Геодезисты и землемеры
Но появлявшиеся в Илимском уезде землемеры оказывались чиновниками, которым были чужды интересы крестьян. Вместо оказания помощи земледельцу землемеры обычно занимались обирательством крестьян.
Все сложные измерения, связанные с переделами земли, крестьяне производили сами. Землемер стоял в стороне от нужд крестьянина и вымогал у него взятки.
Такова участь чиновника, казалось наиболее близко соприкасавшегося с хозяйственными делами крестьянина.
«Геодезии подпорутчик» Петр Скобельцын получил 31 декабря 1739 г. задание обследовать и описать Ангару до устья р. Илима и до Кашиной шиверы, затем реки Оку и Ию до р. Коби. Приказным избам было велено для производства измерительных работ выделить рабочих. Повидимому, намеченные описания входили в круг исследований Г.Ф. Миллера и И.Г. Гмелина, профессоров Камчатской экспедиции, и Скобельцын должен был им доставить основной описательный материал (Фонд 75, опись 2, арх. № 268, лл. 39-40).
Вся переписка Скобельцына с Илимском касалась только его жалоб о бегстве выделенных ему рабочих.
«Геодезии порутчик Владимир Зуров», как он именовал себя в промемории 18 октября 1740 г., появился в Илимске с важным заданием: было велено послать в Сибирь «геодезии афицеров для сочинения Всероссийской империи ланкарты, для которого описания я (Зуров) командирован на место преждебывшего Шишкова... А по прибытии моем от Кежем надлежит мне тракт иметь на вершину Подкаменной Тунгуски».
Три крестьянина, одна крестьянская жена и служилый человек жаловались в 1741 году из Кежемской слободы на Зурова в чинимых им поборах и взятках.
Один жаловался, что Зуров «грабежем взял... ржи 15 пудов, да ячменю, приготовленного на семена — 6 пудов»; другой заявил, что геодезист взял 25 пудов хлеба, рыбу и увез с собой «новокрещеного из тунгуской нации, 12 лет»; третий жаловался, что Зуров держал его в колодках 3 дня, «вымучил письмо» на 80 пудов хлеба, быка и ½ пуда масла. Жена крестьянина заявила, что геодезист «замучил с мужа ее» 10 пудов муки, 4 пуда мяса и 1 ½ пуда масла (Фонд 75, арх. № 987, лл. 719-720).
В 1744 году в Илимске появился еще один геодезист — Шехонский. Как водится, первое слово, с которым он обратился к воеводе, было требование.
«Геодезии в ранге порутчика князь Иван Шехонской» в ноябре 1744 года потребовал от илимской воеводской канцелярии 6 человек «для меры и охранения... инструментов». Воевода наряжает четырех (Фонд 75, арх. № 1131, л. 196).
4 января 1747 г. Шехонский пишет в илимскую воеводскую канцелярию, что по указу Анны Иоанновны и по наказу «ИЗ Оренбургской комиссии господина тайного советника Татищева» велено требовать ответы к географическому описанию краев. При этом он сообщает, что велено на местах «мне чинить вспоможение под штрафом». К письму приложено 90 вопросов, на которые была обязана отвечать илимская воеводская канцелярия. Вопросы объединены в следующие разделы: о званиях, о границах, о свойстве и действии воздуха, о водах, о природном состоянии земли, о подземностях, о жителях, о жилищах (Фонд 75, арх. № 1234, лл. 1-7).
Чиновничье указное отношение, как видно, было внедрено и в научные исследования.
В илимских делах сохранились требования Шехонского о предоставлении ему подвод, рабочих, толмача, «вожа» и денег.
В ряд волостей отправляется в 1755 году копия указа иркутской провинциальной канцелярии, что по распоряжению Сибирского приказа отправлен «во все Илимское ведомство для свидетельства и описи пахотных и порозжих земель и всяких оброчных статей геодезист Мирон Овцын». Ему было велено давать две междворных подводы, а для переноски геодезических инструментов и «землемерной веревки» выделить не менее 2 казаков. Для ведения переписки («для письма») нужно было дать Овцыну подьячего «или кого писать умеющаго» с двумя подводами. Указ заканчивался так: «И во всем том землемерии показывать ему, Овцыну, надлежащее вспоможение без отрицания» (Фонд 75. опись 2, арх. № 745, л. 4).
Он вел работы еще в 1760 году, описывая земли Яндинского острога.
Илимская воеводская канцелярия запросила 23 декабря 1766 г. все волости, велев справиться «чрез всех крестьян», добропорядочно ли поступал бывший «у измерения» земель «навигацыи ученик» Иван Михалев.
Из Ново-Удинской слободы ответили: «Упоминаемый Михалев при землемерении поступал добропорядочно, никому, обид и налог не чинил и ко взяткам не касался». Такие же справки прислали еще 2 волости.
Но крестьяне всей Кежемской слободы во главе с старостой в январе 1767 года жаловались, что Михалев принуждал их беспрестанно перевозить на острова тех лошадей, на которых он объезжал земли, а крестьяне «пешие» ходили с мерою за ним. «И ежели кто за ним не успеет итти, бил и увечил напрасно». Чтобы избавиться от беготни за лошадьми, на которых ездил по полям ретивый землемер, крестьяне решили откупиться и подарили ему 15 рублей и 12 пудов осетрины.
В Криволуцкой слободе Михалев велел крестьянам бродить в воде «по пояс и по горлу». Это принесло более заметные выгоды. У старосты землемер взял «ис подобострастия и за побои» 26 руб. 93 коп., в деревне Ульканской «у тутошных крестьян и за побои» — 8 руб. 50 коп., в других деревнях — 40 руб. 70 коп. В одной деревне Михалев хотя и взял деньги, но, видимо, только «за побои», так как «отводил по несправедливости землю» Михалева долго еще помнили в Криволуцкой слободе еще и потому, что он увез с собой «межевую крепость, которая у нас (крестьян) была с монастырскими межами» и тем обезоружил крестьян в возможных земельных спорах с соседями. В Киренском остроге землемер, собрав взяток «ис подобострастия» на 31 руб. 10 коп., увез отводную, «без которой теперь пашни содержать и владеть опасно» (Фонд 75, арх. № 3072, лл. 36-73).
Иркутская губернская канцелярия в марте 1779 года выслала в г. Усть-Киренск для измерения земель «и делания планов навигатской школы ученика» сержанта Василия Кожевникова. Посылка была вызвана нуждами военного ведомства, которое проводило в разных губерниях описание рек, мостов, переправ и собирало сведения о расстояниях между селениями.
Усть-Киренская воеводская канцелярия, отвечая 15 июня того же года на запрос Иркутска о работе Кожевникова, сообщала, что ему дано поручение проехать по Лене до границы Якутского ведомства, затем обратно — до Верхоленска. Работу он не закончил, так как в Усть-Киренске не нашлось необходимых бумаг и красок, а также «карандашей в тонком дереве». По окончании работ на Лене Кожевников будет послан, — сообщает воеводская канцелярия, — в Илимское комиссарство. Он же будет измерять пашни у крестьян (Фонд 2, арх. № 246, лл. 1-20).
При объезде волостей к Кожевникову присоединился «геодезии сержант» Худяков. В июне они проходили от Усть-Кутского острога до Пеледуйской и Витимской слобод (Якутского уезда), в июле посетили Паршинский станец Чечуйской волости, затем вышли на р. Нижнюю Тунгуску в Киренскую ясачную волость, после чего вернулись на Лену и закончили работы около Киренска 1 сентября.
Одним из доказательств их пребывании в Киренском уезде является дневник следования, в котором дни недели отмечены знаками «зодии», т. е. зодиака (Фонд 2, арх. № 217, лл. 46-46).
Одним из сложных землеустроительных вопросов в Киренском уезде была тогда прирезка выгонов к г. Киренску (Усть-Киренску). Весной 1780 года оба геодезии сержанта — Кожевников и Худяков направляются для межевания земель вокруг города. Они измерили земли деревень Хабаровской, Кривошапкинской (или Чернослободской) и Криволуцкой слободы с точностью до 1 сажени и спросили — как повелит воеводская канцелярия (Фонд 2, арх. № 310, лл. 72-73).
В следующем 1781 году работы около г. Киренска продолжали Худяков и посланный в его распоряжение «ундер-афицер» Зевякин. Они составили 26 планов, в масштабе 5 верст в дюйме, не сохранившиеся в делах воеводской канцелярии. В Илимское комиссарство была выслана из Иркутска «инстрелябия со всею к ней принадлежностью». Значит, по Лене съемки и описания велись без инструментов. Усть-Киренская воеводская канцелярия считала, что геодезисты не должны «насевные поля топтать», особенно в страдное время, а тем более без инструментов, поэтому она предписала «инстрелябию» передать Кожевникову, который производил съемку местности около Илимска (Фонд 2, арх. № 534, лл. 46-47).
Указом наместнического правления 21 июня 1794 г. было предложено «отправленным для описания заселенных и незаселенных мест уездному землемеру прапорщику Ивану Притону и землемеру Ефиму Кожевину» давать при работе 15 человек, а в лесистых местностях 30 человек (Фонд 9, арх. №145, л. 175).
Землемер Бритов, оказавшись в деревне, применил ряд новинок в обирательстве крестьян. Вот как повествуется о его изобретениях в жалобе 41 крестьянина Нижне-Илимской волости от 10 сентября 1794 г. (Фонд 9, арх. №156, лл. 1-4; фонд 9, арх. № 158):
22 июля в волость приехал «уездный землемер господин прапорщик Иван Бритов для размежевания и разделения лесов на лесосеки и для принятия казне принадлежащих рош», т. е. рощ. Он накладывает, — пишут крестьяне, — на каждую душу по 30, 40, 50 копеек и «доходил уже до рубля». Без всякой платы берет баранов, быков, куриц «и прочия съестные припасы». Если кто противится, то «налагает напрасные увечья своими руками плетью» и приказывает делать то же имеющемуся при нем казаку. «Да и наводит за то (за отказ дать взятки) на хлебные клади канпас и разламывает клади до самой земли». За вином «посылает крестьян раза по два и по три в сутки».
Бритов направился за взятками и в те деревни, через которые он проходил со съемкой в предыдущем году; тогда ему было дано «от опшества» 55 рублей. Пришлось и в 1794 году дать 40 рублей. Однако Бритов остался недоволен и требовал давать ему от каждой деревни по 10-30 рублей «и обещается вторично итъти по тем же сей волости селениям».
В делах иногда попадаются рапорты мирских изб о предоставлении и другим землемерам лошадей и рабочих. Например, в 1788 году макаровская экономическая мирская изба докладывала киренскому нижнему земскому суду, что она выделила «господину землемеру сержанту Реброву» трех человек с топорами, трех рабочих без инструментов и лошадь (Фонд 9, арх. № 57, лл. 427, 433).
Чечуйская мирская изба в 1789 году рапортовала, что «велено господину порутчику и земномеру Ахрямкину для пройдения ныне по речке Ичере» нарядить 30 человек и что это ею исполнено (Фонд 9, арх. № 78, лл. 205, 206).
Как видно, разные землемеры и геодезисты для крестьян являлись только бременем. Не один из них запятнал себя в глазах крестьян грязным, а иногда и ухищренным взяточничеством.
<< Назад Вперёд>>
