Наводнения, их влияние на урожай
Чаще всего причиняла ущерб илимскому крестьянину Лена, особенно во время ледохода. Иногда поля и луга потоплялись и паводковыми водами Лены. Менее опасными оказывались разливы р. Илима. Сравнительно редко наносила крестьянам вред Ангара и то только в низовых волостях, например в Кежемской.
Наводнения наносили крестьянскому хозяйству прямой урон — затоплялись посевы озимых и подготовленная для яровых пашня, повреждались постройки, погибал скот. На поля и луга вешними водами набрасывало много льда, ила, хлама и даже каменьев, вырывало рвы и нередко на долгие годы портило прибрежные пашни. Лед на полях таял медленно и долго, задерживая весенний сев, вследствие чего хлеба осенью попадали под заморозки.
После каждого опустошительного наводнения крестьяне сообщали илимской воеводской канцелярии о размерах бедствия и просили отсрочить хлебные платежи. Чтобы проверить крестьянские заявления о невозможности платить хлеб в казну, воеводская канцелярия поневоле собирала сведения о размерах наводнения, и, таким образом, в ее делах оказалось много документов, подробно описывающих вредоносные разливы рек.
Здесь, в этом разделе, излагаются материалы о наиболее типичных наводнениях. Кроме того, не раз упоминается о наводнениях и в других частях книги (в разделах об урожайности, о платеже хлеба в казну).
Макаровский посельщик монах Вавила доносил игумену: 24 апреля 1740 г. «на Лене реке лед понесло и заперло пониже нас в Кривой Луке. От того запору и понесло лед в речку и волею божйею льдом мельницу своротило... А насеянные озими потопило и льдом засадило и огороды до прясла все вынесло». Но скот и запасы хлеба в амбарах не пострадали. «И о том вашему благословению со всею братиею о своей победе (беде?) сим писанием объявляю» (Фонд 482, арх. № 3).
Приказчик Чечуйского острога Шевелев сообщил, что с 1 по 15 августа 1745 года «с великих дозжей» поднялись реки Лена и Киренга и затопили поля и сенокосы, занеся их «всяким хламом». Погибло в воде некоторое количество скота. Такое же сообщение сделали мирской староста, десятские «и все пашенные крестьяне», написав в свою приказную избу, что «божиим де изволением была водная потопа великая: августа с 4 числа того же августа по 11 число стояла вода на полях» (Фонд 75, арх. № 1237, лл. 43-45, 54). Подобные повреждения вода сделала и по другим ленским волостям.
В июле того же года, как доносили из Нижне-Илимской волости, «божиим изволением четверы сутки без утыху дожь лил...» Водой р. Илима унесло сено в копнах, стогах и валках. Луга «засадило илом». Яровые хлеба с весны от засухи «от земли не весьма в подъеме были и по наливе зерна тем дозжем промочило и отавой проросло». Хлеба клали в клади зелеными и в «умолоте ни единого зерна не имеетца». Водой снесло 3 мельницы, а с устья р. Илима сорвало дощаник, приготовленный «под господ Чирикова с товарищи» и его «сыскать не могли». Под этим сообщением на 2 страницах идут подписи крестьян (Фонд 75, арх. № 1237, лл. 93-94).
Выше Илимска, в Верхне-Илимской волости потопило в 8 деревнях скошенное сено, но хлебов не повредило. Ангара в 1745 году прошла спокойно и лугов не топила. Об этом сообщили Яндинская, Братская и Кежемская волости.
Зато по Лене только и Тутурской слободе не было отмечено никаких повреждений.
В мае 1751 года «в рекопоход» Ангары весь насеенный на островах хлеб у крестьян Кежемской слободы «потопною водою топило и льдами выдрало». По свидетельству приказной избы, погибло 112 ½ десятины хлеба (Фонд 75. арх. № 1836, л. 422).
Большие убытки принесло крестьянам ленских волостей весеннее наводнение 1754 года. Выборный от крестьян Киренской волости писал в Иркутск, прося дать отсрочку в платеже хлеба до урожая следующего года и освободить крестьян от посылки на работу в Усолье.
В этой волости местами льдом «выдрало земли глубиною в аршин». У одного крестьянина оказалось «в наносе всякого хламу по всему лугу и приносных 3 анбара», у другого на полях очутилась «приносная баня» и у многих — «в наносе каменья, за которыми и пахать невозможно». В деревнях унесло водой много скота, борон, сох и даже некоторые постройки. У одного унесло «баню, пригон, а овин на веревках удержан». Вода стояла «выше печатной сажени по веретиям, а на ниских местах — и выше». У одного крестьянина «в ызбе вода была по лавкам». Были сведения, что вода заливала постройки на 2 сажени. Наводнение началось 7-го и продолжалось до 22 мая.
В Чечуйской волости только по 3 деревням погибло 49 овец, 24 свиньи, 25 коров и 5 лошадей, унесло 3 амбара, 2 двора, 2 овина, 22 телеги, 3 амбара «с места своротило», потопило пашни, «и с того поля унесло пахотную землю»; на другом поле «пахотную землю льдом выдрало и великия рвы наделало». В деревне Гребенской вода на лугу стояла «на высоком месте 4 аршина, а на ниских местах 4 сажени».
На полях Криволуцкой волости вода стояла «над полями в сажень и больше», но сбыла через 3 дня. В некоторых деревнях вода заливала поля на 1 ½ сажени, а лед на полях лежал недели три, вследствие чего сев яровых закончили там только 12 июня.
У крестьян Кежемской слободы весной 1754 года снова «вынесло и льдом выдрало» много озимых посевов. Купить хлеб в Енисейске крестьяне не могли, так как там «урожая хлеба не имелось». Крестьяне выбрали челобитчика и послали его в Илимск просить об отсрочке платежа хлеба (Фонд 75, арх. № 2047, л. 246).
Воды рек в 1767 году дважды затопляли крестьянские поля. Бедствие постигло на этот раз все волости, лежавшие по Лене, Илиму и Илге.
Как сообщал выборный Киренского острога, после весеннего сева водой Лены были снесены посевы; пришлось до начала июня пересевать поля, не оставив себе хлеба на еду.
Но июньским поводком посевы снесло вторично. «Майя з 10-го по 27 число называемой в Лене реке поводной воды во всем Чечуйском ведомстве... унесло» — сообщал о первом потопе Чечуйский острог. Но в июне произошел второй разлив реки. Криволуцкая приказная изба писала, что крестьянские поля топило дважды — по вскрытии Лены и после сева. О втором наводнении говорилось так: «после того (сева) не в долгое время, уж тако богу изволевшу, вдруг учинилась поводь и начала вода збывати (прибывать?) и гораздо более прежней».
Поступили такие же печальные вести от Усть-Кутской, Орленской, Нижне-Илимской, Верхне-Илимской, Илгинской волостей и от киренского экономического старосты. Все данные об этом тяжелом наводнении илимская воеводская канцелярия свела в особое дело и составила сводную ведомость о размерах разрушения (Фонд 75, опись 2, арх. № 1129, лл. 8-62).
Погибла почти половина посева 9 волостей — 1430 десятин в том числе в Нижне-Илимской и Криволуцкой волостях ⅓, в Верхне-Илимской и Киренской — ½, в Орленской и Усть - Кутской почти весь посев, в Чечуйской — ⅔ посева. В амбарах потопило тысячи пудов хлеба. Водой снесло 177 крестьянских построек — домов, амбаров, бань, овинов и мельниц, погубило более 250 голов скота.
В самом Илимске 13 июня «от воли божией и от великаго дождя набежала по реке Илиму вода, коя и в город Илимск вступила».
Как хозяйничала стихия, овладевшая Илимском, можно представить по одному делу (Фонд 75, арх. № 3054, лл. 115, 130-135): «1767 году июня с 11 числа по власти божией пр[о]исходил дождь безпрестанно. А 13-го зделалось великое в реке Илиме наводнение, от которого в городе Илимске, Верхней и Нижней посады, обывательские домы, так и в самом городе, где имеется соборная, Спасителя нашего святая церковь, воеводская канцелярия, казенный анбары... казенной винной подвал, кружечной и воеводской дворы... и за рекою Илимом с казенным правиантом казенные магазейны — все без остатку через 3 часа потопило, так что нигде сухова места ни на один аршин не осталось... Також обывательских домов множество повредило и инное строение много[е] унесло». Когда сержанту Зарубину было приказано спасти хлеб в амбарах, вода поднялась еще выше.
Вода подступила под самые башни острога, снесла 44 сажени палисада (тына); «в старом остроге круг церкви... ограду крутом и лесницу и ворота вынесло». Повредило у жителей Верхнего посада 20 дворов, Нижнего — 28 дворов и в старом остроге — 9 дворов.
Когда сведения о наводнении 1767 года в Илимском уезде дошли до Сената, то было «велено постараться, для предупреждения впредь подобного приключения... имеющиеся ныне на берегах в близости к воде обывательские строения, хотя не в одно время... перенесть на высокия, не меньше и выгодные для них места».
Воевода Шарыгин отвечал на это сенатское распоряжение в иркутскую губернскую канцелярию 30 апреля 1769 г.: «как здешней канцелярии довольно сведомо и бес свидетельства знатно, что к переселению... способных мест... не имеетца. А той водою (при наводнении 1767 года) не понимающие места оставались только те одни, на которые селитца никак нельзя, а имянно каменные собки и утесы и гористые — и все безразрывно урослые еловым и лиственичным лесом непроходимо. Места, да не только на селение, но и на продовольство пахотою и покосами в близости к водам мест, кроме малых лугов, не состоит. И по множеству на оных каменных и ржавистых мест оного переносу учинить негде».
Несмотря на вздорность указа о переносе построек Иркутск прислал в Илимск геодезии прапорщика Бритова и двух учеников, чтобы они составили проект переноса селений на высокие места. Но, к удовольствию жителей, геодезисты ограничились составлением плана Илимска (Фонд 75, опись 2, арх. № 1132, лл. 74-83).
В 1769 году водами Лены размыло у крестьян Чечуйской волости 13 3/4 десятины озимых посевов и 42 1/4 десятины «паровой земли», унесло 86 голов скота и разметало 4450 сажен «прясла огородов» вокруг полей, вследствие чего произошли потравы (Фонд 75, опись 2, арх. № 1200, лл. 15-18).
Весной 1778 года при проходе льда на Лене и Киренге «насадило льдом и снесло» 96 десятин пашни и 185 десятин сенокосов в 22 деревнях Криволуцкой слободы, унесло 47 верст «кругом поль огородов», потопило, десятки голов скота, «спехнуло» немало строений (Фонд 9, арх. № 59, лл. 270-272).
Очередное наводнение Лены произошло в 1800 году. На место был послан заседатель киренского нижнего земского суда Кошкаров, который 28 апреля 1800 г. доносил: «усмотрено мною, что от величайшаго от вскрытия оной реки наводнения... селения претерпели великой вред». Но Кошкаров не мог освидетельствовать поля, так как «на заберегах стоящия величайшия льды к тому меня не допустили, почему за долг мой почитаю о сей несчастной, приключившейся для тех поселян печальной истинне... донесть» (Фонд 9, арх. № 228, л. 196).
Об этом бедствии в киренский земский суд поступили доношения от 7 мирских изб. Но сообщения были краткими, так как теперь не было смысла описывать бедствия, чтобы просить отсрочки в платеже провианта. Только криволуцкая мирская изба писала подробнее: «чего апрели 27 числа при походе Лены реки от чрезвычайной и неумеренной прибыли воды и несущего льда... своротило льдом мирскую избу... улицы, пахотную землю, сенные покосы льдом засадило, отчего пахотная земля нынешней весны к пахоте будет или нет способна, об оном еще неизвестно». Кроме того, мирская изба дала краткое перечисление убытков у крестьян: у одного «избу с месте спехнуло», у другого снесло скот, у прочих унесло хлевы, дрова, сохи, бороны, кузницы, коноплю, поросят, хлеб, гумно, «при Знаменской часовне колокольну своротило» (там же, лл. 197-225).
Так ознаменовала Лена конец XVIII и начало XIX века.
<< Назад Вперёд>>
