Свидетельства летописи о вечевых собраниях в городах Ростово-Суздальской волости
Юрий Долгорукий, желая передать по смерти своей Ростовско-Суздальскую волость не старшему сыну, Андрею, а двум младшим, Михалке и Всеволоду, обращается к тому же средству для осуществления своей воли, к которому обратился несколько лет раньше и киевский князь Всеволод, к согласию народа. Факт этот относится к 1157—1158 гг., но коротко рассказан летописцем (Сузд. и Ипат.) под 1175; Юрий совещался не со старшими только городами, но и с младшим, Владимиром.
Последствия данного народом Юрию обещания — признать князьями младших сыновей его — были те же, что и в Киеве: народ нарушил крестное целование, Михалку и Всеволода выгнал, а на столе Юрия посадил старшего его сына, Андрея, Последний факт сообщается два раза: под 1175 г. и своевременно, под 1158 г., но в последнем случае без указания на нарушение прежнего обещания:
"Том же лете, — говорит летописец, — с думавши ростовци и суздальци и володимерци вси, пояша Андрея, сына Дюргева старейшаго, и посадиша и на отни столе, Ростове, и Суждали, и Володимири, зане был прелюбим всеми за премногую его добродетель" (Ипат.).
В 1175 г., после смерти Андрея, последовал новый акт избрания, на котором приняли участие и жители Переяславля Северного.
"Уведавше же смерть княжю, ростовци, и суздальци, и переяславци, и вся дружина, от мала и до велика, и съехашася к Володимерю и реша: "се ся уже тако створило, князь наш убиен, а детей у него нетуть, сынок его мал в Новегороде, а братья его в Руси; по кого хочем послати в своих князех? Нам суть князи муромьскыи и рязаньскыи в суседех, а боимся мьсти их, егда пойдуть внезапу ратью на нас, князю не сущу в нас. А послем к Глебу (рязанскому) рекуще: князя нашего Бог поял, а хочем Ростиславичю, Мьстислава и Ярополка, твоею... шюрину..." И утвердившеся святою Богородицею, послаша к Глебови: "тобе своя шюрина, а наша князя, да се, утвердившеся межи собою, послахом к тобе послы своя, а ты приставишь к ним послы своя, ать идуть по князя наша" (Ипат. и Сузд.).
Далее приводятся слова, которые послы должны были сказать вновь избранным:
"Ваю отец добр был, коли у нас был; а поедь та к нам княжить, а иных не хочем".
В приведенном известии обращает на себя внимание одна подробность, прежде не встречавшаяся. После избрания народ утверждается между собой святой Богородицей. Надо полагать, это особая присяга не изменять принятому решению. Такая присяга, действительно, была нелишняя. Ростовцы и суздальцы раз уже изменили своей клятве; избранные Ростиславичи могли не поверить им теперь и не приехать; волость, оставшаяся без князя, сделалась бы жертвой нападения соседних князей, ростовских и муромских. Вот почему нужно было особое утверждение народа, о котором послы и сообщают Глебу.
Кроме этих двух известий, из которых видно, что пригороды приглашаются в общую Думу с главными городами, есть сведения и о народных Думах в отдельных городах, как старших, так и младших.
Из двух призванных Ростиславичей младший, Ярополк, был посажен во Владимире. Между ним и владимирцами весьма скоро возникло несогласие. Князь был молод и слушал бояр, а бояре учили его "на многое имание". Он не только обременял продажами и вирами население, но и церкви стал обирать. Вызванное этим неудовольствие повело к народным собраниям, на которых обсуждалось поведение Ростиславичей, и решено было довести о нем до сведения старших городов; когда же старшие города отказали владимирцам в поддержке, они решили перейти на сторону младших сыновей Юрия, Михалки и Всеволода, и прогнать Ярополка.
Рассказ летописи об этих событиях, вызвавших, конечно, не одно народное собрание, чрезвычайно краток.
"И почаша володимерци млвити: мы есьмы волная князя прияли к себе, и крест целовали на всем, а они, яко не свою волость творита, яко не творяче седети у нас, грабита не токмо волость всю, но и церкви, — промышляйте, братия!" И послашася к ростовцам и суздалцем, являюче им свою обиду. Они же словом суще по них, а делом далече. А боляре князю тою држахуся крепко. Володимирци же, с переяславци укрепившеся, послашася к Чернигову по Михалка и по брата его, по Всеволода, рекуче: "ты старей еси в братии своей, поиди к Володимирю; аже что замыслять на нас ростовци и суздалци про тя, и како ны с ними Бог дасть" (Сузд. 1176).
Из этого известия можно вывести, что было по крайней мере три вечевых сходки: на первой решено обратиться к ростовцам и суздальцам; на второй выслушан ответ старших городов и решено обратиться к помощи Переяславля; на третьей, в которой участвовали и переяславцы, решено призвать Михалку и Всеволода. Где находился в это время князь Ярополк и как относился он к народным собраниям владимирцев, которые, конечно, не могли оставаться для него тайной, об этом летописец не сообщает ни слова.
К этому же 1176 г. относится и известие о вечевой деятельности Москвы. Она присоединилась к молодым городам, Владимиру и Переяславлю. Михалка и Всеволод ехали уже из Чернигова во Владимир и на дороге остановились в Москве. Во время обеда пришла весть, что Ярополк выступил уже против них из Владимира. Они поспешили к нему навстречу; с ними пошли и москвичи. Но дорогой оказалось, что оба войска шли разными путями и разошлись и что Ярополк продолжает движение на Москву.
"Москьвляни же, — говорит летописец, — слышавше, оже идеть на не Ярополк, и взвратишася вспять, блюдуче домов своих" (Ипат.).
Таким образом, и москвичи в XII веке, к которому относятся и первые о них известия, сами решали свою судьбу и сами распоряжались защитой домов своих.
По смерти Михалки, последовавшей в 1177 г., снова проявилась деятельность народной Думы и во Владимире, и в Ростове.
"Володимерци же, — говорит летописец, — помянувше Бога и крестное целование к великому князю Гюргю, вышедше перед золотая ворота, целоваша крест ко Всеволоду князю, брату Михалкову, и на детех его, посадиша и на отни и на дедни столе в Володимери" (Лавр. 1177).
"В то же лето приведоша ростовци и боляре Мстислава Ростиславича из Новагорода, рекуще: пойде, княже, к нам, Михалка Вог поял на Волзе на Городци, а мы хочем тебе, а иного не хочем" (Лавр.).
Переяславль и в этом случае продолжал стоять на стороне младшего города. Ростовцы потребовали от призванного ими Мстислава, чтобы он шел войной на Всеволода.
Всеволод передал переяславцам об объявленной ему Мстиславом войне и получил от них такой ответ:
"Ты ему добра хотел, а он головы твоея ловить! Поеди, княже, к нему!.." (Лавр.).
В 1212 г. умер Всеволод, назначив Переяславль сыну своему Ярославу. Этим распоряжением отца Ярослав, однако, не удовольствовался; он нашел нужным вступить в соглашение и с самими переяславцами. Вот как передает этот любопытный факт летопись:
"Ярослав же, приехав в Переяславль, месяца апреля в 18 день, и сзвав вси переяславци к святому Спасу, и рече им: "братия переяславци, се отец мой иде к Богови, а вас отдал мне, а мене вдал вам на руце. Да рците мне, братия, аще хощете мя имети собе, якоже имеете отца моего, и головы свои за мя сложити?" Они же вси тогда рекоша: "велми, господине, тако буди, ты наш господин, ты Всеволод". И целоваша к нему вси крест. И тако седе Ярослав в Переславли на столе, иде же родися" (Сузд.).
К Переяславльской волости Ярослава принадлежал и новый город, Дмитров. Не все сыновья Всеволода были довольны уделами, назначенными им отцом. Старший, Константин, получивший Ростов, начал войну с Юрием из-за обладания Владимиром. Сторону Юрия принял Ярослав, а сторону Константина Владимир и подступил к городу Ярослава, Дмитрову. Эта осада дала случай и населению нового города, Дмитрова, высказаться за князя Ярослава.
"Слышавше же дмитровци, оже идет на них Владимир, и пожгоша сами все предградие и затворишася. Владимир же, приехав, не доспе им ничто же, зане дмитровци крепко бияхутся з города. Тогда же хотеша и Владимира застрелити, и бежа От града с полком своим, убоявся брата своего Ярослава. Дмитровци же, вышедше из города, избиша зад дружины его" (Сузд. 1214).
В заключение приведем еще одно известие о владимирцах, весьма напоминающее приведенное выше (под 1149 г.) известие о киевлянах. В 1216 г. князь Юрий потерпел жестокое поражение от Константина и бежал во Владимир.
"На утрии же, — рассказывает летописец, — князь Юрьи созва люди и рече: "братие володимерцы! затворимся в граде, негли обиемся их!" Людие же молвяхуть ему: княже Юрьи! с ким ся затворити? братиа наша избита, а инии изоимани, а кои прибежали, а ти без оружия, то с ким станем?" Князь же Юрьи рече: "аз то все ведаю, толико не выдайте мя брату, Костянтину, ни Володимеру, ни Мстиславу, да бых вышел по своей воли из града". Они же тако обещашася ему" (Воскр.)1.
1См. ещё известия о Суздале под 1164 г. и 1176 г. (Сузд.); о Владимере под 1177 г. и 1178 г. и 1214 г. (Сузд.)
<< Назад Вперёд>>
