Д. Лютый. Мне было с чем сравнить (продолжение)
Переправа, переправа
В феврале 1985 года я вернулся из госпиталя. Еще в Кабуле до меня дошли слухи, что в отряде ЧП. Как потом выяснилось, начальник штаба капитан Г.Быков, по обыкновению, «махнул шашкой». Он спланировал выход отряда в район Гошты. Но для того, чтобы выйти туда, нужно было форсировать реку Кабул. Это и раньше проделывалось подразделениями отряда. Но в тот раз Быков пренебрег самыми элементарными правилами форсирования водной преграды вброд. На противоположном берегу не были выставлены даже створные знаки. Я уже не говорю о том, что брод обычно отмечают вешками, технику готовят к преодолению водной преграды, а перед началом форсирования проводят разведку брода. Понадеявшись на то, что река неглубокая и на русское «авось», Григорий начал форсирование. Кабул — река хоть и не глубокая, но довольно бурная, и, по афганским меркам, широкая. Дело осложнялось еще и тем, что все происходило в темное время суток. Как потом оказалось, афганцы незадолго до злополучного форсирования произвели слив воды с Джелалабадского водохранилища. В результате уровень воды в реке поднялся. Течение усилилось. Один из бронетранспортеров, форсировавших реку, забуксовал при выходе на берег. Идущая сзади машина остановилась, но поскольку течением ее начало сносить, водитель решил выйти на берег несколько правее первой машины. А там буквально несколько шагов в сторону от брода начинается глубокая яма. Машина поплыла, но недолго. Поскольку лючки в днище задраены не были, в корпус хлынула вода, и БТР затонул. Вслед за ним снесло еще один, и его постигла та же участь. Личный состав, находившийся на машинах, стал тонуть. Выплыть в такой ситуации, в теплой куртке и обвешанному боеприпасами, нереально. Всего утонуло одиннадцать человек. Вся война на этом прекратилась. Стали доставать технику. Шутка ли, БТР сам метра два с хвостиком в высоту, да антенна метра три. Так вот, от одной машины только кончик антенны из-под воды и торчал. Искали людей, но в этом бурном течении троих снесло куда-то дальше, и найти их тела не удалось. Во время той переправы утонул наш начальник вещевой и продовольственной службы Сергей Лемишко. У него в Союзе родился сын, которого он так и не увидел. Лемишко вошел вместе с кандагарским отрядом, а несколько позднее его перетащил к себе Портнягин. Тыловиком он стал из-за своего малого роста. В РВДКУ его не взяли. Но по духу он был настоящий боевик. Еще в Кандагаре, решив все вопросы обеспечения отряда по своей службе, он отпрашивался на войну. В Джелалабаде было то же самое. Именно так он и попал на броню в тот злополучный выход.
Чтобы отыскать тела пропавших, пришлось связаться с местными духами. Они относились к отряду с уважением и поэтому взялись помочь. Как они сказали: «Если бы вы были не спецназ, а пехота, то из вас бы отсюда никто не ушел. Вам же мы поможем».
Трудно сказать как, но они нашли тела троих пропавших и вернули. Причем даже часы на руках не были тронуты.
Смена руководства
Если мне не изменяет память, то после этих событий Портнягина и сняли с должности. Какое-то время отряд был без комбата. Но вскоре прислали из Гардезской дшбр капитана Дементьева. Такое назначение всех насторожило. Но вскоре выяснилось, что мыслит он правильно. Его желание активнее использовать вертолеты, а также делать упор на тактику налетов, совпадало с моими соображениями на этот счет. Причем он не гнушался сам возглавить отряд при совершении налета. На броне, так на броне, пешком, так пешком. Это, конечно, вдохновляло личный состав и офицеров. И вскоре усилия Дементьева увенчались успехом. Сначала дали один результат, затем второй, третий. И произошло самое главное. Изменилась психология людей, они поверили в себя и поняли, что и они что-то могут. Раньше такой веры не было.
К моему приезду из госпиталя в роте уже были все взводные: Хорошаев, Питунин, Мартьянов, Особенко. И мои усилия тоже увенчались успехом. В тот период наиболее значительный результат дала моя рота.
Источники развединформации
Одним из слагаемых нашего успеха было наличие достоверной информации, поступавшей из органов госбезопасности Афганистана. В провинции Нангархар в руководстве ХАД были отличные мужики. Возглавлял его Мазула, приемник Наджибулы, будущего Президента Афганистана. Прекрасный человек и надежный. Я был уверен, по его информации никогда не будет «подставы».
Под стать ему был начальник отдела по борьбе с бандитизмом Миагуль. По образованию, кажется, агроном, но, в силу обстоятельств, ставший контрразведчиком, и весьма неплохим. Советником начальника отдела по борьбе с бандитизмом Джелалабадского ХАД был подполковник Трушин, с которым у меня сложились прекрасные отношения.
Цорандой практически никакой информации не давал. То же относится и к нашим агентурным группам, работавшим по линии ГРУ. «Бородатые сказочники», их иначе не называли. А агентурная группа, работавшая в провинции Лагман, нас однажды очень здорово подставила. По их информации, которую, как потом выяснилось, подставили им духи, находился такой «вкусный» склад, что я даже не поверил, да и опыт тогда уже подсказывал, что не может там его быть. Попросил летчиков проверить, что там такое. Первая же пара вертушек, которая появилась там, нарвалась на ураганный огонь ПВО. После этого весь авиационный полк целый день утюжил это место. Духи подготовили очень мощную засаду я на площадке приземления. Одних ДШК там было больше десяти. Агентурщикам из Лагмана очень повезло, что нам с ними больше не довелось встретиться.
Тактика
Как я уже сказал, мы избрали тактику налетов. Получив достоверную информацию от органов ХАД о том, что в том или ином кишлаке находится бандгруппа или склад с оружием, мы выдвигались в район этого кишлака. Если действовали на броне, то она обычно высаживала нас километрах в семи от объекта и далее мы шли пешком. Броня же оставалась в том месте, где нас высадила, или укрывалась где-то неподалеку в готовности подойти и поддержать нас огнем или эвакуировать.
Мы выдвигались к кишлаку и начинали работу. Было два варианта: «по-мирному» и «по-боевому». Разница была в том, жилой это кишлак или нет. Если жилой, то приходилось рисковать и не открывать огня до тех пор, пока по нам не произведут первый выстрел. После него начиналась обычная работа.
«По-боевому» было работать проще. Этот вариант отрабатывался, когда мы знали, что кишлак нежилой, а в нем засела банда. Ворота в кишлак мы сносили зарядом тротила. Одновременно во двор через дувал летела мина ОЗМ-72 с коротким куском ОШ. Она играла роль большой гранаты, после подрыва которой во дворе, обычно, никого не было. В кишлак входили, дав очередь перед собой. Если же нужно было войти в дом, то сначала летела граната.
Если рядом с кишлаком находились какие-то высотки, позволявшие контролировать ситуацию, мы их обязательно занимали. Объект обычно брали в кольцо или его подобие. Отрабатывали также американский маневр «Молот и наковальня», когда зачищающая группа выгоняла духов на засаду, расположенную на высотке, на выходе из кишлака. Группы, которые работали в кишлаке, получали свои сектора и направления. Тройки двигались от укрытия к укрытию, от дома к дому, прикрывая друг друга огнем. Когда личного состава хватало и ситуация была сложной, действовали по принципу «очищай и закрепляй». То есть обеспечивали себе выход из кишлака, делая «дорожку». В уже проверенных домах оставались один—два солдата, которые впоследствии и обеспечивали безопасный выход группы из кишлака.
Когда нас выбрасывали на вертушках, то тактика была похожа, с той лишь разницей, что иногда мы десантировались в непосредственной близости от кишлака. Иногда даже высаживались на крыши домов. Всю эту тактику мы сначала отработали в ППД. Там старался проводить интенсивные занятия с личным составом, используя любое свободное время. Для того чтобы достичь максимальной взаимозаменяемости, я учил разведчиков и водить машину, и стрелять из нее. Это впоследствии помогало, когда очередная эпидемия выкашивала личный состав.
Кроме этого, для управления действиями своих подчиненных я частенько использовал вертолет Ми-24, превратив его на время операции в воздушный КП. Проходя над кишлаком «на бреющем», я видел всю картину боя и мог подсказывать, что следует по сделать даже отдельной тройке. Кроме того, в моем распоряжении была вся огневая мощь боевого вертолета. При необходимости я мог показать летчику пальцем, куда именно нужно отработать.
После того, как они в пикировании атаковали какой-то объект, я на выходе из «пике», находясь в салоне, долбил из пулеметов по земле, отбивая таким образом у духов охоту стрелять вслед. Использование воздушного КП очень помогало в управлении боем и давало хорошие результаты.
Трубы
Вообще, я еще раз подчеркиваю, что в основе наших действий всегда лежала достоверная информация о противнике. Нам не приходилось самим вычислять маршруты, где идут духи и потом сутками лежать в засаде в ожидании каравана, как это было в Газни, Кандагаре или Шарджое. Действия наши всегда отличались стремительностью. Однажды пришел информатор в ХАД и сообщил, что в ближайшие часы будет произведен обстрел Джелалабада и аэродрома. При этом он указал, откуда примерно будут нанесены удары. Прикинув дальность полета PC, мы почти безошибочно определили огневые позиции. Тут же вылетели туда с досмотровыми группами и обнаружили несколько десятков реактивных снарядов, выложенных на грунт, в готовности к применению. Духи, которые были на их охране, стали разбегаться. Кого-то успели завалить, кто-то ушел. Все это добро было доставлено в отряд и выложено на плацу. А в это время в батальоне работала комиссия, которая, как всегда, искала недостатки. Один из высоких начальников принял РСы за трубы, которые почему-то валяются на плацу, и стал их пинать ногами. После моего разъяснения о том, что это за трубы, полковник отскочил от них в сторону, а спустя полчаса высокая комиссия улетела в Кабул.
На новой должности
После того как асадабадский отряд «отметился» в Мараварском ущелье, на смену Терентьеву был направлен Быков, а я неожиданно для себя стал начальником штаба отряда. Вот тут я всерьез загрустил. С войны я по-прежнему не вылезал, но и за штаб с меня спрашивали. А там к моему приходу было все запущено и нужно было разгребать эти Авгиевы конюшни. Кроме того, в адрес части приходила прорва совершенно бестолковых бумаг, на которые нужно было реагировать. Плюс начальник штаба отвечает за организацию и ведение разведки. Одним словом, спал часа по два, по три.
Спустя несколько месяцев Дементьев ушел на повышение заместителем командира бригады. Комбатом стал Роман Абзалимов, бывший замкомбата. Я выпросил себе его должность. После этого вся война была моя, а за бумажки меня никто не трогал.
От судьбы не уйдешь
На должность ротного, в мою роту никак не мог приехать из Бараков Лешка Турков. Наверное, сама судьба была против его приезда. Сначала выписка о назначении на должность никак не могла придти в часть. Когда она пришла, Лешка собрался лететь на вертушке. Но она при наборе высоты вдруг завалилась и при падении зацепила стоявшую на площадке БМ-21 «Град». Та начала работать «в белый свет». Лешка со сломанной рукой вытаскивал пассажиров из вертолета, а потом был направлен в госпиталь.
Узнав об этом, я укатил в отпуск, который, «пользуясь служебным положением», постоянно откладывал. Когда я вернулся, Лешка уже погиб, а роту принял Олег Мартьянов.
<< Назад Вперёд>>
