Глава 12. Обычная средняя квартира
В ней дома все в четыре этажа,
Не лазурны над ней небеса,
Да зато процветает продажа.
Н.А. Некрасов. Из цикла «О погоде»
В среднем 3-5-комнатные квартиры составляли по городу 40 % от общего числа. Естественно, что доля таких квартир была устойчиво высокая в центральных районах, а в трех участках они составляли более половины квартир, предназначенных только для жилья (Московском 2-м — 53 %, Казанском 3-м — 51 %, Петербургском 1-м — 50 %). Доля 3-5-комнатных квартир падала к окраинам, причем особенно резко это заметно среди квартир, занятых под жилье и заведения: в 10 участках их было менее 30 %.
Стоимость их аренды — от 500 до 1 тысячи рублей в год. Но реальная цена часто оказывалась выше, поскольку спрос на подобные квартиры был велик.
КВАРТИРА ПЕТЕРБУРГСКОЙ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ
Практически вся петербургская интеллигенция проживала в таких средних по величине квартирах. Слово «интеллигенция» в XIX веке еще не вошло в широкий обиход. По-тогдашнему — это чиновники (то есть работающие в государственных учреждениях) или разночинцы (работающие на частных предприятиях): инженеры частных заводов, служащие частных банков, преподаватели частных гимназий, врачи частных клиник; а также специалисты, имеющие частную практику: врачи, нотариусы, адвокаты; или люди свободных профессий: актеры, художники, писатели, живущие на свои гонорары.
Отличительная черта в использовании средних (3-5-комнатных квартир) — ежегодная смена их жильцами. Только очень состоятельные люди снимали дачи, сохраняя за собой городские квартиры. Обычный же средний петербуржец, снимая дачу, съезжал с квартиры, а на зиму снимал, чаще всего, уже другую.
Доходный дом. Каменноостровский пр., 37. Начало XX в.
Эта группа населения была чрезвычайно мобильна. Снимали квартиру они на 7-9 месяцев, а лето проводили на даче. Причем на даче старались прожить как можно дольше (с апреля до начала октября), поскольку дача оплачивалась не помесячно, как квартиры, а за весь сезон. Требования к дачному быту были совершенно иными, чем в городе. Так, если чиновник в городе снимал четырехкомнатную квартиру, то для дачи ему вполне доставало двух комнат, да и комнаты там были значительно меньше по площади. Лишнюю мебель приходилось на лето сдавать в городе на хранение на специальные склады. Также нетребовательно относились и к бытовым дачным удобствам, а точнее — к их отсутствию.
План доходного дома. Каменноостровский пр., 37. Начало ХХ в.
А осенью опять начинались поиски новой квартиры. Проследив за несколько лет по адресным книгам «Весь Петербург» перемещения более 200 чиновников, выяснилось, что практически все они (92 %) ежегодно меняли; адрес. Подавляющее большинство их (78 %) снимали квартиру в непосредственной близости (не далее 5 кварталов) от места службы. На работу ходили пешком. Этот слой населения собственным выездом не обладал, а пользоваться извозчиком регулярно не было возможности. На общественном транспорте ездили на работу и с работы только летом при дачной жизни, что воспринималось как подвиг. Вся семья, нарядно одетая, встречала отца или на железнодорожной платформе, или на станции дилижансов — это был своеобразный ритуал дачной жизни, многократно описанный писателями, особенно — сатириками.
Но вот любопытная деталь: меняя квартиру, почти половина семей снимала ее у того же домовладельца, и еще 23 % — в том же квартале. Петербуржца тысячи нитей связывали с привычным местом, но не с квартирой. Важно, что знакомый лавочник опять откроет кредит, та же молочница будет приносить молоко, той же прачке можно отдавать белье, тот же водовоз привезет воду. Возможно, именно эта связь с определенным местом создавала иллюзию стабильности существования.
Попробуем представить, как выглядела квартира петербургского интеллигента. А.И. Тилинский в «Практической строительной книжке. Пособие для строителей, домовладельцев и лиц, причастных к строительному делу», изданной в Петербурге в 1911 году, указывал, что строительными нормативами в квартире средней величины рекомендовалось иметь: переднюю — 3 кв. саженей (13 кв. м); зал и столовую по 10 кв. саженей (40 кв. м); кабинет, спальню, детскую, кухню по 6 кв. саженей (25 кв. м), такую же площадь должна была иметь и комната для гувернантки; а для прислуги (не на одного, разумеется, человека) даже 8 кв. саженей (33 кв. м).
Но в реальности площадь комнат в средних квартирах составляла от 16 до 24 кв. м. Причем, в отличие от «барских», в квартирах интеллигенции контраст между величиной и убранством парадных и личных жилых комнат оказывался не столь разителен.
Из темной (без окна) прихожей (передней) с вешалкой и зеркалом попадали в «залу», или гостиную, она же одновременно служила и столовой. Кабинет имелся, если только в нем возникала рабочая необходимость. У врача приемная и кабинет примерно одного размера, а у инженера — маленькая приемная и большой кабинет. У коммерсантов контора всегда располагалась вне жилого помещения, также и у художника студия-мастерская — вне дома. Под спальню и детскую в большинстве случаев отводили небольшие, иногда полутемные комнаты, оставляя лучшие для гостиной и кабинета. Особенно тесно бывало в детской, где жили все дети с няней. Кухни также невелики, от 8 кв. м, обыкновенно в одно окно. Прислуга не имела отдельного помещения: кухарка спала в кухне, а нянька — в детской. Полы в парадных комнатах — паркет, а в других окрашены масляной краской (темной охрой).
Типичную среднюю петербургскую квартиру описал в рассказе «Старый либерал и его питомица» Д.В. Аверкиев (сборник «Повести из современного быта»). Главный герой, служащий в банке, только что кончивший курс в университете, и его сестра, окончившая гимназию, снимали четырехкомнатную квартиру: «Маленькая свежая прихожая, уютная голубая гостиная. Кабинет. Через столовую — крошечная комната с резной дубовой мебелью — в спальню сестры Мэри».
К концу XIX века квартиры в 3-5 комнат были уже хорошо благоустроены. Практически во всех имелся водопровод и ватерклозет. Ватерклозеты устраивали около кухни, почти всегда в темных помещениях. Но прислуга продолжала пользоваться отхожими местами на черных лестницах. Ванны же еще не вошли в быт среднего петербуржца, ими были оборудованы всего 13 % 3-5-комнатных квартир.
Квартирный кризис
Периодические жилищные кризисы в первую очередь ударяли по арендаторам средних квартир. Резко возросшие цены на самые распространенные 3-5-комнатные квартиры среднего класса вынуждали или перебираться в квартиры поменьше, или в поднайм пускать к себе жильцов, или выбирать квартиры хуже по качеству: расположенные во дворе или в отдаленных непрестижных районах. Любой из этих способов воспринимался петербуржцами крайне болезненно.
Сокращение количества комнат
Особенно эмоционально оценивалась жильцами величина своих квартир, что хорошо отражено в художественной литературе. У петербуржцев во второй половине XIX века сформировались достаточно устойчивые для различных социальных групп стереотипы оценок комфортности жилья: количество необходимых комнат и функциональное использование. Любое вынужденное уменьшение воспринималось негативно.
Характерный пример — семейство генерала Иволгина в романе Ф.М. Достоевского «Идиот». Вот как описывает автор использование комнат семьей Иволгиных: их квартира состояла «из залы, обращавшейся, когда надо, в столовую, из гостиной, которая была, впрочем, гостиною только поутру, а вечером обращалась в кабинет Гани и в его спальню, и, наконец, из третьей комнаты, тесной и всегда затворенной: это была спальня Нины Александровны и Варвары Ардалионовны. У кухни находилась четвертая комнатка, потеснее всех прочих, в которой помещался сам отставной генерал Иволгин, отец семейства. В этой же комнатке помещался и тринадцатилетний брат Гаврилы Ардалионовича, гимназист Коля». И далее передано отношение: «Одним словом, все в этой квартире теснилось и жалось».
В рассказе В. Авсеенко «Дебютантка», опубликованном в 1900 году в сборнике «Петербургские очерки», описан переезд семьи чиновника, получавшего около 3 тыс. в год жалованья, в более маленькую квартиру: «Дамские кабинетики — совершенно новое явление в петербургской жизни. Они порождены квартирным кризисом. Это не комната, а какая-то приходная отгородка, щель, не приспособленная ни к какому употреблению. С одной стороны — за ней гостиная, с другой — столовая. На прежней квартире была гостиная в 3 окна и рядом будуар в 2 окна. Теперь гостиная на половину меньше и подле нее щель с одним окном. Когда стали переставлять мебель в гостиной, третья часть ее не поместилась. Пришлось этот остаток поставить в щель — кабинетик, а будуар продать».
Комната барышни. Фото начала ХХ в.
Аналогичная ситуация описывается тем же автором в рассказе «Последний вечер на даче». Чрезвычайно характерный диалог:
«Отец: Сколько пришлось намучиться, вспоминать страшно. Да с ремонтом, опять... Месяц сломя голову по Петербургу бегал. Вот начальник отделения до сих пор без квартиры сидит.
Мать: Из шести комнат да в четыре переезжать.
Отец: И за четыре приходится вот на 100 рублей больше платить. А разместиться очень просто как: гостиная раз, спальня два, комната барышень три, а столовая и мой кабинет вместе будут... Я собой первый жертвую.
Мать: Ну а Павлик где же будет?
Отец: Больше нечего делать, как стелить Павлику на ночь в гостиной. А то и так можно. Я буду спать в кабинете, вы барышень поместите с собой вместе.
Вера: Нет, как это можно. Нам невозможно без особой комнаты. Мы мамаше мешать будем.
Все опять замолчали. Общее уныние перешло в чувство безвыходности.
Мать: Воля твоя, а в гостиной Павлика невозможно поместить. Ведь ему заниматься надо. А как устроимся, так и Верочкины именины.
Отец: Начальник отделения до сих пор без квартиры сидит.
Мать: Не может он без квартиры остаться. Ему казенную отведут.
Отец: Казенную! Ведь можете же вы глупость такую сказать. Даже стыдно делается».
Сдача комнат жильцам
Из-за квартирного кризиса, выразившегося в дефиците жилья и вследствие этого резким удорожанием средних квартир (в 3-5 комнат), чиновничество и разночинная интеллигенция, основные арендаторы таких квартир, вынуждены были снимать большие квартиры (в 6-11 комнат) и для покрытия издержек сдавать лишние комнаты. Эти комнаты снимали те же социальные слои (студенты по рекомендации или чиновники — коллеги отца семейства), что жили раньше в меблированных комнатах, и на тех же условиях: еда за общим (семейным) столом, хозяйская прислуга обслуживала и жильца.
Это новое явление, сдача средним классом комнат в поднаем, получившее широкое распространение, воспринималось крайне болезненно, потому что считалось делом совершенно несовместимым с дворянским достоинством.
Так, Ф.М. Достоевский в романе «Идиот» подчеркивал сложное, негативное отношение семейства Иволгиных к необходимости сдачи части комнат в поднаем: «Ганечкина квартира предназначалась для содержания жильцов со столом и прислугой <...> к величайшей неприятности самого Гани, по настоянию и просьбам Нины Александровны и Варвары Ардалионовны (матери и сестры. — Е. Ю.), пожелавших в свою очередь быть полезными и хоть несколько увеличить доходы семейства. Ганя хмурился и называл содержание жильцов безобразием... По одной стороне коридора находились те три комнаты, которые назначались внаем, для "особенно рекомендованных" жильцов».
Спустя полвека от событий, упомянутых в романе, вполне благополучная семья полковника (не вымышленная!), где было трое детей (10, 13, 17 лет), нанимавшая 5-комнатную квартиру на ул. Б. Зеленина, 41, у Малой Невки, две комнаты сдавала жильцам. Вот как вспоминал об этом один из сыновей, ставший впоследствии известным писателем, Т. Коллиандер в своих воспоминаниях «Петербургское детство»: «Во двор выходили еще две комнаты. Но они были сразу сданы в аренду: меньшая — киргизу с узкими глазами, большая, которая потом стала моей, — высокому малороссу. Оба были студентами. В нашем пользовании оставались три комнаты, они были по другую сторону передней и полутемного коридора, который заканчивался мрачной прихожей перед кухней. Наши три комнаты были большими, в них были двухстворчатые двери, блестящие паркеты и по два окна. Комнаты со стороны двора были намного скромнее тех, что выходили на улицу. Печи не изразцовые, а жестяные. Вместо блестящего паркета — изношенный линолеум.
На черной лестнице пахло чадом и щами, она была крутой и узкой и вела во двор. На этой лестнице были лишь простые железные перила и немытые окна, там обитали кошки, подстерегавшие крыс и мышей. Эта лестница была для слуг и жильцов, а мы ходили через парадный подъезд, по широкой стильной лестнице, которую охранял швейцар. У него была украшенная золотой выпушкой фуражка, доброжелательные глаза и большие коричневые усы».
Выросло новое поколение, и сдача комнат жильцам уже воспринимается вполне органично.
В воспоминаниях Д.А. Засосова и В.И. Пызина примерно об этом же времени мы снова встречаем схожих жильцов, но снимавших комнаты у хозяев, стоявших на более низкой ступени социальной лестницы: «Невольно съемщики квартир одного и того же этажа оказывались близки по жизненному укладу. Так, жители мансардного этажа, где было 3 квартиры, были люди средней руки: там жила семья приказчика, семьи военного фельдшера и портного. Всем им было накладно платить 35 рублей в месяц за квартиру, поэтому они сдавали одну из трех комнат студентам Института инженеров путей сообщения, который находился поблизости. Если жил один студент, он платил 16 рублей, если жили двое — 20. На обязанности квартирохозяев лежала уборка комнаты с натиранием пола и кипяток утром и вечером».
Ухудшение качества квартиры
Мы уже говорили, что петербуржцы были привязаны не к квартире, а к определенному месту вблизи их работы. Они не могли найти более дешевую квартиру где-нибудь на окраине, поскольку ежедневные поездки на службу были невозможны. Экономили же, нанимая квартиры выше этажом или во дворе.
Так, герой рассказа Д.В. Аверкиева «Новая барышня» арендовал «скромную квартиру в 3 комнаты, окнами во двор и об одной лестнице», а репортер из рассказа «Лавры и тернии» тоже снимал трехкомнатную квартиру (зальца, кабинет, спальня) во дворе, но на 4(!) этаже.
В рассказе В. Авсеенко «Первая истерика» новобрачная, далеко не бедная («Муж — получает полторы тысячи жалованья, с приданного в 42 тысячи по 1700 годового дохода, из них квартира — полторы тысячи»), испытывает ужас от квартиры во дворе:
«Мать: — Но душа моя, ты знаешь, нынче и маленькие квартиры очень дороги. Потом, когда положение твоего мужа упрочится, он может выхлопотать казенную.
Дочь: — Это все во дворе, без швейцара, и на лестнице сторожами пахнет».
Дешевизна квартиры определялась ее дворовым положением при сохранении необходимого набора комнат — гостиной, столовой, спальни и кабинета.
КУПЕЧЕСКАЯ КВАРТИРА
Большинство 3-5-комнатных квартир, около 70 %, арендовали семьи чиновников и разночинцев, не более 3 % занимали купцы и оставшиеся 27 % — ремесленники.
Именно относительно доходного дома второй половины XIX века совершенно справедливо утверждение Н.А. Лейкина, что «мелкое чиновничество жило почти той же жизнью, что и купцы». Селились, как правило, также вблизи места своей работы. Как нечто необычное вспоминал Н.А. Лейкин, что его отцу-купцу каждый день приходилось ходить или ездить через Исаакиевский мост в контору, находившуюся в одной из дальних линий Васильевского острова, а они жили на Владимирской улице.
Некоторые отличия устройства жилищ купеческих семей, несмотря на примерно равный с интеллигенцией материальный достаток, объясняются их особой патриархальностью и приверженностью традициям. Все процессы, характерные для интеллигентных семей, запаздывали лет на тридцать в купеческих.
Так, интеллигенция начала массово выезжать на дачи в 1850-1860-е годы, а купцы — лишь в конце века, да и городскую квартиру на лето они обычно сохраняли за собой. В ней жил сам купец, приезжая к своим домочадцам на дачу по воскресеньям. С однажды снятой квартиры старались без особой причины не переезжать.
В купеческих квартирах бросался в глаза контраст в оформлении парадных и личных комнат. Парадные помещения старались обставить с излишней пышностью, хотя и по вчерашней моде; в личных же комнатах стояла кустарная мебель, на полу — домотканые половики, в спальне висело множество икон, иногда даже выделялась специальная молельня — обычно что-то вроде небольшого чулана (без окна).
По благоустройству купеческие квартиры также сильно отставали. Купец снимал квартиру только с русской печкой на кухне. Какие ж пироги, основа питания купеческой семьи, получатся в обычной плите! Да и если заболеешь, что делать без печной лежанки? Долго сохранялось свечное освещение. Хотя водопровод в квартире и был, но умывались, только поливая из кувшина — такой уважительный ритуал. Ватерклозет не одобрялся, ванна вообще ни к чему — только грязь размазывать, а вот баня — для чистоты да здоровья.
В купеческих квартирах не требовались помещения для прислуги, поскольку все работы по дому выполнялись женской половиной семьи — в этом не видели ничего зазорного. Иногда бывала только кухарка, держали ее за мастерство печь пироги.
В отличие от интеллигенции купеческие семьи чрезвычайно редко пускали жильцов за плату, хотя традиционно в купеческих семьях всегда бесплатно жили приживалы и приживалки; неженатые, незамужние и вдовые родственники.
Хотя примеры проживания жильцов в купеческих семьях все же имели место. Так, Н.А. Лейкин вспоминал, что в середине XIX века дела его отца-купца пошатнулись, и «пришлось сжаться во всем. Мать моя взяла даже трех жильцов к нам в квартиру, которые сделались также нашими нахлебниками. Это были два мелких чиновника — один малоросс Ш., другой уроженец Олонецкой губернии К. При малороссе был еще брат студент-медик. Платили они очень мало, люди были нетребовательные, занимали все трое две комнаты, и один из них, К., согласился даже, чтобы я спал вместе с ним в небольшой комнате, едва достаточной и для одного. У нас был даже один письменный стол, а чиновнику К. приходилось по вечерам заниматься перепиской бумаг. Писали мы двое за одним столом, присаживаясь с разных концов».
КВАРТИРА РЕМЕСЛЕННИКА ИЛИ ТОРГОВЦА
Часть ремесленного населения жила в собственных домах-избах на окраинах Петербурга, другая часть, по роду своей деятельности вынужденная жить в центре, арендовала квартиры смешанного использования — жилье и торговое или ремесленное заведение (то есть мастерская, лавка или магазин находились в жилой квартире).
По переписи 1890 года всего таких квартир, где работали или торговали, было 21 379, то есть они составляли 17,5 % всех квартир. Часть из них (6113) не имела жилья, в остальных 15 266 квартирах размещалось не только производство или торговля, но и жилье. В них проживало 124 712 человек, в среднем по 8 человек в квартире.
Для Спасской, Казанской и Адмиралтейской частей характерна высокая доля (до 30 %) квартир с мастерскими и лавками. Квартиры, используемые не только для жилья, в основном располагались в подвальных и первых этажах, составляя до 30 % от общего количества.
Жилье в подвалах
Устраивать жилье в подвалах никогда официально не разрешалось, но фактически оно существовало достаточно массово. По переписи 1869 года в подвалах находилось более 7 тысяч квартир с числом жителей 46 тысяч, а в 1890 году 50 тысяч петербуржцев жили в 8 тысячах подвальных квартир. Доли подвального жилья отличались в разных частях Петербурга (табл. 29).
Как видим, колебания значительные — в 13 раз. Интересно отметить, что в подвалах мало жили на окраинах, где большинство населения обитало в собственных домиках, без подвалов. Зато в фешенебельных каменных домах, составляющих сплошную застройку центра, жилые подвалы были почти в каждом доме. Количество подвального жилья оставалось довольно устойчивым во второй половине XIX века, но доля его плавно снизилась с 8 до 5 %.
Низкое качество подвального жилья оставалось неизменным. В «Медико-топографическом описании Петербурга 1820 года» Г.-Л. Аттенгофера так говорилось о жилищных условиях в подвалах: «Почти невероятно, каким образом в комнате, имеющей в окружности едва 12 футов, живут, теснясь, от 8 до 10 человек, из числа коих половина взрослых да половина детей. Я часто сам не мог пробыть десяти минут в таковых грязных подземных и как нельзя более сырых покоях, не почувствовав некоторой дурноты, между тем как живущие в оных остаются тут безвыходно по целым суткам».
Главный недостаток подвальных квартир — высокая влажность. Обычно по стенам подвалов сочилась вода, и для придания помещениям жилого вида вдоль стен устанавливали деревянные щиты-панели, внешне выглядевшие относительно сухими. Иногда для отвода скапливающейся воды в одной из комнат или в сенях устраивали небольшой сток-колодец. При крайне плохих условиях цена была достаточно высокая — за 1 комнату 15 руб. в месяц.
Из 3-5-комнатных квартир под жилье и торгово-ремесленную деятельность отходило 10 % от общего количества. В них одна комната — это производственное помещение, там же ночуют работники, вторая — хозяйская комната, остальные комнаты — кладовые сырья и готовой продукции.
Работники ремесленных мастерских или лавок чаще всего жили при них. По данным медицинской полиции, 2/3 таких заведений совмещались с жильем, причем в некоторых отраслях, таких как хлебопекарни, до 3/4: «Помещения для спанья обычно очень тесные, полутемные, а иногда и вообще без окна и вентиляции. Содержатся грязно, особенно комнаты работников мужчин, в которых повсеместно отсутствуют постели, и спали на кучах носильных вещей. Но не всегда имелись даже такие помещения, спали прямо на рабочих местах: на и под верстаками, на ларях с мукой и даже на досках для разделки мясных туш. По количеству штрафов отсутствие специальных спальных помещений — явление повсеместное».
<< Назад Вперёд>>
