С. Козлов. Чеченские будни федеральной безопасности
Слаженный механизм
В условиях контрпартизанской борьбы, особенно в районах, где не ведется активных боевых действий, а лишь отмечается деятельность подпольных групп повстанцев, основное бремя борьбы с ними ложится на органы контрразведки и государственной безопасности. Именно они должны своевременно выявить и оперативно обезвредить любые проявления тайной деятельности боевиков.
В настоящее время в Чеченской республике нет постоянных отделов ФСБ. Как и другие, отдел Федеральной службы безопасности Надтеречного района укомплектован сотрудниками, прикомандированными из разных республик и регионов России. Но это не мешает его работе. За то недолгое время пребывания в районе и общения ребятами из этой структуры у меня сложилось впечатление об их работе, как о работе четко отлаженного механизма,
где каждый выполняет конкретную задачу, но при необходимости готов придти на помощь товарищу. Такая машина не ломается.
Внешне размеренная, жизнь отдела не производит впечатления активной боевой работы. Даже на срочные мероприятия отдел собирается без излишней паники и суеты. Команды отдаются спокойно, без крика, но подгонять никого не надо. Подъехала машина, из здания отдела вышли вооруженные люди и куда то поехали.
Спустя некоторое время возвратились. Что тут необычного? В Чечне сейчас все с оружием и ходят, и ездят. То, что машина с сотрудниками ушла на задержание вдруг нелегально появившихся в районе боевиков, никому и в голову не придет.
Задержание
Однако это именно так. Днем в отдел от местных жителей поступила информация, что в кафе замечена компания бывших сотрудников Департамента Государственной безопасности Ичкерии. Стоит ли говорить о том, насколько опасны эти люди, до мозга костей преданные бандитскому режиму. Мешкать нельзя. Если сейчас они покинут кафе, то после ищи их по всему району. Один из заместителей начальника отдела на ходу определяет участников мероприятия и уже в машине уточняет детали предстоящего задержания. Каждый из оперативников имеет свою задачу. Начальник напоминает порядок действий в случае попытки бандитов оказать вооруженное сопротивление, а также порядок применения оружия сотрудниками отдела. Хотя это всего лишь формальность. Каждому и так ясно, что стрелять в столь людном месте можно только в случае крайней необходимости. Остается надеяться, что Господь милует, и этой необходимости не возникнет. Машина останавливается так, чтобы ее не было видно из кафе. Внешне также неторопливо, но на самом деле очень быстро и четко перекрываются все пути возможного побега. В помещение стремительно входят сотрудники отдела. Троица за столом в растерянности. Тот, кто попытался оказать сопротивление, тут же обезврежен. В глазах боевиков, скованных наручниками, недоумение и испуг. Для них все кончено. Но работа оперативников еще только начинается. Впереди долгие и нудные допросы, в ходе которых задержанные будут пытаться доказать свою абсолютную невиновность и непричастность к печально известному департаменту.
За кого ты, прокурор?
Кстати, ждали сотрудников и долгие объяснения с военными юристами. Дело в том, что один из трех задержанных оказался главой администрации какого-то села. Как он оказался в столь «приятной» компании остается загадкой. Но пожаловаться в прокуратуру на грубое обращение с ним он не забыл. В результате один из заместителей отдела вынужден был давать письменные объяснения прокурору по поводу случившегося. То, что при задержании столь опасных преступников было весьма сложно, не подвергая опасности жизни находившихся рядом людей, выяснить, является ли в действительности один из этой компании случайным человеком, военных юристов не волнует. Довод Глеба Жеглова «Наказания без вины не бывает!» — для них не аргумент.
Слишком строгое следование букве закона военных юристов порой осложняет деятельность не только сотрудников правоохранительных органов, но и офицеров и солдат боевых подразделений. В условиях ведения боевых действий в населенных пунктах весьма сложно заставить пули облетать мирных жителей. Вот и получается, что те, кто борется с бандитами, вынуждены лавировать между их пулями и статьями законодательства, которые неукоснительно, и порой бездумно, пытаются применять законники в военной форме.
Не прячьте ваши денежки по банкам и углам
Спустя некоторое время, несколько человек, не спеша, выходят из отдела и так же, не торопясь, кладут в УАЗик «разгрузки» с боеприпасами, оружие и еще кое-какие принадлежности, которые могут пригодиться в предстоящей поездке. В этот раз у всех вид людей, решивших либо отдохнуть на природе, либо позаниматься спортом. Футболки, спортивные костюмы. В общем, ничего военного. Машина мчит в Гарогорское — место, наиболее неспокойное во всем районе. По дороге, идущей в верх, между холмов, встречается кладбище. Над отдельными могилами возвышаются пики. Это знак того, что здесь покоится прах не отмщенного борца за веру. В самом начале войны такие знаки ставить опасались. Теперь же они все чаще появляются на кладбищах. «Нехороший признак», — говорит старший выездной группы.
Въезжаем в Гарагорское и останавливаемся у здания правления у «Горскнефть». Входим в здание. Мы прибыли под видом связистов, восстанавливающих телефонную связь. В руках у одного из сотрудников телефонный кабель. Оружие и боеприпасы остались в машине. На втором этаже нас ждет руководитель этой организации, которая уже возобновила добычу «черного золота» в районе и наладила его поставки на нефтеперегонные предприятия России. В коротком разговоре выясняется, что руководителю подбросили письмо, в котором некто требует от него под страхом смерти положить в специально приготовленный контейнер пять тысяч долларов США. Контейнер находится в трубе, непонятно для чего торчащей из земли, у входа в мужской туалет. «Удобства» находятся во дворе здания правления. Автор письма требует после вложения денег в контейнер и закладки его в трубу нарисовать на стене туалета знак, указывающий на то, что деньги находятся в тайнике.
Изъятие
Адресат, естественно, даже не заглядывая в трубу, обратился в органы ФСБ. Действия его, абсолютно разумны, поскольку в этой трубе может находиться не только контейнер для денег, но и хитроумное взрывное устройство. На этот счет мнения специалистов разделились. Одни считают, что тайник заминирован, другие несогласны. Спор может рассудить только практическое изъятие контейнера из тайника. Дмитрий заглядывает в трубу. Контейнер на месте. За специально изготовленное кольцо он цепляет крюк, а тонкий телефонный провод, подтверждающий легенду приезда, перебрасывает через крышу туалета. Мы все укрываемся в будто специально для этого отрытой яме. Провод натягивается. Все с напряжением ждут взрыва. Его нет. Через несколько мгновении контейнер с крыши падает на землю. Дмитрий осторожно открывает крышку. Чем черт не шутит. При наличии определенных навыков заминировать можно все, что угодно. Но, к счастью, контейнер пуст. Он представляет собой обрезок алюминиевой трубы, закрытый с обоих концов пластиковыми пробками. Одна из них снабжена кольцом для удобства изъятия. Видно, что человек постарался. «За пять тысяч баксов можно соорудить и не такое», — шутят ребята. Все возвращаются в кабинет начальника. Здесь ему объясняют линию поведения и сообщают, что сегодня ночью контейнер вложат обратно в трубу, но к нему будет привязана сигнальная мина или еще какое-либо сигнальное средство, которое сработает, при попытке повторно извлечь контейнер. Сотрудники ФСБ договариваются с ним о связи и о том, чтобы милиционеры усилили бдительность и успели среагировать при срабатывании «сигналки». По дороге домой в машине ребята обсуждают, кто бы мог стать автором этого письма. Все сходятся на том, что это кто-то — из ближайшего окружения руководителя «Горскнефти». (Забегая вперед, скажу, что устроенная ребятами ловушка, спустя пару недель, сработала. В нее действительно попался человек из ближайшего окружения руководителя предприятия.)
«Слава нефтяникам! Целую!»
В отделе ребята наскоро перекусывают оставленным на их долю обедом, и через полчаса весь отдел, за исключением дежурных, вновь грузится в две машины. Теперь все одеты по-военному. Разгрузки, оружие — все, как положено. Помимо этого в вещмешке лежит несколько специально подготовленных удлиненных зарядов тротила. Зажигательные трубки, также заранее изготовленные, лежат отдельно. Едем подрывать не так давно обнаруженный минизавод. По правде говоря, акция в значительной степени «показушно-учебная». «Показушная» она для меня, как для журналиста, а учебная — для тех сотрудников, которые еще не имеют достаточные навыки в минно-подрывном деле. Завод этот недавно восстановили, заварив пробитую ранее дыру в корпусе, и еще не успели запустить. Под основной агрегат закладывается заряд шестьсот граммов тротила. По команде руководителя подрывных работ все отходят. Остаются только руководитель, подрывник и я, чтобы запечатлеть на пленку его действия. По команде «Огонь!» подрывник чиркает спичками о приложенную к срезу шнура спичку. Огнепроводный шнур с шипением задымил, и мы отходим. Укрывшись, все ждут взрыва. Спустя некоторое время раздается грохот. Из-за деревьев поднимается дым и столб пыли. На месте подрыва в основном агрегате зияет приличная дыра. Эту штуку восстановят нескоро. Для надежности подрывают и бак для готовых ГСМ. Один из контрразведчиков пишет на баке маркером: «Привет нефтяникам' Целую!», но не подписывается. Заряд, теперь расположенный с забивкой, выворотив приличный кусок днища, пробивает бак насквозь. Кто-то из сотрудников вспоминает, что если отъехать немного подальше, то можно обнаружить еще два завода. Причем оба активно действуют. Едем.
«Chechen oil production»
С этого момента акция перестает быть «учебно-показушной». То, что мы обнаруживаем примерно в километре от дороги, не идет ни в какое сравнение в предыдущим агрегатом. Самая натуральная цистерна примерно два метра в диаметре и метров семь-восемь длиной, под которой разведен огонь, активно действует.
Скорее всего, под ней горит нефть. Другая цистерна, предназначенная для готового продукта, почти полна. Здесь тонны три дизтоплива. Метрах в ста пятидесяти находим еще один агрегат. Этот, хоть и поменьше, но все равно весьма внушительный. И здесь
«полна коробочка» готовой «соляры». Ко второму заводу подведена газовая горелка от газопровода, проходящего недалеко. За процессом перегонки никто не следит. Во всяком случае, рядом никто не сидит. Возможно, за нами наблюдают издалека.
В районе идет уборка урожая. Топливо вполне бы пригодилось колхозникам. Но прошлый опыт говорит о том, что найденное топливо придется уничтожить, как и «самогонные» аппараты его произведшие. Дело в том, что пару недель назад, найдя подобный «свечной заводик», ФСБшники передали топливо колхозникам. Но когда они уехали, в колхоз нагрянули «нефтяники» с требованием вернуть их солярку. Хуже было то, что они прихватили не только свое горючее, но и колхозное. После этого председатель отказывается от таких подарков.
К сожалению, сейчас ребята не готовы к подрыву таких мощных цистерн. Стенки их, судя по сварным швам, достигают двух-трех сантиметров, да и металл в Советском Союзе на цистерны шел весьма качественный. Все же пытаемся заложить и подорвать заряд в месте сварки в надежде на то, что шов разойдется. Но шестьсот граммов оставляют лишь вмятину с кулак величиной. Пулеметчик БЗшками стреляет в одну из цистерн, с готовой соляркой, пытаясь зажечь ее, но только дырявит емкость. Через пулевые отверстия горючее потихоньку выливается на землю. Оставшимся зарядом подрываем цистерну с готовым топливом. Горя, оно разливается по канаве, где была установлена цистерна. Уезжаем с чувством недовыполненной задачи.
«В сущности, это не наша работа», — говорит один из заместителей начальника отдела. «Для того, чтобы завод прекратил свою деятельность навсегда, его надо разнести на молекулы или хотя бы рвануть так, чтобы он стал неремонтопригодным. Но для этого необходимо большое количество ВВ, а у нас его нет, да и не предусмотрено оно никакими нормами. Столько взрывчатки есть только на армейских инженерных складах. А то, что мы делаем - это, укус комара. Смотри сам», — и он показывает рукой на такую же цистерну, лежащую рядом с колхозной ремонтной мастерской. На ее боку отчетливо видна свежая заплата, приваренная каким-то умельцем. Причем в данный момент абсолютно невозможно доказать криминальное назначение этой емкости. «Мы рвем, они латают», — усмехнувшись, говорит мой собеседник. «Может взять в колхозе килограммов двести аммиачной селитры, да и рвануть ее с тротиловым промежуточным детонатором?» — предлагаю я. «Можно и так, но это — задача милиции. У нас же нет для этого времени, поскольку этих заводов не два и не три, которые мы с тобой видели», — возражает «чекист». Разговор прекращается. Вечереет. Мы едем к заходящему солнцу, стараясь хоть в этот раз успеть на ужин. Мне же не дает покоя проблема минизаводов.
Чеченская логистика
То, что милиция самостоятельно не сможет эффективно бороться с вновь заработавшими минизаводами, ясно как Божий день. Причин для этого много, и одна из них — отсутствие специалистов минно-подрывного дела, а также взрывчатых веществ и средств взрывания. Если у ФСБ нет достаточного количества для эффективного разрушения производства суррогатного горючего, то у милиции его нет вообще. Даже ОМОНы, командированные в Чечню, добывают необходимые инженерные боеприпасы и ВВ у армейцев за N-e количество бутылок водки. Вторая причина, и отнюдь не маловажная, — это коррумпированность сотрудников органов внутренних дел. Как рассказывали армейские разведчики, они как-то прибыли к одному из активно действующих мини-заводов для его уничтожения, но к своему удивлению обнаружили возле него на охране бойцов одного из ОМОНов. Они объяснили там свое присутствие охраной скважины, из которой качают питьевую воду. Эта легенда не выдерживает никакой критики, поскольку в Чечне источникам воды никто не угрожает. Как показала агентура, с этим ОМОНом была договоренность о том, что они осуществляют, так называемую «крышу», а за это имеют долю с продаж суррогатных ГСМ.
Проблема эта намного серьезнее, чем может показаться на первый взгляд.
Дело в том, что в Чечне находятся месторождения самой высококачественной в мире «голубой» нефти с самым низким содержанием парафина. Нефть залегает очень близко к поверхности и порой добывается открытым способом. Достаточно трактором вырыть небольшой котлован, и он заполнится нефтью. При высоком качестве нефти даже такое примитивное устройство, каким является минизавод (в сущности, это — большой самогонный аппарат), выдает довольно сносный семьдесят шестой бензин и такую же солярку. Сейчас уже восстановлены каналы реализации «левого» бензина и дизельного топлива, которое снова потекло в различные регионы России. Товарные потоки обращаются в финансовые и, спустя некоторое время, вновь становятся товарными. Роль товара в этом случае уже играют купленное оружие и боеприпасы, предметы снаряжения и продовольствие. На эти же денежки оплачивается «работа» наемников, составляющих в настоящее время по разным оценкам от семидесяти до восьмидесяти процентов личного состава бандформирований, укрывшихся в горах. При таком раскладе война может идти до тех пор, пока не Иссякнут чеченские недра.
Как перекрыть нефтяной вентиль?
Мне кажется, командование группировки федеральных сил в Чечне должно отдавать себе отчет в том, насколько важна эта проблема, и предпринять все необходимое для ее решения.
Первым шагом может быть экстренное создание сводных отрядов, состоящих из взвода армейских разведчиков для поиска минизаводов и саперов, работающих под их охраной. В их состав также должен входить сотрудник милиции для того, чтобы при надобности иметь возможность проверить документы у лиц, за. держанных вблизи работающих «агрегатов». Кроме того, в распоряжении отряда должен быть автозаправщик, при помощи которого «криминальное» топливо должно откачиваться и после этого доставляться в районный пункт сбора, находящийся на складе ГСМ. После оприходования изъятого топлива, оно может продаваться через пункты заправки, подведомственные коменданту, а также использоваться для других целей. Деньги, полученные от продажи такого топлива, могут быть направлены на социальные и иные нужды района. Сами же обнаруженные агрегаты силами саперов должны не выводиться из строя, а уничтожаться. Металлический лом, оставшийся от цистерн, следует вывозить в определенное место и после сбора отправлять на переплавку. Отряды эти должны быть переданы в оперативное подчинение районных органов ФСБ для работы по их информации и под их контролем во избежание всевозможных злоупотреблений.
Второй шаг, который следует предпринять даже раньше, чем первый — это организация засад на вероятных путях вывоза ГСМ в другие регионы России. Незадолго до моего отъезда в Москву сотрудники ФСБ получили информацию о топливозаправщике, двигающемся по ночам в сопровождении бронетранспортера в сторону границы с Осетией. То, что бронетранспортер принадлежит не боевикам, а какому-то подразделению, бойцы и командиры, которого вступили в преступный сговор с боевиками — очевидно. Как очевидно и то, что проданный бензин обернется пулями и гранатами, которые, в конечном итоге, полетят в недальновидных охранников.
Проблемы личной безопасности
Еще одна задача, которая лежит на сотрудниках отдела ФСБ, — это охрана первых лиц района во время их поездок за его пределы.
Как правило, это выезд на еженедельное совещание глав администраций, которое Кадыров проводит в Гудермесе по понедельникам. 24 июля 2000 года такое совещание должно было быть посвящено проблеме ваххабизма, и в связи с этим на нём должны были присутствовать и все муфтии районов. Чтобы успеть, надо выехать рано утром. Как ни уговаривали сотрудники ФСБ, отвечавшие за безопасность коменданта и главы администрации, сменить транспортное средство, Ахмед Гапурович Завгаев отказался, сказав, что все обойдется. И вот мы едем, как здесь говорят, в "Гудер". Микроавтобус действительно трудно спутать. На борту надпись: «Специальный представитель Президента Российской федерации». Впереди идет автомобиль сопровождения. Машины поддерживают между собой постоянную радиосвязь. Маршрут выбран наиболее безопасный, но конечная его точка понятна тем, кто замыслил терракт. Проезжаем Аргун и на выезде, примерно в километре от города, нас останавливают военные. Впереди обнаружен фугас. Ждут саперов. Выходим из машины. Наши охранники зорко стерегут безопасность Завгаева и полковника Передеренко, бросая настороженные взгляды в близлежащие кусты, откуда может прозвучать роковой выстрел. Ведь при наличии фугаса на дороге логично предположить и существование засады. А где она, одному Богу известно.
Постепенно за нами начинают накапливаться машины глав других администраций, также спешивших на совещание. Интересно наблюдать за тем, как каждый чиновник, наделенный властью, пробует на прочность свои права, пытаясь проехать там, где остановили остальных. Но информация о заложенном фугасе отрезвляет всех. Вот подъехал мэр Грозного С.А.Мовчаев. По количеству охраны, взявшей своего шефа в кольцо, чувствуется, что этого человека жизнь научила многому, и время глупой бравады у него прошло. Наконец, принято решение объехать злополучный фугас, и вся кавалькада устремляется обратно в Аргун и далее в объезд.
Засада
Но и здесь ждет разочарование. Впереди уже идет бой. Зачистка обнаружила засаду боевиков. На «жигуленке» провезли раненного в живот. Проверять свои полномочия у «костлявой госпожи с косой» никто не хочет, и поэтому решают переждать на Гантамировской базе в Аргунском ОМОНе.
В ожидании разговариваем с ребятами, охраняющими первых лиц района. Собственно в том, что на этом участке заложен фугас, Нет ничего удивительного. Именно здесь каждый понедельник проезжают главы администраций. Не использовать знание времени, места и объекта для совершения теракта мог только ленивый. Как показывает практика, боевики этим недостатком не страдают.
Водителю, который нанес надпись на свой микроавтобус, шутя, рекомендую нарисовать и точку прицеливания для снайперов и гранатометчиков с учетом упреждения на скорость движения машины. Раз ему все равно, то хоть стреляющим будет легче целиться. Шутки эти довольно мрачные. На самом деле во избежание повторения подобных случаев нужно менять не только транспорт, на котором ездят главы администраций, а и место, и время совещаний, сообщая его сотрудникам охраны за пару часов до выезда. Для того, чтобы не подвергать жизнь своих подчиненных излишнему риску, господин Кадыров должен пойти на то, чтобы проводить совещания не только у себя в резиденции.
Спустя приблизительно час, становится ясно, что совещание сегодня сорвано и все разъезжаются по своим районам. В машине спрашиваю Ахмеда Гапуровича: «Не кажется ли вам, что фугас на дороге был установлен неслучайно? Сдается мне, что закладку сделали для террористического акта против глав администраций, а раз ехали первыми мы, то мы бы и нарвались». Но Завгаев до сих пор считает, что это — случайность. Однако когда прибываем в Знаменское, к автобусу подходит старший сотрудник ФСБ, отвечающий за его охрану. Тоном, не терпящим возражения, он говорит, что теперь надо однозначно сменить машину и задействовать комплекс мероприятий, обеспечивающий безопасность в ходе передвижения. Глава администрации района, подумав, соглашается. Коменданта же уговаривать не надо. Он, как человек военный, прекрасно понимает степень опасности, которой подвергаются в пути и они, и ребята, их охраняющие.
Вместо эпилога
Нас ждет обед, после которого машина умчит меня в Осетию, а оттуда самолет доставит меня в Москву. Немного жалко расставаться с людьми, с которыми успел сблизиться и подружиться. Неожиданно накатывает чувство какой-то ностальгии по афганской молодости, по более чистым и простым взаимоотношениям между людьми на войне.
Я уеду, но останутся ребята, соорудившие из лестничного пролета миниспортзал, где постоянно кто-то, сопя, подтягивается на перекладине или качает пресс, стараясь поддерживать физическую форму. Останутся местные жители, которым сотрудники ФСБ искренне стараются помочь наладить нормальную мирную жизнь без бандитского беспредела.
Удачи им всем!
Июль 2000 г.
<< Назад Вперёд>>
