Из записок командира 3-го кавалерийского корпуса К. А. Крейца о боевых действиях кавалерии в сражениях 24 и 26 августа
...Генерал Крейц, продолжая отступление и командование правым флангом арьергарда, приближался 24 августа к Бородинской позиции; неприятель нападал ежедневно. Ежедневное происходило кровопролитие и 24-го при деревне[тут в тексте пропуск - прим. сост.] кирасиры неприятельские напали на отряд, но были разбиты. Слишком 300 забрав в плен, и соединившись 25-го с большой армией, доставили в Главную квартиру сей трофей.
26-го: незабвенное Бородинское дело. Считая оное последним в своей жизни, всякий дрался, чтобы увековечить свое имя. Генерал Крейц командовал 3-м кавалерийским корпусом, то есть 3-мя драгунскими полками, усиленными накануне местными эскадронами, вновь формированными. На самом рассвете получил он повеление графа Барклая через полковника Закревского спешить на левый фланг батареи Раевского.
Крейц под сильными выстрелами пушечными и ружейными выстроил в 1-ю линию Сибирской и Оренбургской полки, а Иркутский, как слабее, назначил в резерв; примкнула к нему конная артиллерия с 12 орудиями роты Смагина, а как пехота неприятельская приближалась к фронту, то Сибирский полк немедленно бросился в атаку и линия восстановилась, показались потом вестфальские карабинеры и те были атакованы с успехом и опрокинуты. Дым пороха не дозволял видеть вовсе неприятельских движений, между тем рота артиллерии была истреблена и отослана назад, на место ее прибыла рота Никитина. Ни храбрость начальника, ни меткость выстрелов не предохранили ее тоже от истребления. Лошади и люди побиты, яшики взорваны, орудия и сам полковник ранен. Заменены были ротой Кандибы.
Между тем Крейц был также ранен пехотной пулей, и две лошади под ним были убиты, но еще остался при фронте, которого ряды ежеминутно слабели. Потом начались кавалерийские атаки с переменчивым счастьем, генерал Дятков ранен был саблей, Крейц получил другую рану, но еще дрался и держал свою позицию. В 2 часа, быв ранен картечью, упал с лошади, которая также была убита, но посажен на другую, продолжал еще действовать, как вдруг сильным натиском неприятельской кавалерии опрокинут и еще три раза ранен, отнесен был в полицейскую линию для перевязки, и оставался больным до Тарутинского дела.
В сем случае Иркутский полк под командой подполковника Южакова не сделал своей обязанности, и полки Сибирский и Оренбургский выручены были полковником Эммануэлем, который с Киевским драгунским полком смело ударил во фланг неприятельский и приостановил его стремление, но 8 орудий раненых роты Кандибы захвачены были неприятелем, которые, однако, Сибирского полка поручик барон Оффенберг 2-й своим эскадроном отбил назад и за это получил 4-й Владимира с бантом.
После дела Сибирский драгунский полк остался в числе 125 рядовых и 3-х офицеров: штабс-капитан барон Оффенберг 1-й командовал полком и двумя эскадронами, поручик барон Оффенберг 2-й, который был 2 раза ранен, и поручик Жолынский, - прочие были ранены или убиты. Сам Крейц покрыт 6-ю ранами, оба его адъютанта, тоже раненые, удалились в Тулу для лечения ран; за сие дело он был награжден орденом Св. Георгия 4-го класса.
Записки командира 3-го кавалерийского корпуса К. А. Крейца о боевых действиях кавалерии в сражениях 24 и 26 августа.
В. Харкевич. 1812 год в дневниках, записках и воспоминаниях современников.
Вып. 1. Вильна, 1900. С. 72-74.
<< Назад Вперёд>>
