Сплав хлеба в Якутск
Ежегодно вниз по Лене сплавлялось 20-30 тысяч пудов илимского хлеба. Снабжение продовольствием Камчатской экспедиции проводилось из Илимска, о чем излагается в X главе настоящего тома.
До тех пор, пока действовала система хлебного обложения крестьян, т. е. до 70-х годов XVIII века, илимский крестьянин не только поставлял ежегодно почти весь хлеб, необходимый для пропитания русского населения северо-восточной Сибири, но и размалывал его в муку, подвозил к ленским пристаням, строил там барки или плоты и сопровождал грузы до Якутска, а временами и до Юдомского Креста.
Освоение северо-восточной части Евразии было бы неосуществимо без этой крайне сложной и трудной работы илимского крестьянина, совершенно позабытой потомками, несмотря на то, что она длилась свыше 100 лет.
В общих" чертах все громоздкое и мучительное дело доставки хлеба в Якутск проходило так: подлежащий сдаче в казну хлеб бесплатно подвозился по санному пути к ленским пристаням; выделенные крестьянскими обществами рабочие по разнарядке илимской воеводской канцелярии, а также разночинцы и ссыльные рубили лес, подвозили его к плотбищам и делали там суда и плоты за низкую казенную плату. С открытием весною водного пути груженые хлебом барки и плоты в сопровождении крестьянских лоцманов, или «вожей», направлялись в двухтысячеверстный путь вниз по Лене. На судах находились выбранные крестьянами рабочие, которые гребли всю дорогу, причаливали в непогоду и на ночь к берегу, снимали суда с мелей, берегли хлеб от воды и огня.
В отдельных случаях казна прибегала и к свободным торгам на постройку судов.
Общее руководство сплавом осуществляла илимская воеводская канцелярия; на пристанях находились с 30-х годов XVIII века особые провиантмейстеры, а начальниками на судах во время плавания являлись казаки.
Весь этот порядок сплава в корне изменился после отмены хлебного обложения крестьян Иркутской губернии.
В пределах Илимского уезда по Лене имелось две основных пристани, Усть-Илгинская и Усть-Кутская. Однако во время следования барки и плоты нередко догружались и в других точках. В 1753 году каптенармусом Якутского полка Рахваловым была выбрана еще одна, третья пристань — в деревне Подкаменской Киренской волости. С этого времени «для убежания крестьяном излишной тягости» провиантмейстеры, сопровождавшие суда с хлебом, должны были «запопутно» останавливаться здесь и принимать хлеб, сдаваемый киренскими крестьянами (Фонд 75, опись 2, арх. № 660, л. 13).
Складское и весовое хозяйство Усть-Илгинской пристани, где скапливались десятки тысяч пудов хлеба, не раз подробно описывается в бумагах илимской воеводской канцелярии. Три больших амбара, крытые тесом, с перилами, стояли буквой «П», образуя как бы незамкнутый двор, посредине которого имелась «важня на 6 столбах... В той важне вес — коромысло деревянное, обоина, дуга и по концам крюки железные. При том коромысле две доски весовые, деревянные, и у оных досок на средине оковано вкруг прутьями железными. При каждой (доске) по 4 кольца на пробоях железных. У тех досок веревки пеньковыя и кольца ввеpх[у] железныя ж». Здесь же имелся набор гирь: «троепудовая, двоепудовая», пудовые, полупудовая, 10-фунтовая и 5-фунтовые. При магазинах находилась караульная изба (там же, лл. 40-44).
Примерно такое же имущество имелось и на Усть-Кутской пристани: два магазина, весы «терезные, коромысло на петле железной, по концам оковано железом с кольцами железными ж», а также гири (Фонд 75, опись 2, арх. № 902. л. 2).1
На обеих пристанях, из которых главной считалась Усть-Илгинская, находилось по одному провиантмейстеру и по два целовальника. Провиантмейстеры являлись начальниками пристаней. Они отвечали за сбор хлеба с крестьян окрестных волостей, за поделку судов и сплав хлеба. Назначались они то из иркутской, то из илимской канцелярий.
Целовальники, выбиравшиеся из казаков, исполняли обязанности кладовщиков. Они принимали хлеб от крестьян и сдавали его на барки и плоты. Нередко они сопровождали грузы до места назначения, в Якутск.
Выборы провиантмейстера и целовальников на Усть-Кутскую пристань с 1751 года производились из илимских служилых людей.
Воевода предлагал городничему «обще с илимскими казаками» выбрать туда одного провиантмейстера и на обе пристани 4 целовальников «ис казаков, добрых и к тому делу достойных, грамоте читать и писать — в правиантмейстеры и одного целовальника — умеющих, до которых дел и щетов не касалось». Как видно, остальные 3 целовальника могли быть и неграмотными.
Постройка судов до начала 2-й четверти XVIII века велась судовыми плотниками, а с 1725 года крестьянами — «за плакатную плату». «По плакату» платили летом: работнику с лошадью 10 копеек в день, без лошади 5 копеек, зимой — соответственно 6 и 4 копейки в день.
Но при этом нельзя отвлекаться от того, что плакатная цена была очень низкой и добровольно никто не соглашался работать за 4-5 копеек в день. Частные предприниматели, бравшие подряды на постройку судов для казны, платили работникам обыкновенно в два раза больше плакатной цены.
Крестьяне Илгинского острога подрядились в 1731 году построить 4 барки по 115 рублей за каждую (Фонд 75, опись 2, арх. № 108). Но вскоре казне эта плата показалась очень высокой. 16 сентября 1734 г. в Илимск посылается указ из Иркутска, что суда на Лене должны строить казаки, так как они получают жалованье. Кроме того, было велено привлечь к постройке ссыльных, платя им кормовые по 3 деньки (1 1/2 копейки) в день (Фонд 75, опись 2, арх. № 162, лл. 297-298). Но так как служилые люди были всегда заняты на других работах, то возродить институт судовых плотников XVII века было уже невозможно. Поэтому впоследствии суда строились за плакатную плату и лишь в редких случаях — с торгов.
Сравнительно просто проходила доставка хлеба на пристани из Ленских волостей, так как гужевой подвоз производился при этом на небольшие расстояния. Гораздо сложнее было перебросить грузы с Ангары на Лену. Существовало только два пути разрешения этой сложной задачи: первый — перевозка по Ангарскому, а затем по Ленскому волокам, т. е. от деревни Большая Мамырь через Илимск на Усть-Кутский острог; и второй — переброска по Яндинскому волоку на верхний участок р. Илима, сплав по этой реке до Илимска и перевозка далее до Усть-Кутского острога. Зимой шли гужевые перевозки, а весной — водные.
Сплав по р. Илиму всегда производился служилыми людьми, так как в верховьях р. Илима посевов не производилось и, следовательно, не было и крестьян, которые могли бы осуществить эту работу. Служилые люди г. Илимска избирали из своей среды рабочих, которым воевода давал наказ: приехав в деревню Тунскую (или в Кочергу)2, принять хлеб от яндинских крестьян и беломестных казаков; для поделки плотов потребовать рабочих от приказчика Яндинского острога; плыть затем на плотах в Илимск «со всяким поспешением»; ослушников бить батожьем; «обид и раззоренья не чинить»; «о делах, которые тайности подлежат, оного в партикулярных письмах отнюдь ни х кому не писать». В помощь служилым людям давался «понудитель», который и требовал от приказчиков исполнения всех работ, связанных со сплавом хлеба (Фонд 75, опись 2, арх. № 447, лл. 67-70).
Кроме продовольственного хлеба, из Илимска не раз отправлялись в Якутск для Охотска и Камчатки семена ржи, ярицы и конопли. Обычно семена покупались, так как собранный с крестьян хлеб для посева не годился, как пересушенный в овинах. В 1733 году в Якутск было сплавлено «семенного провианта»: ржи 300 и ярицы 200 пудов, «к севу годного», купленного в илимских деревнях по 25 копеек за пуд (Фонд 75, арх. № 496, л. 1 18).
Сплав начинался тотчас за проходом по Лене льда, т. е. в начале мая. Большегрузные суда и плоты с хлебом при позднем сплаве почти неминуемо садились на мели в верхнем течении Лены.
Староста, десятники и крестьяне Тутурской слободы писали 9 июля 1740 г. в Илимск, как они снимали с мели плот, груженный хлебом: «многими людьми... со всяким старанием на глубокую воду снимали. Точию того плота снять... за умалением в реке Лене воды [не могли], понеже те плоты водяного ходу требуют без мало двух аршин, а... по многих бороздах и розсыпях той воды находится по 3 четверти и меньше. А ежели мы, староста и десяцкие и крестьяне... объявляем ложно, и за то ея императорское величество указала б нам смертную казнь». Цитируется по черновику, написанному с многими поправками (Фонд 75, арх. № 936, л. 2).
Для переброски 15 тысяч пудов хлеба до Якутска, а потом и до Юдомского Креста в 1748 году потребовалось 30 «мелководных» судов, грузоподъемностью по 500 пудов. Постройку их было решено произвести на ленских пристанях Илимского уезда. С этой целью илимская воеводская канцелярия велела набрать из крестьян или разночинцев 34 человека, в том числе в Усть-Кутском остроге 15 плотников «к судовому строению заобычайных». Из Иркутска в помощь илимским рабочим было прислано 43 плотника (Фонд 75, опись 2, арх. № 462, лл. 21-22).
На постройке этих 30 судов работало 51 человек судовых плотников и разночинцев, которым за 10 дней заплатили 25 руб. 50 коп., т. е. по 5 копеек в день человеку; там же работали многие крестьяне разных волостей (Фонд 75, арх. № 1541, лл. 149-166).
Всего на постройку 30 судов было израсходовано 575 рублей — менее, чем по 20 рублей на одно судно.
Вскоре оказалось, что на сплав потребуется 600 рабочих, и илимская воеводская канцелярия произвела разверстку по 12 волостям, предложив приказным избам выбрать из крестьян, в порядке очереди, нужное число людей (Фонд 75, опись 2, арх. №№ 465 и 468, лл. 8 и 22-27).
Такого набора рабочей силы Илимск не знал даже во времена Камчатской экспедиции. 179 илимских крестьян сопровождали караван судов до Юдомского Креста, куда они прибыли в сентябре 1748 года, пробыв в плавании не менее 4 месяцев. Ясно, что крестьяне не могли взять с собой продовольствия на столь длительное время. Поэтому им выдали в Якутске из казны вместо «плакатных денег» по 5 пуд. 20 фун. муки «посредственной торговой цене, по 50 копеек пуд». Крестьяне еще не возвратились из плавания, как иркутский вице-губернатор Лоренц Ланг потребовал, чтобы с них взыскали деньги за отпущенный в Якутске хлеб (Фонд 75, опись 2, арх. № 518, лл. 15-18).
Если принять во внимание, что «по плакату» рабочему платили не более 5 копеек в день, то нетрудно подсчитать, что крестьянин за 5 1/2 пудов хлеба, выданного ему казной «по средственной» цене, должен был работать 55 дней.
Даже во времена Камчатской экспедиции не было такой зверской эксплуатации крестьян.
Недаром крестьяне всячески уклонялись от сплавных работ. В следующем году пришлось за крестьянами посылать казаков. И вот, в марте 1749 года из Братского острога, Нижне-Илимской и Карапчанской слобод потянулся целый обоз крестьян, которых как бежавших «от сплавки провианта... и вышедших из под железа» (т. е. перевозивших железо до Усть-Кута), казаки сопровождали в Илимск. Всего из трех волостей прибыло в Илимск 105 крестьян. Не все эти люди шли на сплав по выбору своих односельчан; 11 человек были наемниками. Зажиточные крестьяне, на которых пал черед плыть с казенным хлебом в Якутск, наняли вместо себя рабочих из деревенской бедноты (Фонд 75, арх. № 1656, лл. 44-49).
И если казна поступала по-кулацки, то и кулаки действовали не хуже казны. Крестьянин Братского острога Никифор Усов нанял вместо себя на сплав до Юдомского Креста разночинца Григория Туголукова, «за которого повинен я, Усов, до выходу ево, Туголукова, сюда обратно... платить в ылимскую воеводскую канцелярию подушные и что положено будет на него и роскладные деньги, без всякого отрицания» (Фонд 75, арх. № 1695, л. 8).
Итак, все вознаграждение за полугодовую работу состояло в оплате подушных и раскладочных денег, падавших на батрака!
Зажиточные крестьяне могли выиграть также и на подрядах по постройке барок. Пашенные крестьяне Илгинского острога взяли на себя постройку большого количества судов и плотов к сплаву 1749 года. Так Солоницын, Дружинин, Дроздов, Стрелов и еще два зажиточных крестьянина строили 7 плотов с лодками по 16 руб. 90 коп. за каждый плот. Такой же плот взялся подготовить староста Чиин. Егор Пономарев делал барку грузоподъемностью в 3000 пудов за 32 руб. 50 коп. Два крестьянина Чекотеевы строили две подобных барки (Фонд 75, опись 2, арх. № 477, лл. 40-44).
Но вскоре казна находит невыгодным устройство торгов и вспоминает, что можно заставить крестьян работать почти даром за так называемые плакатные деньги и в течение последующих 15 лет удобно для себя использует это изобретение Петра I.
В указе иркутской канцелярии от 20 февраля 1759 г. было велено барки строить за плакатную цену.
У крестьян имелось одно средство облегчить хоть немного тяжесть сплавных работ — это коллективные действия всем миром по упорядочению набора рабочей силы. Единодушие, с которым обратились 1 марта 1750 года илимские крестьяне в иркутскую провинциальную канцелярию, прося упорядочить это дело, показывает, насколько близко касались всех крестьян Илимского уезда поднятые ими вопросы. Челобитная в Иркутск была подана за подписями выборных челобитчиков от Нижне-Илимской, Орленской, Илгинской, Тутурской, Киренской, Яндинской и Кежемской волостей «с протчими Илимского ведомства слобод крестьянами». Они указали, что отправляют до Якутска и до Юдомского Креста казенный хлеб и строят суда за плакатную плату, что в 1748 и 1749 годах илимские и верхоленские крестьяне выставляли по 600 рабочих, что в Балаганском дистрикте состоит по последней ревизии 1065 душ, а в Илимском ведомстве 6477 душ. И илимские крестьяне предложили, чтобы из Балаганска выбирали на сплав 200 рабочих.
Иркутский вице-губернатор Лоренц Ланг по этому заявлению крестьян велел илимскому воеводе Ивану Попову набирать по Илимскому уезду нe 600, а 400 рабочих. В апреле 1750 года по 14 илимским и 2 верхоленским волостям развёрстывается это пониженное число сплавщиков (Фонд 75, арх. № 1764, лл. 3-6).
Весной крестьяне Илимского уезда производят выбор из своей среды рабочих на сплав и представляют приговоры в Илимск (Фонд 75, опись 2, арх. № 544, лл. 61-62).
Неурожаи в ленских волостях не раз срывали предположения местной власти о сборе хлеба с крестьян. Приходилось прибегать к покупке хлеба и притом по высоким ценам. Например, в 1747-1750 годах пуд ржаной муки обходился на месте по 40-50 копеек, пуд крупы — по 70 копеек. По предположениям казны, ежегодно требовалось поставлять в Якутск 64305 пуд. 30 фун. ржаной муки и 2832 пуда крупы. Забавная точность расчетов, с выведением дробей пудов и даже фунтов, была столь же свойственна бюрократической системе управления, как и громадные отклонения от этих точных цифр при выполнении предположений на практике.
В 1748 году предпринимается неудачная попытка купить на Лене 65000 пудов хлеба, в 1750 году иркутская провинциальная канцелярия вновь объявляет торги на поставку в Якутск 60000 пудов муки (Фонд 75, арх. № 1764, л. 112).
Заброска значительных партий хлеба в Якутск за 1750-1751 годы полностью обеспечила нужды северо-востока Сибири в продовольствии. Якутская воеводская канцелярия уведомила Иркутск, что на месте имеется 133374 пуда ржаной муки и 3217 пудов крупы и что этого количества хватит «со удовольствием». Иркутская провинциальная канцелярия распорядилась не сплавлять хлеб по Лене в 1752-1753 годах, и илимские крестьяне получили передышку от тяжелой обязанности (Фонд 75, опись 2, арх. № 630, л. 110).
Все же для какой-то надобности и в 1752 году было сплавлено в Якутск 30 судов, но уже без груза (Фонд 75, опись 2, арх. № 631, лл. 1, 14).
Постройка 30 мелкосидящих судов велась на Усть-Илгинской и Усть-Кутской пристанях, а также в Орленской слободе силами крестьян. Всего на постройке было занято 150 человек — по 1 плотнику и по 4 рабочих на судно. Руководитель строительных работ, илимский сын боярский Иван Сенотрусов, сообщал о потребности в инструментах и материалах на поделку этих 30 судов: «Напарей трех рук» — 90, топоров — 50, тёсел — 10, долот — 6, скоб — 37000, «гвоздя плоскошляпного четверного» — 3500, «пятивершешного» — 1400, «двоевершешного» — 320 штук, четверного «гвоздья» — 15000, гвоздей «на обой» — 3000, «костылевых, на прибой тяг» — 500 штук, железа полосового — 4 листа, уклада — 2 пуда, «на варенье вару» — 3 котла, железных леек с носками — 6, оконопаток — 30, снастей пеньковых добрых — 600 сажен и 135 пудов пеньки (Фонд 75, опись 2, арх. № 634, лл. 5557).
Хотя в Якутск в 1751-1752 годах хлеба и не требовалось, но в Илимске объявляются торги на поставку 30000 пудов муки в Охотск «собственным своим кочтом». Кроме того, видимо для винокурения, производится покупка 2800 пудов хлеба в Братском остроге и в Илимске. Крестьянин Балаганского дистрикта Иван Рютин (в подлиннике — Рутин) поставил в Братский острог 3000 пудов ржи «своей пахоты». Поступают предложения от других лиц на поставку 4500 пудов муки по 25 копеек за пуд (Фонд 75, опись 2, арх. № 658, лл. 16, 36-38).
Лишь в 1753 году власти отменили посылку илимских, балаганских и верхоленских крестьян до Юдомского Креста и согласились вернуться к порядку, существовавшему ранее, до времен второй Камчатской экспедиции, когда крестьяне сопровождали хлеб «только» до Якутска. Крестьянские «вожи», т. е. проводники судов, в отличие от прочих сплавных рабочих сменялись через короткие расстояния: в Орленге, Усть-Куте, Кривой Луке, Чечуйске, затем в Пеледуйской и Витимской слободах. С 1729 года они получали поверстные деньги, как и ямщики.
К 1756 году на ленских пристанях скопилось очень много хлеба: на Усть-Илгинской — 56500, на Усть-Кутской — 16100. всего 72600 пудов. Провиантмейстер Кожевников предложил, а потом долго настаивал, чтобы скопившийся хлеб направить в Якутск не на плотах, а на барках. Но иркутская канцелярия не согласилась с этим и велела делать плоты. Весной 1757 года строилось 42 плота, на которых должны были отправиться в путь 42 «вожа» и 168 рабочих (Фонд 75, арх. № 2234, лл. 11-39, 86, 132-133).
Размеры плотов можно представить по следующим данным: всего в 1757 году сплавлено с обеих ленских пристаней 71450 пудов муки и крупы на 50 плотах, значит, в среднем на плот грузили по 1430 пудов. Однако прибывший из Иркутска поручик Холмовский, опасаясь спада воды в Лене («за убегом воды»), дал распоряжение грузить «лехко». Нормально же плот поднимал 1400-1800 пудов. При этом сплаве скоропостижно умер провиантмейстер Кожевников. Его заменил прапорщик Замятин (Фонд 75, арх. № 2303, лл. 1-6, 41-44, 55, 80-83).
Сплав на барках в 50-х годах производился сравнительно редко. Подрядчик, крестьянин Криволуцкой слободы Яков Кулебакин, так исчислял затраты труда на постройку барки: «ронили лес» 8 человек в течение 24 дней, возили его 7 человек на 5 лошадях 15 дней, «на плотбище робили» те же 8 человек с 10 марта по 5 апреля. Значит, всего затрачено 497 человекодней. По казенной расценке это обошлось бы в 24 руб. 85 коп. Кроме того, вышло 2 пуда конопли на причалы, всего на 1 руб.. 60 коп., на конопать 5 пудов на 1 руб. 50 коп. К барке была куплена лодка за 2 руб. 50 коп. (Фонд 75, арх. № 2521, л. 342).
После проведения большого сплава 1757 года на ленских пристанях в 1758 году снова скопилось 32000 пудов муки.
Однако сплав хлеба в этом году сильно осложнился резким обмелением Лены в ее верхнем плесе. Два крестьянина деревень Грузновской и Ботовской, плававшие в качестве «вожей», подали 15 июня 1758 г. провиантмейстеру Замятину следующую «сказку»: «за нынешним в Лене реке мелководием... не токмо в грузу, но и простых плотов препроводить никоими способы невозможно и неуповательно, ибо в Лене реке по многим местам есть чрез всю реку великие мели, что уже не более воды трех четвертей, а в ыных местах и пол аршина. А плоту з грузом потребно воды более аршина, тогда проплыть уже можно, понеже мы, крестьяне, на казенных плотах в лосманах бывали, и сколько идет з грузом воды подлинно, как выше сего написано, знаем» (Фонд 75, опись 2, арх. № 841, л. 13).
Замятин запасся этой «сказкой», чтобы снять с себя ответственность за неудачный сплав. В разгар подготовки к сплаву сменился илимский воевода Дьяконов, а новый воевода Павлуцкий вступил в управление делами поздно, 24 марта 1758 года. К тому же он, заканчивая срочный сыск о хищениях бурмистром казенных денег, сам сидел под наблюдением «принудителя», не подозревая, что должен в свою очередь понуждать провиантмейстера Замятина (Фонд 75, опись 2, арх. № 843, лл. 1-4, 108-111).
В цитированном деле (лл. 68-71) имеются хорошие данные о размерах плотов, построенных крестьянами 7 волостей. Всего было подготовлено 27 плотов, из них крестьяне строили сами 3 плота, а остальные наняли строить подрядчиков. На все плоты ушло 739 слег длиною по 9-10 и более сажен, толщиной не менее 3 четвертей. Значит, на 1 плот в среднем шло по 27 слег, т. е. бревен указанного размера. Кроме того, на каждый плот было употреблено по 2-4 клади, по 49 штук «балаганного», по 74 штуки «крышечного», лесу или, как выражались иначе, «полового и на выстилку», т. е. для поделки на плотах балаганов и устройства настилов. На каждый плот полагалось по 4 греби, по 4 шеста и по 60 сажен канатов.
Как сказано, почти все такие плоты строились по подряду крестьян «по 13 рублей, кроме плакатных денег». Значит, подрядчик получал от крестьян за каждый плот 13 рублей и от казны плакатные деньги — тоже примерно 13 рублей. Яндинские крестьяне и беломестные казаки таким же образом наняли 6 крестьян Илгинского острога, послав туда для заключения договора особого выбранного доверенного. Подрядчики, т. е. илгинские крестьяне, дали выборному от яндинских крестьян «запись» — сделать на устье р. Илги 6 плотов «из лесу сухого и доброго и при оных при каждом плоте по лотке выежей (от слова «выезжать») и с конатами и с возами. И на оных плотах балаганы ис тесу доброго и крышку, дорожены (с продольными дорожками, бороздами), тесовые ж, чтоб от дождев не могло сквозь крышку течи произойти». Срок постройки плотов — «к вскрытию льда» (там же, лл. 1-8).
Всего на устье р. Илги в 1758 году строилось 33 плота, что потребовало 198 рабочих и 198 лошадей. Впрочем, крестьянам было разрешено строить барки.
За несвоевременный сплав хлеба провиантмейстера Замятина сменяют весной 1759 года. Кроме того, у него удерживают в виде штрафа 1/3 его годового жалования в размере 28 рублей. Указ о его смене привез по пути пономарь.
По произведенному учету при смене Замятина на Илгинской пристани оставалось к 1758 году 31882 пуда муки, поступило 20979 пудов, т. е. почти полный оклад 9 ленских волостей, отправлено в Якутск 53947 пудов. Значит, оказался излишек в 1086 пудов. Замятин дал следующее объяснение о причинах избытка: хлеб принимался от крестьян «у каждого по немногому числу, а не суммами... без всякого спору»; хлеб лежал в амбарах 1-2 года «и от того в весу стал быть тяжелее» (Фонд 75, опись 2, арх. № 872, лл. 85, 94-105).
Значит, крестьян систематически обвешивали; впрочем, и сам Замятин признал, что от сдатчиков бралось лишнее «на упылку и утруску».
Ведомости об учете хлеба и объяснение провиантмейстера направляются в Иркутск, «в канцелярию ревизии щетов».
При передаче Усть-Кутской пристани, наоборот, нехватило 998 пудов хлеба, за который отвечали провиантмейстер и два целовальника. Там от 1755 года оставалось 1060 пуд. 25 фун. муки, поступило 20310 пуд. 15 фун. муки и 428 пудов крупы, сплавлено в Якутск на 16 плотах 20801 пуд (Фонд 75, опись 2, арх. № 901, лл. 22-27).
Между прочим, сам провиантмейстер и целовальники Усть-Кутской пристани писали в 1762 году илимскому воеводе, что они «в грамоте читать и писать не умеют» и просили назначить писчика. Воевода Шарыгин велел подканцеляристу усть-кутской приказной избы вести одновременно и дела пристани, «а ежели за многотекущими делами в чем либо будет неможно исправляться, то уже приискать ис тамошних крестьян или разночинцов письмо умеющих, в споможение» (Фонд 75, опись 2, арх. № 956, л. 7).
В 1762 году возобновилось строительство барок; к очередному сплаву готовили 20 барок, в том числе на Усть-Илгинской пристани — 9, и на Усть-Кутской — 11. На сплав было выбрано по 5 рабочих и по 1 лоцману на каждое судно. Слово «вож» уже с этих лет в документах не упоминается. Кроме рабочих, выбираемых крестьянами, илимские служилые люди по предложению воеводы выбрали 16 приемщиков, которые должны были принять хлебные барки и сплавить их с грузом в Якутск (Фонд 75, опись 2, арх. № 956, лл. 18, 71, 103).
Барки благополучно пошли вниз по Лене. Кроме «провианта», они везли 400 пудов семенной ржи. Воевода не разрешил илгинским крестьянам плавить семена, как они просили, в особом закроме и велел купить или сделать для этой цели бочки.
Но главный груз составлял, конечно, продовольственный хлеб. С Усть-Илгинской пристани 5-12 мая отплыло 6 барок, неся 14608 пудов груза; 12-24 мая погрузили в 7 барок 22128 пудов хлеба на Усть-Кутской пристани. Весь караван в составе 13 барок шел под руководством илимского казака Буланова (Фонд 75, арх. № 2656, л. 283).
Так как в Якутске в этом году хлеба было достаточно, то иркутский вице-губернатор Сумароков приказал крестьянам Верхоленского дистрикта, т. е. Верхоленской, Бирюльской и Манзурской волостей, входивших за 100 лет до того в состав Илимского воеводства, собранный с этих волостей хлеб, всего 13733 пуда, перевезти в Удинский пригород (ныне Улан-Удэ). Сумароков обязал крестьян везти хлеб «своим коштом», как они в предыдущие годы сплавляли хлеб по Лене в Якутск. Зимой 1763 года полтысячи крестьянских подвод, направившиеся в дальний путь «с нарочными отдатчиками», выбранными крестьянами, пересекли Байкал по льду и потянулись по Забайкальским горам и степям к Удин CKV. Путь их в оба конца составил около 700 верст (там же, лл. 58-60, 95).
К Архангельским магазинам «за Байкал морем» были причислены указом иркутской губернской канцелярии от 13 декабря 1763 г. также Илгинская и Тутурская волости Илимского уезда. Илгинские «магазейны» велено было запечатать. С этого времени две илимских волости по вопросам сдачи хлеба стали подчиняться Иркутску (Фонд 75, опись 2, арх. № 1073, лл. 8-9).
На следующий год в Якутск и на Камчатку опять потребовался семенной хлеб. Сибирский приказ возложил на якутского воеводу Чередова обязанность заботиться о развитии земледелия в Якутске, а на его отца — капитана Василия Чередова — о развитии земледелия на Камчатке. На эту цель было выдано из казны 1000 рублей. «Навигацких наук ученик Федор Чемесов» имел поручение купить на ленских пристанях семена ячменя, овса, ярицы и конопли и «зделать ращением пробу». Он же должен был доставить в Якутск 20 сошников, 40 серпов и другой сельскохозяйственный инвентарь. Чемесов сообщил, что в Удском остроге хлеб хорошо родился уже несколько лет подряд. В Илгинском остроге для дальневосточного земледелия было куплено весной 1763 года 107 пуд. 30 фун. семян овса, 179 пуд. 30 фун. ячменя, по 23 копейки за пуд и 20 пудов конопляного семени по 45 копеек за пуд (Фонд 75, опись 2, арх. № 976, лл. 1-27).
С 12 по 25 мая 1764 г. шла погрузка 6 барок в Усть-Кутской пристани. После погрузки 17680 пудов суда под смотрением илимского казака Скуратова отправились в Якутск. Вслед за ними с Усть-Илгинской пристани пошло еще 3 хлебных барки (Фонд 75, арх. № 2799, л. 36).
Также происходил сплав хлеба и в последующие годы.
Так как в Якутск опять было завезено хлеба на 3 года, то иркутская губернская канцелярия 2 ноября 1767 г. согласилась с просьбой крестьян Братского острога и разрешила им возить хлеб не на Усть-Кутскую пристань, а в Заларинский станец; до пристани считалось 303 версты, а до станца 352 версты, но зато не нужно было плавить хлеб по Лене (Фонд 75, опись 2, арх. № 1121, лл. 19-21).
С этого времени и до отмены хлебного обложения илимских крестьян мука из Братского острога поступала на Заларинский станец Московского тракта.
Ежегодная потребность Якутска теперь составляла 37715 пудов муки и 102 ½ пуда крупы. Кроме того, в Илимске на городовую команду (1 «ундер» и 28 рядовых), на двух детей боярских и на 88 казаков (из них не получали хлебного жалования 21 человек, так как пахали пашню) требовалось 2111 пудов муки, а солдатам еще 42 пуда крупы (Фонд 75, опись 2, арх. № 1278, лл. 10-13).
С отменой в 1772 году хлебного обложения крестьян, казна сплавляет хлеб в Якутск через подрядчиков. Насколько казна эксплуатировала илимских крестьян, выдавая им плакатные деньги по 45 копеек в день, можно судить по тому, что в 1773 году подрядчики запросили за доставку 20000 пудов до Охотска и 2000 пудов «к Ковыму вершину» по 1 руб. 48 коп. — 1 руб. 55 коп. с пуда. Купец Сибиряков подрядился в том же году поставить в Якутск 16400 пудов муки по 31 копейке с пуда, с выдачей вперед половины всех следуемых ему денег (Фонд 75, арх. № 3391, лл. 40-72).
В ближайшие годы, последовавшие за отменой хлебного обложения, иркутская губернская канцелярия рассылает ряд указов, на основании которых перестраивается весь порядок отправки хлеба в Якутск.
10 октябри 1774 г. подтверждается указ Сената, чтобы с государственных крестьян «никаких без указов доходов, подвод и работ с них требовано и брано не было». Значит, и постройку барок с этого времени казна могла «чинить подрядами и наймами». Оставалось еще одно средство пополнить хлебные запасы казны и Иркутской губернии, это — собрать хлебные недоимки за прошлые годы. Но вскоре все хлебные недоимки переводятся в денежную форму и, следовательно, казне приходится вести снабжение Якутска хлебом только через торги.
В 1774 году производится покупка 4087 пудов хлеба для посельщиков на Якутской дороге.
На запрос иркутской губернской канцелярии, сделанный в 1775 году, илимская воеводская канцелярия дает ответ: в казенных «магазейнах» в Усть-Илге, в Орленге, Усть-Куте, Макаровске, Кривой Луке, Сполошенском погосте хлеба нет (Фонд 2, арх. № 27, л. 2).
Последний сплав хлеба, устроенный местными властями, был произведен в 1777 году, почти через 130 лет после возникновения илимского воеводства.
В этот рейс пошло 3 барки, которые везли 9155 пудов покупного и 617 пудов оброчного хлеба. Купленный хлеб стоил 1553 рубля. Барки были сделаны по найму с торгов тремя казаками (Фонд 2, арх. № 148, л. 119).
Крестьяне, наконец, полностью освободились от несправедливо тяжелой работы, наложенной на их плечи еще в XVII веке.
В конце XVIII века, в 1797 году, Марковская волость, давая кому-то ответ о судоходстве по Лене, уже вовсе не упоминает о казенном сплаве.
Вот ее ответы: Лена судоходна все лето; суда идут «проплавом» вешней водою — барки, полубарки, паузки, «плоскоденные» без килей; жители волости постройкой судов не занимаются; паузки покупают в Подымахинской пристани по 15-30 рублей; вверх по Лене проходят только осенью, с осадкой в 4-5 четвертей; «обратного ходу баркам никогда не бывает»; против течения употребляют для тяги 14-16 лошадей, а в случае мелководья вверх от Марковского погоста на 2 версты, по отмели, прибавляются и рабочие, человек до 20. Промышленники платят за лошадь «за каждое разъстояние», т. е. от Ульканской до Назаровской (42 версты) или от Назаровской до Таюрской (40 верст) по 80 копеек — 1 рублю; платят рабочим от Якутска до Киренска от 20 до 30 рублей каждому (Фонд 9, арх. № 180, лл. 9, 10, 18, 19).
Вот прекрасная оценка тягот крестьян на казенном сплаве: рабочий получал по плакату за сплав от Киренска до Якутска несколько рублей, а после отмены казенного сплава нанимался за 2030 рублей!
***
Первые промеры глубины Лены были произведены в мае 1785 года геодезистом сержантом Худяковым на основании указа Екатерины II, велевшей «для отвращения бедствий, приключающихся судам, по разным рекам пловущим», делать ежегодно «промер рек» и ставить на мелях знаки (Фонд 9, арх. № 7, лл. 17, 18, 46, 61-62).
1На Лене имелась еще Верхоленская пристань, лежавшая в пределах Иркутского уезда. Но она «за мелководнем» была упразднена в 1742 голу.
2В начале 30-х годов казенные амбары из деревни Кочергинской переносятся в деревню Тунскую.
<< Назад Вперёд>>
