Спецназ ГРУ-2. Война не окончена, история продолжается

Лейтенант Чингиз Гасымов, а в обиходе просто Чина, был постоянным объектом злых насмешек товарищей по службе. Как угораздило его стать офицером, остается загадкой. Отец его в то время был подпольным миллионером, и Чина мог легко наследовать его бизнес. Невысокого роста, кривоногий и пузатый, он не был первым ни в спорте, ни в боевой подготовке. Ощущая свою ущербность, он стремился исправить положение, чтобы стать равным среди равных. Пытаясь достичь этого, он прилагал огромные усилия, но, видимо, не в том направлении. В первую очередь он стремился иметь добрые отношения со всеми без исключения. Встретив кого-нибудь из нас, он не здоровался, как все, на ходу пожимая руку, а останавливал объект приветствия и, как положено на Кавказе, заглядывая в глаза, искренне интересовался делами, здоровьем, здоровьем жены и детей. Если он видел, что кто-то огорчен или просто озабочен, то подробно выспрашивал причину и предлагал свою помощь. Вообще парень он был не вредный и даже, наверное, добрый и отзывчивый, но проявлял эти свои качества непривычно для нашего круга и тем только усугублял создавшееся положение. К тому же, когда подобная манера общения повторяется изо дня в день, независимо от того, расположен ли ты к длительному обсуждению здоровья твоей тещи и есть ли у тебя для этого время, она начинает раздражать.

Как-то раз капитан Узоров, грустя по поводу вчерашней невоздержанности в питие грузинских вин и чачи, двигался влекомый единственным желанием — припасть иссохшимся ртом к живительной влаге, отливающей мутным золотом в пивной кружке. К описываемому моменту Мишка Узоров прокомандовал взводом лет восемь. Начинал он еще в Батумской мотострелковой дивизии, прозванной «мандариновой» и славящейся на весь Закавказский округ своими «шутниками». Увидев одного из старейших командиров группы в столь удрученном настроении, Чина счел своим долгом помочь хотя бы участием старшему товарищу и остановил его вопросом: «Как дела Мища?». Узоров буркнул, что все нормально, и попытался продолжить путь в прежнем направлении, уж больно сильно «горели трубы».
«Что такой грустный? Э, Мища!» — продолжил Чина свою ритуальную «песнь». Узоров еще надеялся отвязаться от назойливого азербайджанца, поэтому наскоро заверил его, что у него все хорошо и дома, и на работе. Но не тут-то было! Чина, заглядывая в глаза, начал упрекать товарища в неискренности, как будто был психотерапевтом или духовным пастырем семейства Узоровых.
Надо сказать, что несмотря ни на что, Чину «просто посылали» редко. Считалось, что послать Чину, — это все равно что обидеть юродивого. Но, узнавая «почему брат-Мищик такой грустный» и при этом не хочет говорить причину, Чина в этот раз превзошел себя в проявлении кавказской любезности. Мишка уже было собрался плюнуть на приличия и, нарушив неписаный закон, все же отправить его в известное всем место, как вдруг его осенило.

— Чина, ты можешь хранить тайну? — вдруг заговорщически спросил он.
Гасымов вмиг преобразился и весь превратился в сплошное ухо, готовое внимать.
— Ара! Конечно, могу!
— Видишь ли, — продолжал Узоров, —меня посылают в... Штаты. В Форт-Брэг, на стажировку, на полгода. Буду проходить подготовку по программе «зеленых беретов» в порядке обмена опытом.
Мишку несло хуже Остапа Бендера. Какая могла быть стажировка в Штатах, по обмену каким опытом, в восьмидесятом когда еще Брежнев не успел умереть!?
Однако Чина не вникал в такие тонкости. При мысли, что Мишка проживет в Америке шесть месяцев, у него заурчало в животе. Чина начал лихорадочно соображать, чего бы такого попросить ему привезти из США, но коварный Узоров, не дав ему придти в себя, сразил его новой информацией.

— Понимаешь, у них там программу проходят по двое. Нужен напарник, на которого можно было бы положиться. Как ты думаешь, кому предложить? Дело непростое и ответственное.
Чина был напрочь лишен критической самооценки, поэтому, не раздумывая, предложил себя. Посмотрев на него внимательно и придав своему лицу суровость ответственных партработников, Мишка спросил: «А как у тебя со спортом? Нагрузки предстоят немалые! Опозориться не имеем права». На что, подобрав живот насколько это было возможно, Чина на вдохе, а не на выдохе, как все, произнес: «Ара, ты разве не знаещь какой я спортсмен? Я чемпион училища по...», дальше его понесло не хуже самого Узорова. Чего только не наплетешь для того чтобы попасть в Штаты, которые рисовались в его воображении, как некая сказочная страна, откуда он привезет всего видимо-невидимо. Его не волновал тот факт, что «сотку» он бегал хуже всех в батальоне. О преодолении более длинных дистанций не могло быть и речи с его комплекцией. Главное было — не упустить вдруг улыбнувшуюся Фортуну.

Мишка сделал вид, что поверил и, обняв «напарника» за плечи, начал заговорщически нашептывать перечень документов, которые было необходимо собрать для оформления загранкомандировки. В длинном списке были и служебные, и комсомольские о характеристики, и фотографии для загранпаспорта, и анкеты, и многое другое. Не доверяя своей памяти, Чина сбегал на КПП, по-заимствовал у наряда ручку, листок бумаги и все тщательно записал. Помимо документов, Мишка наплел еще кучу всякой, якобы необходимой, экипировки. В конце, взяв с обалдевшего от счастья Гасымова слово о неразглашении государственной тайны, повеселевший Узоров отправился в прежнем направлении, а именно в пивную, именуемую завсегдатаями «У Роланда». Здесь, влив в себя несколько кружек нещадно разбавленного Роландом пива, Мишка поведал таким же, как и он, «страдальцам» Миндубаю и Вечтомову, как он только что разыграл придурка - Чину.

История всех позабавила, но здесь изощренный ум таких же старых «взводных», как и сам Узоров, придумал неожиданное продолжение розыгрыша. Веселая троица решила подговорить всех офицеров батальона, включая командование, принять участие в их затее и делать вид, что Чину действительно отправляют вместе с Узоровым в Америку.
Спустя некоторое время ротный писал на лейтенанта Гасымова служебную характеристику, комбат ее подписывал. В кабинете начальника штаба Чина, краснея и потея, заполнял анкету. Комсомольцы батальона выдали ему положительную характеристику для прохождения стажировки в Штатах. Офицеры, сидя в курилке, с его появлением начинали громко завидовать Узорову и Гасымову, которым так повезло. Чина ходил гордый и деловой.
Игра, которая понравилась всем, тянулась второй месяц. Чина собрал уже все возможные документы, но Узоров выдумывал все новые препятствия в виде медицинских справок, подтверждающих наличие прививок от ящура, желтой лихорадки и сибирской язвы одновременно. Чина, спустя некоторое время, добывал и такую, причем оформленную по такой форме, какую выдумывал Узоров. За деньги на Кавказе можно было достать любую справку. Каждый новый документ, представленный кандидатом в «зеленые береты», приводил в восторг участников широкомасштабной шутки, служивших в отдельном отряде спецназ. Не знали о ней только в штабе бригады. К концу второго месяца Чина, уставший ждать, когда же, наконец, его отправят в долгожданную Америку, решил спросить об этом у начальника штаба соединения. Прибыв в штаб бригады, Гасымов дождался своей очереди и решительно вошел в кабинет майора Манченко, которого панически боялся. Видимо, с перепугу забыв форму уставного обращения, Чина пролепетал что-то вроде: «Э, товарищь майор, когда меня в Америку к «зеленым беретам» стажироваться отправят?».
Реакцию начальника штаба бригады специального назначения, само существование которой считалось тайной, на это заявление в восьмидесятом году я предоставляю дорисовать читателю.

<< Назад   Вперёд>>