Современники не раз пытались оценить уровень богатств российских монархов. Точными данными они, естественно, не располагали, но было очевидно, что состояние императорской семьи огромно. Одна из современниц, со ссылкой на генерал-майора Н.В. Клейгельса598, зафиксировала в дневнике (25 августа 1906 г.): «Клейгельс сказал, что по счету богатства царь стоит вторым, что богаче его один американец, что у царя больше миллиарда»599. Однако это, конечно, весьма умозрительная оценка.
Довольно подробно о состоянии Романовых писал в мемуарах великий князь Александр Михайлович. Во-первых, он отмечал, что значительная часть состояния заключалась в недвижимости: «В удельные имения входили сотни тысяч десятин земли, виноградники, охоты, промыслы, рудники, фруктовые сады и пр., приобретенные главным образом во второй половине восемнадцатого столетия прозорливой Екатериной II. Порядок управления удельными имениями был регламентирован императором Павлом I. Общая стоимость этих имуществ достигала ста миллионов рублей золотом и не соответствовала их сравнительно скромной доходности, едва достигавшей 2 500 000 руб. в год».600
Во-вторых, в различных банках Европы Романовы держали значительные вклады. Следует подчеркнуть, что сам факт размещения крупного вклада носил политический характер. После того, как в конце 1880-х гг. Александр III начал политическое сближение с Францией, то из берлинских банков стали постепенно изыматься российские капиталы, которые переводились в банки Франции и Англии, политических союзников России по Антанте.
В-третьих, коронные драгоценности императорской семьи оценивались в колоссальные суммы. По словам того же Александра Михайловича: «Мертвый капитал императорской семьи оценивался в сумме 160 000 000 руб., соответствующей стоимости драгоценностей Романовых, приобретенных за триста лет их царствования».601
То, что можно отнести к «царским богатствам», можно перечислять еще долго. Но нельзя не сказать и о колоссальных богатствах Императорского Эрмитажа, художественную коллекцию которого начала собирать еще Екатерина IL Надо сказать, что до 1917 г. вопрос о собственнике этих богатств даже не поднимался. При Екатерине II первые коллекции для Эрмитажа приобретались как на государственные средства, так и на средства из личной шкатулки императрицы. Все экспонаты Императорского Эрмитажа, времен Екатерины II, считались семейным достоянием императорской семьи. В XIX в. уже начали разграничивать средства Государственного казначейства и «собственные» средства, которые тратились на приобретение экспонатов. Одновременно начали разграничивать экспонаты Эрмитажа на государственные и «собственные». Если что-либо приобреталось на «собственные» средства и передавалось в Эрмитаж, то составлялись соответствующие документы, в которых фиксировался факт изменения юридического собственника переданных экспонатов. Например, когда дети Николая I передавали в Эрмитаж подарки Римского папы, то был составлен соответствующий документ, в нем фиксировалось, что «Мы, так и Наследники Наши права собственности на оные иметь не должны».602 Подобный документ был составлен и при передаче в Эрмитаж коллекции Базилевского, ее Александр III приобрел «на свои».
Рассматривая подобные сюжеты, можно привести историю, связанную с передачей в Императорский Эрмитаж сначала «на хранение», а затем и в государственную собственность уникального экспоната, которым на правах личной собственности владела императрица Мария Александровна. Это была жемчужина эпохи Возрождения – картина Рафаэля Санти «Madonna del Libra», или «Мадонна Конестабиле».
Эта картина приобретена в апреле 1871 г. по поручению Александра II у графа Конестабиле директором Императорского Эрмитажа Гидеоновым и подарена императором жене. Однако картина пробыла в покоях императрицы Марии Александровны только год. После того как специальная комиссия установила, что в результате расширения двух трещин на деревянной основе драгоценный живописный слой может быть утрачен, приняли решение перевести картину с дерева на холст и передать ее на хранение в Императорский Эрмитаж603, поскольку только там можно было обеспечить нормальные условия ее хранения.604 Следует подчеркнуть, что эта картина значилась в описях Эрмитажа, как «принадлежащая Ее Величеству». И таких «собственных» шедевров, экспонирующихся в Императорском Эрмитаже, было множество. После смерти императрицы Марии Александровны в мае 1880 г. бесценное полотно Рафаэля «Мадонна Конестабиле» изменило свой юридический статус. Из «собственного» полотна императрицы оно превратилось по ее завещанию в государственную собственность, хранящуюся в Императорском Эрмитаже.605
О немыслимых, накопленных за века богатствах свидетельствовали и пышные дворцовые церемонии, производившие огромное впечатление на людей, впервые оказавшихся на этих сценически отработанных действах. Французский посол в России М. Палеолог ностальгически записал в дневнике на следующий день после вступления России в Первую мировую войну: «Я надолго сохраню в глазах ослепительную лучистость драгоценных камней, рассыпанных на женских плечах. Это фантастический поток алмазов, жемчуга, рубинов, сапфиров, изумрудов, топазов, бериллов – поток света и огня».606 Уже тогда прозорливый дипломат чувствовал, что мир после Великой войны изменится и XIX в., неразрывно связанный с «ослепительной лучистостью драгоценных камней», уйдет в прошлое.
<< Назад Вперёд>>
