Березинская катастрофа
В то же время надо признать, что, несмотря на чувствительные удары, Великая армия еще сохраняла боеспособность, хотя и попала в тяжелейшее положение. После значительных потерь под Красным французский император надеялся задержать Кутузова у Орши под защитой Днепра. В Орше он переформировал остатки войск, назначил пункты сбора для безоружных солдат, приказал сжечь все кареты и экипажи, уничтожить понтонные парки, чтобы взять лошадей для оставшейся артиллерии. Правда, у него практически не оставалось конницы, оставались спешенные части и гвардейская кавалерия (1600 всадников). Поэтому из числа генералов и офицеров, сохранивших лошадей, он лишь составил конвой под названием Священный эскадрон.
В распоряжении Наполеона с присоединенными двумя фланговыми корпусами оставалось под ружьем примерно 37 тыс. человек и где-то столько же вне строя против 120 тыс. русских у Чичагова, Витгенштейна и Кутузова. Но у французского императора уже не было под рукой стратегического резерва. Последний свежий корпус Виктора был брошен против Витгенштейна. Почти одновременно в Оршу прибыли донесения о неудаче Виктора под Чашниками и о занятии Минска Чичаговым – важнейшей тыловой базы Великой армии на ее путях сообщений с Европой. Последнее сообщение было крайне неприятным для Наполеона. Последствия могли быть катастрофическими, так как противник не только перерезал операционную линию в тылу, но и угрожал Борисову – главному узлу коммуникаций Великой армии на р. Березине. Наполеон вынужден был форсировать отступление от Орши и отдал приказ Удино и Домбровскому двинуться к Борисову, удержать переправу до прибытия главных сил и отбросить Чичагова с Минского направления.
Несмотря на сложность плана, принятого к руководству после сдачи Москвы, русское командование было близко к его осуществлению. Хотя к этому времени уже имелись отклонения от первоначально выработанного замысла, центральная идея плана прекрасно согласовывалась со сложившейся обстановкой, и с русской стороны был создан тактический перевес сил. После сражения под Красным участь Великой армии во многом зависела от согласованности совместных действий войск Чичагова, Витгенштейна и Кутузова, с разных сторон загонявших Наполеона в готовящуюся ловушку.
9(21) ноября авангард Чичагова под командованием генерала К.О. Ламберта быстро направился к Березине и, используя данные разведки, внезапно напал и выбил только что подошедшего генерала Г. Домбровского из Борисовского тет-де-пона. 10(22) ноября армия Чичагова полностью заняла линию Березины и начала переправу на другой берег. Сведения Чичагова о Великой армии были неопределенными. По показаниям пленных, Наполеон приближался со 100-тысячным войском, от Кутузова же он получал сообщения о большом расстройстве отступающих французов. Сам Чичагов был чрезвычайно уверен в конечном результате, что даже издал анекдотичный приказ о поимке Наполеона с описанием его примет[415]. Но за самоуверенность адмиралу пришлось поплатиться. 11(23) ноября его авангард под командованием генерала П.П. Палена (сменившего раненного Ламберта), двигавшийся без предварительной разведки, был внезапно атакован передовыми силами маршала Удино у д. Лощница и отброшен к Борисову. Чичагов, полагая из расспросов пленных, что перед ним два корпуса – Удино и Виктора, очистил левый берег и тем самым лишил себя активной роли в предстоящих событиях.
В это время Кутузов продолжал преследование Великой армии лишь кавалерией, а главные силы направил на Копыс. По его оценкам, численность всех войск Наполеона в треугольнике Борисов – Черея – Толочин простиралась до 60 тыс. Витгенштейн, узнав от пленных о движении Удино к Борисову, усилил давление на оставшийся перед ним корпус Виктора. Великая армия оказалась в полном окружении. Французская разведка не располагала сведениями о движениях русских войск, прибегала к расспросам местных жителей и искала проводников. Сам Наполеон опрашивал лиц, знакомых с местностью. Выслушав генералов Г. Дода де ла Брюнри и А.А. Жомини, он остановился на предложении Жомини переправиться выше Борисова и далее следовать маршрутом на Вилейку к Вильно. Перед Наполеоном стояла только одна цель – вырваться из кольца. Он отказался от ранее принятого плана пробиваться на Минск и приказал Маре подготовить продовольствие в Вильно, а часть запасов направить в Вилейку. Отыскание и обеспечение переправы через Березину было возложено на маршала Удино. Наполеон, по словам жены маршала, даже заявил Удино: «Вы будете моим слесарем и отопрете мне эту дверь»[416]. Непосредственно переправу у Студенки указал командир бригады Ж. Корбино, совершивший от Глубокого рейд для соединения с Удино.
С целью обмануть Чичагова южнее Борисова была устроена ложная переправа у д. Ухолоды. Это мероприятие было подкреплено успешной операцией по дезинформации противника. Начальник штаба Удино, генерал Г. Лорансе, собрал старожилов и усиленно расспрашивал их о возможности переправы у Ухолод. Задержав нескольких из них как будущих проводников, он тем самым внушил остальным, что Наполеон будет там переправляться. Местные жители М. Энгельгарт и Л. Беннингсен ночью перешли Березину и сообщили об этом Чичагову[417].
Для высшего командного состава русских войск, действовавших в это время в районе Березины, не было важнее вопроса, чем о предполагаемом направлении движения Великой армии и вероятного места ее переправы. В создавшейся обстановке у Наполеона оставалось три возможных варианта: движение на Игумен (переход Березины южнее Борисова); прорыв у Борисова (лобовое наступление на Чичагова и восстановление моста); путь в направлении Вилейки (переправа севернее Борисова). Хотя Наполеон остановился на последнем варианте, все трое русских главнокомандующих считали наиболее вероятным южное направление. В какой-то степени французский император сделал ставку на здравомыслие противника, и этот расчет оправдал себя.
Кутузов в своей переписке с подчиненными хоть и предлагал удерживать Зембинское дефиле (против Студенки), но считал, что противник попытается прорваться на Волынь, и прямо указывал на переправу в Ухолодах. С целью воспрепятствовать прорыву главных сил Великой армии на юг армия Кутузова получила направление на Нижнее Березино. Старый главнокомандующий, разбирая обстановку, писал императору об этом 14(26) ноября: «Главные силы нашей армии следуют прямо на местечко Березино, как для воспрепятствования неприятелю взять налево к Игумену, также и потому, что единственно по сему направлению можно найти продовольствие, достаточное для корпуса армии»[418]. Такого же мнения придерживался Платов и Витгенштейн. Последний был введен в заблуждение движением арьергарда Виктора к Лошницам. Виктор поступил вопреки приказу Наполеона и оставил неприкрытой Лепельскую дорогу. В создавшейся ситуации Витгенштейн мог беспрепятственно достичь Студенки и уничтожить неприкрытую с тыла переправу. Для этого было достаточно провести глубокую разведку севернее Борисова. Витгенштейн же принял решение, основываясь на непроверенных разведданных, двинуться на Борисов[419].
Многие в русских штабах, хотя и предполагали большую вероятность переправы Наполеона в Ухолодах, считали, что предварительно необходимо собрать точные данные. С этой целью в «авангард» был направлен генерал Ермолов, чтобы на основе разведывательных сведений выбрать для движения верное направление. Для координации действий всех трех групп русских войск на Березине были отправлены специальные команды для установления связи и передачи информации, в частности отряды под командованием М.Ф. Орлова и А.И. Чернышева. Но информированность Чичагова о мнении Кутузова и Витгенштейна сыграла роковую роль. Сначала адмирал, войска которого должны были прикрыть три пути, по которым Наполеон мог осуществить отступление, растянул свои силы, а затем, обманутый французами, сосредоточил как раз главные силы на юге и оставил почти неприкрытым север, хотя к этому времени его войсковая разведка уже располагала сведениями о готовящейся переправе у Студенки[420].
В создавшейся для Великой армии критической ситуации Наполеон проявил максимум энергии. Он вынужден был одновременно решать двойную задачу: наступательную – по отношению к 3-й Западной армии, и оборонительную – относительно войск Витгенштейна и Кутузова. В качестве главной ударной силы и прикрытия использовались еще боеспособные свежие левофланговые части, в авангарде – Второй армейский корпус Великой армии под командованием маршала Н.Ш. Удино (14 тыс. человек), в арьергарде находился 9-й армейский корпус маршала К. Виктора (8 тыс. человек).
С 14(26) по 17(29) ноября происходила переправа Великой армии через Березину у д. Студенка. 400 саперов и понтонеров под командованием генералов Ф. Шасслу-Лоба и Ж.-Б.Эбле сумели построить два моста на козлах, причем наводка мостов производилась стоя по грудь в ледяной воде. 14(26) ноября Великая армия начала переправу, причем мосты несколько раз ломались. Первыми перешли на другой берег войска Удино, оттеснив небольшой русский заслон под командованием генерала П.Я. Корнилова. Витгенштейн, не имевший точных сведений о противнике, не смог нанести удар по незащищенной с фланга переправе, и, двигаясь на Борисов, лишь напирал с тыла на арьергард Виктора. В результате его войскам удалось 15(27) ноября отрезать и на другой день пленить у Старого Борисова только дивизию генерала Л. Партуно. Основные силы Кутузова находились на большом удалении от Березины, а прибывшие в район переправы отряды генералов М.И. Платова и А.П. Ермолова не успели принять участия в боевых действиях.
С 14(26) по 17(29) ноября на обоих берегах Березины происходили ожесточенные бои, в ходе которых обе стороны понесли чувствительные потери. 16(28) ноября на правом берегу Чичагов, подтянув с юга и сосредоточив свои войска, безуспешно пытался сбить переправившегося неприятеля с позиций у д. Брили, а войска Витгенштейна на левом берегу, усиливая давление на противника, медленно приближались к Студенке, причем подразделения вводились в дело по частям, а атаки производились по инициативе лишь частных начальников.
В отличие от целеустремленных действий Наполеона оба российских военачальника в тот день не проявили должной решительности. Утром 17(29) ноября последние части арьергарда корпуса Виктора перешли на правый берег Березины и зажгли мосты, оставив на произвол судьбы обозы и охваченных паникой «одиночек». Отсутствие общего руководства, несогласованность и разрозненность действий Чичагова и Витгенштейна позволили Наполеону переправить через Березину боеспособные силы и затем вывести их через Зембинское дефиле на Вилейку. Однако его потери при Березине составили от 25 до 40 тыс. человек. В руки к русским попала почти вся остававшаяся французская артиллерия, обоз и большое число пленных. Убыль русских войск за 4 дня боев также была весьма чувствительна и составила, по разным данным, от 8 до 14–15 тыс. человек.
Тот «генерал-зима», который, по мнению многих французских авторов, погубил Великую армию, на этот раз явно благоволил Наполеону. Непроходимые весной и осенью Зембинские болота, через которые лежал дальнейший путь отступления, были скованы морозом (25–30 градусов), что позволило французам пройти через них. Этому же способствовало оставление в целости Чичаговым мостов и гатей на Зембинской дороге, хотя и не все историки считали, что заблаговременное уничтожение гатей в значительной степени затруднило бы путь движения Великой армии, или тогда войска Наполеона могли погибнуть в болотах.
Наполеон на Березине действовал с большим риском и максимальной энергией, так как его армия находилась в крайне опасном положении. Войска Чичагова и Витгенштейна, каждого в отдельности, не уступали силам Великой армии. Если бы оба военачальника даже после переправы проявили больше упорства, инициативы и смелости в решениях, исход событий на Березине был бы полностью гибельным для французов. С точки зрения открывавшихся, но нереализованных перспектив, действия всех трех командующих – Кутузова, Чичагова, Витгенштейна – представляли собой цепь грубых оплошностей.
Тактический успех в критической ситуации на Березине позволил Наполеону в некоторой степени компенсировать стратегические просчеты и спасти жалкие крохи своих войск. Нужно признать, что высшее командование России не смогло в полной мере реализовать Петербургский план окружения и уничтожения противника в заранее заданном районе. Не хватило тактического мастерства осуществить на практике правильные стратегические задумки. Взведенная пружина березинской ловушки не сработала. Об этом прямо писал по горячим следам Александр I Чичагову и Витгенштейну: «Великая цель, Мне кажется, не достигнута. Наполеон перешел Березину с войском своим расстроенным, но не истребленным»[421]. Русское общественное мнение обвинило Чичагова в том, что именно он позволил Наполеону «ускользнуть», однако вина за подобный исход сражения в равной степени лежит и на Кутузове, и на Витгенштейне. Необходимо также сказать, что несмотря на допущенные российскими военачальниками промахи, события при Березине имели катастрофические последствия для Великой армии, которая как военный организм фактически перестала существовать, не случайно во французском современном языке слово «Березина» стало синонимом катастрофы.
«Никогда еще ни одна армия не находилась в более отчаянном положении, – считал участник переправы Г. Жомини, – и не выходила из него с большей силой и искусством. Томимая голодом, погибавшая от морозов, удаленная на 500 лье (2000 км) от своего операционного базиса, атакованная спереди и сзади на обоих берегах болотистой реки, посреди обширных лесов, – разве могла такая армия надеяться на спасение и на возможность ускользнуть? ...Не знаешь, чему больше удивляться: операционному ли плану, приведшему русскую армию из Молдавии, Москвы и Полоцка к реке Березине, как сборному месту для заключения мира, – плану, который должен был бы закончиться пленением страшного противника, – или же поразительному упорству преследуемого таким образом льва, сумевшего проложить себе путь к спасению»[422]. С мнением известного военного теоретика трудно не согласиться. Другой не менее знаменитый военный писатель К. Клаузевиц, отдавая должное французскому героизму, большее внимание в своих выводах уделил результатам: «Честь свою Наполеон здесь спас в полной мере, и даже приобрел новую славу, но исход переправы все же был крупным шагом к полной гибели его армии. Мы знаем, сколько из всей армии дошло до Ковно, и Березина явилась последним существенным ударом, приведшим к этому результату. Таковым же был и общий ход всего отступления. За исключением самого себя, своих лучших генералов и нескольких тысяч офицеров, он из всей армии назад почти никого не привел. Следовательно, когда говорят: он довел до конца труднейшее отступление, то это следует понимать лишь номинально; то же можно сказать об отдельных моментах отхода»[423]. Недаром и большинство историков называют события на Березине катастрофой для Великой армии. «При Березине, – писал А.Н. Попов, – окончилась судьба Великой армии, заставлявшей трепетать Европу, она перестала существовать в военном отношении, ей не оставалось другого способа для спасения, как бегство»[424].
В распоряжении Наполеона с присоединенными двумя фланговыми корпусами оставалось под ружьем примерно 37 тыс. человек и где-то столько же вне строя против 120 тыс. русских у Чичагова, Витгенштейна и Кутузова. Но у французского императора уже не было под рукой стратегического резерва. Последний свежий корпус Виктора был брошен против Витгенштейна. Почти одновременно в Оршу прибыли донесения о неудаче Виктора под Чашниками и о занятии Минска Чичаговым – важнейшей тыловой базы Великой армии на ее путях сообщений с Европой. Последнее сообщение было крайне неприятным для Наполеона. Последствия могли быть катастрофическими, так как противник не только перерезал операционную линию в тылу, но и угрожал Борисову – главному узлу коммуникаций Великой армии на р. Березине. Наполеон вынужден был форсировать отступление от Орши и отдал приказ Удино и Домбровскому двинуться к Борисову, удержать переправу до прибытия главных сил и отбросить Чичагова с Минского направления.
Несмотря на сложность плана, принятого к руководству после сдачи Москвы, русское командование было близко к его осуществлению. Хотя к этому времени уже имелись отклонения от первоначально выработанного замысла, центральная идея плана прекрасно согласовывалась со сложившейся обстановкой, и с русской стороны был создан тактический перевес сил. После сражения под Красным участь Великой армии во многом зависела от согласованности совместных действий войск Чичагова, Витгенштейна и Кутузова, с разных сторон загонявших Наполеона в готовящуюся ловушку.
9(21) ноября авангард Чичагова под командованием генерала К.О. Ламберта быстро направился к Березине и, используя данные разведки, внезапно напал и выбил только что подошедшего генерала Г. Домбровского из Борисовского тет-де-пона. 10(22) ноября армия Чичагова полностью заняла линию Березины и начала переправу на другой берег. Сведения Чичагова о Великой армии были неопределенными. По показаниям пленных, Наполеон приближался со 100-тысячным войском, от Кутузова же он получал сообщения о большом расстройстве отступающих французов. Сам Чичагов был чрезвычайно уверен в конечном результате, что даже издал анекдотичный приказ о поимке Наполеона с описанием его примет[415]. Но за самоуверенность адмиралу пришлось поплатиться. 11(23) ноября его авангард под командованием генерала П.П. Палена (сменившего раненного Ламберта), двигавшийся без предварительной разведки, был внезапно атакован передовыми силами маршала Удино у д. Лощница и отброшен к Борисову. Чичагов, полагая из расспросов пленных, что перед ним два корпуса – Удино и Виктора, очистил левый берег и тем самым лишил себя активной роли в предстоящих событиях.
В это время Кутузов продолжал преследование Великой армии лишь кавалерией, а главные силы направил на Копыс. По его оценкам, численность всех войск Наполеона в треугольнике Борисов – Черея – Толочин простиралась до 60 тыс. Витгенштейн, узнав от пленных о движении Удино к Борисову, усилил давление на оставшийся перед ним корпус Виктора. Великая армия оказалась в полном окружении. Французская разведка не располагала сведениями о движениях русских войск, прибегала к расспросам местных жителей и искала проводников. Сам Наполеон опрашивал лиц, знакомых с местностью. Выслушав генералов Г. Дода де ла Брюнри и А.А. Жомини, он остановился на предложении Жомини переправиться выше Борисова и далее следовать маршрутом на Вилейку к Вильно. Перед Наполеоном стояла только одна цель – вырваться из кольца. Он отказался от ранее принятого плана пробиваться на Минск и приказал Маре подготовить продовольствие в Вильно, а часть запасов направить в Вилейку. Отыскание и обеспечение переправы через Березину было возложено на маршала Удино. Наполеон, по словам жены маршала, даже заявил Удино: «Вы будете моим слесарем и отопрете мне эту дверь»[416]. Непосредственно переправу у Студенки указал командир бригады Ж. Корбино, совершивший от Глубокого рейд для соединения с Удино.
С целью обмануть Чичагова южнее Борисова была устроена ложная переправа у д. Ухолоды. Это мероприятие было подкреплено успешной операцией по дезинформации противника. Начальник штаба Удино, генерал Г. Лорансе, собрал старожилов и усиленно расспрашивал их о возможности переправы у Ухолод. Задержав нескольких из них как будущих проводников, он тем самым внушил остальным, что Наполеон будет там переправляться. Местные жители М. Энгельгарт и Л. Беннингсен ночью перешли Березину и сообщили об этом Чичагову[417].
Для высшего командного состава русских войск, действовавших в это время в районе Березины, не было важнее вопроса, чем о предполагаемом направлении движения Великой армии и вероятного места ее переправы. В создавшейся обстановке у Наполеона оставалось три возможных варианта: движение на Игумен (переход Березины южнее Борисова); прорыв у Борисова (лобовое наступление на Чичагова и восстановление моста); путь в направлении Вилейки (переправа севернее Борисова). Хотя Наполеон остановился на последнем варианте, все трое русских главнокомандующих считали наиболее вероятным южное направление. В какой-то степени французский император сделал ставку на здравомыслие противника, и этот расчет оправдал себя.
Кутузов в своей переписке с подчиненными хоть и предлагал удерживать Зембинское дефиле (против Студенки), но считал, что противник попытается прорваться на Волынь, и прямо указывал на переправу в Ухолодах. С целью воспрепятствовать прорыву главных сил Великой армии на юг армия Кутузова получила направление на Нижнее Березино. Старый главнокомандующий, разбирая обстановку, писал императору об этом 14(26) ноября: «Главные силы нашей армии следуют прямо на местечко Березино, как для воспрепятствования неприятелю взять налево к Игумену, также и потому, что единственно по сему направлению можно найти продовольствие, достаточное для корпуса армии»[418]. Такого же мнения придерживался Платов и Витгенштейн. Последний был введен в заблуждение движением арьергарда Виктора к Лошницам. Виктор поступил вопреки приказу Наполеона и оставил неприкрытой Лепельскую дорогу. В создавшейся ситуации Витгенштейн мог беспрепятственно достичь Студенки и уничтожить неприкрытую с тыла переправу. Для этого было достаточно провести глубокую разведку севернее Борисова. Витгенштейн же принял решение, основываясь на непроверенных разведданных, двинуться на Борисов[419].
Многие в русских штабах, хотя и предполагали большую вероятность переправы Наполеона в Ухолодах, считали, что предварительно необходимо собрать точные данные. С этой целью в «авангард» был направлен генерал Ермолов, чтобы на основе разведывательных сведений выбрать для движения верное направление. Для координации действий всех трех групп русских войск на Березине были отправлены специальные команды для установления связи и передачи информации, в частности отряды под командованием М.Ф. Орлова и А.И. Чернышева. Но информированность Чичагова о мнении Кутузова и Витгенштейна сыграла роковую роль. Сначала адмирал, войска которого должны были прикрыть три пути, по которым Наполеон мог осуществить отступление, растянул свои силы, а затем, обманутый французами, сосредоточил как раз главные силы на юге и оставил почти неприкрытым север, хотя к этому времени его войсковая разведка уже располагала сведениями о готовящейся переправе у Студенки[420].
В создавшейся для Великой армии критической ситуации Наполеон проявил максимум энергии. Он вынужден был одновременно решать двойную задачу: наступательную – по отношению к 3-й Западной армии, и оборонительную – относительно войск Витгенштейна и Кутузова. В качестве главной ударной силы и прикрытия использовались еще боеспособные свежие левофланговые части, в авангарде – Второй армейский корпус Великой армии под командованием маршала Н.Ш. Удино (14 тыс. человек), в арьергарде находился 9-й армейский корпус маршала К. Виктора (8 тыс. человек).
С 14(26) по 17(29) ноября происходила переправа Великой армии через Березину у д. Студенка. 400 саперов и понтонеров под командованием генералов Ф. Шасслу-Лоба и Ж.-Б.Эбле сумели построить два моста на козлах, причем наводка мостов производилась стоя по грудь в ледяной воде. 14(26) ноября Великая армия начала переправу, причем мосты несколько раз ломались. Первыми перешли на другой берег войска Удино, оттеснив небольшой русский заслон под командованием генерала П.Я. Корнилова. Витгенштейн, не имевший точных сведений о противнике, не смог нанести удар по незащищенной с фланга переправе, и, двигаясь на Борисов, лишь напирал с тыла на арьергард Виктора. В результате его войскам удалось 15(27) ноября отрезать и на другой день пленить у Старого Борисова только дивизию генерала Л. Партуно. Основные силы Кутузова находились на большом удалении от Березины, а прибывшие в район переправы отряды генералов М.И. Платова и А.П. Ермолова не успели принять участия в боевых действиях.
С 14(26) по 17(29) ноября на обоих берегах Березины происходили ожесточенные бои, в ходе которых обе стороны понесли чувствительные потери. 16(28) ноября на правом берегу Чичагов, подтянув с юга и сосредоточив свои войска, безуспешно пытался сбить переправившегося неприятеля с позиций у д. Брили, а войска Витгенштейна на левом берегу, усиливая давление на противника, медленно приближались к Студенке, причем подразделения вводились в дело по частям, а атаки производились по инициативе лишь частных начальников.
В отличие от целеустремленных действий Наполеона оба российских военачальника в тот день не проявили должной решительности. Утром 17(29) ноября последние части арьергарда корпуса Виктора перешли на правый берег Березины и зажгли мосты, оставив на произвол судьбы обозы и охваченных паникой «одиночек». Отсутствие общего руководства, несогласованность и разрозненность действий Чичагова и Витгенштейна позволили Наполеону переправить через Березину боеспособные силы и затем вывести их через Зембинское дефиле на Вилейку. Однако его потери при Березине составили от 25 до 40 тыс. человек. В руки к русским попала почти вся остававшаяся французская артиллерия, обоз и большое число пленных. Убыль русских войск за 4 дня боев также была весьма чувствительна и составила, по разным данным, от 8 до 14–15 тыс. человек.
Тот «генерал-зима», который, по мнению многих французских авторов, погубил Великую армию, на этот раз явно благоволил Наполеону. Непроходимые весной и осенью Зембинские болота, через которые лежал дальнейший путь отступления, были скованы морозом (25–30 градусов), что позволило французам пройти через них. Этому же способствовало оставление в целости Чичаговым мостов и гатей на Зембинской дороге, хотя и не все историки считали, что заблаговременное уничтожение гатей в значительной степени затруднило бы путь движения Великой армии, или тогда войска Наполеона могли погибнуть в болотах.
Наполеон на Березине действовал с большим риском и максимальной энергией, так как его армия находилась в крайне опасном положении. Войска Чичагова и Витгенштейна, каждого в отдельности, не уступали силам Великой армии. Если бы оба военачальника даже после переправы проявили больше упорства, инициативы и смелости в решениях, исход событий на Березине был бы полностью гибельным для французов. С точки зрения открывавшихся, но нереализованных перспектив, действия всех трех командующих – Кутузова, Чичагова, Витгенштейна – представляли собой цепь грубых оплошностей.
Тактический успех в критической ситуации на Березине позволил Наполеону в некоторой степени компенсировать стратегические просчеты и спасти жалкие крохи своих войск. Нужно признать, что высшее командование России не смогло в полной мере реализовать Петербургский план окружения и уничтожения противника в заранее заданном районе. Не хватило тактического мастерства осуществить на практике правильные стратегические задумки. Взведенная пружина березинской ловушки не сработала. Об этом прямо писал по горячим следам Александр I Чичагову и Витгенштейну: «Великая цель, Мне кажется, не достигнута. Наполеон перешел Березину с войском своим расстроенным, но не истребленным»[421]. Русское общественное мнение обвинило Чичагова в том, что именно он позволил Наполеону «ускользнуть», однако вина за подобный исход сражения в равной степени лежит и на Кутузове, и на Витгенштейне. Необходимо также сказать, что несмотря на допущенные российскими военачальниками промахи, события при Березине имели катастрофические последствия для Великой армии, которая как военный организм фактически перестала существовать, не случайно во французском современном языке слово «Березина» стало синонимом катастрофы.
«Никогда еще ни одна армия не находилась в более отчаянном положении, – считал участник переправы Г. Жомини, – и не выходила из него с большей силой и искусством. Томимая голодом, погибавшая от морозов, удаленная на 500 лье (2000 км) от своего операционного базиса, атакованная спереди и сзади на обоих берегах болотистой реки, посреди обширных лесов, – разве могла такая армия надеяться на спасение и на возможность ускользнуть? ...Не знаешь, чему больше удивляться: операционному ли плану, приведшему русскую армию из Молдавии, Москвы и Полоцка к реке Березине, как сборному месту для заключения мира, – плану, который должен был бы закончиться пленением страшного противника, – или же поразительному упорству преследуемого таким образом льва, сумевшего проложить себе путь к спасению»[422]. С мнением известного военного теоретика трудно не согласиться. Другой не менее знаменитый военный писатель К. Клаузевиц, отдавая должное французскому героизму, большее внимание в своих выводах уделил результатам: «Честь свою Наполеон здесь спас в полной мере, и даже приобрел новую славу, но исход переправы все же был крупным шагом к полной гибели его армии. Мы знаем, сколько из всей армии дошло до Ковно, и Березина явилась последним существенным ударом, приведшим к этому результату. Таковым же был и общий ход всего отступления. За исключением самого себя, своих лучших генералов и нескольких тысяч офицеров, он из всей армии назад почти никого не привел. Следовательно, когда говорят: он довел до конца труднейшее отступление, то это следует понимать лишь номинально; то же можно сказать об отдельных моментах отхода»[423]. Недаром и большинство историков называют события на Березине катастрофой для Великой армии. «При Березине, – писал А.Н. Попов, – окончилась судьба Великой армии, заставлявшей трепетать Европу, она перестала существовать в военном отношении, ей не оставалось другого способа для спасения, как бегство»[424].
<< Назад Вперёд>>
