а) Традиции и новации П. П. Червинского
Выбор научной теории. Работы, подписанные инициалами «П. Ч.», сразу же привлекли внимание публики, статьи с «интересом читала <...> тогдашняя молодежь»1, которую захватила острота вопросов, поднятых Червинским. Одно из главных мест среди них занимала проблема выбора научной теории, применимой для изучения общества. В статье «Теория подбора и естествознание» Червинский однозначно высказался против попыток использования в социальной науке «результатов, добытых естествознанием»2. По его мнению, между миром природы и миром человека существует громадная разница. Если в мире животных и растений борьба за существование ведет к приспособлению организмов и может сопровождаться при определенных условиях повышением или понижением организации, то в обществе людей всякое приспособление связано с понижением нравственного развития личности. Червинский не отрицал, что борьба между человеческими индивидами является реальностью, однако применение к ней дарвиновского принципа подбора было бы ошибкой.
Рассуждения Червинского в этом вопросе очень напоминали оценки Михайловского. Как и маститого народнического публициста, молодого автора «Недели» отталкивали от социал-дарвинизма пропаганда буржуазных ценностей, стремление к материальному благополучию в ущерб моральному облику человека. Такой вид эволюции, по оценкам Червинского, не способствовал прогрессивному развитию общества. В равной степени отвергал он и подавление человека человеком, нарушение принципов солидарности и коллективизма.
Единственной правомерной и целесообразной формой борьбы, способствующей эволюции цивилизации, Червинский считал идейную полемику. Столкновение различных мнений может привести к выработке общего идеала, идеала счастья. В конце концов, люди сумеют устранить крайности, существующие в их взглядах, сгладить остроту противоречий, и «тогда борьба за идеалы, потеряв свой мрачный, трагический характер, сделается великим двигателем человечества»3.
Признание определяющего влияния идей на становление социальной организации было общим для народничества конца 1860-х гг., и в этом отношении Червинский прямо следовал по пути своих предшественников. Наряду с этим он находил, что сила ума является далеко не единственным средством влияния на прогресс. Непременным условием изучения социальной жизни общества сам Червинский считал исследование влияния экономического элемента на события мировой истории. По его словам, «за исключением движений, возбужденных религиозным фанатизмом, едва ли сыщется хоть одно крупное историческое событие, которое при ближайшем рассмотрении, по крайней мере на три четверти, не вызывалось экономическими пружинами»4.
Само по себе стремление найти в хозяйственной деятельности одну из составляющих социальной жизни человека также не было новым для общественной мысли России. Но для доказательства этой идеи Червинский обратился к теории К. Маркса. Правда, его восприятие основных идей марксизма было весьма своеобразным. Признавая зависимость общественного устройства от производственной сферы, он считал, что возникающие между производительными силами и производственными отношениями противоречия могут разрешиться эволюционным, а не революционным путем. В лучшем случае Червинский писал о «революции в средствах производства», с которой и связывал изменения в жизни общества. Наряду с этим в его работах наблюдается и попытка дополнить марксистские идеи некоторыми положениями, заимствованными из других доктрин. В целом в вопросе об основных составляющих прогресса Червинский придерживался точки зрения многофакторности исторического процесса и в этом отношении был продолжателем общей тенденции использования западноевропейских теорий для обоснования собственных взглядов.
Как и все народники в целом, не принимал Червинский и законов развития капиталистического общества. В его представлении товарное хозяйство - это поле постоянных столкновений, вражды и ненависти, доходящих до невиданной ранее бесчеловечности. Даже приобретение производством общественного характера, включение в технологический процесс массы разнообразных лиц, обеспечение промышленными продуктами более широкого круга потребителей не становилось залогом использования высокой производительности труда в общественных интересах. Напротив, любое новое изобретение неминуемо приводило к сокращению числа рабочих, закрытию заводов, бедствию одних и богатству других. Червинский однозначно приходил к выводу, что при товарном хозяйстве «человек стоит против человека, слой против слоя, провинция против провинции, государство против государства, и не временно, не случайно, не по недоразумению, как бывало в старину, а постоянно и неизбежно; и чем далее, тем резче обрисовывается эта хроническая война всякого против всех»5.
Неприятие товарно-денежных отношений, превращения человека в средство достижения богатства и роскоши, негативное отношение к духу наживы, - весь набор народнической критики капитализма явственно проявился при характеристике Червинским капиталистического хозяйства. Он однозначно занимал воинственную позицию борца с миром чистогана и бездуховности. Его собственное видение прогресса включало в себя устранение причин столкновения различных социальных групп или, по крайней мере, введение этих столкновений в рамки идейной полемики и выработки на ее основе приемлемой для всего общества стратегии социальных отношений.
Типы и степени развития. Отказываясь признавать необходимость капиталистического хозяйства, Червинский вступал в противоречие с логикой рассуждений Маркса, для которого капитализм был закономерной ступенью в развитии человеческого общества. Для того чтобы преодолеть несоответствие между собственным пониманием прогресса и социально-экономическими элементами эволюции современного ему общества, он прибегнул к разработке собственного понятия типов и степеней развития. Под типом общественного устройства Червинский подразумевал отношение производителей к средствам производства, а под степенью - уровень развития производительных сил. В соответствии с этим капитализм мог классифицироваться как низкий тип с высокой степенью развития, а патриархальное хозяйство - как пониженная степень высокого типа развития.
Предложенная Червинским классификация очень напоминала идеи Михайловского, что было далеко не случайно. Всей логикой своих рассуждений он доказывал, что идеалом хозяйственных отношений может быть лишь бестоварное хозяйство, в котором отсутствуют противоречия, а само производство служит не извлечению прибыли, а обеспечению нормального существования членов производственного коллектива. Фактически Червинский воспроизводил давно известные народнические идеи, хотя и прибегал для их обоснования к некоторым положениям марксистской теории.
Вполне естественным становилось в этой связи и его утверждение об особом пути России, отличавшемся от эволюции Западной Европы. Идеализируя историческое прошлого народа, Червинский настаивал на необходимости развития «тех бытовых особенностей, в которых заключается залог лучшего будущего». Благодаря этому, по его словам, появится возможность «усвоить все действительно хорошее, выработанное европейской культурой», и избавиться от ее темных сторон6. На Западе его главным образом привлекали передовые технические разработки, внедрение которых могло повысить производительность труда и улучшить качество выпускаемой продукции. А зародышами будущего справедливого, трудового хозяйственного устройства он по традиции считал общину и артель. В конечном итоге Червинский не мог предложить ничего лучшего, кроме изначальной народнической идеи использовать для прогрессивного развития страны национальные черты, помноженные на избирательное отношение к опыту Западной Европы.
Народ и интеллигенция. Казалось бы, во всех основных чертах Червинский не отошел от мировоззренческих основ народничества и только дополнил их некоторыми положениями марксистской теории. Но это не так. Расхождения, и довольно явственные, с позицией родоначальников обнаруживаются при истолковании им характера взаимоотношений между народом и интеллигенцией. В этом вопросе автору «Недели» был свойственен явный уклон в сторону абсолютизации особенностей развития страны и противопоставления самобытности крестьянского мира интеллектуальным силам и моральным качествам образованной элиты общества.
В первую очередь Червинский пытался опровергнуть мнение о том, что русская деревня - оплот неподвижности и застоя. Существовавшая в народном быту община «олицетворяла собой принцип солидарности, нравственной связи, в противоположность принципу крайнего индивидуализма и нравственной разобщенности, выразителем которого был и есть <...> город». Жизнь в условиях взаимопомощи и поддержки друг друга сформировала у общинников чувства человечности, сопереживания, сочувствия, терпимости. Как писал Червинский, у простых людей моральные «задатки, инстинкты и здоровее и чище», чем у интеллигенции, которая страдает «отсутствием исторического нравственного наследства»7.
Собственно русский нравственный тип, как считал Червинский, определяется именно народом. Несмотря на быстрое развитие товарно-денежных отношений и разрушение привычного уклада жизни, быстрое изменение нравов «общинные и артельные привычки слишком крепко срослись с нашим крестьянством <...> они <...> пережили бы не на один десяток лет даже фактическое уничтожение деревенской общины». Настаивая на психологических моментах формирования национального характера, Червинский действительно отмечал некоторые черты, свойственные нации в целом. Его замечания о долгом сохранении в психологии народа элементов традиционных представлений, выработанных многовековым опытом ведения хозяйства аграрного типа, характере взаимоотношений внутри производственного коллектива, формировании особенных моральных отношений между людьми и сегодня заслуживают внимания. Важным представляется и само желание публициста «Недели» не исходить в своих взглядах «из абстрактного человека, существующего вне времени и пространства»8.
Однако превознесение Червинским моральных качеств крестьян сочеталось с подчинением деятельности интеллигенции интересам деревни. Как он писал по этому поводу, задача представителей культурных слоев должна состоять в «ассимиляции» народного миропонимания. «психологическом срастании» с деревенским миром. В результате этого нравственное чувство крестьян обогатилось бы умственным потенциалом интеллигенции, а «люди города» приобрели бы широкое поле для применения своих сил9.
Несмотря на кажущуюся близость идей Червинского взглядам родоначальников народничества, в них проявлялись почвеннические мотивы, в чем-то перекликавшиеся со славянофильством. Народничество в интерпретации Червинского приобретало такие «приставки» и дополнения, которые давали повод для самого различного его толкования. Акцент на исключительно национальных особенностях лишал народническую теорию социалистического содержания и политической перспективы. В условиях широкого распространения искаженных идей предшественников и их нарочитой простоты и доступности это могло нанести серьезный урон основам доктрины.
1 Аптекман О. В. Зачатки культурного народничества в 70-х годах // Историко-революционный сборник. М.; Л., 1924. С. 26.
2 Червинский Я. Я. Теория подбора и обществоведение // Неделя. 1875. No 9. С. 335.
3 Там же. С. 339.
4 Червинский П. П. Типы народного хозяйства // Неделя 1875. № 11.С. 351.
5 Червинский П. П. Типы народного хозяйства // Неделя. 1875. № И. С. 357.
6 Червинский П. П. Наша национальная особенность // Неделя. 1875. № 31. С. 109.
7 Червинский П. П. От себя или от деревни? // Неделя. 1876. № 2. С. 62,63.
8 Там же. С. 63,64.
9 Там же.
<< Назад Вперёд>>
