Финансы империи: Деньги и власть в политике России на национальных окраинах

Несмотря на попытки местных властей получить особый финансовый статус, после упразднения наместничества отношения между центральным казначейством и окраиной складывались в соответствии с общеимперским бюджетным законодательством. Централизация управления доходами и расходами обусловливалась целым рядом причин: упрощением условий коммуникаций, усилением контроля со стороны финансовых контрольных ведомств и, главное, экономическим развитием края. В течение двух десятилетий после упразднения наместничества в экономической жизни Закавказья произошли существенные изменения, связанные с бурным ростом нефтедобывающей промышленности. Развитие нефтедобычи (за 1870-1880-е годы она выросла в 10 раз) и торговых связей Закавказья изменили значение этого региона в финансовой системе империи. В перспективе эта некогда обременительная для империи окраина обещала превратиться в один из источников обогащения.

Именно поэтому, когда в 1905 году по сугубо политическим причинам было принято решение о восстановлении наместничества на Кавказе, возвращение к существовавшей до 1882 года системе взаимоотношений между Министерством финансов и администрацией Закавказья стало для финансового ведомства неприемлемым. Указом 26 февраля 1905 года о восстановлении наместничества на Кавказе наместнику было предписано подготовить проект положения об управлении краем, а до тех пор во взаимоотношениях с гражданскими ведомствами, в том числе Министерством финансов, руководствоваться статьями «Учреждения Управления Кавказского и Закавказского края» Свода законов 1876 года.

Возможно, законодатели и не планировали полного восстановления системы финансового управления регионом. Вряд ли, например, кто-либо всерьез допускал возможность выделения бюджета Закавказья в отдельную смету. Однако сама идея воссоздания старой системы, проскользнувшая в указе, была встречена Министерством финансов в штыки. Буквально все департаменты министерства представили отзывы, в которых категорически выступили против такой перспективы. Одним из наиболее энергичных противников возвращения к прежнему режиму был начальник Главного управления неокладных сборов И.И. Новицкий. Он заявил о необходимости сохранения «прямого руководительства» министра финансов акцизными сборами в крае, что тоже противоречило статьям Свода законов 1876 года. Основным аргументом было особое значение контроля за поступлением акцизов с нефти и производства нефтепродуктов. Вопросы, касавшиеся бакинской нефтяной промышленности, по его мнению, не могли рассматриваться как «распоряжения местного характера, но очевидно должны быть признаны мероприятиями общегосударственного значения»⁵¹.

Аналогичные отзывы были представлены и другими главами подразделений финансового ведомства. Министр финансов В.Н. Коковцов суммировал выводы этих отзывов в проекте принципов взаимоотношений местной власти и Министерства финансов. В этом проекте, адресованном наместнику И.И. Воронцову-Дашкову, министр признал возвращение к статьям Свода законов 1876 года нецелесообразным⁵².
Предложения самого Коковцова состояли в том, чтобы на-делить наместника полномочиями по управлению финансами края, но предоставить министру финансов право непосредственных сношений с подчиненными ему учреждениями «по всем предметам, входящим в круг их ведомства». Это означало, что все финансовые учреждения должны были получать распоряжения непосредственно от министра, а также представлять в центр отчетность. Единственное исключение состояло в том, что все циркуляры по Министерству финансов, касавшиеся только Кавказа, должны были издаваться «по соглашению с наместником». Это правило касалось всех органов финансового ведомства, и прежде всего казенных палат и казначейств.
Ряд изъятий был предусмотрен и для отдельных отраслей финансового управления. Так, например, ходатайства о рассрочке, отсрочке и сложении государственного промыслового налога, квартирного налога, пошлин крепостных и наследственных, таможенных, пробирных, котельного сбора и всякого рода других казенных пошлин и сборов должны были рассматриваться Министерством финансов непосредственно. То же самое касалось и ходатайств о ссудах из Государственного казначейства. Вне компетенции наместника находилась и деятельность Государственного банка, Государственного земельного банка и Крестьянского поземельного банка. Наместник мог лишь косвенно участвовать в процессе внесения изменений в их уставы. Министр финансов потребовал, кроме того, предоставления ему права назначать и увольнять члена от Министерства финансов в Совете наместника по согласованию с самим наместником⁵³.

Эти и другие замечания финансового ведомства были учтены при составлении Учреждения об управлении наместничеством. Сложившаяся система управления краем представляла собой не только итог эволюции принципов взаимоотношений между Министерством финансов и администрацией Закавказья. Она свидетельствовала и об общей тенденции централизации финансового управления окраинами, коснувшейся не только Закавказья, но так-же и других регионов, таких, как Сибирь или Финляндия. Власть наместника образца 1905 года представляла собой в большей степени политический институт, а не институт управления. В восстановлении наместничества мотивы политические преобладали над соображениями административной и экономической целесообразности. Однако Министерство финансов добилось сохранения за собой ключевых функций управления экономикой и финансами края, инкорпорированного, по крайней мере юридически, в финансовую систему империи.

---

⁵¹ Начальник Главного управления неокладных сборов и казенной продажи питей. Записка по вопросу об изъятии Кавказских Акцизных управлений из порядка подчинения власти наместника ЕИВ на Кавказе // РГИА. Ф. 560. Оп. 26. Д. 503. Л. 27-28.
⁵² Министр финансов — наместнику М.И. Воронцову-Дашкову, 15 сентября 1905 г. //Там же. Л. 110-111.
⁵³ Там же. Л. 111-113.

<< Назад   Вперёд>>