Из воспоминаний Д. Н. Болговского. Замечание на Бородино
Невозможно достаточно удивляться, что до сих пор никто не дал себе труда внимательно исследовать обстоятельства, которые могли привести к результату Бородинского сражения. Известны только последствия его, настоящая же причина спасения русской армии, по-видимому, неизвестна.
Имея мало доверия к моему военному взгляду, я не буду исключительно из него заимствовать мои замечания на это навсегда знаменитое сражение. Я буду выводить их, главным образом, из сведений, собранных мной в то время от наиболее выдающихся неприятельских генералов, которые, более или менее, утвердили меня в моем мнении. Впрочем, я буду представлять только факты, всякий может судить о влиянии, которое они имели и которое они могли иметь.
Все знают об огромной несоразмерности, существовавшей в это время в силах, которыми располагали та и другая армии, и, более того, об офомной уверенности, которую доставлял французской армии вождь, до тех пор непобедимый. Как понять, что со столь значительными преимуществами в материальном и моральном отношениях она потерпела неудачу в своих надеждах, и русская армия, вместо полного поражения, могла на следующий день после боя отступить в порядке и спокойно совершенно, как будто дело шло только о маневре.
При одинаковой доблести численное превосходство может быть иногда парализовано местными условиями и пользованиями ими со стороны искусного полководца; но при Бородине только расположение нашего правого фланга могло внушать уважение неприятелю, остальная часть линии не имела другой опоры, кроме самоотвержения войск и твердой решимости победить или умереть.
Диспозиция фельдмаршала князя Кутузова для принятия сражения заключала указание, что правый фланг должен был примыкать к маленькой речке Колоче; центр и левый фланг должны были иметь впереди фронта три редута и батарею Раевского, командовавшую равниной между ними и фронтом; крайний левый фланг под начальством генерала Тучкова должен был, овладев старой Смоленской дорогой, обойти правый фланг французов, а генерал Платов получил приказание направиться ночью на левый берег Колочи и, обойдя левый фланг неприятеля, атаковать его во фланг и с тылу.
Таковы были распоряжения по армии, которой предстояло сражаться против огромного численного превосходства Наполеона.
На рассвете неприятель открыл действия сильной демонстрацией против нашего центра, между тем как все его внимание и большая часть его сил была направлена против нашего левого фланга. Прежде всего на него обрушились сто сорок орудий, заряженных картечью, и, когда главнокомандующий сражавшегося крыла князь Багратион выбыл из боя, произошел беспорядок, который имел бы самые пагубные последствия, если бы не прибыли, для восстановления наших дел на этом пункте, 2-й корпус под командой генерала Багговута, 4-й - графа Остермана и гвардейские полки.
Между тем неприятель, все усиливая свои атакующие колонны, успел овладеть нашими редутами, построенными впереди фронта. Достоверно, что в этом предприятии он потерял пропасть народа, но вполне справедливо, что наш 8-й корпус и корпус сводных гренадер после этой борьбы сохранили также очень слабые остатки.
Гордый этим успехом, неприятель тотчас стремительно атаковал батарею Раевского - единственный опорный пункт, остававшийся у нас на левом фланге и в центре, — но мужественное сопротивление, оказанное генералами: Паскевичем - с 26-й дивизией, Ермоловым и Васильчиковым - с другими войсками, привело в замешательство неприятельские массы, которые потерпели совершенную неудачу в своем предприятии, - это была скорее бойня, нежели бой: дрались только холодным оружием, что, что бы не говорили относительно этого, бывает редко.
Неприятель, потеряв в этой бесплодной атаке несколько тысяч человек, сделался осмотрительнее и до двух часов пополудни не предпринял ничего решительного на этом пункте. Он, однако, упорствовал в намерении отнять у нас эту высоту, и, в то время как принц Евгений атаковал ее своими пехотными массами с фронта, сильной кавалерийской колонне удалось овладеть ею, взяв ее в тыл.
Потеря этого пункта имела для нас тем большее значение, что должно было опасаться, чтобы неприятель, искусно воспользовавшись столь важным преимуществом, не прорвал нашего центра, и тогда поражение армии было бы неизбежно и тем более легко, что после потери генерала Кутайсова наша артиллерия действовала только по частям и без связи.
Таково было положение дел около трех часов, когда, к великому удивлению всех тех, кто наблюдал за движениями неприятеля, заметили, что он совершенно не воспользовался этими огромными преимуществами, приобретенными ценой стольких крови и настойчивости, но огонь его артиллерии даже ослабел так заметно, что с основанием можно было предположить, что он уже отказывался от надежды нас победить.
Все, участвовавшие в этом знаменитом сражении, могут засвидетельствовать, что, за исключением некоторых подробностей, общий ход боя представлен здесь верно, и что в конце мы отступили на следующий день после сражения, не разбитые, но по недостатку способных к бою, между тем как неприятель имел еще в своем распоряжении свежие войска.
Но где же причина этого очевидного и необъяснимого бездействия Наполеона? Как понять, что в начале сражения он действовал наступательно и доводя дело до конца, а в три часа, в тот момент, когда ему удалось овладеть всеми пунктами, которые обеспечивали наш фронт от стремительности его атак, и, следовательно, в минуту одержания полного успеха он держался, скорее, в оборонительном положении, нежели активно.
Я думаю, что можно объяснить это следующим образом. Платов, получив, как я сказал об этом выше, приказание попытаться обойти левый фланг неприятеля и, если представится к тому случай, атаковать его с тылу, исполнил это движение с такой точностью и спокойствием, что был замечен неприятелем только при выходе из дефиле в удалении приблизительно версты от его крайнего левого фланга. Неприятель, устрашенный внезапным появлением леса пик и заметив там даже пехоту, счел левый фланг армии в весьма опасном положении и тем с большим основанием, что блестящие атаки генерала Уварова не позволили ему сомневаться, что они производились, опираясь на решительное движение Платова. Это угрожаемое крыло начало тотчас же производить перемену фронта, и в то же мгновение было видно, как адъютант помчался во всю прыть, чтобы доложить Наполеону это неприятное известие.
Со своей стороны генерал Платов, дебушируя из дефиле, скрывавшего ничтожество его сил, опасался скомпрометировать себя решительной атакой неприятеля, противопоставлявшего ему уже батарею. Он счел более полезным угрожать ему положением, которое оставило бы его в сомнении относительно его действительных сил, и в конце концов решился тревожить только частями.
Этот маневр Платова решил участь русской армии, потому что Наполеон, извещенный о происходившем на его крайнем левом фланге, приведенный в сильное раздражение этой помехой, направил на его поддержку возможно поспешнее колонну в двадцать три тысячи человек - диверсия, которая лишила его на остальную часть дня средств воспользоваться успехами, одержанными его правым крылом. Что касается его резервов старой гвардии, оставшихся еще нетронутыми, сильные колонны Московского ополчения, которые мы имели в резерве позади нашего левого фланга и которые Наполеон принял за нашу гвардию, внушили ему такую боязнь, что он считал крайне опасным рискнуть в этой попытке своим отборным войском, на которое он смотрел, как на свое последнее средство.
Таковы факты, которые многим неизвестны. Они доказывают, что если бы Платов действовал соответственно предписанным ему приказаниям, что если бы он считал своей обязанностью только строгое повиновение своему начальству, поражение нашей армии было бы весьма вероятным; потому что, пока он со всеми своими пиками оставался вдефиле, он угрожал; но если бы он атаковал неприятеля силами, которые не имели никакого значения в регулярном бою, очарование исчезло бы, и двадцать три тысячи человек, отделенных от победоносного неприятельского крыла, несомненно, довершили бы разгром нашей армии.
Д. Н. Болговский. Замечание на Бородино.
В. Харкевич. 1812 год в дневниках, записках и воспоминаниях современников.
Вып. 1. Вильна, 1900. С. 227-238.
<< Назад Вперёд>>
