы чрезвычайно разнообразны и по форме и по содержанию. Здесь неправленые стенограммы выступлений партийных и государственных руководителей (Н.С. Хрущёва, Л.И. Брежнева, А.Н. Косыгина, Н.К. Байбакова, В.Ф. Гарбузова и др.); проекты докладов и постановлений с поправками и дополнениями секретарей ЦК КПСС; материалы деятельности многочисленных правительственных комиссий по вопросам социальной политики; секретные аналитические справки и докладные записки различных министерств и ведомств, в том числе Министерства финансов, Центрального статистического управления, Министерства здравоохранения, Государственного банка, республиканских министерств социального обеспечения и др. Особый интерес представляют стенографические материалы обсуждения на пленумах докладов о Государственном бюджете СССР и о Государственных планах развития народного хозяйства на очередной год. Эти документы дают достаточно полное представление о социально-экономическом развитии страны и позволяют сделать выводы о приоритетах и социальной стратегии советского руководства.
Наиболее высоким информационным потенциалом обладают материалы аппарата ЦК КПСС, который курировал все без исключения направления внутренней и внешней политики СССР. Это обстоятельство нашло отражение в материалах архивного фонда. Среди документации Общего отдела, Отдела плановых и финансовых органов и ряда других отделов ЦК КПСС сохранились уникальные подборки писем советских граждан по наиболее острым социальным вопросам, представлены проекты пенсионных реформ, планы и предложения отделов «о мероприятиях по повышению уровня жизни народа», обширная межведомственная переписка. Здесь же находится переписка местных партийных и советских органов с отделами ЦК КПСС и правительственными органами по вопросам социального развития регионов.
В целом, архивные материалы из фондов РГАНИ - это очень информативные и репрезентативные исторические источники, которые, по мнению самих сотрудников архива, «еще недостаточно известны исследователям и широкой общественности»42. Эти документы позволяют исследовать механизм оформления политических решений в области социальной политики, выявить существовавшие в высших эшелонах власти разногласия по отдельным вопросам социального и экономического развития страны, определить характер взаимоотношений между правящим режимом и населением страны, а также оценить эффективность усилий советского руководства по улучшению жизни народа.
Рассмотренную выше группу источников дополняют документы из фонда Бюро ЦК КПСС по РСФСР (ф. 556), находящиеся на хранении в РГАСПИ. Бюро ЦК КПСС по РСФСР было создано в 1956 г. по решению XX съезда партии для осуществления руководства работой республиканских и областных органов управления. Особый интерес вызывают докладные записки контролирующих органов о недостатках в строительстве учреждений здравоохранения, о работе детских домов и школ-интернатов, о состоянии и развитии сети детских дошкольных учреждений. Переписка Бюро и Совета Министров РСФСР по вопросам пенсионного обеспечения колхозников выявляет острые разногласия между областным, республиканским и общесоюзным руководством по данному вопросу и заставляет взглянуть на эту важную социальную проблему под новым углом зрения. Документы отделов Бюро ЦК КПСС по РСФСР помогают лучше понять механизм принятия решений на республиканском уровне, показывают региональный срез социальной деятельности государства.
Изучение материалов из личного фонда Г.М. Маленкова (РГАСПИ, ф. 83) дало возможность прояснить суть и подоплеку разногласий между этим влиятельным членом советского руководства и Хрущёвым.
Большое количество документов, использованных в качестве Источниковой базы данного исследования, находится на хранении в ГАРФ. Работа с материалами фондов Министерства социального обеспечения РСФСР (Ф. А-4ГЗ), Государственного комитета СССР по труду и социальным вопросам (ф. Р-9553), Всесоюзного центрального совета профессиональных союзов (ВЦСПС) (ф. Р-5451), Совета Министров РСФСР (ф. А-259), Верховного Совета СССР (ф. Р-7523) позволила автору получить конкретную информацию о составе и численности получателей пенсий, социальных льгот и пособий; о динамике расходов на социальное обеспечение; о роли профсоюзов в осуществлении социальных мероприятий, а также по вопросам институционального оформления социальной политики.
Исследование финансового механизма социальной политики велось на основе изучения большого количества архивных документов из различных фондов и архивов, в том числе с привлечением материалов из фондов Министерства финансов СССР (ф. 7733) и Центрального статистического управления при Совете Министров СССР (ЦСУ СССР) (ф. 1562), хранящихся в РГАЭ.
В круг источников для написания монографии вошли также публикации документов из российских архивов. Отметим лишь несколько изданий, представляющих, с нашей точки зрения, первостепенное значение для данного исследования. Это трехтомное документальное собрание материалов Президиума ЦК КПСС43, ранее недоступных даже для специалистов. Мы вполне согласны с мнением главного редактора издания, академика А.А. Фурсенко, который писал: «Что бы ни говорили и ни писали тогда и потом о “великом десятилетии”, неразрывно связанном с именем Хрущёва, опубликованные материалы не оставляют сомнения, что то было время важных перемен и смелых начинаний»44. Этот уникальный комплекс исторических источников опубликован в документальной серии «Архивы Кремля». Его хронологически и тематически дополняет публикация документов из личного фонда Л.И. Брежнева, хранящегося в Архиве Президента Российской Федерации45. Опубликованные в юбилейном сборнике документы не только показывают «некоторые фрагменты действия властного механизма», но и дают наглядное представление об «эпохе Брежнева», которая, по мнению составителей сборника, даже для нынешнего поколения «утрачивает черты реального бытия и приобретает оттенок мифичности»46.
К вышеназванным публикациям тесно примыкает сборник документов, посвященный последнему году правления Хрущёва47. Документы свидетельствуют о независимой и весьма активной позиции Хрущёва при обсуждении основных направлений социальной политики, о его острых разногласиях с председателем Совета Министров РСФСР Д.С. Полянским по вопросам оплаты труда сельскохозяйственных рабочих и пенсионного обеспечения колхозников.
Столкновение мнений, политические дебаты, разногласия в высших эшелонах власти практически не находили отражения в официальных публикациях советского периода. Не найти в открытой печати того времени и многих решений, регулирующих основные вопросы жизни народа. Тем не менее, официальные публикации материалов партийных форумов, решений партии и правительства по хозяйственным вопросам, документов советских профсоюзов и т.п,, как и прежде, являются востребованной группой исторических источников. Это же можно сказать и об официальных публикациях законодательных и нормативных актов.
Наиболее важным источником по изучению динамики социально-экономического развития СССР является государственная статистика. С 1957 г. ЦСУ СССР начало публиковать статистические ежегодники «Народное хозяйство СССР». Первый выпуск содержал данные о развитии народного хозяйства за 1956 г., в последующих изданиях публиковались официальные статистические сведения за каждый прошедший год. Эти ежегодники содержат обширную статистическую информацию практически по всем интересующим нас вопросам, в частности, в каждом томе есть разделы, посвященные развитию общественных фондов потребления. До сегодняшнего дня дискуссионным остается вопрос о степени полноты и достоверности советской официальной статистики. Оставляя в стороне аргументы «за» и «против», сошлемся на авторитетное мнение сотрудников РГАЭ. С их точки зрения, к большинству советских статистических справочников, «особенно в ретроспективной части, можно предъявить ряд серьезных претензий. Мало того, что в справочниках отсутствуют данные за отдельные годы и даже периоды нашей истории, в них нет сведений по важнейшим, подчас главным показателям развития народного хозяйства»48. Отсюда вытекает необходимость ориентироваться на архивные материалы. Здесь можно попутно отметить, что все статистические справки, обзоры, подготовленные ЦСУ СССР для высшего партийного руководства и подписанные его начальником В.Н. Старовским, имели пометку «Совершенно секретно».
Остановимся еще на одной группе источников, имеющих несомненную ценность для данного исследования. Речь идет о мемуарной литературе. Информационная емкость мемуаров не одинакова, она зависит от социального статуса автора, степени его осведомленности, от умения и желания донести до читателя правду, а также от многих других факторов. В работе использованы воспоминания Н.С. Хрущёва, В.М. Молотова, А.И. Микояна, Н.К. Байбакова и некоторых других партийных, государственных и политических деятелей49. Свидетельства активных участников событий проливают свет на многие важные обстоятельства и мотивы принятия политических решений, раскрывают характер взаимоотношений между членами высшего руководства, дополняют исторический контекст существенными деталями и немаловажными подробностями. Сборники воспоминаний, посвященные конкретным государственным деятелям50, дают возможность лучше понять мировоззрение, настроения, тип мышления этих людей. Например, по воспоминаниям заместителя Председателя Совета Министров СССР В.Н. Новикова, советский премьер А.Н. Косыгин мучительно искал ответ на вопросы: «почему многие капиталистические страны живут лучше, чем мы? Почему материальный уровень жизни народа в целом у капиталистов выше, чем у нас?». В поисках ответа Косыгин пришел к решению: «Нашу экономическую систему надо серьезно лечить...»51. Такие мысли могли быть высказаны только в приватных беседах, и донести их до нас могут только воспоминания современников.
Исторические источники - это основа любого научного исторического исследования. Однако наличие даже самых интересных и достоверных источников еще не гарантирует исследовательского успеха. Как образно заметил Марк Блок, источники «говорят лишь тогда, когда умеешь их спрашивать»52. Прежде, чем мы познакомим читателя с «вопросником», на основании которого автор намерен вести «диалог» с источниками, сделаем несколько концептуальных замечаний.
Первое замечание касается тех оценочных суждений относительно российского прошлого, которые получили широкое распространение в историографии. Известный российский историк Б.Н. Миронов писал по этому поводу: «Особенно не повезло в историографии российским реформаторам и правительственной политике, которая, как правило, рассматривалась со специфических точек зрения: 1) чего не сделали верховная власть и правительство, 2) какие ошибки они совершили, 3) недостатки в организации и управлении, 4) упущенные возможности. Всякая оценка предполагает существование некоего образца, модели, с которыми сравнивается реальность. Для России такие образцы для сравнения всегда заимствуются из опыта западноевропейских стран, которые в деле модернизации всегда шли впереди. Подобные сравнения, с одной стороны, очень продуктивны. Однако вследствие того, что сравнения основывались на высоком западноевропейском стандарте, они всегда занижали отечественные достижения, а иногда просто их обесценивали»53. Такое замечание делает понятным, почему автор данного исследования, используя метод критической интерпретации источников, стремится избежать немотивированного негативизма и рассматривает советскую социальную политику с точки зрения ее соответствия политическим и экономическим возможностям общества.
Второе замечание необходимо сделать, чтобы пояснить, почему автор является сторонником исторического подхода к изучению социальной политики. Мы исходим из того, что каждому историческому периоду соответствует свое понимание сущности, задач и целей социальной политики, ее механизмов и методов реализации. Новая социальная политика, начатая в СССР в середине 1950-х годов, была составной частью десталинизации, и это определяло ее содержание.
Продолжая, хотя и с оглядкой на критиков, историографическую традицию заимствования «образцов для сравнения» из опыта западноевропейских стран, автор берет в качестве «сравнительной модели» государство всеобщего благосостояния, которое понимается, прежде всего, как синоним системы обеспечения социальных потребностей общества. В современных российских исследованиях уже делались попытки сопоставить советскую модель социальной политики с режимами государства всеобщего благосостояния. Сравнение осуществлялось, как правило, на основе типологии, разработанной западным социологом Г. Эспинг-Андерсеном. Проанализировав и сравнив различные показатели социальной политики почти двух десятков экономически развитых стран, Эспинг-Андерсен выделил три типа (режима) государства всеобщего благосостояния: консервативный (Бельгия, Германия, Италия, Австрия), либеральный (Австралия, Япония, Швейцария, Канада, США, Великобритания) и социал-демократический (Дания, Норвегия, Швеция)54.
В российской литературе высказывалось мнение о сходстве советской социальной политики с социал-демократической моделью и отчасти с консервативной55. Такая точка зрения вызвала критику со стороны некоторых политологов. Оппоненты указывали, что «сходство советской и западной моделей было чисто внешним, а в СССР действовали иные институты и практики, чем на Западе»56.
Зарубежные исследователи старались избегать применения концепции государства всеобщего благосостояния для характеристики социальной политики социалистических стран, в том числе и Советского Союза, на том основании, что считали непременной предпосылкой существования государства всеобщего благосостояния наличие рыночной экономики, гражданского общества и правового государства. Наряду с таким подходом встречаются в западной литературе и другие точки зрения. Одним из первых обратил внимание на сходство советской социальной политики и государства всеобщего благосостояния видный советолог, историк-экономист Алек Нов, вынесший в 1964 г. в заглавие своей статьи вопрос: «Является ли Советский Союз государством всеобщего благосостояния?» Его краткий анализ основных элементов советской социальной системы не исключал утвердительного ответа на поставленный вопрос57.
Ввиду того, что в научной литературе отсутствуют четкие критерии понятия «государство всеобщего благосостояния», некоторые исследователи проводят аналогии между советской и западной социальной политикой на том основании, что в обоих случаях главным фактором является социальная активность государства, которое берет на себя ответственность за обеспечение основных социальных потребностей граждан58. Такой подход, на наш взгляд, является наиболее плодотворным для адекватного понимания сущности советской социальной политики в период с середины 1950-х до начала 1970-х годов.
Советское государство в изучаемый период выступало гарантом социальной защиты населения, финансировало основную часть расходов в социальной сфере, но при этом оставляло за собой право решать все вопросы социального развития, исходя из собственных экономических, идеологических и политических приоритетов. С нашей точки зрения, такая модель социальной политики в наибольшей степени подходит под определение «государственного патернализма». Зарубежные исследователи давно используют патерналистскую концепцию для характеристики обществ советского типа на определенном этапе их развития (применительно к СССР речь идет о послесталинском периоде)59.
Немецкая исследовательница Ульрике Гёттинг употребляет для обозначения социальной политики бывших социалистических государств Центральной и Восточной Европы понятие «государственно-патерналистская модель государства всеобщего благосостояния» и пополняет «триаду» Г. Эспинг-Андерсена четвертым типом (режимом) государства всеобщего благосостояния - режимом государственного патернализма60.
В российских исследованиях для определения советской социальной политики также используется концепция патернализма, причем, как правило, она применяется ко всему периоду советской истории. По мнению ряда ученых, социальный патернализм государства воспитывал в советских людях пассивность и иждивенчество, советские граждане уповали на государство как на высшую инстанцию в решении всех социальных проблем61. На наш взгляд, такое оценочное суждение нуждается в некоторой корректировке. Нельзя забывать, что советское государство выступало в роли универсального работодателя, было фактическим монополистом в сфере производства и распределения, граждане не имели ни экономической свободы, ни частной собственности, и, следовательно, их возможности для самостоятельного решения многих социальных проблем были существенно ограничены. В этой связи, с нашей точки зрения, логичнее говорить не о том, что государственный патернализм в СССР воспитывал в людях пассивность и иждивенчество, а о том, что он лишал граждан выбора путей для самостоятельного решения тех или иных социальных проблем.
Патерналистская концепция тесно связана с концептуальным понятием «общественный договор» («социальный контракт»), которое используется российскими и западными учеными применительно к СССР для характеристики взаимоотношений между верховной властью и населением62. Этот неписаный «социальный контракт» (его дух присутствует и в партийных документах, и в письменных обращениях граждан во властные структуры) имел целью обеспечить верховной власти лояльность и производственную активность граждан, а населению - «отеческую заботу» со стороны высшего руководства в виде активной социальной политики.
В данной работе под социальной политикой понимается система политических, экономических и финансовых решений и мер, направленных на поддержание социальной стабильности, на достижение общественного благосостояния и на повышение уровня жизни населения, а также мероприятия по устранению конкретных социальных проблем. Автор не ставит перед собой задачу рассмотреть в деталях все направления социальной деятельности советского государства и все мероприятия, проводимые в социальной сфере. Цель данной работы - исследовать механизм политического, экономического и финансового оформления советской социальной политики в период с середины 1950-х до начала 1970-х годов.
Большинство аналитиков оценивают успехи Советского Союза в социальном развитии в период Хрущёва и Брежнева достаточно высоко, хотя и с изрядной долей критики. Однако признание успехов не содержит в себе ответов на вопросы: что лежало в основе этих достижений? какие экономические и политические факторы влияли на оформление советской социальной политики? какое воздействие оказал на этот процесс пример индустриально развитых стран Запада? какая существовала взаимозависимость между социальной политикой и плановой экономикой? как решались институциональные и финансовые вопросы социальной политики в высших эшелонах власти? какие политические дебаты сопутствовали принятию тех или иных решений по вопросам финансового оформления общественных фондов потребления и какова их подоплека? и, наконец, какую роль играла социальная политика во взаимоотношениях между правящим режимом и населением?. Найти ответы на эти и другие аналогичные вопросы - это значит понять социально-экономическую и политическую природу «социалистического государства благосостояния».
И последнее замечание, с которым, как нам кажется, согласится каждый автор, ибо, как писал Марк Блок, «исследователь знает, что намеченный при отправлении маршрут не будет выдержан с абсолютной точностью. Но без маршрута ему грозит вечно блуждать наугад»63.
Предлагаемое читателям исследование является результатом научной работы автора в Институте российской истории РАН и на историческом факультете Рурского университета города Бохум (Ruhr-Universitat Bochum, Fakultat fiir Geschichtswissenschaft). Исследовательская работа в Германии стала возможна благодаря финансовой поддержке Немецкого научно-исследовательского общества (DFG), а также заинтересованному участию руководителя кафедры восточно-европейской истории Рурского университета профессора Штефана Плаггенборга (Prof. Dr. Stefan Plaggenborg, Ruhr-Universitat Bochum), которому автор данного исследования выражает свою искреннюю признательность.
24 См.: Гордон Л.А., Клопов Э.В. Социальное развитие рабочего класса СССР. М., 1974; Социальное развитие рабочего класса СССР: рост численности, квалификации, благосостояния рабочих в развитом социалистическом обществе: ист.-социол. очерки. М., 1977; Социальная политика КПСС в условиях развитого социализма / под ред. М.П.Мчедлова. М., 1979; Роговин В.З. Социальная политика в развитом социалистическом обществе (направления, тенденции, проблемы). М., 1980; Социальная политика коммунистических и рабочих партий в социалистическом обществе / отв. ред. Волков Ю.Е., Мчедлов М.П. и др. М., 1979; и др.
25 Вдовин А.И. К изучению истории социальной политики и социального развития советского общества // Вестник Московского университета. Сер. 8, История. 1981. № 2. С. 5.
26 Ленин В.И. Царскому правительству И Поли. собр. соч. Т. 2. С. 114.
27 Баева Л.К. Социальная политика Октябрьской революции. М., 1977. С. 4.
28 Попков В.Д. Социальная политика Советского государства и право. М., 1979. С. 67-121.
29 Лопата П.П. Сущность и основные особенности социальной политики КПСС в условиях социализма // Проблемы научного коммунизма. М., 1979. Вып. 13. С. 5.
30 Вдовин А.И. К изучению истории социальной политики и социального развития советского общества. С. 12, 13; Социальная политика Советского государства: укрепление ведущей роли рабочего класса в социалистическом строительстве / руководитель авт. коллектива В.З.Дробижев. М., 1985.
31 Горбачёв М.С. О ходе реализации решений XXVII съезда КПСС и задачах по углублению перестройки: доклад Генерального секретаря ЦК КПСС товарища М.С.Горбачёва 28 июня 1988 г. // Материалы Всесоюзной конференции Коммунистической партии Советского Союза, 28 июня - 1 июля 1988 г. М., 1988.
32 Микульский К.И. Социальная политика КПСС. М., 1987; Селунская В.М. Социальная структура советского общества: история и современность. М., 1987.
33 Развитие и финансирование общественных фондов потребления / руководитель авт. коллектива Ю.В.Пешехонов. М., 1978. Книга подготовлена сотрудниками Научно-исследовательского финансового института Министерства финансов СССР; Ланцев М.С. Социальное обеспечение в СССР (экономический аспект). М., 1976. Автор книги долгое время возглавлял отдел пенсионного обеспечения Государственного комитета СМ СССР по вопросам труда и заработной платы, позднее работал заместителем директора Научноисследовательского института труда при этом же комитете.
34 Vogel Н. Gesellschaftliche Konsumtionsfonds als Instrument der sowje-tischen Wirtschaftspolitik. Berlin, 1971; Beyme K. Sozialismus oder Wohlfahrtsstaat?: Sozialpolitik und Sozialstruktur der Sowjetunion im Systemvergleich. Munchen, 1977; McAuley A. Economic Welfare in the Soviet Union. Poverty, Living Standards and Inequality. Madison, 1979; Stiller P. Sozialpolitik in der UdSSR 1950-80: Eine Analyse der quantitativen und qualitativen Zusammenhange. Baden-Baden, 1983; Schonfelder В. Okonomisches Risiko und Versicherung in sozialistischen Volkswirtschaften. Berlin, 1986.
35 Ritter G.A. Der Sozialstaat. Entstehung und Entwicklung im intemationalen Vergleich. 2. Aufl. Munchen, 1991; Getting U. Transformation der Wohlfahrtsstaaten in Mittel- und Osteuropa: Eine Zwischenbilanz. Opladen, 1998; Kaufmann F.-X Varianten des Wohlfahrtsstaats: Der deutsche Sozialstaat im intemationalen Vergleich. Frankfurt/Main, 2003.
36 Институт научной информации по общественным наукам (ИНИОН) одним из первых предпринял попытку ознакомить советских читателей с социальной политикой западных государств, опубликовав в 1988 г. сборник научно-аналитических обзоров «Социальная политика в стратегии социал-демократов и неоконсерваторов».
37 Государство благосостояния и его социально-экономические основы: сб. ст. / под ред. Н.П.Кузнецовой и Н.П.Дроздовой. СПб., 1998.
38 Лапина Н. Уроки социальных реформ в России ... С. 9.
39 Социальная политика: парадигмы и приоритеты / под общ. ред. В.И.Жукова. М., 2000; Гонтмахер Е. Социальная политика: уроки 90-х. М., 2000; Шишкин С. Экономика социальной сферы. М., 2003; Дегтярев Г.П. Пенсионные реформы в России М., 2003; Виноградова Е. Социальная политика: исторический, теоретический, практический аспекты // Экономические и социальные проблемы России: социальная политика и социальные реформы в России (2000-2003 гг.). М., 2004. С. 6-52; Якобсон Л. Социальная политика: коридоры возможного // Общественные науки и современность. М., 2006. № 2. С. 52-66; Шкаратан О. Социальная политика. Ориентир - новый средний класс И Там же. № 4. С. 39-54; и др.
40 Ващук А. С. Социальная политика в СССР и ее реализация на Дальнем Востоке (середина 40-80-х годов XX в.). Владивосток, 1998; Шестаков В.А. Социально-экономическая политика советского государства в 50-е - середине 60-х годов. М., 2006; Fieseler В. Алле Sieger: Die Invaliden des «GroBen Vaterlandischen Krieges» der Sowjetunion, 1941-1991. Koln; Bohlau, 2006; Славкина M.B. Великие победы и упущенные возможности: влияние нефтегазового комплекса на социально-экономическое развитие СССР в 19451991 гг. М., 2007; Советская социальная политика: сцены и действующие лица, 1940-1985 / под ред. Е.Ярской-Смирновой и П.Романова.
41 Plaggenborg S. «Entwickelter Sozialismus» und Supermacht 19641985 // Handbuch der Geschichte Russlands. Stuttgart, 2002. Bd. 5, 1 / hrsg. von S.Plaggenborg. S. 319-517; Idem. Lebensverhaltnisse und Alltagsprobleme П Ibid. Bd. 5, 2 / hrsg. von S.Plaggenborg. Stuttgart, 2003. S. 787-848.
42 Российский государственный архив новейшей истории. Путеводитель. М., 2004. Вып. 1 / под общ. ред. Н.Г.Томилиной. С. 6.
43 Президиум ЦК КПСС, 1954-1964. Черновые протокольные записи заседаний. Стенограммы. Постановления: в 3 т. / гл. ред. А.А.Фурсенко. М., 2003-2008. 3 т.
44 Президиум ЦК КПСС, 1954-1964. М„ 2008. Т. 3: Постановления, 1959-1964. С. 7.
45 Вестник Архива Президента Российской Федерации. 2006: Генеральный секретарь Л.И.Брежнев, 1964-1982: [сб. док.]. Спец. изд. М., 2006.
46 Там же. С. 9.
47 Никита Хрущёв, 1964: стенограммы пленумов ЦК КПСС и другие документы / составители А.Н.Артизов, В.П.Наумов и др. М., 2007.
48 Российский государственный архив экономики. Путеводитель. М., 1996. Вып. 2: Справочник фондов РГАЭ. С. III.
49 Хрущёв Н.С. Время. Люди. Власть: воспоминания: в 4 кн. М., 1999. 4 кн.; Микоян А.И. Так было: размышления о минувшем. М., 1999; Байбаков Н.К. Сорок лет в правительстве. М., 1993; Он же. От Сталина до Ельцина. М., 1998; Арбатов Г.А. Затянувшееся выздоровление (1953-1985): свидетельство современника. М., 1991; Виноградов В.А. Мой XX век: воспоминания. М., 2005.
50 Никита Сергеевич Хрущёв: материалы к биографии / сост. Ю.В.Аксютин. М., 1989; Л.И.Брежнев: материалы к биографии / сост. Ю.В.Аксютин. М., 1991; Премьер известный и неизвестный: воспоминания о А.Н.Косыгине / сост. Т.И.Фетисов. М., 1997.
51 Премьер известный и неизвестный ... С. 118.
52 Блок М. Апология истории, или Ремесло историка / пер. Е.М.Лысенко. М., 1986. С. 38.
53 Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII - начало XX вв.). СПб., 1999. Т. 1. С. 16.
54 Esping-Andersen G. The Three Worlds of Welfare Capitalism. Cambridge, 1990; Idem. Die Drei Welten des Wohlfahrtskapitalismus. Zur Politischen Okonomie des Wohlfahrtsstaates // Welten des Wohlfahrtskapitalismus: der Sozialstaat in vergleichender Perspektive / Stephan Lessenich, Ilona Ostner (Hrsg.). Frankfurt/Main; New York, 1998.
55 Виноградова E. Социальная политика: исторический, теоретический, практический аспекты. С. 48; Сидорина Т.Ю. Два века социальной политики. М., 2005. С. 350.
56 Лапина Н. Уроки социальных реформ в России ... С. 9.
57 Nove A. Is the Soviet Union a Welfare State? // Readings in Russian Civilization. Chicago, 1964. Vol. Ill / Ed. by T.Riha. P. 45, 56.
58 Plaggenborg S. Experiment Modeme. Der sowjetische Weg. Frankfurt/Main; New York, 2006. Insbesondere S. 221-244.
59 Feher F. Paternalism as a Mode of Legitimation in Soviettype Societies // Political Legitimation in Communist States / Ed. by T.H.Rigby and F.Feher. London, 1982, P. 64-81; Meyer G. Sozialistischer Paternalismus. Strategien konservativen Systemmanagements am Beispiel der Deutschen Demokratischen Republik // Politik und Gesellschaft in sozialistischen Landem: Ergebnisse und Probleme der Sozialistische Lander-Forschung I Hrsg. von R.Rytlewski. Opladen, 1989. S. 426448.
60 Getting U. Transformation der Wohlfahrtsstaaten in Mittel- und Osteuropa. Eine Zwischenbilanz. S. 57-84.
61 Социальная политика: парадигмы и приоритеты. С. 99; Сидорина Т.Ю. Два века социальной политики. С. 345.
62 Breslauer G. W. On the Adaptability of Soviet Welfare-State Authoritarianism // The Soviet Polity in the Modem Era / E.Hoffinann, R.F.Laird (Ed.). New York, 1984. P. 219-245; Гонтмахер E. Социальная политика: уроки 90-х. С. 36.
63 Блок М. Апология истории, или Ремесло историка. С. 39.
<< Назад Вперёд>>
