В. Ковтун. Как награждали политрабочих
Парторг
Лавриенко перевели в Фарах, хотя он тоже не особо напрягался. А тут еще прибыло три выпускника Киевского ВОКУ. Они войну сразу стали саботировать. Пока я натаскивал одного из них, лейтенанта Плиска, вышел из себя и прямо на выходе набил ему морду. Такого я никогда себе не позволял. Но этот достал. Он делал все, чтобы группу «засветить», вплоть до того, что открывал огонь в воздух, оправдывая свой поступок случайностью.
Парторга, который ходил со мной к Пакистану, перевели в Лашкаргах, где он спился и был изгнан в пехоту. На его место прибыл другой, из кандагарского дшб. Вот его и привел ко мне замполит.
— Товарищ старший лейтенант, сводите человека на выход.
— Это что вам, танцы что ли, чтобы водить его? Или прогулка? — возмутился я.
— У меня плохая примета, когда в группу попадает парторг.
— Но надо же человеку боевого опыта набираться, — продолжал настаивать Донцов
— Да, и орденов на халяву, — парировал я.
Если бы не Женька Сергеев, я бы его нипочем не взял, но он вступился, и парторга включили в группу.
Десантировались ближе к кандагарской зоне. Отсиделись немного и спустились к мандеху. Прошли километров восемь. До гор было километра полтора. Дальше шел ровный участок и бетонка на Кандагар. Днем пересидели. До наступления темноты оставалось совсем немного, когда я периферийным зрением засек вспышку. Пока соображал, что это такое могло быть, послышался характерный шелест падающей мины, который завершился резким разрывом. Вслед за разрывом раздалась очередь. Духи, скорее всего, вычислили наше присутствие по каким-то косвенным признакам и, не желая нарываться на наши пули, решили спровоцировать нас огнем на ответные действия.
Наша позиция была очень выгодной и я по опыту знал, что на ней мы отобьемся от кого угодно. Спустившись к тому месту, где о лежал мой ранец, я натолкнулся на безумные глаза парторга.
— Володя, что же теперь будет? — заскулил он.
Испытывая давнюю нелюбовь к «капелланам», я решил поиздеваться над ним.
Сделав серьезную физиономию, я обречено сказал:
- Все, «трындец». Сейчас нас будут убивать. Как чувствовал, что это случится. Я уже и домой написал, что это, наверное, мой последний выход. Да и пацанам в отряде сказал, что иду в такую задницу, что вряд ли вернусь.
От этих слов у парторга голова совсем съехала. Он потерял связь с реальностью и готов был делать все, что угодно. Поняв это, я порекомендовал ему разобрать автомат и протереть его перед боем. Это было немедленно выполнено. Когда он отделил уже газоотводную трубку, я закричал на него: «Ты что, с ума сошел? Кто разбирает оружие на выходе?». Он безропотно собрал автомат, пробормотав только, что я же ему сам велел. Я еще немного поиздевался над ним, обучая пользоваться гранатой. Парторг был совершенно невменяем.
Стемнело, и духи все же решились пощупать наши позиции. Для этого они двинулись в нашу сторону, обстреливая подозрительные места. Я знал эти фокусы и поэтому сказал своим, на провокации не реагировать. Духи прошли мимо. Вспомнив о парторге, сидящем внизу с гранатой, я спустился к нему. Увидев меня, он застонал: «Володя! Они же совсем рядом прошли!»
— Что ты орешь? — зашипел я на него. — Ты знаешь, какая слышимость в горах, да еще ночью? Вон видишь? Духи из-за тебя возвращаются.
Парторг был на грани обморока:
— Володя, давай вызывать вертолеты! Нас же обнаружили.
— Сейчас темно, и они не сядут. Придется нам двое суток уходить от преследования, — продолжал его запугивать я.
Понятно, что выход получился абсолютно безрезультатный. У нас не было даже короткой стычки с духами, но замполит сразу после того, как мы вернулись, прибежал ко мне: «Ну, как? Я пишу на него представление?». Со слащавой улыбкой я сообщил ему, что его подопечный не оправдал доверия замполита.
Но, так, или иначе, Донцов спустя какое-то время, все равно представил его к награде.
За месяц до замены
Мой крайний бой состоялся в апреле 1987 года, когда до замены оставался всего месяц. Я только что прибыл с выхода и вместе с Сергеевым, который меня снимал, и начальником разведки Володей Ивановым парился в бане.
Уже темнело, когда в баню прибежал посыльный и сказал: «Там группу Голуба убивают!». Через несколько минут мы уже со своими бойцами сидели в вертушках.
Голуб был одним из трех командиров групп - выпускников Киевского ВОКу, которые воевать не желали. Вообще странно как эти люди попали в спецназ. С самого начала они выбрали хитрую тактику, которая заключалась в преднамеренной засветке своих групп, для того, чтобы их эвакуировали. Сначала мы понять не могли, что происходит. При общем настрое на результат, такие действия нам были непонятны. Но потом бойцы честно рассказали о том, что они творят, и отказались ходить на выход с ними.
Так случилось и в этот раз. Группа Голуба находилась в засаде всего в пятнадцати километрах от отряда. Это было примерно в том же районе, где потом погиб Онищук. Видимо, не опасаясь духов, Голуб намеренно демаскировал группу в надежде на то, что его скоро эвакуируют. Но засветиться то он засветился, а забрать его не успели.
Беда была в том, что в его группе уже были такие же, как и он, солдаты. Ситуацию он совсем не контролировал. Бойцы, оставив оружие на позициях, открыто шлялись по горе. Наблюдения никакого не было. Воспользовавшись этим, духи скрытно подошли к позициям группы и открыли огонь. Все бросив, группа побежала, оставив противнику часть своего оружия. Продолжая находиться выше духов, Голуб не смог организовать противодействие и только слезно просил помощи, завывая в радиостанцию. На подлете мы запросили координаты его группы. Он дал, но когда мы приземлились в указанной им точке, то оказались между позицией группы и моджахедов. На маленькую площадку, один за другим плюхнулись сразу два борта Ми-8. Вертушки отвалили сразу, а мы остались. Вот когда я действительно испугался. Но, поняв ситуацию, мы открыли огонь по моджахедам, которых было то не больше десятка. Почувствовав разницу, они спешно отошли.
Стали запрашивать Голуба, где еще атакуют или перемещаются духи. Он ничего вразумительного сказать не смог. Пришлось вычислять самим. Духи, правда, обозначились довольно скоро. В конце концов, мы навели артиллерию, которая стояла у нас в отряде. Небольшое удаление позволяло им работать.
Сначала наваляли духам, а потом и Голубу. Больше всего, конечно, ему досталось от Сергеева, который терпеть не мог трусов и «сачков». А тут, из-за этого подонка, нас чуть всех не положили за месяц до замены. Двинул ему и я пару раз. После этого я заявил, что на облеты летать буду, но на выходы ходить прекращаю.
<< Назад Вперёд>>
