Нидерландские предприниматели в России 1550-1785

В пушкинском «Медном всаднике» царь Петр I, стоя на берегу Невы, готовится открыть здесь «окно в Европу» - основать город Санкт-Петербург. Пушкин отсылает нас к словам итальянского графа Алгаротти: «Pétersbourg est la fenêtre par laquelle la Russie regarde en Europe». При этом поэт отнюдь не утверждает, что Петербург был первым и тем более единственным окном в Европу или что Петр был первым российским царем, обратившим взоры в сторону Европы. А потому не будет противоречием словам великого поэта отметить, что еще за 150 лет до Петра Великого другой русский царь, Иван Грозный, проводил активную политику, направленную на установление непосредственных торговых контактов с Европой и - хотя так никогда и нигде не говорится - стремился тем самым распахнуть окна на европейский континент. Иван Грозный со всей сердечностью принял у себя английского путешественника и первооткрывателя Ричарда Чэнселлора, когда тот затерялся в Белом море и по счастливой случайности вывел судно в дельту Северной Двины. Именно Иван Грозный предоставил затем англичанам широкие торговые привилегии. Он завоевал ливонский город Нарву и добился того, что российские купцы на протяжении двух десятилетий имели возможность вести там оживленную торговлю с западноевропейскими партнерами. Царь весьма чутко отреагировал на то обстоятельство, что голландцы начали торговать с Мурманским побережьем. А когда Иван Грозный уступил Нарву шведам, он принял решение заложить новый порт для нужд иностранной торговли рядом с монастырем Архангела Михаила на Северной Двине.

Среди иностранцев, теснившихся во второй половине XVI в. под российскими окнами, было немало голландцев. Они приезжали сюда из страны, превратившей себя в центральную торговую площадь Европы. Им было известно все о спросе и предложении на важнейших региональных рынках континента, и они были твердо намерены выгодно использовать русский шанс. Некоторые из них пользовались возможностями уже известной Нарвы, другие искали и находили пути вдоль малознакомого тогда Мурманского побережья. Отсюда отдельные голландские торговцы проникали и дальше, до Северной Двины, где уже прочно обосновались англичане. В конечном счете Оливер Брюнель указал группе антверпенских предпринимателей путь к дельте Двины и сделал это в то время, когда шведы блокировали Нарву. Потому логично было бы предположить, что предприниматели Антверпена, последовавшие за Брюнелем, регулярно торговали с Нарвой и теперь искали возможность продолжать торговлю с Россией по Северной Двине. Однако нам не известен ни один купец, который бы торговал сначала с Нарвой, а затем с Холмогорами. Возможно, купцы Антверпена, торговавшие с Нарвой, были слишком солидными, а сулимые от торговли с Россией доходы слишком для них мизерными, чтобы подвигнуть их на поиск далекого обходного пути по неизвестному Русскому Северу. Тем не менее первые наиболее активные торговцы на Двине, братья ван де Валле, были, очевидно, в курсе возможностей торговли с Россией. Они принадлежали к семейству нарвского торговца, выходца из Антверпена Жака Хуфнагела. Предприниматель Ян ван де Валле оказался в достаточной степени авантюристом для того, чтобы последовать за Брюнелем.

В 1585 г. царь Федор, сын и преемник Ивана IV, повелел, чтобы Архангельск стал единственным северо-русским портом, через который западноевропейским торговцам отныне разрешалось вести торговлю в глубине России. Поскольку в России не было других портов, через которые могла бы осуществляться торговля с Европой, Архангельск стал с того момента и вплоть до основания Санкт-Петербурга единственным российским окном в Европу.

Таким образом, именно Архангельск, причем задолго до основания Санкт-Петербурга, стал тем самым российским «васисдасом», через который уже вскоре повелась весьма бойкая торговля с Европой.

<< Назад   Вперёд>>