Ян Кушкис. Суровый урок
Не нарушайте традиций
К весне 1985 года, когда развертывание частей спецназа в Афганистане в основном было завершено, нашу роту перенацелили на ведение боевых действий преимущественно в провинции Кабул.
К этому времени и в самом коллективе роты произошли существенные перемены. Некоторые офицеры роты убыли в Союз по замене, кого-то отправили во вновь развернутые отряды «для усиления». На их место пришли офицеры, не имевшие боевого опыта, 3 да и вообще сколько-нибудь серьезного опыта службы в спецназе...
Пришли новые люди, однако при этом были нарушены традиции роты, до сих пор способствовавшие укреплению ее боеспособности. Одна из них — «стажировка» вновь прибывших командиров групп, которая проводилась под руководством имеющих боевой опыт офицеров. Это делалось для того, чтобы дать возможность новичку понять, что к чему, и таким образом предотвратить совершение серьезных ошибок. Обычно она заключалась в предоставлении возможности участвовать в паре выходов в качестве «второго номера», то есть помощника командира.
Этому способствовала и сама штатная структура роты, состоящей из групп, по двенадцать человек в каждой. А так как для выполнения рейдовых задач двенадцать человек мало, то часто приходилось создавать сводные группы, в результате чего происходило перераспределение ролей командиров штатных групп, из которых состояли такие формирования...
Нездоровая ситуация усугублялась еще и тем, что боевые задачи к тому времени стали ставиться все чаще по принципу: «Пойди туда, не знаю куда. Принеси то, не знаю что». Этот принцип упора на количество, а не на результативность боевых выходов, очевидно, был связан с желанием управления разведки 40-й Армии таким образом обозначить активную деятельность...
Результаты такого стечения обстоятельств не замедлили сказаться...
Странная рекогносцировка
Этот случай произошел в конце мая 1985 года. Недавно прибывший в роту старший лейтенант А.П. во главе группы, если мне не изменяет память, из пяти человек, выехал на рекогносцировку местности... Почему эту поездку назвали рекогносцировкой, и куда они направлялись среди бела дня на УАЗике я не знал. В тот момент меня уже считали офицером другой части. Мысленно смирившись со своим положением, я сидел «на чемоданах» в ожидании возможности вылететь на Джелалабад, а оттуда в пункт назначения - Асадабад.
Мои размышления о «славном» Асадабаде неожиданно прервал дежурный по роте, сообщив, что меня вызывает к телефону полковник Артеменко. Он был в то время офицером, курирующим нашу роту от разведуправления армии.
Взяв трубку, я услышал: «Ян, выручай! Ваши попали в засаду, послать на помощь некого!».
На мой вопрос об их местонахождении он смог ответить весьма приблизительно: «Где-то в зеленке, недалеко от гардезской дороги. Им удалось связаться с постом парашютно-десантного полка, а тем с нами...».
Из-за неподходящего момента для выражений, я не стал высказывать свое мнение по поводу подобных «рекогносцировок», в результате которых впопыхах, без должного обеспечения, средь бела дня надо лезть в «зеленку»...
А вопросов по поводу этой вылазки можно было задать массу. Почему на УАЗике? Ведь в роте для подобных целей был японский «Датсун», подаренный еще Бабраком Кармалем... Почему не было назначено дежурное подразделение?!..
С такими бойцами - в любое пекло
Но рассуждать не было времени. Построил оставшийся состав роты (одна из групп в тот день была в горах), объяснил ситуацию, предложил добровольцам сделать шаг вперед. Отказников не было, вышли все, даже те, кто залечивал травмы, полученные на предыдущем выходе. До этого мне как-то не представлялась возможность уличить себя в сентиментальности, но в тот момент комок подступил к горлу — с такими бойцами хоть в преисподнюю! Такие ли будут со мной в Асадабаде?
В тот день в группе боевого обеспечения (так называлась бронегруппа кабульской роты) на ходу было три БМ. Поэтому я набрал из добровольцев десант из расчета на три машины, поставил задачу, дал пару минут на сборы... Остающиеся «скинулись в общак» и собрали меня самого: кто «Калашников» со своего плеча, кто пару гранат...
В тот момент, когда БМП выезжали через ворота части, как нельзя кстати, навстречу нам бежал Михайлов - водитель УАЗика. Посадил его рядом на броню и по дороге узнал от него подробности случившегося.
По его словам, «во время следования по гардезской дороге, примерно в восемнадцати километрах за чертой города, УАЗик был обстрелян из «зеленки», повреждены колеса, в результате чего машина перевернулась и слетела с дороги в канаву. Находящиеся в машине, во главе с командиром, чтобы избежать обстрела со стороны духов, перебрались через дорогу и укрылись в ближайшем дувале, предварительно выгнав оттуда хозяев. Нападавшие продолжили обстрел дувала из стрелкового оружия и гранатометов, постепенно приближаясь. Очевидно, во время перебежки через дорогу пуля попала в радиостанцию, которая теперь еле работала. В какой-то момент радисту Федорову удалось «продавить потычку» и выйти на связь с постом десантников, расположенным на окраине Кабула.
Во время перестрелки, недалеко от дувала, на дороге находились грузовик и микроавтобус. Михайлов, с согласия командира группы, пробрался по проходящему мимо дома арыку и придорожной канаве к автобусу, сел за руль, завел и, пользуясь тем, что нападавшие не сразу разобрались — кто сидит за рулем, сумел проскочить обстреливаемый участок дороги. Так он добрался до расположения роты.
Пули звякают о броню...
При подходе к изгибу дороги, за которым в полутора километрах находилось место моджахедовской засады, стали отчетливо слышны звуки одиночных выстрелов.
Для того, чтобы оценить, где мне предстоит действовать, я решил подойти как можно ближе к месту, где дорога огибала гору справа и входила в «зеленую зону». Как только головная машина приблизилась к проходу между горой и небольшой сопкой, воздух зашевелился, несколько пуль ударилось о броню. Стрельба велась явно с дальней дистанции и пока только с левой стороны дороги. Пришлось остановиться.
Я приказал группам спешиться, механикам сесть по-боевому, наводчикам и операторам приготовиться к бою. Решил по дороге о подойти под прикрытием правого борта головной машины как можно ближе к дувалу. Десантной группе с замыкающей машины
поставил задачу, — наблюдать за входом в зеленку и, в случае необходимости, обеспечить наш отход; второй группе - следовать на удалении зрительной связи за мной и при повышении интенсивности огня со стороны духов мочить из всех стволов, чтобы те головы поднять не могли...
Так как у меня отсутствовали средства связи, позволявшие управлять действиями механика-водителя находясь за пределами машины, бойцы предложили оставить открытой дверь левого десантного отделения (в данном случае дверь прикрывала от противника) на первой и второй машинах. Это давало возможность, при необходимости, подать команду голосом.
Так мы и двигались под редкое позвякивание пуль. Когда уже прошли примерно половину пути, я уж, было, подумал, что духи отказались от намерения продолжать бой, как вдруг грянул выстрел гранатомета, а за ним второй. Первая граната прошла над второй машиной, вторая взорвалась слева от головной машины. По возвращении, проезжая через КПП роты, с нее отвалился левый передний каток. (Похоже, что боевые машины, как и сами спецназовцы, расслабляются только за чертой, отделяющей их от мира опасности.)
Идем к дувалу
Я дал команду первой и второй машине отойти и методически обстреливать участок, на котором располагались моджахеды, чтобы с головной группой, укрывшейся в канаве с правой стороны дороги, получить возможность продвинуться дальше.
До дувала было уже недалеко, и Михайлов довольно быстро и безопасно провел нас к находившейся там группе. Среди ее бойцов, слава Богу, серьезно раненных не было. Но зато выяснилось, что в группе не хватает прапорщика Самсонова.
На мой вопрос о его местонахождении старший лейтенант А.П. вменяемого ответа дать не смог. Похоже, что он сам был оглушен взрывом гранаты. Боец Хисматуллаев из группы А.П. показал на заросшее кустарником место на противоположной стороне дороги, где, по его мнению, во время отхода группы погиб и остался лежать Самсонов.
В это время одна из групп моджахедов с левого фланга стала переходить через дорогу и вести стрельбу вдоль нее в нашем направлении, поэтому пришлось быстро забирать своих и выводить их под прикрытием огня орудия головной машины. Под ее же 3 прикрытием я перешел с двумя бойцами из головной группы на другую сторону дороги, туда, где по мнению Хисматуллаева находился Самсонов. Боец указал правильное место, но в отношении диагноза ошибся. Дима Самсонов, хотя и был весь в крови, еще дышал... Он был ранен в голову.
Итог
Насколько серьезным было ранение, я понял только по возвращении в роту, когда обнаружил на своем нагруднике вместе со следами крови присохшие сгустки сероватого цвета, оставшиеся от соприкосновения с его головой во время переноски тела к машине. В госпитале, придя в сознание, он умер...
Если не считать этой потери и легкораненных, то вывод личного состава группы, попавшей в засаду, в целом закончился благополучно.
Командование роты и управление разведки армии получили суровый урок, который судя по дальнейшим, в основном положительным, результатам боевой деятельности кабульской роты, пошел им на пользу.
Накрывшись тазом...
Несмотря на всю драматичность вышеописанного события, не могу не упомянуть об одном трагикомическом моменте, имевшем место в конце этой операции. Дело в том, что во время отхода с места боя мы обнаружили в придорожной канаве двух перепуганных афганских женщин. Оказывается, все то время, пока шла война, они сидели там, накрывшись большим металлическим тазом. При ближайшем обследовании таз оказался иссеченным мелкими осколками, как решето. В то же время женщины, на удивление нам, отделались только царапинами!..
<< Назад Вперёд>>
