Д. Лютый. Взаимодействуя с пехотой
Бесперспективный участок
Наверное, всем спецназовским отрядам в Афганистане когда-то приходилось воевать совместно с пехотой. Но что-то не припомню офицера, который когда-то отзывался о таких действиях положительно. Пришлось и нам отхлебнуть из одного котелка с «царицей полей».
Летом 1985 года 66 бригада затеяла «чесать» Лагманскую зеленку. Спланировав операцию, они отдали нам самый, на их взгляд, бесперспективный участок. Памятуя о том, какой бардак творился в Кандагарской «зеленке», я додавил пехотное начальство, и мы получили все их частоты и позывные, и схему огня артиллерии. В последующем это намного нам облегчило жизнь.
Ночью мы выдвинулись, чтобы скрытно занять назначенные нам позиции. Шли через «зеленку», нарвались на пост духов, правда, все обошлось. Духи не стали связываться и отошли. К утру мы вышли к своим позициям, которые представляли собой Т-образный хребет. Осталось только его занять. Разбив людей на две группы, я приказал начать подъем с двух сторон. Шли осторожно. Примерно на середине пути я остановил людей и решил еще раз осмотреться. Это нас и спасло. Духи, сидевшие на вершине этих гор, очевидно, хотели нас подпустить поближе и расколотить «в пух и прах». Но, увидев нашу остановку, они подумали, что мы их вычислили, и открыли огонь. Я тут же связался с авиацией и обозначился дымами. Не откладывая в «долгий ящик», вызвал мою броню. Подскочил на трех БМП Жора и щедро усыпал склоны 30-мм снарядами. В конце концов, мы духов с вершин сбили, и сами заняли их позиции. После этого нас никто не беспокоил. От безделья мы не знали, куда деться. Так прошел день, за ним ночь.
Когда чужими руками загребают жар
Утром следующего дня пехота зашевелилась. Часть духов стала отходить. С моей стороны хребта по-прежнему все тихо, а на другом конце, где со своими бойцами сидел Вадим Особенко, он отметил какое-то движение, о чем немедленно доложил. Под его склоном протекала река Лагман, а вдоль нее росли камыши. На противоположном берегу находилась «зеленка», которую и «чесала» пехота. Вот, видимо, через камыш духи и решили отойти. Когда Вадим доложил, что он наблюдает группу духов и может до них достать огнем, я дал команду: «Огонь!». Вадим ударил и спустя несколько минут доложил, что несколько «душков» остались лежать. Это было отрадно. Оружие решили забрать позднее. Спустя часа полтора Вадим опять доложил, что наблюдает в том же месте группу численностью около десяти человек. Снова он отработал и снова кого-то завалил. К этому времени над нами уже висела пара Ми-24. Я их сразу же навел туда. Вертушки развернулись на «боевой». Тут слышу, Вадим докладывает, что эта группа сигналит ракетами. Я запрашиваю пехотных командоров, нет ли в данном месте их подчиненных. Мне в один голос отвечают, что нет. Я вертолетчикам даю подтверждение: «Работайте!». Они снова заходят, а с земли уже стали сигналить и дымами. Вертушки снова прошли вхолостую. Я повторно запрашиваю пехоту, чтобы они уточнили, нет ли их людей в этом квадрате. И снова мне дают «добро» на работу авиации. И вот когда уже в третий раз летчики развернулись для атаки, на связь вышел пехотный командир, который наблюдал, как Вадим забил первую группу духов. Решив загрести жар чужими руками, он с бойцами пошел собрать трофеи, чтобы потом себя наградить. Но попал под огонь группы Особенко. Кажется, у него были раненные и даже один тяжелый. Все это время он прослушивал в эфире мои запросы и молчал. Ответил только, когда понял, что в третий раз вертушки обязательно их накроют.
От безделья
После этого случая, чтобы не скучать, я решил навести артиллерию на кишлак, куда отошли духи, которых мы сбили с горы. Туда отработала машина «Град». Видимо, один из снарядов случайно попал в склад с боеприпасами, поскольку один из разрывов здорово отличался от остальных.
Страдая от безделья, решили мы поработать вокруг и, как оказалось, не напрасно. Взяли пятерых пленных. После «допроса с пристрастием» один их них «раскололся». Недалеко от нас находился кишлачок, до которого пехота так и не добралась. По данным пленного, там находился склад. Долго не раздумывая, я и еще человек двенадцать солдат и офицеров на трех БМП-2 форсировали реку Лагман. Выскочить к нужному нам кишлаку неожиданно не удалось. Во время переправы духи нас заметили и отошли. Они явно предполагали, что нас будет больше. Может быть, приняли нас за разведдозор. Пользуясь тем, что в кишлаке никого не было, мы беспрепятственно занялись поисками. Наша дерзость была вознаграждена. В мечети мы откопали ДШК, а в коровнике нашли очень солидный склад боеприпасов, где были и стволы, и РПГ, и боеприпасы. Весьма довольные собой, мы вернулись на свои позиции и вовремя.
Недолет, перелет. По своим артиллерия бьет
Духи из «зеленки» стали отходить именно на наш хребет. Примерно в километре от нас мы засекли группу духов численностью до ста человек. Я связался с батареей гаубиц Д-30 и дал координаты групповой цели. Комбат положил пристрелочный в центр, а потом, после моего подтверждения, отработал батареей. Духи заметались и броском переместились на склон хребта. Я ввел поправки, и новый залп снова обрушился на них. Они снова попытались выйти из-под огня, но я ввел новые поправки. В конце концов, духи отошли обратно в «зеленку», до конца которой пехота так и не дошла. Часть их пыталась двигаться в мою сторону, но огнем пулеметов мы эти попытки пресекли, и они стали откатываться на юг.
Я снова связался с командиром батареи. Он дал пристрелочный. Я скорректировал его и сказал, чтобы отработал пятьсот метров южнее. Не знаю уж, что у него в голове и как провернулось, но он отработал строго пятьсот метров севернее и накрыл наши позиции. Нас спасло только то, что мы хорошо зарылись в землю.
Взрывом меня отбросило, и что-то больно ударило в ногу. На время я потерял сознание, но пришел в себя, видимо, от боли. Страшно было открыть глаза и не увидеть ноги. Но, ощупав себя, я понял, что все на месте. Как я понял, камень попал мне в какой-то нерв на колене, поэтому так и болело. Скрипя зубами, я дал команду артиллеристам «Отбой!».
Постепенно операция в «зеленке» свернулась и мы отошли.
Чтобы сократить путь, прошли через место, которое «чесала» пехота. Мы были потрясены. Пустые дуканы, разграбленные дома, убитый скот, раненные жители. В течение полутора часов мы оказывали им помощь, истратив на них все наши запасы промедола, бинтов и дезинфицирующих средств.
Стоит ли удивляться, что в Афгане нас не любили?
По генеральскому приказу
Вообще, операции, которые проводила армия, отличались бестолковостью. Например, однажды, когда генерал Дубынин проводил Кунарскую операцию, он, для того чтобы воспрепятствовать обстрелу джелалабадского аэродрома, лично указал две точки на карте, где должны постоянно находиться наши засады. Одна точка была совершенно лысой горкой, не имевшей никакого тактического значения. Там изнывала от безделья 3 рота. А точка, где должен был сидеть я со своим бойцами, была... плацем афганского полка на окраине Джелалабада. Приказы высоких начальников не обсуждают, поэтому мы добросовестно проваляли дурака, пока не кончилась операция. Ежевечерне мы прибывали к афганцам в расположение и ложились спать под их охраной, а утром шли отдыхать к себе в расположение после «ратных трудов».
<< Назад Вперёд>>
