11. Налоговая политика в Закавказье
Вероятно, в первые годы после присоединения новых территорий российское правительство не рассчитывало, что Грузия и Закавказье смогут сразу же приносить доход в имперскую казну: в экономическом и технологическом развитии край существенно отставал от внутренних губерний России. Наибольшие надежды давала перспектива разработки рудников. Но горная часть, отданная в непосредственное распоряжение графа А.А. Мусина-Пушкина, поглощала значительные казенные средства, не принося пока никакого дохода. И все же, видимо, император не ожидал, что присоединение Грузии принесет финансам империи новые статьи расходов. Совокупные доходы за 1801 год достигли лишь цифры 60 287 руб.2 В 1801 году эта сумма покрывала невоенные издержки российского правительства. Но с 1802 года, когда в Грузии должна была быть введена новая администрация, расходы только на содержание чиновников, по расчетам казенной экспедиции, должны были составить 80 тыс. руб.3 В то же время в 1802 году на горную часть было выделено 12 тыс. руб., а в 1803-м на устройство завода предполагалось истратить еще 80 тыс. руб. Вряд ли казенные доходы с грузинских земель могли покрыть эти затраты. По крайней мере, точных цифр о реальных доходах казны в Грузии местное правительство назвать не могло.
Не стоит забывать, что, помимо гражданских расходов российское казначейство ежегодно выделяло огромные суммы на ведение военных операций в Закавказье. Таким образом, убыточность Грузии для российской казны оказалась весьма существенной. Недостаток местных доходов усугублялся грабежами, взяточничеством и бесконтрольной растратой казенных средств местной администрацией, на что грузинская казенная экспедиция смотрела сквозь пальцы. Многочисленные злоупотребления стали одной из главных причин отставки Кнорринга и управляющего Грузией П.И. Коваленского.
Назначая на должность главнокомандующего Павла Дмитриевича Цицианова, Александр I поручил ему «паче всего» обратить внимание «на состояние доходов Грузии». «При установлении в сем краю настоящего образа правления я имел личное от ген.-лейтенанта Кнорринга удостоверение, что Грузия собственными своими доходами содержать себя может», — говорилось в рескрипте о назначении. «Но доселе о количестве доходов сих ничего от него не доставлено, а между те издержки по разным предметам, день ото дня умножаясь, возросли уже до весьма нарочитой суммы, и хотя устроение сего народа сделалось предметом общего попечения правительства, но я никак не желал бы, чтобы тяжесть управления его пала единственно на Россию»4.
Исполняя поручение императора, Цицианов продолжил камеральное описание, начатое при Кнорринге для выявления численности налогоплательщиков5. Кроме того, Цицианов попытался разобраться с реальными поступлениями казенных доходов. Представленные им императору сведения о доходах были неутешительны: из показанных в ведомостях казенной экспедиции 94 тыс.руб. доходов 33 тыс. руб. денежного и хлебного сборов числились в недоимке; подать под названием сурсат, составлявшая 24 тыс. руб., вообще не была собрана. Таким образом, больше половины доходных статей не были исполнены. По приблизительным расчетам Цицианова, максимальные доходы с Грузии могли составить едва ли 100 тыс. руб., но на поступление этих доходов полагаться было нельзя до тех пор, пока «не восстановится внутреннее во всех частях спокойствие и устройство»6.
Правительство стояло перед выбором: либо «не потрясти доверенности народной»7 и гарантировать лояльность населения финансовыми льготами и тем самым причинить ущерб финансовым интересам империи или же, не обременяя российское казначейство новыми расходами, взыскать с покоренных народов подати и дани в полном объеме.
В 1805 году командующий Кавказской армией Цицианов обратился в Министерство иностранных дел с вопросом, «полезно ли для политических видов России при первом шаге налагать дани» на «новоприобретенные владения» империи: вассальные Карабагское и Шекинское ханства. Ответ на этот вопрос должен был создать основу для определения принципов действий российского правительства при присоединении других территорий в Персии и Дагестане, а возможно, и других областях Закавказья. Цицианов, видимо, предпочитая вовсе освободить покоренные народы от поборов, опасался того, что «наложение даней, превратившись в правило», «нанесет урон той доверенности, которую всеми мерами должно стараться приобретать российскому начальству», а «азиатские народы, толкуя цель предприятий нашего двора в самую неприятную сторону», могут подумать, что «в российских завоеваниях участвует некоторым образом и корыстолюбие»8.
Товарищ министра иностранных дел кн. Адам Чарторыйский передал главнокомандующему, что Александр I не склонен освобождать вовсе покоренные народы от дани. Император рассматривал дань «в виде необходимо нужного политического обуздания, и яко залог подданства их, отрицаясь от всего того, что могло бы клониться к отягощению сих народов». Именно этими принципами следовало руководствоваться в дальнейшем при присоединении новых территорий к империи. «Политические дани» должны были доказать, что «могущество Российской Империи не имеет в виду столь малых способов для приращения своих доходов». При определении размеров дани следовало учитывать финансовое положение населения, развитие промышленности и торговли. Кроме того, приношение дани должно было иметь и символическое значение: для «первоначального сближения новопокоряющихся народов с нравами российскими» предполагалось «позволить буде пожелают присылать ежегодно или каждые два года однажды дани с нарочными депутатами в Санкт-Петербург или, смотря по обстоятельствам, к главноуправляющему Грузией, дабы, по награждении их приличными дарами, возвратились они в свое отечество с принесением радостных известий»9.
Сам Чарторыйский призвал не спешить с поисками новых источников государственного дохода. Напротив, «умеренность и уменьшение налагаемых даней» являлись, с его точки зрения, лучшим способом «для привлечения преданности азиатских народов к российскому правительству». «Сравнение прежнего существования их с нынешним и насильственного правления ханов с кротким и бескорыстным правлением российским долженствует неминуемо обратиться в пользу нашу и произвесть по времени весьма выгодное для России влияние»10.
В применение изложенных принципов к Карабагскому и Шекинскому ханству Цицианову было предложено взыскать с Карабага дань в виде лошадей лучшей породы для конюшни императора, а с Шекинского ханства и Джарской области — в виде шелка и ковров. Если же такая система обложения окажется слишком тягостной для народа, следовало, переведя дань натурой на денежный счет, взыскать часть дани с бывших правителей — карабагского Ибрагим хана и шекинского Селим хана в размере 15 и 10 тыс. руб. соответственно. Остальная же часть дани (15 тыс. руб. с Карабагского и 25 тыс. руб. с Шекинского) могла быть предоставлена в распоряжение ханов (но с ведома и согласия главноуправляющего Грузией) на «пользу» их народов и на общественные мероприятия. Если же и эта система окажется неприменимой и не соответствующей «образу персидского правления», то, по крайней мере, следовало обязать ханов исключить из числа внутренних налогов ту сумму дани, которая взимается с населения в пользу российского казначейства.
В соответствии с предписаниями монарха собранные с Карабагского и Шекинского ханств дани были частично обращены на пенсионы ханам от российского правительства. Остальные же суммы были переданы в распоряжение местных властей под контролем главнокомандующего. Окончательно сумма дани была определена в размере 8 тыс.червонцев с Карабагского ханства и 7 тыс. — с Шекинского. Затем такой же данью в размере 8 тыс. червонцев было обложено и Ширванское ханство. В 1806 году вследствие покорения новых территорий — Бакинской области и Дербента — в распоряжение главнокомандующего были предоставлены все дани и подати, поступавшие с бывших персидских городов и областей. Указом императора от 14 ноября 1806 года Цицианову было поручено обращать все получаемые доходы на пользу местных народов.
Сохраняя местные системы налогов и предоставляя все доходы с областей в распоряжение местной власти, российское правительство стремилось продемонстрировать толерантность к народным обычаям и традициям. В изданном в 1836 году официальном «Обозрении российских владений за Кавказом» политика России сравнивалась с политикой Рима по отношению к покоренным народам: «Монтескю в числе причин, возвеличивших империю Римскую, полагал то, что римляне оставляли у побежденных народов неприкосновенной религию со всеми обрядами; но Русские простирают такую политику гораздо далее: система финансов, к которой народ приучен веками, оставляется неизменной, улучшается исподволь, несмотря на безобразное ее состояние. Они в приобретенном народе видят своих собратий, и довольствуются тем, что дает им гостеприимство, не приступая вдруг в своих владениях к решительным переменам, которые со временем объединять обоюдные выгоды для России и для края»11.
Вместе с тем постоянно растущие расходы империи в регионе заставили правительство заняться поиском новых источников доходов. В качестве альтернативы повышению ставки налогов рассматривалось изменение пошлин и введение винных откупов12, а также проведение камерального описания с целью выявления новых плательщиков13. В 1816 году Министерство финансов признало, что пришло время пересмотреть систему доходов с тем, чтобы «край сей сблизить в податях и повинностях с прочими Российской Империи губерниями»14. Однако проведение радикальной податной реформы являлось серьезным шагом, на который правительство долго не могло решиться. Осуществленные в этот период преобразования состояли в основном в замене натуральных повинностей денежными. Наиболее радикальным стало введение в 1824 году в Имеретии подушной подати, но эта мера имела лишь местное значение и не была распространена на территорию всего края.
Выше уже говорилось о том, что первая концепция финансовой реформы была предложена министром финансов империи Е.Ф. Канкриным в конце 1820-х годов. Основой для составления «плана устройства» финансов Закавказского края должны были стать точные сведения о состоянии экономики.
В 1827 году для составления подробного описания казенных доходов в Закавказье был направлен чиновник Министерства финансов Е.Г. Чиляев. Ему было поручено не только провести камеральное описание поселений, но и представить предложения по приведению в единообразие различных податей15. Чиляев лишь частично исполнил данное ему поручение, так как в 1828 году был уволен со службы. В том же году в казенную экспедицию были командированы еще несколько чиновников Министерства финансов для продолжения описания. В декабре 1828 года правителем канцелярии главноуправляющего Кавказом В. Яновичем были представлены сведения о податных сборах в Нахичеванском ханстве16. В 1829-1832 годах было проведено подробное камеральное описание Ереванской области. В 1833-1834 годах чиновник И. Калиновский осуществил подробное описание и исследование состояния податной системы Закавказья, в том числе провинций, финансовое состояние которых было практически неизвестно Министерству финансов (Ширванской, Карабагской, а также Талышинского ханства)17.
К началу 1830-х годов в Министерстве финансов были собраны подробные материалы о состоянии финансов края18. Они свидетельствовали о том, что с момента присоединения края к России система доходов в Закавказье практически не изменилась. Правительство избегало нововведений в этой области, несмотря на то что существовавшая податная система не только не приносила дохода казне, но и была обременительной для населения и препятствовала развитию хозяйства. «Никакие причины не могут оправдать чрезвычайной во многих случаях несообразности, замечаемой и при нынешнем управлении... Одно только равнодушие русских могло оставить до сего времени неприкосновенной систему здешних податей. Должно ли после всего этого удивляться, что край Закавказский так мало вознаграждает издержки правительства? Это в порядке вещей», — писал в одном из рапортов о результатах камерального описания Калиновский19.
Одним из наиболее существенных недостатков податной системы являлось ее разнообразие не только между областями, но и в границах отдельных уездов. Только в Восточной Грузии существовало семнадцать видов прямых податей20. Часть из них имела денежный, а часть — натуральный характер. Среди податей встречались подушные, поземельные, но большая часть средств поступала от подымных сборов, существовавших во всех областях, кроме Имеретии. Кроме того, в казну поступали различные пошлинные сборы и акцизы. Особую статью доходов во всех областях Закавказья составляли введенные при бывших правителях многочисленные откупа: на откуп отдавались не только сбор податей, но и административные должности, например должность полицмейстера21.
Больше всего недовольство населения и местных властей вызывали так называемые рахтары — внутренние таможенные пошлины, тоже, как правило, отдававшиеся на откуп. С установлением российской администрации рахтарные сборы стали еще более обременительными, так как прежние владельцы могли по своему усмотрению освобождать бедные семьи от сборов. Российская же регулярная администрация действовала по правилам и не допускала никаких освобождений. Это обстоятельство вынуждало многих жителей переселяться в Турцию и Персию.
С точки зрения главнокомандующего на Кавказе Ивана Федоровича Паскевича, сохранение рахтаров далеко не способствовало воспитанию лояльности покоренных народов. По его словам, населению было известно, что в России подобных сборов нет, и местным жителям казалось, будто «они еще не пользуются всеми правами верноподданничества, а управляются как побежденные»22. По мнению Паскевича, уничтожение рахтаров являлось основным условием для развития промышленности края.
Паскевич считал, что реорганизация податной системы должны была стать составной частью общей административно-финансовой реформы в Закавказье. Отсутствие уравнительности в податях и беспорядок финансового управления были обусловлены тем, что бывшие независимые ханства, а ныне закавказские провинции России сохранили существовавшие ранее финансовые системы. Однако в едином имперском пространстве подобное разнообразие стало чрезвычайно «неудобным», писал Паскевич во всеподданнейшем рапорте о предполагаемой реформе23.
Точку зрения Паскевича на финансовую реформу вполне разделял и Канкрин. Со своей стороны министр финансов предложил Паскевичу план податного преобразования под названием «Вид устройства финансовой части Закавказского края относительно доходов»24. Общий принцип системы Канкрина состоял в том, чтобы ввести единообразие податей и сборов для всех областей Закавказья, по возможности приблизить существующую систему податей к российской (но не полностью ее копировать) и в то же время не «переселять за Кавказ таких ветвей доходов, кои может быть и у нас желательно было бы преобразить»25.
В финансовом проекте Канкрина26 государственные доходы по Закавказью были разделены на несколько категорий. Сельские сборы были представлены: подымным с помещичьих крестьян, оброчным со свободных людей и казенных крестьян и поземельным сбором с частных садов, земель и т.д. в размере 5% с доходов. Эти сборы заменяли многочисленные денежные и натуральные повинности, существовавшие в областях края. Вместе с тем сохранение подымного принципа обложения отличало налоговую систему Закавказья от российской податной системы, основанной на подушном обложении. Размер подымных и оброчных сборов составлял от 50 коп. с помещичьих и 1 руб. с церковных крестьян до 3-6 руб. (в зависимости от количества и качества земель) со свободных людей и казенных крестьян. Городской сбор в общих чертах соответствовал взимавшемуся в Грузии сбору под названием махта и, по словам Канкрина, имел сходство со «сбором по классам», существовавшем в Пруссии. Раскладка сбора должна была осуществляться депутатами от городского общества в зависимости от «состояния каждого семейства». Размер сбора колебался от 1 до 6 руб. Косвенные налоги были представлены: таможенными пошлинами, акцизом с соли, который предполагалось ввести на основании общеимперских норм, городскими акцизами с вин, водок, табака и других откупных статей27, пошлинами с ввозимых из России алкогольных напитков, пошлинами с купчих и наследств, а также патентными, гильдейскими, гербовыми и прочими незначительными сборами. Предполагалось, что земские сборы будут представлять собой определенный добавочный процент к городскому и сельскому подымному, оброчному и поземельному сборам.
Проект податной реформы Канкрина не был представлен на рассмотрение высших учреждений. Очевидно, он был лишь эскизом, одним из возможных вариантов будущей реформы. Реализации масштабного преобразования предшествовал ряд временных и подготовительных мер, важнейшими из которых были принятие в 1835 году временного (сроком на 5 лет) Положения о податях Армянской области28 и отмена рахтарных сборов в 1836 году29.
Осуществление финансовой реформы Канкрин тесно связывал с принятием проекта административного преобразования Паскевича и сенаторов Кутайсова и Мечникова. Но, как нам известно, проект административной реформы был отклонен Государственным советом в 1835 году - Государственный совет передал дело реформы управления специальной комиссии, посланной в 1837 году в Закавказье, во главе с сенатором Павлом Васильевичем Ганом30. В 1838 году он уже представил готовый проект административной реформы. Однако этот план был не единственным плодом творчества сенатора. Пиком прожектерской деятельности Гана стал составленный им проект всеобщей финансовой реформы в Закавказье.
В «Проекте устройства финансовой части в Закавказском крае», состоящем из шести глав31, предлагались довольно значительные для Закавказья преобразования. Главная цель была в поощрении развития земледелия и товарного обмена с Россией. Для этого Ган предполагал провести ряд мероприятий «цивилизаторского» характера: создать новые образовательные учреждения, коммерческие суды, биржу, открыть отделение Коммерческого банка. Второй составляющей концепции финансовой реформы Гана была централизация и унификация финансового управления. Причем все эти реформы предполагалось принять «в пакете» и осуществлять по единой программе.
Центральное место в проекте занимала податная реформа. Как ни парадоксально, план будущей реформы зависел от ответа на принципиальный вопрос: стоит ли вводить на окраинах те финансовые институты, которые существуют в империи и уже доказали свою неэффективность или, напротив, надо использовать реформу для введения более совершенных форм? В контексте налоговых реформ это означало: ввести подушную (или подымную) подать или же установить подоходный поземельный налог. Ган в принципе был настроен на большие перемены: об этом свидетельствуют его грандиозные планы цивилизовать экономическую жизнь края. Но создать банк или открыть биржу было, вероятно, легче, чем ввести новый налог, требующий проведения межевания, переписей и введения контроля над доходами населения, создания эффективной налоговой администрации и т.д. Поэтому предложенная Ганом система представляет собой «гибрид» старого и нового.
Ган предлагал обложить государственных крестьян Закавказья поземельной подоходной денежной податью в размере 1/5 стоимости урожая, а в Гурии и Имеретии — подушной податью в сумме 1 руб. Подымный налог с помещичьих и церковных крестьян следовало сформировать на основе существующего в Грузии и Имеретии налога. Торгующий, ремесленный, промышленный и рабочий «классы» Ган предлагал обложить налогом с дохода и с оборота. Неокладные сборы предполагалось оставить прежними. Проект предусматривал введение акциза на спиртные напитки и передачу акцизного сбора на откуп.
Осуществление податной реформы было обусловлено по проекту Гана выполнением ряда «подготовительных мер»: определение отношений между владельцами и крестьянами в христианских и мусульманских областях, проведение размежевания земель, учреждение комиссии для приведения в известность государственных имуществ в мусульманских провинциях, завершение финансовой реформы в Армении, определение прав различных категорий дворянства в Грузии, урегулирование финансовых взаимоотношений администрации с греко-грузинской и армяно-грегорианской церквями и мусульманским духовенством, составление правил о повинностях и введение русских мер и весов32.
Каждая из этих «подготовительных мер» представляла собой весьма существенную реформу или, по крайней мере, требовала много времени для подготовки и проведения. С другой стороны, этот список отражает комплекс проблем, с которыми правительству еще предстояло разобраться. Например, в правительстве к тому времени отсутствовало четкое представление о том, существует ли в Закавказье крепостное право и как расценивать вассальные отношения между собственниками земли и крестьянами. В записке о «подготовительных мерах» для финансового преобразования Ган попытался доказать, что крепостного права в Грузии нет, а в мусульманских провинциях его и не может быть, так как это не соответствует исламской догме. Это утверждение, как оказалось неверное, в тот момент никто из участвовавших в обсуждении проекта Гана чиновников не мог опровергнуть, так как никто не располагал достаточными сведениями.
Главноуправляющий краем Е.А. Головин в отзыве на записку Гана признал, что вопрос о статусе крестьянства в Грузии, Имеретин и Гурии «практически невозможно решить». Правительство оказалось перед выбором: либо признать институт вассальных отношений между помещиками и крестьянами и тем самым вызвать недовольство дворянства, стремившегося получить те же привилегии, что и российское, либо же установить крепостные отношения и вызвать возмущение крестьян. «Одним словом, предположение это принадлежит к тем решительным мерам, к коим власть государственная прибегать иногда должна для рассечения узла, которого развязать не может»33.
Министр финансов Канкрин категорически отрицал возможность распространения на Закавказье русского крепостного права (по мнению Канкрина, крепостного права в Грузии не было). Для урегулирования отношений землевладельцев и крестьян он предложил составить для Закавказья особое положение, основанное на инвентарной системе. Министр государственных имуществ П.Д. Киселев считал, что местному крестьянству можно придать статус свободных хлебопашцев, а управляющий Министерством внутренних дел А.Г. Строганов вообще затруднился предположить, какого рода отношения могут быть установлены между землевладельцами и крестьянами закавказских областей34.
Аналогично обстояло дело с вопросом о правах различных категорий населения, в особенности привилегированных (освобожденных от уплаты налогов). В сущности, определение их прав тоже зависело от решения проблемы о существовании крепостного права. Эти вопросы, как и вопрос о взаимоотношениях с духовными лицами (в том числе мусульманскими) и об имущественных правах греко-грузинской и армяно-грегорианской церквей на принадлежавшие им земли, в большей степени относились к области политических и социальных отношений, нежели к проблемам финансового характера.
Не меньше трудностей могло возникнуть и при проведении межевания. Во-первых, по мнению Канкрина, следовало приспособить российское законодательство о межевании к местным условиям и не переносить действующие в империи законы полностью в Закавказье. Так же полагал и Киселев. Во-вторых, как считал Головин, межевание — очень длительный и трудоемкий процесс, который занял бы много времени и средств. По общему мнению министров и главноуправляющего на Кавказе, как и другие сформулированные Ганом «условия», незаконченное межевание не должно было препятствовать проведению финансовой реформы.
Итак, министры и главноуправляющий пришли к выводу, что не было оснований откладывать реформу. Однако в вопросе о путях проведения этой реформы возникли разногласия. В основном они касались центрального вопроса финансовой реформы — податных преобразований. Канкрин предлагал обложить всех казенных, помещичьих и церковных крестьян подымной податью, а для государственных крестьян за пользование казенной землей назначить оброк по 4 классам35. Эта система весьма напоминала российскую, только вместо подушной подати предполагалось ввести подымную. Дело в том, что сделанные к тому времени камеральные описания давали лишь приблизительные сведения о числе дворов, а переход к подушной системе потребовал бы регулярного проведения переписей и сбора более точных данных о числе плательщиков. Но из-за военных действий, труднодоступности некоторых поселений и многих других причин это было невозможно.
Киселев раскритиковал предложенную Канкриным систему оброка. Взимавшийся в российских губерниях по четырем разрядам оброк доказал свою неэффективность. Невозможность классификации имений и земель по четырем разрядам вела к неравномерности обложения. Несмотря на то что аналогичная система существовала в великороссийских губерниях, ее не следовало переносить за Кавказ. Не отвечала требованию соразмерности подати качеству земли и система поземельно-подоходного налога, предложенная Ганом. Министр признал, что лучшим вариантом было бы введение поземельной системы налогообложения, не существовавшей к тому времени еще в империи, но отсутствие межевания земель и сам факт господства подушной системы в России не допускали возможности установления исключительно поземельных податей с крестьянского населения в Закавказье. В этой ситуации Киселев предложил сочетать разные налоги, чтобы смягчить их недостатки. Он предполагал совместить подымную подать с государственных крестьян с поземельной податью, уплачиваемой в зависимости от объема земель, находящихся в собственности крестьян, от их оценки по ценам найма и т.д. Помещичьих и церковных крестьян Киселев предложил обложить лишь личной или подымной податью.
Таким образом, система Канкрина представляла собой комбинацию: подымная подать с частновладельческих и церковных крестьян, подымная подать и оброк с государственных крестьян. По проекту Киселева вводились: подымная подать с частновладельческих и церковных, подымная подать и поземельный налог для государственных крестьян. С этой моделью согласился и главноуправляющий на Кавказе Головин. Система Гана заключалась в сочетании подымной подати для частновладельческих и церковных крестьян и подоходно-поземельной подати в размере 1/5 дохода для государственных крестьян при сохранении особых режимов для Грузии, Имеретии и Гурии.
Предложенная Ганом система податного обложения в городах, основанная на трехклассном делении в зависимости от дохода, по мнению Канкрина, очень напоминала прусскую податную систему, вызывавшую многочисленные жалобы на произвол и отсутствие уравнительности. Канкрин был убежден, что на российской окраине произвол может достичь еще больших масштабов, так как для России не характерны добросовестность прусских чиновников и муниципальных властей (любопытно, что в 1830 году Канкрин сам же предлагал ввести в Закавказье аналогичную прусской систему городских сборов). Министр финансов предложил распространить на Закавказье действовавшее в империи Положение о городском управлении, предусматривавшее разделение местных жителей на три гильдии купцов, четыре разряда торгующих крестьян, несколько разрядов мещан и рабочих и соответственное этим разрядам обложение. Таким образом, принцип подоходности был отвергнут. Киселев согласился с этим предложением36. Головин же высказался категорически против введения гильдейской системы.
Проект Гана, первоначально одобренный императором, получил в целом отрицательную оценку министра финансов и министра государственных имуществ. Пессимизм министров, и прежде всего Канкрина, в отношении проектов Гана был скорее проявлением реализма: при отсутствии отчетливых представлений о социальной среде, отсутствии каких-либо условий для введения новых институтов и недостатке средств — проведение реформы было бы либо слишком дорого, либо обречено на неудачу. Кроме того, введение на окраине институтов, не опробованных еще в империи, не соответствовало концепции «колониальности» политики в Закавказском крае. Канкрин скептически отнесся и к планам Гана учредить в Тифлисе Коммерческий банк и биржу, объединить монетные системы и ввести российскую систему мер и весов, а также к другим «цивилизаторским» идеям сенатора37. Министр заявил, что бессмысленно одновременно осуществлять разноплановые и требующие большого внимания и затрат реформы. «Все нужные по финансовой части перемены и исправления могут быть сделаны постепенно, не требуя теперь общего плана, а только оглавления, что следует сделать, дабы постепенно привести все к окончанию»38.
Кавказский комитет, рассмотревший финансовый проект Гана, не мог не принять во внимание отрицательного отношения со стороны министерств. Гану было поручено учесть все высказанные замечания, согласовать проект с Головиным и вновь представить его в комитет39.
Новый вариант проекта финансовой реформы был подготовлен к октябрю 1841 года и вновь отправлен на обсуждение министров. Как и первый, этот проект представлял собой описание всей «финансовой системы» в Закавказье. Он включал в себя положение о государственных доходах в крае, состоящее из глав о податях, о казенных оброчных статьях, о неокладных сборах, о горных промыслах и заводах, табель об окладах подымной денежной подати, правила для установления подати с государственных крестьян, главы о соляных промыслах, об акцизном сборе и т.д. Кроме того, в проект «системы» вошли правила о размежевании земель в Закавказском крае, записка о таможенной части, проект положения о карантинах, проект учреждения Практической земледельческой школы и т.д.40
Основные идеи Гана о преобразовании системы податей, изложенные в первом проекте, остались без изменений. Следовательно, остались и выявившиеся при обсуждении первого проекта разногласия между сенатором и министрами. Решение было отложено до окончания ревизии, с которой в Закавказье был направлен в 1842 году статс-секретарь Михаил Павлович Позен. Ему, в частности, было поручено выяснить, какая из предложенных податных систем — подымная, поземельная или оброк — больше соответствует обстоятельствам и целям реформы. В октябре 1842 года Позен представил доклад с результатами своего исследования.
Сточки зрения Позена, введение поземельной подати, определяемой в зависимости от качества земли, принесло бы больше зла, чем справедливости. Требуемые для этого описания, оценки земельных участков привели бы к неизбежным конфликтам. Поэтому, как и предлагал Канкрин, следовало вовсе уничтожить существующие где-либо поземельные подати, заменив их подымной. Для того чтобы как-то учесть различия в платежеспособности населения, можно разделить оклад подати на несколько разрядов.
Предложенная Позеном система определения разрядов была основана на мнении председателя Грузино-Имеретинской казенной палаты Н.П. Безака. Он считал, что проще и полезнее всего для определения уравнительных податей «обратиться к официальным сведениям о бывших при прежних правителях налогах, ибо они... в подробности знали способы и средства каждого селения». В соответствии с существовавшими размерами податей следовало разделить Грузино-Имеретинскую губернию на 7 отделений, в которых выделить дополнительные подразделения, и для каждого определить размер налагаемой подымной подати. Кроме того, помимо территориального разделения, допускалось еще и различие по принадлежности крестьян: государственных крестьян, живущих на казенных, помещичьих землях, а также торгующих; помещичьих крестьян и церковных. Для государственных крестьян помимо подымного оклада предусматривалось введение оброчной подати. Особая подать предусматривалась для кочевых и пограничных племен. Оклады податей предлагалось вычислить по камеральному описанию, а внутреннюю раскладку между семьями предоставить обществам41. К проекту Безака прилагалась таблица податных окладов по уездам. В целом размер оклада податей колебался от о до 9 руб. 50 коп.42 К податному сбору должен был быть присоединен земский сбор в виде постоянного подымного оклада.
По предварительным расчетам Позена, введение новой системы позволило бы увеличить доходы на 50 тыс. руб. в год, несмотря на то что по некоторым областям, особенно по Армянской области, предусматривалось существенное уменьшение обложения.
Проект Безака был полностью одобрен министром финансов. По мнению Канкрина, «сия система... есть единственно на первый раз возможная». С одной стороны, эта система была очень проста и не требовала проведения дорогостоящих описаний и оценок, которые к тому же могли вызвать недовольство населения, с другой стороны, она была максимально приближена к прежней системе. Канкрин даже предложил назвать подымную подать «новой махтой», тем самым сохранив прежнее название43.
П.Д. Киселев вынужден был согласиться с предложенным Безаком проектом, хотя, с его точки зрения, проект Безака не заключал в себе новой системы, а лишь упорядочивал посредством объединения разнообразных повинностей систему действующую. Идеальной для Закавказья Киселев все же считал поземельную систему, но, признав, что ее введение в настоящее время невозможно, министр одобрил реформу Безака как меру переходную и временную44.
13 января 1843 года проект Безака был рассмотрен Кавказским комитетом. Комитет признал, что «из всех предположений по сему предмету, в виду Комитета бывших, самые удобные и в исполнении легчайшие суть предположения ст.сов. Безака». Новое положение о податях, одобренное комитетом, должно было вступить в действие с 1844 года45. К этому времени следовало подготовить и положение о податях с городских сословий, а также основанное на тех же принципах положение о податях в Каспийской области.
Таким образом, второй проект финансовой системы Гана так и не был рассмотрен Кавказским комитетом. В октябре 1842 года Позен сообщил Канкрину о решении императора постепенно осуществлять намеченные преобразования, а не «в одном целом», как предполагал Ган46. В течение 1842-1843 годов в соответствии с общим планом преобразований были подготовлены проекты положений об акцизах, о соляном управлении, об устройстве городских и земских повинностей, об устройстве неокладных сборов, о принятии в казенное ведомство церковных имуществ. В дальнейшем планировалось объединить все положения, касающиеся податей, в единый документ. Предложенная Безаком система распространялась только на Грузино-Имеретинскую губернию и семь уездов Каспийской области47.
Первые шаги по введению новой системы в 1844 году вновь вызвали разногласия и сомнения в правильности выбранной системы. Министры государственных имуществ (П.Д. Киселев) и внутренних дел (Л.A. Перовский) очень резко высказались против представленных Главным управлением новых табелей с раскладкой податей. По мнению Киселева, размер податей был определен «по наглядному соображению состояния поселян», и в некоторых селениях сумма податей увеличивалась более чем в 4 раза. В целом вся система не была основана на «рациональном расчете», и, с точки зрения министра, не следовало вводить ее до издания общего положения о податях. Перовский также отметил «произвольность» раскладки, особенно земских сборов. Было очевидно, что сам принцип, лежащий в основе реформы, не позволял достигнуть равномерности распределения налогового бремени.
Кавказский комитет согласился с мнениями Киселева и Перовского, признав, что «система податей, основанная на рациональном исчислении дохода плательщиков, несравненно лучше, вернее и удобнее обложения, основанного на одном так сказать наглядном определении способов лиц, подлежащих подати». Но комитет считал, что «полное убеждение в невозможности не только ныне, но даже и чрез несколько лет приступить к рациональному способу» вынуждало принять новую податную систему в Грузино-Имеретинской губернии48.
И Министерство финансов, и Кавказский комитет, и Позен рассматривали проводимую реформу как компромисс, как единственно возможный вариант упорядочения поступления доходов в крае. Перечисленные Ганом «условия» проведения реформы действительно свидетельствуют о том, что правительство вынуждено было осуществлять ее, не имея четкого представления о территории, о земельных и социальных отношениях в крае, в том числе о сущности взаимоотношений между крестьянами и помещиками, при отсутствии межевания земель, а также эффективно работающей администрации. Тем не менее проведенная в 1844 году в Закавказье податная реформа дала некоторые положительные результаты: прежде всего она упорядочила существовавшие ранее многочисленные сборы и налоги, перевела их в денежное выражение.
В ближайшее после проведения реформы время не последовало никаких изменений в податной системе, которая разрабатывалась как временная. В 1850-1860-х годах аналогичными податями было обложено население в Бакинской (Шемахинской) губернии, Дагестане, горские народы Кубанской и Терской областей. Правительство продолжало «терпеть»49 существование подымной системы, хотя после присоединения Закавказья к России считалось, что ее уничтожение будет одним из первых шагов новой власти.
Податная реформа не решила полностью и одну из основных задач финансовой политики в Закавказье: повышение доходов региона. Формально со второй половины 1840-х годов бюджет выглядел довольно сбалансированным. Так, в 1842 году доходы Закавказского казначейства составили 2 023 688 руб. 33 коп. серебром, а расходы — 2 694 808 руб. 57 коп.50 Уже в 1846 и 1847 годах бюджет края (по гражданским расходам) стал бездефицитным: за два года в казначейство поступило 6 582 004 руб. 54 коп. серебром, а истрачено было 5 646 966 руб. 96 коп.51 В 1849 году в Закавказскую казенную палату поступило 2 854 370 руб. 35 коп. серебром, а на гражданские и военные расходы израсходовали 2 659 079 руб. 69 коп., в 1850 году доходы составили 2 695 226 руб. 7 коп. серебром, а издержки (гражданские и военные) — 2 686165 руб. 62 коп., в 1851 году доходы равнялись сумме 2 779 454 руб. 29 коп. серебром, а расходы — 2 842 917 руб. 1 коп.52 Впрочем, бездефицитность бюджета была довольно условной: значительную часть доходов составляли субсидии центрального казначейства.
Окончание Кавказской войны и начало интенсивного промышленного развития Закавказья дало основание задуматься о дальнейшем финансовом положении региона в составе империи. С 1863 по 1872 год доходы выросли на 75%53. Местный бюджет, составлявшийся отдельно от общегосударственной росписи, постоянно показывал превышение доходов над расходами (в бюджет Закавказья входили только гражданские расходы). В период с 1855 по 1881 год доходы превысили расходы на 7 млн. руб. Однако прибыльность Закавказья была далеко не бесспорной. Так, в неизданном и предназначенном, видимо, для внутреннего правительственного использования сборнике под названием «Материалы по Кавказу» отмечалось, что, например, указанное в росписях превышение доходов не может считаться реальным показателем «финансового баланса» Закавказья, так как в росписях не учтены многочисленные пособия, производившиеся из общих государственных доходов и впоследствии принятые в состав местных доходов Закавказья. Реально бюджет региона сводился с дефицитом, покрывавшимся из общегосударственной казны54. Так, в 1881 году этот дефицит составил около полумиллиона рублей.
Издержки имперской казны на гражданское управление составляли лишь часть огромных расходов казначейства на Кавказе и в Закавказье (см. приложение к данной книге). По расчетам С.А. Эсадзе, чистый расход на военные нужды составил, например, в том же 1881 году более 28 млн. руб. Разумеется, полумиллионный дефицит гражданских расходов выглядел ничтожным по сравнению с этой гигантской суммой. Вероятно, реальные расходы были еще значительнее: по данным Государственного контроля, превышение совокупных расходов над доходами на Северном Кавказе и в Закавказье в 1881 году составляло 32 млн. руб. В среднем за 1868-1890 годы дефицит в год составлял более 24 млн. руб. (в 1877-1878 годах в связи с военными действиями эта цифра достигала соответственно 67 и 56 млн. руб.)55. Таким образом, расход казначейства на душу населения на Кавказе, и в особенности в Закавказье, существенно превышал среднюю для империи сумму и уступал лишь столичным губерниям. Опубликованные Н.П. Яснопольским в 1890-х годах данные Государственного контроля о географическом распределении доходов и расходов свидетельствовали о том, что в общей сумме доходов империи доход Закавказья и Кавказа составлял 2,78%, а расходы — 6,6% общеимперских расходов, причем 5,287% приходилось на Закавказье56.
Чтобы этот богатейший ресурсами край приносил больший доход в общеимперскую казну, требовались экономические преобразования. Как минимум было необходимо реорганизовать существовавшую с 1840-х годов податную систему — отменить подымную подать и преобразовать систему косвенных налогов. В том, что налоговое законодательство устарело, не сомневался никто. Оно было приспособлено к ситуации 1840-х годов, когда большая часть населения находилась на грани нищеты. Поэтому ставки подымного налога были довольно низкими. Несмотря на то что уровень обложения крестьян постепенно повышался57, разница в обложении населения закавказских и российских губерний была достаточно велика: в 1870-1880-х годах эта разница иногда была четырехкратной (при расчете на двор)58.
Кроме того, подымный принцип учета и обложения фактически не позволял организовать призыв населения в армию, так как учет призывников производился обычно по податным единицам59. Вопрос о привлечении населения Закавказья к несению воинской повинности (до того момента на Кавказе и в Закавказье существовали только иррегулярные формирования, служба в которых была добровольной) обсуждался правительством с начала 1870-х годов. Правительство так и не решилось дать оружие в руки всем мусульманам: повинность была распространена только на христианское население. Мусульмане же были обязаны уплачивать особый воинский налог, составлявший в совокупности сумму 527 400 руб60. Подобная же система практиковалась в Османской империи: там христиане платили военный налог вместо службы.
Схема расчета налога была предельно проста: опираясь на данные о бюджетах крестьянских семей, опубликованные Министерством государственных имуществ в «Материалах для изучения экономического быта государственных крестьян Закавказского края», Министерство финансов рассчитало «хозяйственное значение» предоставленной мусульманам «льготы». Иными словами, оно выяснило, сколько потеряла бы в деньгах среднестатистическая семья в случае ухода в армию мужчины призывного возраста. Результаты обследования бюджетов семей были не очень-то репрезентативными: всего обследование захватило 19 семей, из них 8 мусульманских, проживавших в уездах — Сурмалинском, Эчмиадзинском (Эриванской губернии), Казахском, Зангезурском (Елизаветпольской губернии), Бакинском и Кубинском (Бакинской губернии). Бюджет восьми мусульманских семей колебался от 181 руб. в год до — 62 руб. (дефицита). В итоге в качестве среднедушевого заработка мужчины в Закавказье приняли сумму 60 руб. в год. Помножив эту сумму на численность мужского населения (1465 человек), количество призываемых с тысячи (2 человека) и срок службы (3 года), получили сумму 527 400 руб. Приблизительно столько, по расчетам Министерства финансов, требовалось для проведения военной реформы в Закавказье. Общая сумма должна была раскладываться в соответствии со ставками основных налогов: подымной подати, поземельного налога, налога с недвижимости в городах, промышленных предприятий или гильдейских свидетельств. По предложению главноначальствующего на Кавказе поступления с военного налога должны были составить особый фонд Военного министерства, предназначенный на покрытие расходов по содержанию новых воинских частей Закавказья. Таким образом, все собираемые средства оставались на месте, не поступая в Государственное казначейство61.
Относительно невысокое налогообложение на фоне экономического развития края способствовало распространению взгляда на Закавказье как на богатую провинцию империи, живущую за счет коренных жителей России. В начале 1880-х годов министр финансов Н.Х. Бунге поручил назначенному управляющим Бакинской казенной палатой А.А. Пушкареву представить «соображения о всех экономических и финансовых вопросах Закавказского края, которые могут принести государству пользу». Общий вывод рапорта Пушкарева состоял в том, что Закавказье, будучи богатейшим регионом страны, поставлено правительством в неоправданно льготные условия обложения. «Несравненно, богатейшие жители Закавказского края по сравнению с какой-нибудь Новгородской или Псковской губерниями, жители которых едят хлеб с мякиной, платят в четверо меньше, и в то же время голодный мужик северных губерний обязывается платить за богатых жителей Закавказья все не покрываемые местными доходами потребности по смете гражданского управления, не считая военной»62. По расчетам Пушкарева, общая сумма подымной подати по Закавказскому краю, составляющая 2 360 985 руб., может быть легко увеличена на 50%, а это составит 1180 492 руб. 50 коп., которые поступят в доход Государственного казначейства.
Особенно льготным являлось, по мнению Пушкарева, податное обложение городских жителей. Так как в закавказских городах не существовало налога с недвижимых имуществ, домовладельцы, получавшие большие прибыли от сдачи домов в аренду, платили ежегодно лишь по 5 руб. с дома. В то же время закавказские города, особенно Баку, получали немыслимые для российских городов доходы благодаря нефтяным разработкам. По смете 1882 года годовой доход Баку составил 358 567 руб. Из-за этих особых условий Баку всего за несколько лет вырос в богатейший центр без всяких государственных субсидий и помощи. С точки зрения Пушкарева, льготное обложение закавказских городов представляло собой «вопиющую несправедливость» по отношению к российским городам. По оценке управляющего Бакинской палатой, в случае введения в Закавказье налога с недвижимости сумма этого налога в подведомственной ему губернии составила бы 100 тыс. руб.63
Наконец, большим промахом правительства было пренебрежение таким источником государственного дохода, как обложение нефтепродуктов. Именно эта область должна была стать одной из основ прироста дохода по региону, так как добыча нефти ежегодно увеличивалась в несколько раз. В 1872 году нефти было добыто 1535 000 пудов, а в 1882 году — около 40 млн. пудов. «Нефтяной вопрос, кроме своей важности как предмета разработки естественных богатств России, с точки зрения интересов Государственного казначейства представляет по меньшей мере полмиллиона рублей дохода в год»64.
Налогообложение керосинового производства впервые было введено еще в 1872 году65. Не принося существенного дохода казне, акциз с нефтяных масел отрицательно сказался на развитии нефтяной промышленности и был отменен в 1877 году. Однако уже с 1883 года началась подготовка нового законодательства о налогообложении нефтяных промыслов. Несмотря на возражения со стороны средних и мелких нефтепромышленников, а также Общества для содействия русской промышленности и торговли, в 1887 году был принят закон, установивший акциз на нефтяные масла. Нефтяной налог обеспечил Государственному казначейству весьма значительный доход: в 1888 году в казну поступило 6 607 78о руб., в 1889 году - 9 298 024 руб., в 1890 году - 10 567 743 руб., в 1891 году — 10 174 758 руб.66 Рост потребления керосина и повышение с 1892 года размера налога обеспечили еще большие поступления в имперскую казну. Развивающаяся нефтедобыча была способна в будущем действительно превратить Закавказье в один из наиболее «доходных» регионов империи.
Реализация основной части налоговой реформы - отмена подымной подати — была отложена еще на несколько лет. К тому времени недостатки системы налогообложения стали очевидны. Они состояли не только в том, что получаемые средства не удовлетворяли потребностей казны. Податная система, введенная, по замыслу авторов реформы, для уравнения налогообложения, на самом деле способствовала лишь усугублению этого неравенства. Дело в том, что податные оклады были определены не на основании точных данных об экономическом положении населения, а на основании, с одной стороны, общих соображений об относительном благосостоянии той или иной группы плательщиков, а с другой — на основании чисто политических соображений, исходящих из желания добиться скорейшего умиротворения края и облегчить жизнь обывателей, остававшихся верными русской власти67.
По словам кавказского наместника И.И. Воронцова-Дашкова, «вся тяжесть прямых налогов и земских повинностей, падающих на доходы с земель, на Кавказе ложилась исключительно на сельское крестьянское население». «Крестьяне, — писал Воронцов-Дашков в отчете за 1907 год, — при площади земли вдвое большей, чем площадь частного владения, уплачивали в 20 раз более частных владельцев только одних денежных повинностей, неся на себе всю тягость натуральных земских повинностей и платя, кроме того, свои мирские сборы». В особенно тяжелом положении оказались владельческие крестьяне, которые платили, помимо государственных податей, еще и повинности за надельные земли в пользу помещиков68. По мнению Воронцова-Дашкова, податная политика правительства в Закавказье определялась необходимостью поддержки «привилегированных сословий и преимущественно грузинского дворянства, оказавшего нам, правда, много услуг при покорении Кавказа». Этот принцип проявился не только в податных реформах 1840-х годов, но и в осуществлении крестьянской реформы 1864 года, проведенной на льготных по сравнению с общероссийскими условиях для землевладельцев.
Со временем отсутствие уравнительности в подымном обложении усугублялось из-за постепенно изменявшихся общих хозяйственных и природных условий местностей и селений. Усилению неравномерности обложения способствовала и принятая за основание единица — дым, определенный законодательством как «семейство, доколе оно имеет общее нераздельное хозяйство». Так, например, у более мобильных и склонных к индивидуализации жителей Имеретии семейные разделы представляли собой обычное явление, и среди них нередки были дымы, состоящие из 2-3 человек и даже одиночек; тогда как у мусульман и русских сектантов, наоборот, разделы были редки, и среди них можно было встретить дымы, состоящие из 20-30 человек69.
Вопрос о переходе от подымной системы к поземельной вновь возник в 1870-1880-х годах. В 1882 году была отменена подушная подать в России. В связи с этим встал вопрос и о постепенной замене поземельным сбором подымной подати, в принципе тождественной подушной. Так, после присоединения к российскому Закавказью Карской области и Батумского и Артвинского округов Кутаисской губернии в 1878 году правительство первоначально оставило старую, так называемую ашарную систему податей. Затем было решено ввести существовавшую во всем Закавказье подымную подать, но в это время был принят закон об отмене подушной подати в России. Поэтому на территории Карской области и названных округов Кутаисской губернии с 1887 года был введен денежный поземельный сбор70. Однако введение поземельной подати на всей территории Закавказья последовало лишь в 1901 году. По утверждению Министерства финансов, препятствием для проведения реформы было то, что правительство не располагало достоверными сведениями о качестве и количестве земель. Из 15 190 000 десятин, подлежавших межеванию в Закавказье, к 1895 году считалось окончательно обмежеванными 12%, на части земель межевание еще не завершилось и около 27% вовсе не были обмежеваны71.
Несмотря на незавершенность межевых работ, в 1900 году был подготовлен проект замены существовавших в Закавказье податей и сборов поземельным налогом. Проект был представлен созванной в Тифлисе специальной комиссией и в основных чертах одобрен Министерством финансов. Главной целью реформы, по мнению авторов проекта, должно было быть привлечение к выплате казенных сборов «тех классов населения, которые были доселе от этих сборов свободны, и к более равномерному разложению бремени земских сборов между отдельными группами плательщиков этого сбора». В проекте предлагалось установить два вида поземельных сборов: государственную оброчную подать с казенных земель и государственный поземельных налог с частных лиц, учреждений и сельских обществ72. Таким образом, на частных землевладельцев в Закавказье и на Северном Кавказе, вовсе не уплачивавших никаких казенных сборов и практически не привлеченных к земским повинностям, впервые были наложены финансовые обязанности перед казной. Эта мера, по мнению комиссии, была обусловлена не только требованиями «податной справедливости», но и необходимостью хотя бы отчасти сократить убыток казны, являвшийся неизбежным следствием проектируемой податной реформы73.
Министерство финансов, согласившись в принципе с идеей реформы, не пошло, однако, на столь радикальные изменения в податной системе. Оно понизило ставку поземельного налога для частных землевладельцев на 43%. По словам министра финансов С.Ю. Витте, этим не ограничилось «заботливое отношение финансового ведомства к интересам частных землевладельцев». По предложению министерства, частным владельцам были предоставлены некоторые льготы и в отношении обложения земским поземельным сбором. В итоге средний размер падающих на частновладельческие земли платежей в казну и на земские повинности составил в сумме около 20,4 коп. с десятины (5,5% от доходности земель), тогда как таковое же обложение бывших помещичьих и казенных крестьян достигло соответственно 42,5 коп. и 83,5 коп. с десятины, то есть 18,84% доходности74.
Разумеется, сокращение на 43% запланированного комиссией размера податей с частных землевладельцев существенно снижало финансовое значение реформы. По представленным в Государственный совет расчетам, в первые годы после проведения реформы ожидалось сокращение доходов казны в Закавказье на полмиллиона рублей в год. Этот факт послужил поводом для упреков в том, что реформа не достигает основной цели — освобождения «русского плательщика» от «тяготы содержания управления русских окраин, в том числе и Закавказья» и в то же время практически не облегчает участи сельского населения края, несущего основное податное бремя75. Государственный совет согласился с тем, что общая сумма сборов могла быть немного увеличена. Но вняв объяснениям Витте, соединенное присутствие департаментов Государственного совета согласилось с необходимостью «по политическим соображениям» соблюдать «в этом отношении особую осторожность» и «отказаться от этой мысли в настоящее время»76. 3 июня 1900 года общее собрание Государственного совета утвердило представленный Министерством финансов проект податной реформы.
На этом реформы по модернизации податной системы Закавказья завершились. В крае были введены те же подати, которые уплачивало остальное население империи. Однако в распределении податного бремени между сословиями Закавказье сохранило принципиальную особенность. В результате реформы общая сумма платежей крестьян уменьшилась всего на сумму около юо тыс. руб., или на 2%. Крестьяне при площади земли вдвое большей, чем у частных владельцев, стали платить уже не в 20 раз больше последних, а только в 6 раз77. Тем не менее правительство сохранило в силе принцип, которого придерживалось в своей податной политике на окраине: опору на привилегированное сословие как залог лояльности населения. Любопытно, что в податной политике интересы политические брали верх над фискальными интересами даже тогда, когда Кавказ и Закавказье были уже, согласно официальной терминологии, «замирены».
1 АКАК. Тифлис, 1866. Т. I. С. 434-435.
2 Рапорт правителя Грузии д. с. с. Коваленского ген.-л. Кноррингу, 9 июня 1802 г. // Там же. С. 479.
3 Расписание о расходах по штату о Грузии // Там же. С. 444-458.
4 Рескрипт Цицианову, 8 сентября 1802 г. // АКАК. Тифлис, 1868. Т. 2. С. 4.
5 Камеральное описание было закончено в 1804-1805 гг. См.: Маркова О.П. Финансово-экономическое обследование Грузии в первой трети XIX века // Исторические записки. 1949. Т. 30. С. 178-179.
6 Всеподданнейший рапорт Цицианова, го февраля 1803 г. // АКАК. Т. 2. С. 18. Впрочем, были и более оптимистичные прогнозы
на доходность Грузии в будущем. В поданной на рассмотрение императора в 1806 году записке коллежского асессора Лофицкого предлагалось вложить в течение пяти лет ежегодно по 300 тыс. руб. на восстановление разоренных городов, строительство заводов и фабрик, развитие шелководства и садоводства и т.д., а также обложить жителей податями по российским законам, но в меньшем размере. Через шесть лет, обещал Лофицкий, ежегодный доход казны оставит до 1 млн. руб. См.: Маркова О.П. Указ. соч. С. 7.
7 Объяснение исполнений выс. повеления, последовавшего к ген.- лейт. Кноррингу, об управлении Грузии, в 12 день сентября 1801 года // АКАК.Т. 2. С. 439.
8 Отношение товарища МИД кн. Чарторыйского к генералу от инфантерии кн. Цицианову от п июля 1805 года // РГИА. Ф. 565. Оп. 2.
Д. 6613. Л. 76.
9 Там же. Л. 76 об. — 77. ю Там же. Л. 79 об.
и Обозрение российских владений за Кавказом в статистическом, этнографическом, топографическом и финансовом отношениях. СПб., 1836. Ч. i.C. 82.
12 См. предложения Тормасова: Записка о состоянии Грузии и всего вообще тамошнего края // РГИА. Ф. 561. Оп. I. Д. 142. Л. 13 об. — 14.
13 См.: Маркова О.П. Указ. соч. С. 181.
14 Замечания, учиненные по Министерству финансов о доходах и расходах по Грузии, 1816 г. // АКАК. Тифлис, 1873. Т. 5. С. 267-268.
15 Выписка из дела о собрании сведений по финансовой части и о камеральном описании Закавказского края // РГИА. Ф. 561. Оп. I. Д. 134. Л. 2,306.
16 См.: Колониальная политика российского царизма в Азербайджане в 20-60-х гг. XIX в. М.; Л., 1936. Ч. I. С. 205-208.
17 См. рапорты И. Калиновского: Там же. С. 249-259; РГИА. Ф. 561. Оп. I. Д. 143.
18 Одним из результатов камерального описания стала публикация «Описания российских владений за Кавказом» — четырехтомного издания, впервые давшего представление о природных богатствах, настоящем состоянии и перспективах экономического развития Закавказья.
19 Колониальная политика российского царизма в Азербайджане. Т. I. С. 253.
20 См. подробнее: Гвахариа Л.А. Государственные подати и повинности в Восточной Грузии в первой половине XIX века: Автореф. дис.... канд. ист. наук. Тбилиси, 1956. С. 9; Свод материалов по изучению экономического быта государственных крестьян Закавказского края. Тифлис, 1887. Т. I. Ч. з (здесь особенно: Бахтадзе И.Л. Податное обложение крестьян Закавказского края. С. 5-34).
21 Тунян В.Г. Восточная Армения в составе России. Ереван, 1989. С. 112.
22 Выписка из записки приложенной при отношении кн. Паскевича. 8 июля 1830 г. // РГИА. Ф. 561. Оп. I. Д. 142. Л. 20 об.
23 Всеподданнейший рапорт гр. Паскевича, 24 апреля 1830 г. // АКАК. Тифлис, 1878. Т. 7. С. 37.
24 Проект был составлен еще в октябре 1830 г.
25 Канкрин — Паскевичу, 3 октября 1830 г. // РГИА. Ф. 561. Оп. I. Д. 71. Л. ю.
26 Вид устройства финансовой части Закавказского края относительно доходов (черновик) //Там же. Л. 12 — 21 об. (окончательный, сокращенный вариант см.: Там же. Д. 134).
27 Этой статье доходов уделялось особое внимание: предполагалось организовать откупную кампанию во всех крупных городах Закавказья, включая мусульманские поселения. При этом Канкрин утверждал, что акцизы «основаны на Коране, и остались под сим названием в Гишпании от мавров» (Там же. Л. 19).
28 Суть реформы состояла в установлении единого твердого оклада податей, изменяемого каждые 6 лет. Закон предусматривал отмену ряда податных льгот и даже некоторое повышение размеров податей, но сохранил натуральный характер некоторых из них. В результате реформы удалось добиться повышения доходов казны, но ввиду сохранения некоторых элементов прежней архаичной системы положение о податях вводилось
в качестве временной меры. См.: Записка о приведении в лучшее устройство податей в Армянской области. Составлена В.О. Бебутовым //Там же. Ф. 1268. Оп. I. Д. 268а. Л. 61-62 об.; Тунян В.Г. Восточная Армения в составе России. С. 117-119; Адон М.А. Экономическое развитие Армении в XIX веке. Ереван, 1957. С. 235-237.
29 Рожкова М.К. Указ. соч. С. 99.
30 Там же. С. 23.
31 См.: РГИА. Ф. 1268. Оп. I. Д. 104а. Л. 120-121.
32 Историческое обозрение причин, породивших настоящую систему финансов в Закавказских провинциях, и изложение мер, которые необходимо принять прежде введения новой финансовой системы // Там же. Л. 12-87.
33 Головин — А.И. Чернышеву, докладная записка в ответ на предположения Гана, 6 декабря 1839 г. // Там же. Л. 95 об.
34 Свод замечаний, сделанных министрами государственных имуществ. финансов и внутренних дел на составленный т. с. бароном Ганом проект финансовой системы // Там же. Л. 219-220. Проблема определения и урегулирования взаимоотношений между крестьянами
и собственниками земли была окончательно решена правительством лишь в 1864 году с принятием закона об освобождении крестьян. См.: Эсадзе С. Историческая записка об управлении Кавказом. Тифлис. 1907. Т. 1. С. 284-304.
35 Свод замечаний, сделанных министрами государственных имуществ, финансов и внутренних дел на составленный т.е. бароном Ганом проект финансовой системы // РГИА. Ф. 1268. Оп. 1.
Д. 104а. Л. 231-232.
36 Там же. Л. 232-245.
37 Отзыв Канкрина на записку Гана о состоянии управления
и положении жителей Закавказья, с проектом необходимых преобразования. 12 ноября 1837 г. //Там же. Ф. 561. Оп. i. Д. 177. Л. 59-60.
38 Отзыв Канкрина на проект финансовой системы Гана. 30 января 1840 г. // Там же. Ф. 1268. Оп. 1. Д. 104а. Л. 172 об.
39 Журнал Комитета об устройстве Закавказского края. 27 ноября 1840 г. // Там же. Л. 214-215.
40 Полностью текст проекта см.: РГИА. Ф. 1268. Оп. I. Д. 104В.
41 Доклад Позена, 14 октября 1842 г. // Там же. Д. 1046. Л. 14-18 об.
42 Записка Безака «Краткое обозрение ныне существующей системы доходов в Грузино-Имеретинской губернии» //Там же. Ф. 561. Оп. 1. Д. 256. Л. 51.
43 Примечания министра финансов на проект Безака // Там же. Л. 58.
44 Отзыв министра государственных имуществ Киселева о записке Безака, 3 ноября 1842 г. // Там же. Ф. 384. Оп. 2. Д. 1289. Л. 50-51.
45 Поскольку к этому времени закончилось действие временного положения о податях в Армянской области 1835 года, Безак предложил ввести там новую систему, не дожидаясь начала 1844 года. В результате новой раскладки совокупный минимальный оклад составил 1 руб., а максимальный — 17 руб. 50 коп. (Там же. Ф. 1268. Оп. i. Д. 268а. Л. 193 - 193 об.). Кроме того, раньше срока были введены новые податные оклады в Ахалцыхеком уезде, из-за вызванного многочисленными злоупотреблениями чиновников недовольства жителей и попыток их бегства в Турцию (Отношение шефа жандармов Бенкендорфа о намерении жителей Ахалцихского уезда бежать в Турцию по причине претерпеваемых ими притеснений от больших налогов //Там же. Д. 344. Л. 3-4).
46 Позен — Канкрину, 30 октября 1842 г. //Там же. Ф. 561. Оп. I. Д. 258. Л. 3-3 об.
47 Ширванский, Карабагский, Шакийский, Талышинский, Бакинский, Дербентский и Кубинский уезды остались не охваченными податной реформой. Новые подати на этих территориях, за исключением Кубинского уезда, были введены в 1852 году.
48 Журнал Кавказского комитета 29 марта 1844 г. // Там же. Д. 268а. Л. 232.
49 Авторы цитированного выше «Обозрения российских владений за Кавказом» (СПб., 1836) писали, что подымные подати «терпимы
российским правительством потому только, что в таком виде край был покорен» (с. 83).
50 Обзор финансового состояния Закавказского края. Всеподданнейшая записка Позена, 25 ноября 1842 г. // РГИА. Ф. 1268. Оп. i. Д. 1046. Л. 39-41.
51 Отчет по управлению Кавказским краем за 1846,1847 и годы. Тифлис, 1849. С. 115.
52 Отчет по управлению Кавказским краем за 1849,1850 и 1851 годы. Тифлис, 1852. Приложения В, Г.
53 Отчет по Главному управлению наместника кавказского за первое десятилетие управления Кавказским и Закавказским краем его императорским высочеством вел. кн. Михаилом Николаевичем (6 декабря 1862 г. — 6 декабря 1872 г.). Тифлис, 1873. С. 143.
54 Материалы по Кавказу // РГИА. Библиотека печатных записок. № 2941. С. 6о. Вероятно, автором «Материалов» был Семен Эсадзе. Описание финансового положения Закавказья почти полностью совпадает с фрагментом изданной им «Исторической записки об управлении Кавказом» (СПб., 1907). Однако в «Исторической записке» отсутствует цитированное упоминание о реальном дефиците бюджета и опубликованная
в «Материалах» ведомость пособий, перечисляемых ежегодно в сумму местных доходов Закавказья.
55 Яснопольский Н.П. Указ. соч. Т. 3. Табл. 44.
56 Там же. Т. 1. С. 49-50; Т. 3. Дополнительная таблица к табл. i.
57 Так, в Армении с 1837 по 1867 год общая сумма налогов и сборов выросла на 69%. В 1867 году в среднем на одно крестьянское хозяйство приходилось ю руб. 50 коп. различных податей (Адонц М.А. Экономическое развитие Восточной Армении. Ереван, 1957. С. 240).
58 Рапорт А.А. Пушкарева, 3 марта 1883 г. // РГИА. Ф. 20. Оп. 5. Д. 482. J1.2 об.
59 Лапин В.В. Армия в империи, империя в армии. Рукопись неопубликованной монографии. Глава 2, § I. Я очень признательна В.В. Лапину за возможность ознакомиться с рукописью его книги и за указание на связь обложения и призыва в Закавказье.
60 Там же.
61 РГВИА. Ф. 400. Оп. 14. Д. 16071.
62 Рапорт А.А. Пушкарева, 3 марта 1883 г. // РГИА. Ф. 20. Оп. 5. Д. 482. Л. 2 об.
63 Там же. Л. 4 об. — 5.
64 Там же. Л. 706.
65 Об обстоятельствах введения нефтяного налога см.: Нардова В.А. Начало монополизации нефтяной промышленности России. Л., 1974.
66 Там же. С. 108.
67 Об отмене взимаемых на Кавказе в пользу казны подымных податей и об установлении за таковой отменой государственных оброчной подати и поземельного налога. 12 февраля 1900 г. // РГИА. Ф. 1152. Оп. 13. 1900. Д. 124а. Л. 1506.
68 Всеподданнейшая записка по управлению Кавказским краем ген.-адъют. гр. Воронцова-Дашкова. СПб., 1907. С. 86-87.
69 Об отмене взимаемых на Кавказе в пользу казны подымных податей и об установлении за таковой отменой государственных оброчной подати и поземельного налога //Там же. Л. 16.
70 Там же. Л. 14-14 об.
71 Там же. Л. 17-17 об.
72 Там же. Л. 39.
73 Там же. Л. 39 об.
74 Журнал заседания Соединенных департаментов Государственного Совета. 4 мая 1900 г. // Там же. Л. 150-150 об.
75 Отзыв министра внутренних дел см.: Там же. Л. 96-99.
76 Журнал заседания Соединенных департаментов Государственного Совета, 4 мая 1900 г. // Там же. Л. 151 об.
77 Всеподданнейшая записка по управлению Кавказским краем ген.-адъют. гр. Воронцова-Дашкова. С. 89.
<< Назад Вперёд>>
