VI. Порядок вечевых решений
Такой порядок совершенно понятен. Решение по большинству не заключает в себе никакой разумной идеи. Если сто человек думают так, а пятьдесят иначе, то отсюда вовсе не следует, что сто думают правильно, а пятьдесят ложно, и что пятьдесят должны подчиниться мнению ста. Если теперь везде принимается большинство, то как единственно возможный мирный выход из затруднения, представляемого разделением голосов, и только. Древний человек не был способен к такому искусственному решению вопроса. Он предпочитал биться за свои убеждения и силою принуждать противника принять мнение, в истинности которого был уверен.
А, с другой стороны, решение по большинству предполагает наличность самостоятельной исполнительной власти, достаточно сильной, чтобы привести в действие народное решение, несмотря на противоречие многочисленного большинства. В период господства вечевого быта исполнительная сила не успела еще обособиться от силы народа вообще, а потому значительное меньшинство народа всегда могло противопоставить большинству деятельное сопротивление. Так оно в действительности и было.
Что голосов не собирали и не считали, а принимали за решение подавляющую силу их, это мы видим, во-первых, из обычных для того времени выражений, в которых говорится о состоявшихся народных решениях; и, во-вторых, из последствий, которые наступали в случае такого разделения мнений, при котором не было ни на одной из сторон подавляющего большинства.
Все вечевые решения имеют в своем основании соглашение всех. В договорных грамотах Новгорода с князьями употребительны две формы, краткая:
"Благословение от владыце, Моисея, поклон от посадника, Данила, от тысяцкого, Аврама, и от всего Новагорода к господину Великому князю, Олександру" (1327), и пространная:
"Благословение от владыки, покланяние от посадника, Михаила, и от тысяцькаго, Кондрата, и от всего Новагорода, и от всех старейших, и от всех меньших к князю Ярославу" (1265).
В пространной редакции прямо упомянуто, что договор заключен от имени всех старших и младших людей. Тот же смысл, конечно, имеет и краткая редакция.
Такую же форму решения от имени всех находим и в летописных известиях. В 1212 г. на вопрос князя своего, Ярослава Всеволодовича, переяславцы дают все один ответ (с.27). В 1215 г. тот же князь, Ярослав, послал из Торжка в Новгород сто новгородцев, чтобы составить там партию против князя Мстислава и выпроводить его из Новгорода:
"И не яшася по то, — говорит летописец о новгородцах, — но вси быша единодушно и те сто муж" (Новог. I).
Во время борьбы Даниила Московского и Михаила Тверского с Андреем Александровичем на стороне первых стоят переяславцы с единого, т.е. все, как один человек (Воскр. 1296).
В 1372 г. новгородцы, приехавшие в Торжок для защиты этого города от Михаила Тверского, совокупились и соединились с новоторжцами и укрепились крестным целованием, еже быти и стати за един (Новог. I). В 1391 г. новгородцы ответили отказом на просьбу митрополита о суде. Летописец передает их ответ в таких выражениях:
"И ноугородци отвещаша единеми усты: целовали есмя крест с одного, а грамоты пописали и попечатали, и душу запечатали"1.
Но поводов к разногласию в древнее время было не меньше, чем в наше. А потому господствовавший тогда порядок заключал в себе возможность междоусобной брани. При нерешительном разделении голосов стороны стояли друг против друга без всяких средств к мирному выходу из разногласия. Им ничего не оставалось, как обратиться к суду Божию. Они это и делали. Мы приведем несколько примеров борьбы разномыслящих вечевых партий, которые представят вместе с тем и новое доказательство как необходимости "одиначества", так и полного отсутствия мысли о лучшем праве большинства.
В 1218г. посадник Твердислав возбудил против себя значительное число новгородцев. Против него были Славянский, Плотницкий и значительная часть Неревского конца; за него Людин конец и Прусская улица Неревского конца. Противники Твердислава собрали два веча, одно у святого Никиты, другое у сорока святых. Где собирались сторонники посадника, летопись не говорит. Она сообщает только, что Твердислав с Людиным концом и Прусской улицей пошел против своих противников. Загородский же конец, прибавляет летописец, не присоединился ни к тем, ни к другим. Здесь мы имеем перед глазами богатый содержанием случай вечевой практики. Три конца без одной улицы составляют два веча против посадника; один конец плюс чужая улица составляют вече в пользу посадника; наконец, еще один конец совершенно остается в стороне и не участвует ни на одном из трех единовременно действующих вечевых собраний. Дело дошло до войны: на той и другой стороне были убитые и много раненых. Но битва не была решительна. Вечевые собрания продолжались целую неделю, пока спорящие не пришли к единению:
"Но Богом, — говорит летописец, — диявол попран бысть и святою Софиею, крест возвеличян бысть: и съидошася братья в купе однодушно, и крест целоваша" (Новог. I).
Посадник Твердислав удержал за собой свое место. В данном случае перевес получило мнение, которое первоначально поддерживалось одним концом против трех, т.е. мнение меньшинства. Надо полагать, что меньшинство это проявило более энергии и настойчивости, чем большинство, а потому и одержало победу.
В 1384 г. ореховцы и корельцы приехали в Новгород с жалобой на своего посадника, князя Патрикея. Патрикей также приехал в Новгород и "посулом" склонил на свою сторону Славянский конец. Весь остальной Новгород был против князя Патрикея. И этого громадного большинства было недостаточно, чтобы заставить Славянский конец уступить. Он продолжал собираться на Ярославовом дворе и стоять на своем. Он даже обратился к силе и сделал нападение на двор тысяцкого, который с левой стороны Волхова ходил на софийское вече, где собирались противники Патрикея. Остальному Новгороду пришлось вооружиться как на рать. Только тогда Славянский конец уступил.
"И по усобной той рати, — говорит летописец, — поидоша вся пять концов в одиначество: отняша тыи городы у князя, а даша ему Русу да Ладогу и Наровьский берег; и грамоту списаша с князем, и запечаташа на вечи, на Ярославле дворе" (Новог. IV).
Таким образом, как необходимость соглашения всех, так и возможность междоусобной брани в случае разделения суть две стороны одного и того же явления. При господстве таких порядков волость постоянно переходит из состояния мира в состояние размирья и обратно. Приведем два примера.
В 1342 г. новгородец, Лука Варфоломеев, отправился, против воли Новгорода, воевать по Двине. Этот своевольный поход кончился для него неудачно, он был убит в Заволочьи.
Надо думать, что его поддерживали черные люди, потому что, получив известие о смерти Луки, они восстали на посадника, обвиняя его в подговоре к убийству. Сын убитого формально обратился к Новгороду с жалобой на посадника, утверждая, что он подослал убийц.
"И Онцифор (сын Луки), — говорит летописец, — с Матфеем созвони вече у Святей Софии, а Федор (посадник) и Ондрешко другое созвониша на Ярославле дворе. И посла Онцифор с Матфеем владыку на вече, и не дождавше владыце с того веча, и удариша на Ярославль двор, и яша ту Матфея Козку и сына его, Игната, и всадиша в церков, а Онцифор убежа с своими пособникы. Тоже бысть в утре, а по обеде доспеша весь город,: она страна собе, а сиа собе. И владыка Василий с наместником, Борисом, докончаша мир межи ими. И взвеличан бысть крест, а диавол посрамлен бысть" (Новог. I).
В 1388 г. восстали три конца Софийской стороны на посадника Есипа Захарьича, созвонили вече у св. Софии, а с веча пошли на его двор, как рать сильная в оружии, взяли дом его и хоромы разнесли. Посадник бежал на Торговую сторону, которая вся стала за него.
"И тако, — говорит летописец, — быша без мира по две недели, и потом снидошася в любовь и даша посадничество Василию Ивановичу" (Новог. I).
Единение всех было обыкновенной формой вечевого решения. Но необходимость такого единения не шла у нас до того, чтобы вече вовсе не сознавало за собой права постановить обязательное для всех решение, едва был хотя один несогласный. Под единением всех надо разуметь не соглашение всех без исключений, а соглашение такого подавляющего большинства, которое заставляет молчать разномыслящих.
В 1016 г. новгородцы, поддерживавшие своего князя, Ярослава Владимировича, в войне со Святополком, решили во время похода напасть на войско противника, переправившись через Днепр. Вот в какой форме доводят они до сведения князя о своем решении:
"Яко заутра перевеземся на не. Аще кто не пойдет с нами, сами потнем" (Лавр.).
Подобное этому решение находим и под 1148 г. Новгородцы, призвав к себе князя Изяслава для защиты от Юрия, решают объявить последнему войну. Они говорят Изяславу: "Княже! ать же пойдем! И всяка душа, аче и дьяк, а гуменцо ему прострижено, а не поставлен будет, и ти пойдет. А кто поставлен, ать Бога молить" (Ипат.).
Киевляне, решившись в 1151 г. воевать с тем же князем Юрием, в такой форме извещают об этом дружественных им князей, Вячеслава, Изяслава и Ростислава:
"Ать же пойдут вси, како можеть и хлуд в руци взяти; пакы ли хто не пойдеть, нам же и дай, ать мы сами побьемы" (Ипат.).
О вечевых совещаниях никаких протоколов не велось. Но когда дело того требовало, вечевое решение заносилось на грамоту. Записывались, например, условия, на основании которых известному князю предоставлялся известный стол. Мы не можем сказать за неполнотой известий, с какого именно времени вошло в обычай излагать на письме договоры городов с князьями. Древнейший писаный договор, о котором упоминают наши памятники, относится к 1175 г. В этом году владимирцы (северные) признали своим князем Ярополка Ростиславича и с радостью посадили его на столе, "в Святей Богородице весь поряд положьше" (Сузд.). Основания соглашения с князем, принятые городом, были записаны и положены для хранения в соборную церковь Св. Богородицы. Нет, однако, основания думать, что изложение на бумаге вечевых решений сделалось общей практикой в XII веке. Киевский летописец рассказывает с некоторою подробностью о соглашении киевлян с князем Игорем (с. 16), но не говорит, чтобы оно было записано. Он упоминает только о скреплении его крестным целованием.
Целиком дошедшие до нас вечевые грамоты все принадлежат одному Новгороду; древнейшая из них относится к 1265 г. Но уже от самого начала XIII века имеем известие, из которого надо заключить, что не только в это время, но и ранее договоры князей с Новгородом сохранялись на письме. В 1209 г. новгородцы оказали помощь князю Всеволоду в войне его с черниговцами. Отпуская их домой, он одарил их без числа и
"Вда им волю всю и уставы старых князь, его же хотяху новогородцы, и рече им: кто вы добр, того любите, а злых казните" (Новог. I).
"Уставы старых князь" это, конечно, договоры князей XII века с Новгородом. Всеволод в 1209 г. переписал их на свое имя и дал Новгороду.
Описанные порядки давали полную свободу образованию политических партий и полный простор их взаимной борьбе. Наши древние политические партии группировались, обыкновенно, около князей и имели целью доставить стол тому из них, на стороне которого они стояли. Торжество князя вело и к торжеству членов партии, так как князь раздавал доходные должности и прежде всего, конечно, оделял своих приятелей. Именно этим словом обозначаются в летописях лица дружественной князю партии2. Летописи постоянно дают примеры разделения городов на партии. Но эти указания слишком кратки, чтобы можно было написать историю древних партий. Мы приведем два-три примера единственно с целью указать на существование партий и на то, что они играли важную роль.
В 1136 г. новгородцы в соединении с псковичами и ладожанами осудили и изгнали князя Всеволода Мстиславича. Но в следующем же году приятелям его удалось доставить ему стол во Пскове. Сторонники его в Новгороде были слишком слабы, чтобы доставить ему торжество и в главном городе, а потому им пришлось также уйти во Псков. Это удаление вместе с князем и приятелей его, потерпевших поражение, довольно обыкновенное явление. При той беспощадности, с которой велась в древности борьба партий, удаление побежденных представлялось единственным средством спасения от преследований раздраженных противников.
Выше (с. 12) мы рассказали историю занятия Рогволодом Борисовичем Друцка, где сидел сын полоцкого князя, Ростислава. Но Рогволод имел приятелей и в Полоцке. Они дали знать о себе, как только Рогволод утвердился в Друцке. Ростиславу едва удалось остановить возбужденное ими движение, одарив их многими дарами. Но и это ненадолго. По замирении его с Рогволодом они снова подняли голову, склонили на свою сторону всех полочан и доставили, наконец, полоцкий стол своему любимцу.
В Пскове мы встречаем даже немецкую партию, и это в 1240 г., во время войны Пскова с немцами. Партия эта держит перевет к немцам и подводит их к Пскову. Псковичи были разбиты немцами, а Твердила Иванкович, глава немецкой партии, "сам нача владети Псковом с немцы, воюя села новогородския". Побежденная русская партия должна была укрыться в Новгороде с женами и детьми (Псков. I).
В Смоленске была литовская партия. В 1401 г. подступил к этому городу, где сидел тогда наместник Витовта, князь Юрий Святославич. В городе произошло возмущение, говорит летописец: "овии хотяху Витофта, а друзии отчича своего". Сторонники Юрия получили перевес, убили наместника Витовтова, князя Романа, перебили смоленских бояр, которые князя Юрия не хотели, и доставили Юрию обладание смоленским столом (Воскр.). Но литовская партия продолжала существовать в Смоленске. В 1404 г., когда Юрий ездил в Москву, она снова передала город Витовту3.
1 Соф. I. См. еще подобные же крестные целования: Новог. IV. 1397; Новог. II. 1422.
2 Всеволода Мстиславича зовут новгородские и псковские мужи, приятели его, (Новог. I. 1137); "князь Роман, узнав об отчей смерти, яви дружине своей и приятелям своим, новогородцам" (Ипат. 1173); "бяху приятели Ростиславу от полочан" (Ипат. 1159); см. еще для Киева (Ипат. 1169), для Владимира на Клязьме (Ипат. 1188).
3 Новог. I. См. еще любопытные места для истории древних партий: для Галича: Ипат. 1159, 1187, 1189; Густ. 1211, 1212; Ипат. 1235, 1241; для Береетья: Ипат. 1289; для Киева и Вышгорода: Лавр. 1015; Ипат. 1146, • 169; для Чернигова: Ипат. 1160; для Переяславля Южного: Ипат. 1148, 1149; для Новгорода: Новог. 1. 1136—1142, 1230, 1232, 1340; Воскр. 1471, 1476; Псков. I. 1478; для Торжка: Соф. 1. 1386; для Рязани: Сузд. 1209. См.: Беляев И.Д. Рассказы. Кн. II.
<< Назад Вперёд>>
