Посевы дворов разной хозяйственной мощности
Сообразно с этим большинство крестьян вело хозяйство личным трудом, иногда продавая свою рабочую силу, а некоторая, меньшая часть крестьян, широко пользовалась наемным трудом.
Расслоение илимской деревни началось давно, со второй половины XVII века, но подметить это явление по размерам пашни очень трудно, так как прямого учета посева тогда почти не существовало, а величина так называемой государевой пашни почти вовсе не отражала действительного посева отдельных крестьянских хозяйств.
С середины XVIII века появляются подробные сведения о посевах илимских крестьян. Обработка таких сведений позволяет группировать дворы разной хозяйственной мощности и раскрывать экономическое неравенство крестьян.
В Илимском уезде не было очень крупных хозяйств, так как таежный характер местности не давал возможности распахивать больших массивов земель, как в Западной Сибири или даже в Иркутско-Тулунской лесостепи. Но все-таки и здесь обнаруживается стремление подойти к предельно большому в данных условиях хозяйству.
После отмены хлебного обложения крестьян развитие буржуазных отношений в илимской деревне пошло значительно быстрее, ибо товарные излишки хлеба предприниматель-хлеботорговец, все равно — купец или крестьянин, мог реализовать в северо-восточной части средней Сибири.
Группировки крестьянских хозяйств правильнее всего производить, как это принято делать в марксистских экономических работах, по площади посева, в отдельных случаях — по величине поголовья животных. Впрочем, иногда допустимы группировки по земельной площади. При этом средние величины лучше всего вычислять на один двор и лишь в особых случаях — на душу населения. Все эти приемы экономического анализа обоснованы Лениным в его аграрных работах (В.И. Ленин. Сочинения, том 1, стр. 9, том 3, стр. 48, 76 и 107).
Подобные методы исследования тем более применимы при анализе экономического положения илимского крестьянина, что сельскохозяйственное производство тогда, в XVIII веке, было однотипным, с решительным преобладанием зернового хозяйства.
По учету посевов, произведенному в 1751 году по Илгинской волости (Фонд 75, опись 2, арх. № 592, лл. 32-41), построена таблица 32, с группировкой крестьянских хозяйств по величине площади.
Таблица 32
Средний размер посева в крестьянском хозяйстве этой волости был выше, чем по другим волостям Илимского уезда. Крупные хозяйства составляли здесь 21,5%, а по размерам посева занимали 41,2% всей посевной площади волости.
Самыми многопосевными хозяйствами являлись дворы Потапа Новопашенного — 22 ½ десятины (сбор 1110 пудов зерна), Корнила Стрелова — 23 ½ десятины (сбор — 790 пудов) и Родиона Чувашева — 30 ½ десятины (сбор — 1080 пудов).
По учету посевов Чечуйской волости в 1757 году у 97 пашенных крестьян и 5 хлебных обротчиков было учтено 332 десятины зерновых культур. В числе их имелось 7 совместных (складнических) дворов и 6 беспосевных хозяйств.
Средний посев на один первичный двор по сравнению с более южными волостями оказывается довольно низким, всего 3,7 десятины. Вообще крупных хозяйств с значительным посевом в волости не было. До 2 десятин на двор сеяли 23 хозяйства, до 5 десятин — 46 хозяйств, в том числе 4 совместных. По всей волости имелся лишь один двор с посевом .более 10 десятин — братьев Березовских в деревне Ичерской, которые засевали 14 десятин (Фонд 75, опись 2, арх. № 812, лл. 132-150).
По данным учета 1757 года по Ново-Удинской слободе можно сгруппировать хозяйства и построить таблицу 33, в которой все показатели даются в процентах к итогу.
Таблица 33
Крупные хозяйства составляли по числу дворов 17,3%, по размерам посева — 38,8% и по сбору хлеба — 34,5% от общих сумм соответствующих показателей. Сдавали же эти хозяйства хлеба в казну лишь 25% от величины оклада волости. Следовательно, многопосевные хозяйства здесь, как и по другим волостям, находились в льготном положении в сравнении с другими, т. е. средними и мелкими хозяйствами.
Еще яснее можно показать это, если величину хлебного обложения рассчитать на 1 десятину посева: в среднем волость платила государству 4,9 пуда с десятины, в том числе дворы с посевом до 2 десятин — 12,6 пуда, дворы с посевом до 5 десятин — в два раза меньше — 6,3 пуда, дворы с посевом до 10 десятин еще меньше — 4,7 пуда и, наконец, самые крупные и, следовательно, зажиточные дворы, применявшие наемную рабочую силу, сдавали государству только 3,2 пуда на десятину посева.
Наиболее резко раскрывается неравномерность государственного обложения крестьян, если сопоставить сбор хлебов с размером обложения, т. е. вычислить процент изъятия казной хлеба у крестьянина. В среднем по этой волости он составлял в 1757 году 9,9%.
Группа самых маломощных крестьян обязана была сдать 23,9% урожая, вторая группа — в два раза меньше, именно, 11,3%, третья группа — 9,3%, а многопосевные хозяйства сдавали в казну только 7,2% урожая или в 3 раза меньше маломощных дворов.
Может показаться странным более низкая урожайность в многопосевных хозяйствах по сравнению с малопосевными. Объяснение этому обстоятельству нужно искать в экстенсивном, хищническом расширении запашек, посредством чего достигалось производство сравнительно легким путем значительного количества хлеба, что позволяло пренебречь некоторым снижением урожая на единицу площади. Кроме того, структура посевов у зажиточных дворов довольно заметно отличалась от средней волостной структуры посевов: удельный вес ржи в зажиточных хозяйствах в общей площади этой культуры составлял 36,5%, а менее урожайных яровых культур — ярицы — 49,3%, пшеницы — 53,7% и овса — 41,9%. Только ячмень в 1757 году выделяется высокой урожайностью, но посев его был тогда настолько мал, - что не мог влиять на среднюю совокупную урожайность по волости.
Несмотря на значительные, в сравнении с другими волостями, посевы Ново-Удинской волости, они могли бы быть еще больше, если судить по Илгинскому острогу, где на 1 двор приходилось 7 ½ десятины посева.
Крестьяне, отвечая на вопрос, почему у них земля «в недопашке», дали следующие объяснения: «За скудостию своею, також и конной силы мало» (6 человек), конной силы мало (40 человек), болезнь, одиночество, скудность, недостаток лошадей (10 человек), выбило в предыдущем году хлеб градом (4 человека).
Никаких объяснений не дали 17 крестьян.
Почти все ответы о причинах недопашки связаны с недостатком лошадей.
Двое из этих крестьян добавили: «На пропитание вырабливает работою своею».
Илгинская волость, как отмечалось, имела много зажиточных дворов, применявших наемную рабочую силу. Чтобы легче представить место зажиточных, многопосевных дворов среди других хозяйств Илгинской волости, в таблице 34 дан удельный вес различных групп крестьян по показателям учета посевов в 1757 году.
Таблица 34
Группы хозяйств по величине посева Хозяйства Посев Сбор хлеба Хлебный оклад
Первые две группы малопосевных хозяйств составляли по числу дворов около ⅓, а по размерам посева и производства хлеба лишь 1/7. Хозяйства с посевом от 5,1 до 10 десятин на двор, т. е. средние для данной волости, по всем показателям составляли менее ½ общеволостных показателей.
Крупные хозяйства составляли менее ¼ всех дворов волости, а сеяли и производили хлеба около ⅖.
По учету 1758 года в Илгинской волости (Фонд 75, арх. № 2355, лл. 60-90) наряду с посевом показано, сколько «пашет» каждый крестьянин. Под этим словом скрывается не действительная запашка, а величина выделенной хозяйству пахотной земли. Ниже будет показано, какое важное значение имеет этот показатель при сопоставлении его с посевом.
Группировка, включающая все измерители, отраженные в названном учете, приводится в таблице 35.
Таблица 35
Как видно, у первой группы размер сбора хлеба снижается из года в год. Это показывает, что малопосевные хозяйства стояли на грани полного разорения, посев их все время уменьшался. Кроме того, у четырех крестьян посевов совсем не имелось.
Эти же показатели, рассчитанные на 1 двор, сведены в таблицу 36.
Таблица 36
По двум последним таблицам можно сделать такие выводы:
Самые маломощные хозяйства занимают по числу дворов 1/18, а по посеву и сбору хлеба 1/100.
Хозяйства с посевом 2,1 -5 десятин на двор составляют ⅖ всех хозяйств волости, а по посеву и сбору хлебов 1/8.
Дворы с посевом от 5,1 до 10 десятин составляют ⅖ всех дворов волости и занимают по всем показателям, отраженным в таблицах, среднее место.
Наконец крупные хозяйства, т. е. ¼ всех дворов волости дают по размерам посева и производства хлеба почти ½ общеволостных величин.
Рассмотрим теперь соотношение между размером пахотных земель («пашет») и площадью посева. Но так как по учету не дана величина пара, то придется предварительно ее вычислить.
Предположим, что озимая рожь и яровая пшеница размещались по пару, а яровая рожь, ячмень и овес — по озимым.
Тогда для 1758 года можно построить распределение пашни, показанное в таблице 37.
Таблица 37
Таким образом, результат расчета хорошо согласуется с размерами пашни («пашет»); разница в 7 ¾ десятины совсем несущественна. Ведь в 1758 году 4 крестьянина вовсе не сеяли, но они имели надел около 30 десятин. Значит 7 ¾ десятины могли размещаться и на этих свободных землях.
Из таблицы 37 видно, что хозяйства первой группы использовали лишь 13 ¾ десятины из 69, или ⅕, хозяйства второй группы из 252 десятин земли использовали 174 1/10, т. е. 7/10, хозяйства третьей группы из 546 десятин использовали 509 ¼. Самые крупные хозяйства распахивали 610 ¼ десятины, а надел их составлял только 433 десятины. Значит, недостающие 177 ¼ десятины они брали у других, главным образом, маломощных дворов.
Основной расширенной запашки являлся большой состав семьи: например, у многопосевных дворов в среднем на хозяйство приходилось 7,4 работника муж. пола старше 17 лет. значит, все x работников этого возраста там было 15 человек.
Наибольшее количество хлеба было произведено в 1758 году Федотом Широковских и Терентием Стреловым. Первый сеял 19 ½ десятины, намолотил 1260 пудов зерна и имел в составе своей семьи 10 душ муж. пола старше 17 лет, т. е. около 20 работников. Второй сеял 22 десятины, собрал 1174 пуда хлеба. В его семье имелось 12 душ мужского пола старше 17 лет, значит, 20-25 работников.
Крупные хозяйства на основе большой семьи увеличивали производство хлеба и неизбежно привлекали наемную рабочую силу. Те крупные хозяйства, которые не были обеспечены собственной рабочей силой, могли развивать свое хозяйство только за счет найма батраков и поденщиков.
Ленин в своих экономических работах не раз отмечает, что многосемейные крестьянские дворы больше всех привлекают наемную рабочую силу. «Ясно, что многосемейность является одним из факторов крестьянского благосостояния. Это бесспорно. Вопрос только в том, к каким общественно-экономическим отношениям приводит это благосостояние в данной обстановке всего народного хозяйства» (В.И. Ленин. Сочинения, том 15, стр. 77). «На самом же деле, оказывается, что и среди мелких промышленников, — точно так же, как среди мелких земледельцев, — растущее употребление наемного труда идет параллельно с увеличением числа семейных рабочих... «Семейная кооперация» является, таким образом, основанием капиталистической кооперации. Само собою разумеется, конечно, что этот «закон» относится только к самым мелким товаропроизводителям, только к зачаткам капитализма; этот закон доказывает, что тенденция крестьянства состоит в превращении в мелкого буржуа» (В.И. Ленин. Сочинения, том 3, стр. 303-304. См. также том 2, стр. 346 и 347; том 3, сноска на стр. 68, стр. 81; том 15, стр. 98; том 16, стр. 402-403; том 19, стр. 180).
Связь между многосемейностью илимских крестьян и размером сельскохозяйственного производства хорошо видна из приведенных выше данных о посевах дворов разной хозяйственной мощности. Связь «семейной кооперации» и числа наемных рабочих была показана на основе ревизских сказок 1719-1722 гг. («Илимская пашня», том 1, стр. 285-289).
Возвращаемся к группировкам хозяйств по размеру посева.
Мелкие посевы, дающие к тому же низкие урожаи, оказались непреодолимым препятствием в деле взыскания с крестьян хлеба в казну. Первая группа хозяйств в 1763 году производила на двор 31 пуд хлеба, а хлебный оклад составлял 34 пуда. При низкой урожайности и все остальные крестьяне не могли без нарушения хозяйственной устойчивости выполнить в 1763 году свои повинности перед казной. Но даже и в этих условиях обложение хлебом крестьян не соответствовало их мощности. На 1 десятину посева первая группа должна была сдавать государству 25,8 пуда, вторая — 14,3 пуда, а две высших группы — 9 пудов.
Учет посевов в Братской волости за 1763 год интересен в том отношении, что был составлен для выявления неурожая. Поэтому зажиточные и вообще многопосевные хозяйства не скрывали своих больших посевов, с которых они собрали в указанном году низкий урожай. Можно этим обстоятельством воспользоваться, чтобы, во-первых, установить действительную площадь посева волости, без утаек ее крестьянами, а во-вторых, выявить наиболее крупных посевщиков.
Общая посевная площадь Братской волости по учету 1763 года составляла 121 3/8 десятины, что дает 14,1 десятины на двор, т. е. величину необычайно высокую для Илимского уезда. Ввиду этого в группировке, приведенной в таблице 38, выделена дополнительная группа хозяйств с посевом свыше 20 десятин на двор.
Таблица 38
Итак, наиболее мелкие хозяйства составляли по числу дворов 1/12, а по размерам посева 1/120 общеволостных величин. А самые крупные соответственно ⅕ и ⅖. Крупных хозяйств было почти в 2 ½ раза больше, чем самых мелких хозяйств, а площадь посева первых почти в 55 раз больше, чем у вторых.
Яков Большая Шапка из деревни Большой Погост сеял 42 десятины. Яков Горносталев из Шаманского погоста — 42 десятины, Федор Чусовитин из той же деревни — 76 десятин.
Таково было имущественное, точнее — производственное неравенство среди крестьян Братской волости.
Подробные сведения о посевах крестьян за 1765-1773 годы имеются в ведомостях, представленных в илимскую воеводскую канцелярию выборными мирских изб (Фонд 75, арх. № 2940).
Было бы весьма важно проследить по сводкам мирских изб за изменениями величины посева у каждого крестьянина. Но, к сожалению, это представляется крайне трудным, почти невозможным делом, так как в сводках указывается только имя и прозвание (фамилия) крестьянина и отсутствует его отчество. Поэтому часто не представляется возможным установить преемственность в ведении многих хозяйств на протяжении 9 лет.
Вследствие этих затруднений пришлось ограничиться выборкой из именных списков данных о посеве каждого двора за один, именно за 1766 год, а где данные по этому году отсутствуют, то за 1767 год.
Всего по 6 волостям числилось 456 хозяйств с посевом 2879 десятин.
Крестьянские хозяйства этих волостей довольно сильно отличались друг от друга. Наиболее крупные посевы имели крестьяне Братской волости, почти 10 десятин на двор. Кроме того, здесь было много крестьян с большими посевами — 30 дворов сеяли 483 десятины, т. е. по 16 десятин в среднем на хозяйство. Василий Орлов с братьями и племянниками в деревне Филиповской сеял 30 ½ десятины, Евстафий Чусовитин в Шаманском погосте — 48 ½ десятины.
Крестьяне Илгинской волости имели в среднем почти 8 десятин посева на двор. Число многопосевных хозяйств здесь тоже довольно значительно — 24 из 1 12, или 21,4% — с средним посевом 15 десятин на двор. В этой работе не раз упоминаются имена Дроздова и Стрелова. Первый сеял в 1766 году 24, а второй — 23 десятины. В Илгинской волости 5 дворов имели посев по 20 и более десятин.
Из ленских волостей средней волостью являлась Криволуцкая (в среднем 6,9 десятины на двор), а Киренская и Чечуйская имели самые мелкие посевы (3,4 и 4,4 десятины на двор). В двух последних волостях преобладали крохотные (с посевом до 2 десятин) и мелкие (с посевом до 5 десятин) крестьянские хозяйства. Тоже можно сказать и о Барлукской волости. К данной характеристике ленских волостей можно добавить, что в Чечуйской волости числилось в 1766 году 13 беспосевных крестьянских хозяйств, в Киренской — 3, в Криволуцкой — 2 хозяйства. Среди 81 двора чечуйских крестьян и 10 дворах проживало 21 семья. Может быть, нужда заставила их сближаться друг с другом и вести в какой-то мере совместное, складническое хозяйство.
Впрочем, и в Братской волости, где средний посев был сравнительно высоким, в 5 дворах проживало 10 семей, совокупный посев которых составлял 34 десятины, т. е. по 6,9 десятины на двор, а на первичное хозяйство — около З ½ десятины.
В таблице 39 вычислен удельный вес и средний посев разных групп крестьянских хозяйств по упомянутым шести волостям.
Таблица 39
Значит, по 6 волостям можно достаточно убедительно подтвердить все приведенные ранее материалы о резком неравенстве производства хлеба в дворах различной мощности. Одни крестьяне, и таких было 18%, сеяли по 1,3 десятины на двор, другие, и таких имелось почти 15%, засевали на двор в среднем по 15 десятин.
По всему материалу о посевах дворов различной хозяйственной мощности можно сделать следующее заключение.
Илимская деревня представляла типичный для государственных крестьян пример внутрисословного распадения деревни на мелкие, средние и крупные хозяйства. Мелкие хозяйства являлись поставщиками рабочей силы на возникающий рынок труда, крупные хозяйства, строившие свое производство на основе найма рабочей силы, превращались в хлеботорговцев.
В илимской деревне появились беспосевные крестьяне — явление неизвестное предшествующему веку.
Крупный хозяин, не довольствуясь земельным наделом двора, незаметно овладевает пашней и сенокосами менее обеспеченных односельчан.
Государство политикой подушного и подворного, т. е. уравнительного, обложения, создавало зажиточному двору благоприятные, можно сказать, льготные условия для широкой производственной деятельности.
Сибирская деревня в XVIII веке предвосхитила путь экономического развития деревни центральной части России.
<< Назад Вперёд>>
