Е. Сергеев. Механизм урегулирования межнациональных конфликтов
Но развал Союза произошел не вдруг. Ему предшествовала череда межнациональных конфликтов. Началось все в Сумгаите. Если бы здесь беспорядки были сразу и жестко подавлены, а государство показало свою силу, могу с уверенностью утверждать, что последующих конфликтов просто не могло быть. Ни Осетино-Ингушского конфликта, ни Карабахского, ни Бакинского. И даже не было бы Чеченской войны. Нужно было лишь проявить политическую волю и смелость. То, что мои слова не пустой звук, подтверждает рассказ подполковника Евгения Сергеева, который волею судьбы оказался в центре очередного межнационального конфликта, и благодаря которому конфликт не перерос в массовую резню.
Лагодехи
После Афганистана как я ни пытался замениться в Прибалтику, но все-таки попал в Закавказье. Небольшой городок Лагодехи, где стояла 12 бригада спецназа, находится на границе Грузии и Азербайджана. Природа там изумительная, люди приветливые и к военным относились довольно хорошо. Если не знать местных обычаев, то можно иногда даже пострадать от их гостеприимства. Бытовые условия, конечно, оставляли желать лучшего. Но все-таки это был Союз, а не Афган.
Однако в соседнем Азербайджане потихоньку разгорались со межнациональные страсти. Районный центр Закаталы, где веками совместно проживали азербайджанцы и армяне, вдруг начал напоминать растревоженный улей. Люди, которые еще вчера жили в мире и согласии, которые любили друг друга и заключали смешанные браки, вдруг стали непримиримыми врагами. Безусловно, все это было неспроста. Основная часть населения не поддерживала националистов. Простые азербайджанцы укрывали армянские семьи в своих домах. Причём это было довольно массовым явлением. Но часть жителей, особенно молодежь, как наиболее радикальная и подверженная влиянию часть населения, участвовала в митингах и даже погромах.
Закаталы
В Закавказье я наконец получил под свое командование отряд. Причем он был самым большим в бригаде. В один из дней меня вызвал Масолитин, который оставался за командира части: «Сергеев, берешь с собой восемьдесят человек, саперные лопатки и едешь в Закаталы. Оружие не бери. Поступаешь в распоряжение первого секретаря райкома партии». Я ответил «Есть!», собрал бойцов и выехал в Закаталы. О том, насколько серьезная обстановка в городе, я не предполагал. Прибыли на центральную площадь. А там огромная толпа. Идут ветераны с орденами на груди. Народ встревожен. В воздухе чувствуется напряжение. Подъехав, я сразу распределил людей и направил по восемь—десять человек контролировать выходы с площади. Их там, по-моему, двенадцать. Моих солдат явно недостаточно.
Наше появление отнюдь не разрядило обстановку, а скорее наоборот. Что происходит, не ясно. Подошел военный комиссар района, как-то прояснил ситуацию, и он же предложил вывести бойцов с площади. Что я и сделал. Снова сели на машины и выехали из города. Расположились на окраине. Вскоре подъехал Масолитин, а с ним остатки моего батальона и второй батальон бригады. Также доставили и выдали оружие и боеприпасы, но только офицерам. Прибыл начальник политотдела подполковник Скубак.
Лиц кавказской национальности с собой не брать!
Стоит сразу обратить внимание, что процентов восемьдесят—девяносто личного состава в лагодехской бригаде — это грузины, армяне, азербайджанцы. Русских и других некавказцев очень немного. Хотя бойцы в основном очень хорошие. И вот перед тем, как войти в Закаталы, нам доводят приказ какого-то высокого начальника: «Лиц кавказской национальности с собой не брать!». У всех глаза на лоб полезли, а кого же тогда брать? Пришлось приказ проигнорировать.
Разместили нас на небольшой турбазе. Здесь я сразу начал делить личный состав по десяткам и закреплять их за офицерами и прапорщиками. Так управлять намного легче. В группах количество людей разное, поэтому и пришлось создавать нештатные подразделения.
Командование бригады допустило одну серьезную ошибку. Оно не попыталось перехватить инициативу и взять ситуацию под контроль, хотя это можно было сделать. Наверное, стоило поговорить с местными властями и совместно выработать программу действий по восстановлению законности и порядка в городе. Однако вместо этого мы закрылись на турбазе и не показывались в городе.
Когда приходится применять оружие
Однако становилось только хуже, и вскоре ситуация достигла кульминации. Толпа, человек шестьсот, штурмом взяла наше КПП и ринулась на территорию турбазы, которую занимали мы. Услышав шум, я со своими бойцами выскочил на улицу. Разъяренная толпа стремительно надвигалась. Все решали секунды. И тут раздался выстрел. Увидев в толпе вооруженных людей, я, дав короткую предупредительную очередь над головами, открыл по ним огонь на поражение. Этого оказалось достаточно, чтобы толпа моментально разбежалась. На асфальте осталось два трупа. Вскоре появилось и наше командование. Охи, ахи. Да, что ты наделал!
А начПО мигом оказался на узле связи и дал в бригаду радио, что мы тут ведем бой. После этого, конечно, прибыл и Масолитин. Меня он хорошо знал по Афганистану. Знал, что вопреки расхожему мнению, я никакой не авантюрист, а нормальный боезой офицер. Может быть, порой решения принимаю быстрее других, так в критических ситуациях это только плюс. Он понял, что если бы не я, неизвестно, что бы было.
Трупы отдали родственникам.
Райкомовские иезуиты
Поехали к секретарю райкома договариваться, а заодно поставили у него в кабинете подслушивающую аппаратуру. Как потом ИЗ показали события, не напрасно.
Выяснилось, что незадолго до нашего прибытия на митинге выступали представитель ЦК компартии Азербайджана и секретарь райкома партии. Именно он сказал: «Мы здесь сами разберемся.
Нам никто не нужен. Ни один военный в город не войдет». И сразу после выступления в город приехали мы. Естественно, что реакция населения на это была крайне негативной.
В этот же день в Кировабаде были также массовые волнения, которые закончились гибелью нескольких десантников. Провокаторы специально направили на них автомобиль. Кавказ уже начинал бурлить. А в городе не было ни одного милиционера. Ситуация, на наш взгляд, была неуправляемой. Но это только на наш. Как потом стало ясно у тех, кто организовал эти беспорядки, она всегда была под контролем. Также выяснилось, что основным зачинщиком беспорядков в районе был председатель райисполкома.
Мы предложили руководителям города определить границы районов компактного проживания армян, для того, чтобы предотвратить погромы и грабежи. Но предложение было воспринято без энтузиазма.
Что творится в городе
Командование решило выяснить обстановку в городе. Для разведки направили меня и группу бойцов. Прошли по армянским районам. Несколько машин было перевернуто. На улице валялась какая-то старая мебель и горела. Но больше это походило на инсценировку. Приглядевшись, можно было понять, что это не мебель, а старый хлам, подлежащий выбросу на свалку.
На площади митинг. Толпа около трех тысяч человек. К этому времени я уже голос сорвал и кричать не мог. Спокойно пытаемся призвать людей к порядку: «Братья-мусульмане! Расходитесь по домам!». В это время с памятника кто-то бросил в меня камень. Слегка чиркнув по голове, он вреда не причинил. Моя реакция была моментальной. Очередь прошла над трибуной. И снова это подействовало. К тому же к этому времени прибыл второй батальон и блокировал выходы на площадь. Нам удалось договориться с организаторами митинга о том, что во избежание кровопролития все спокойно расходятся по домам. Я прибыл в здание райкома. Там уже находился начальник политотдела Скубак. Доложил, что в целом все спокойно, погромов в городе нет.
Сверху поступила команда — ввести комендантский час. Козуб, оставшийся за старшего, объявил об этом. Однако никаких реальных мер, обеспечивающих действие комендантского часа, предпринято не было. Город даже не патрулировался.
Отсутствие воли порождает погромы
Естественно, что скоро вновь поступило сообщение, что в армянских районах города погромы. Меня с бойцами срочно направили для пресечения беспорядков... пешком. Машины давать отказались наотрез. Понимая, что пешком мы не успеем, на свой страх и риск договорился с заместителем по ПДС и на трех автомобилях очень оперативно выехал в район. Погромщики не ожидали от нас такой прыти и стали разбегаться. Но несколько человек удалось задержать. Причем хочу отметить, что бойцы, сами азербайджанцы, крутили руки погромщикам. Никаких сомнений у них в правоте нашего дела не было. Когда бандиты попытались оказать сопротивление, они им еще и поддали. Одним из зачинщиков погрома, которого удалось задержать, оказался сын председателя райисполкома. Естественно, что он начал говорить, что задержаны они ни за что. Но найденные у них куски арматуры и заточки говорили сами за себя. Один даже был вооружен самодельным пистолетом. Всех пятерых передали милиции.
Больше в этот вечер никаких беспорядков не было. Но к нам поступила информация, что на завтра намечены похороны тех двоих, убитых мной. А что такое похороны? Это значит траурный митинг снова на площади, похоронная процессия на кладбище. Одним словом, снова скопление народа, а значит, не исключены провокации. Чтобы не допустить этого, нужны какие-то превентивные меры. Козуб, взявший на себя функции коменданта, и начальник политотдела Скубак поставили мне задачу: взять дополнительно и второй батальон и общими усилиями перекрыть доступ народа на площадь, чтобы предотвратить несанкционированный митинг и возможные беспорядки. Но наученный горьким опытом, я задал вопрос: «А кто поедет со мной из управления бригады?». Посовещавшись, они решили отправить начальника оперативно-разведывательного отделения штаба.
Ни один, ни второй не рискнули взять на себя труд, по организации мероприятий, направленных на пресечение массовых беспорядков, и ответственность за принятое решение. Хотя именно они должны были работать с местными партийными органами и местными органами КГБ. С их помощью можно было предотвратить массовые волнения. Нам с начальником OPO (к сожалению, фамилию его забыл) пришлось эти вопросы решать самим. Очень помог его опыт. В Афганистане он был советником командира полка и научился налаживать отношения с мусульманами.
На площади
Когда мы прибыли на площадь, там уже находилось человек двести. Очевидно, что это были наиболее негативно настроенные жители. Именно с их стороны можно было ждать провокаций.
Проезжая мимо, я услышал злобные выкрики в наш адрес. Чтобы показать, кто здесь главный, я сразу же остановил машину и приказал бойцам взять недовольных. Все было исполнено в считанные секунды. На Востоке уважают силу, поэтому никто даже и не попытался освободить их. Все сразу поняли, что рассусоливать мы не станем.
Вскоре стали появляться сотрудники милиции. Мы сразу привлекли и их. Выходы на площадь перекрыли наши бойцы. Перед ними выставили милиционеров, а за ними ходили офицеры с оружием, на случай, если милиционеров и бойцов сомнут. Всех солдат строго настрого предупредили, чтобы не брали у населения ни воду, ни продукты, которые те зачастую приносят, чтобы угостить солдат. Мы всерьез опасались, что будут попытки отравлений.
Пока я ходил и организовывал наших бойцов и азербайджанских милиционеров, ко мне подошли местные, видимо, из тех, кто пытался штурмовать наше расположение. Они узнали меня и начали провоцировать конфликт криками: «Это вот этот маленький застрелил!». Выкрикивали и какие-то угрозы в мой адрес. Я почувствовал, что теряю контроль над собой. Понял это и начальник ОРО и очень дипломатично отвел меня в сторону.
«Надо искать муллу!»
На часах уже четырнадцать, время похорон. Мы поняли, что скоро понесут гробы, а значит и народ попытается пройти через наши кордоны. Это, безусловно, может спровоцировать бойню. Чтобы добиться какого-то решения от нашего командования, поехал к ним. Но ничего вразумительного от них так и не добился. Вернулся обратно. С начальником ОРО мы поняли, что кроме нас эту ситуацию никто не разрешит. Он посидел, подумал и сказал: «Надо искать муллу». Я выделил ему для сопровождения офицеров, бойцов для охраны, и они уехали. Муллу он нашел и смог договориться с ним о том, что мы свое оцепление снимем и даже покинем город, если они берутся своими силами обеспечить порядок во время похорон. Мулла заверил его, что ни погромов, ни каких-либо других беспорядков в городе не будет.
Мы прибыли в райком и доложили обстановку нашим руководителям и местным партократам. И те, и другие были очень напуганы и попросили скрытно оставить в здании райкома мой отряд. Второй батальон демонстративно вышел из города и расположился на окраине.
Вскоре начались похороны, после которых прошла процессия горожан. Проходя мимо здания райкома, где скрытно расположились мы, толпа что-то кричала по-азербайджански.
Всему винои отсутствие воли и спланированные провокации
Наши бойцы перевели слова, обращенные к секретарю райкома партии: «Ты нас позвал, мы пришли. Теперь мы хороним своих, а тебя нет среди нас!».
Когда же мы забрали подслушивающее устройство, которое было установлено нами в самом начале, а наши солдаты перевели запись, все встало на свои места. Все массовые беспорядки и все погромы были заранее спланированы в райкоме партии.
Конечно, впоследствии мы передали запись в соответствующие инстанции, но это уже вопросы большой политики. Интересна реакция главкома южной ставки. Зайцев прилетел на следующий день, заслушал доклад о принятых мерах и удивился, почему так мало задолбили. В тот же день в Кировабаде и других районах Азербайджана прошли массовые беспорядки и снова погибли военнослужащие.
В последующем мы сами вывозили армянские семьи на своих машинах, хотя, по большому счету, это — не наша задача. Отряды вывели из города. Мой еще какое-то время стоял на окраине в боевой готовности.
То, что в самом начале конфликта мы очень жестко пресекли беспорядки, позволило избежать значительно больших смертей. Что это именно так, показали и Сумгаит, и Баку, и Кировабад, когда люди, наделенные властью, не смогли принять нужного решения и проявить политическую волю. Слабость власти провоцирует различных экстремистов на проявление силы с их стороны. Мы же сразу показали, что с нами шутить не стоит, не стоит также и преступать закон.
Охота на меня
Спустя месяца полтора я узнал от моих начальников, что азербайджанцы назначили за мою голову 50 000 рублей — сумма по тем временам не маленькая. В это время мы уже взяли наши дома под охрану. Охраняли также и детей, когда те ездили в школу. Дочь мою пытались похитить. Я и сам ходил, вооруженный пистолетом.
В это время велось следствие по беспорядкам в Азербайджане. Привлекли и меня. Как никак, а убиты люди. Мне предложили проехать в Закаталы, чтобы на месте показать, как все было. Я согласился, но надел на себя нагрудник с боеприпасами, с которым воевал еще в Афганистане, взял автомат и предупредил следователей, что в зависимости от ситуации я открываю огонь без предупреждения по своему усмотрению. В Закаталах я показал на месте, как все происходило, направление стрельбы и ответил на вопросы следователей. Слава Богу, стрелять мне не пришлось, и мы спокойно вернулись в Лагодехи. Но и здесь меня подстерегала опасность. Как-то я шел по дороге, ведущей во второй городок, и
вдруг услышал крик: «Женя!». Инстинктивно прыгнул в кювет, и «Жигули» на большой скорости проехали мимо, едва меня не задев. Вдогонку я открыл огонь и ранил водителя. Его потом передали в милицию.
В конце концов, мне предложили перевестись и самому выбрать место службы. Я выбрал Марьину Горку. Место моей дальнейшей службы держалось для всех в тайне. Но кроме перевода, наше командование обо мне и моей семье больше не проявило никакой заботы. Переезжать и отправлять вещи мне помогали грузины, жившие в Лагодехи. Достали билеты, предоставили машину и помогли отправить вещи. Они же довезли на своей машине до Тбилиси, а перед отъездом накрыли стол. Местные жители очень хорошо к нам относились. Уже в Белоруссии я узнал о трагических тбилисских событиях, где наша бригада тоже принимала участие. Откровенно говоря, военных там просто подставили политики, а в результате отношение к военнослужащим в Грузии в целом, и в Лагодехи, в частности, резко изменилось в худшую сторону.
*
С.Козлов. Эпилог
Не так давно приезжала сестра жены моего первого командира роты Якимовского Валерия Ивановича. Она до сих пор проживает в Лагодехи. С горечью она рассказывала о том, что теперь на месте 12 бригады стоит воинская часть национальной гвардии Грузии. Уровень дисциплины характеризует картина, которую ей пришлось наблюдать. По улице города идут два гвардейца. Оба пьяны до изумления. Тот, который побольше, поддерживает маленького. Автомат у маленького упал, и он тащит его за ремень по асфальту. За всем этим наблюдают два старика-грузина. Когда пара проходит мимо, один из стариков плюет им вслед и говорит: «Это разве военные? Вот раньше здесь стояла бригада. Там служили настоящие солдаты!».
<< Назад Вперёд>>
