С. Козлов. Врач из армейского спецназа
О них вспоминают в последний момент
Сейчас я хочу рассказать о тех, кого в повседневной жизни спецназовцы часто забывают. Особенность психологии здорового человека такова, что он не вспоминает о врачах до той поры, пока не заболеет. Но на войне, где воздух пронизывают пули, сделанные отнюдь не из пластилина, медицинская подготовка выходит в разряд основных предметов, а врачи пользуются особым уважением. До сих пор, собираясь иногда для празднования дня нашего отряда, мы частенько вспоминаем врача от Бога, хирурга кандагарского госпиталя по имени Аскер. Именно ему обязан жизнью наш боевой друг Василий Шараевский. Когда его вертолетчики привезли в Кандагар со «сквозняком в голове» медики, «видавшие виды», сказали: «Не жилец». Нужно обладать большим мужеством врача, чтобы начать оперировать такого раненого. Ведь если он умрет у тебя «под ножом», никому потом не расскажешь, что ты до последнего пытался спасти человека. Но Аскер это мужество имел. Я не знаю, сколько человек он вытащил из могилы. Знаю только, что наш друг «Васька Шарик» совсем не одинок. Когда его привезли в «Бурденко», со всего госпиталя сбежались хирурги посмотреть на живучего спецназовца и на дело «золотых рук» Аскера.
Нередко врачи на войне жертвовали своей жизнью для спасения жизни и здоровья раненного бойца. Пример тому — рассказ Евгения Сергеева о том, как погиб их врач батальона, до конца исполнивший клятву Гиппократа. Да, эти люди обладали мужеством. Но мужество это несколько иного свойства. Да, эти люди были высокими профессионалами, но профессионалами в своей области.
Я же расскажу о человеке, военном враче, которого ветераны спецназа давно и заслуженно почитают за своего, не выдавая при этом никаких авансов, не делая при этом никаких скидок на профессию врача. В любом спецназовском застолье он — просто равный среди равных, такой же «боец», как и все.
Путь к признанию
Фидаров Эльбрус Зелимханович — полковник медицинской службы, осетин по национальности, медик по образованию и профессии, спецназовец по своему духу. Закончив Северо-Осетинский медицинский институт, молодой специалист Фидаров попал по распределению в Вооруженные Силы. Он в их рядах и поныне, являясь сейчас главным хирургом 52-го диагностического центра МО РФ.
А в далеком октябре 1985 года он был направлен для прохождения дальнейшей службы в ТуркВО. Округ этот в ту пору был воюющий, и каждый понимал, что Афганистан для него — дело недалекой перспективы. В 1986 году Эльбрус прибыл в 664 ооСпН, дислоцированный в г. Лашкаргах, на должность медицинского специалиста. К этому времени в отряде обновился состав офицеров. Пришли новые перспективные ребята, такие, как Леша Панин, Андрей Перемитин, Сергей Бреславский и другие. Отряд уже вовсю практиковал тактику дальнего патрулирования, совершая рейды на штатной и трофейной колесной технике к южной границе Афганистана. Как и положено, в состав отряда входил и военный врач, готовый оказать первую помощь раненым.
Так прошел почти год. За свою деятельность Эльбрус уже был награжден орденом «Красной звезды». От боевых выходов он никогда не отлынивал, тяготы полевой жизни переносил, не жалуясь, дело свое знал, за что пользовался уважением у боевых офицеров. И солдаты, и офицеры, собираясь на войну, удовлетворенно улыбались, когда узнавали, что с отрядом нынче выходит Эльбрус Фидаров. Значит, доверяли ему, верили, что если случится, вытащит он их, не даст «склеить ласты». Но доктор, он, как ни крути, доктор. Медицинское обеспечение, оно и есть обеспечение. Главные задачи, все же, решали солдаты и офицеры спецназа. Им и лавры, и основной почет и уважение. Все изменил случай.
На южной границе
Отряд, которым командовал Сергей Бреславский, имел задачу вести поисково-засадные действия в районе перевала Мазари, что на южной границе с Пакистаном. Именно через этот перевал и проходила основная масса караванов в этом районе. Понятное дело, духи его охраняли как зеницу ока. Но место было очень перспективное, и на выход возлагались большие надежды. Отряд шел на «Уралах». Поскольку удаление от пункта постоянной дислокации до района предстоящих действий было немаленьким, для пополнения запасов топлива тащили с собой топливозаправщик.
Выйдя в район предстоящих действий, командир решил пойти на хитрость. Поскольку пыль от их колонны была видна за версту, Бреславский разделил силы отряда. Одну группу с «Уралом», на котором был установлен трофейный ДШК, он отправил для демонстрации. Она должна была проследовать мимо перевала и уйти в направлении колодца Набичах, где и оставаться до особых распоряжений, стараясь привлечь к себе внимание разведки моджахедов. Основные же силы командир укрыл в барханах, намереваясь с наступлением темноты организовать засаду на дороге, идущей от перевала Мазари в направлении переправы через реку Гельменд. Группой отвлечения командовал старший лейтенант Гончаров. Чем руководствовался Бреславский, когда в состав его группы включил единственного врача, трудно сказать. Тем не менее, возражения Фидарова по поводу того, что врач должен быть там, где решаются наиболее сложные задачи, Сергей отклонил. Видимо, он решил создать свою тыловую базу у колодца Набичах, поскольку туда же он отправил и топливозаправщик.
«Урал» с ДШК и бойцами в кузове и «наливник» с доктором в замыкании двинулись в путь, который проходил сначала вдоль горной гряды, по которой пролегала южная граница Афганистана.
С Эльбрусом на бензовозе ехали еще пятеро разведчиков, которые разместились между кабиной и баком и на сидении в кабине. Надо сразу сказать, что вход в ущелье перевала Мазари прикрывает гора Забра. Из-за нее ущелье с дороги не просматривается. Когда колонна приблизилась к перевалу, впереди идущий «Урал» внезапно увеличил скорость. На запрос Эльбруса командир по paдио дал команду «Делай как я!» и рванул к ущелью. Двигаясь за командиром, Эльбрус увидел, как в глубь ущелья уходили одна за другой две «Тойоты». Внезапно впереди идущий «Урал» остановился, а затем стал разворачиваться. По корпусу кабины щелкнула пуля, а вскоре разлетелось вдребезги лобовое стекло. Видимо, били снайперы с дальней дистанции. Колонна отошла назад. Когда Эльбрус попытался объяснить Гончарову, что командир роты им поставил совсем иные задачи, тот лишь тупо повторил «Делай как я» и напомнил при этом, что здесь командует он. После короткой 1-ц перепалки Гончаров настоял на своем, мотивируя тем, что раз уже ввязались в бой, надо доводить дело до конца. Фидарову и его бойцам, которые сидели на бензовозе, он приказал обойти гору слева, сам он собирался сделать то же справа.
Век живи - век учись
Тактический смысл этих действий остается загадкой. Хорошо, что Эльбрус, общаясь со своими спецназовскими друзьями, внимательно слушал их рассказы о боевых выходах, споры о верности или ошибочности тех или иных действий и усвоил основные правила этой войны. Одно из них гласило: «Побеждает тот, кто выше». Поэтому, пройдя метров 50 в указанном направлении, он дал своим бойцам команду подняться на гору. И, как оказалось, вовремя. Не успели они подняться на плоскую вершину Забры, как с другого края показались духи, которые, видимо, тоже знали секрет победы. Но преимущество было уже за спецназовцами, которыми, в этот раз, командовал... доктор. Завязался неравный бой. Духов было в 4—5 раз больше разведчиков. Однако те на полную катушку использовали свое преимущество в высоте и не давали духам выйти на вершину. Духам могло сильно не поздоровиться, если бы действия всей группы были согласованными. Однако, командуя боем, Эльбрус с удивлением увидел, как Гончаров со своими разведчиками развернулся в цепь и прочесывает ущелье. Это было более чем странно, когда половина его группы вела неравный бой. Духи с остервенением пытались овладеть высотой и неустанно атаковали уже со всех сторон. На их стороне были и опыт, и знание местности, и численное преимущество, но сделать они ничего не могли. Видимо, это добавляло им злости. Тем временем Гончаров со своими людьми вернулся из ущелья, отогнал «Урал» с ДШК метров на 800 от Забры и открыл огонь, пытаясь поддержать своих. Но на таком расстоянии трудно невооруженным глазом разглядеть, где кто. Поэтому кроме опасений, что можно сложить голову от рук своего же командира, его огонь разведчикам ничего не принес.
Время шло. А бой все не затихал. Патронов становилось все меньше, а помощи ждать было неоткуда. В такой ситуации и боевому офицеру не до смеха, казалось бы, что тут говорить о медике. Но спецназовский дух, который впитал Эльбрус за год службы в отряде, помог ему сохранять хладнокровие. Глядя на командира, и бойцы ни разу не дрогнули. По секрету Эльбрус рассказал, что одну гранату он припас для себя. «Спецназовцы в плен не сдаются!» — это второе правило, которое он четко помнил и не собирался нарушать. «Если бы пришлось, подорвал бы и себя, и ребят, и духов», — говорит он. Уже почти стемнело, когда от «Урала» в воздух поднялись ракеты, сигнализирующие основным силам, что группа ведет неравный бой и требуется помощь.
Снова к своим обязанностям
Видимо, поняв, что день сегодня не их, духи стали отходить. Бой стал потихоньку затихать и, в конце концов, сошел на нет. Эльбрус организовал круговую оборону. Так дождались рассвета, когда подошли основные силы роты. Группа под командованием доктора смогла спуститься к подножью. У них потерь, несмотря на тяжелый бой, не было. Этого нельзя было сказать о тех разведчиках, которые были с Гончаровым. Был ранен в руку сержант Ивах, заместитель командира группы. При ранении он выронил автомат, который теперь роте предстояло найти. Но в поисках Фидаров уже не участвовал. Он, как врач, улетел с раненым Ивахом для передачи его в госпиталь. Он не видел, сколько накрошили они духов. Об этом ему позже рассказали товарищи. Автомат нашли, и рота вернулась в отряд. Сразу по прибытии, Бреславский представил Фидарова ко второму ордену «Красной звезды», который, забегая вперед, скажу сразу, он не получил. Затерялся он где-то в бумажной переписке армейских канцелярий.
Спустя некоторое время Панин и его друзья перевелись в Кандагар в 173 отряд. Вскоре туда же прибыл и Эльбрус на должность начальника медицинского пункта. И вот в один из дней, сразу после обеда, вызвал его командир отряда майор Горатенков. В отряде, который действовал на броне, раненый. Задача доктора — лететь на вертушках и эвакуировать его. На вопрос, кто полетит с ним, комбат спросил: «Две «восьмерки», две «двадцатьчетверки», да еще фронтовая авиация тебя в случае надобности прикроет. Тебе что, этого мало?». Спорить в таких случаях бесполезно. Фидаров ответил «Есть!» и убыл на аэродром, захватив с собой фельдшера. Вертушки с Эльбрусом поднялись в воздух, а фельдшер остался и ждать прибытия своего начальника с раненым.
Сели у брони без каких-либо приключений. Боец получил ранение в результате неосторожного обращения с оружием. Перевязали, погрузили его в вертушку, взлетели и легли на обратный курс.
Результат, который дал начмед
Раненый в салоне, Эльбрус в кабине с летчиками. Не успели отлететь на два—три километра, как обнаружили четырех духов на двух мотоциклах, которые внезапно выскочили из «мандеха» прямо по курсу ведущего вертолета. Доктору и командиру вертолета хватило одного взгляда друг на друга, чтобы понять, что они будут делать дальше. Эльбрус молча встал и перешел в салон. Летчик прошел так, чтобы он мог работать в дверь. Гулко заработал АКМ Эльбруса, к которому он, ради выпендрежа приспособил круглый магазин от РПК. Мотоциклист, которого доктор снял из своего автомата, завалился на бок. Второй мотоцикл духи бросили сами и отошли в «мандех», откуда открыли огонь. Досмотровая группа в составе начальника медицинского пункта отряда спешилась и вступила в бой. Несмотря на то, что на земле Эльбрус атаковал в одиночку трех духов, во взаимодействии с вертолетами огневой
поддержки противник был уничтожен. Доктор захватил документы, оружие и трофейные мотоциклы, которые совместными усилиями погрузили в вертолеты. На аэродроме одну «Ямаху» Эльбрус оставил летчикам, а на второй в отряд отправился фельдшер, который уже начал переживать за своего шефа. Летчики по радио передали на аэродром, что ведут бой. Эльбрус отвез раненого в госпиталь, сдал его и на машине вернулся в отряд.
Во время послеобеденного построения офицеров, когда комбат ставил очередные задачи, Эльбрус, как и положено, доложил о выполнении приказания и о том, что при возвращении на аэродром было уничтожено четыре мятежника, захвачены трофеи, в том числе два мотоцикла «Ямаха». Комбат обалдело посмотрел на Фидарова и попросил повторить доклад. Когда же до него дошло, что случилось, он вызвал замполита и отправил его на аэродром, чтобы тот выяснил подробности боевого эпизода.
После этого на карте, где фиксировались все результаты с указанием номера группы отряда, появилась отметка о результате, который дал медпункт. Эльбрус ходил гордый, и было от чего. Думаю, он — единственный доктор, который и лечил, и командовал в бою, и давал результаты, как заправский спецназовец.
«По сравнению с Чечней, Афган - веселая прогулка»
После Афганистана Эльбрус попал в клиническую ординатуру. Уже учась в Москве, довелось ему вылететь в Армению для оказания помощи жертвам спитакского землетрясения. Участвовал в событиях в Приднестровье и Абхазии. Окончив ординатуру, попал в Центральный авиационный госпиталь, где за пять лет прошел путь от младшего научного сотрудника до начальника отделения неотложной хирургии. Пришлось ему побывать и на родине во время осетино-ингушского конфликта. Принимал участие в развертывании полевого госпиталя на авиабазе в Моздоке.
В 1995 году, когда началась Первая чеченская кампания, работал начальником хирургического отделения ханкалинского госпиталя. Вспоминая об этом, он говорит: «Честно скажу, что по сравнению с Чечней афганская война показалась мне веселой прогулкой». Причиной тому, главным образом, то, как все здесь было организовано. Или не было организовано. То количество раненых, которое прошло через руки Эльбруса, сопоставимо с количеством раненых большой войны. Пять с половиной тысяч раненых прошло через ханкалинский госпиталь, четыре с половиной тысячи из них прооперировала бригада Эльбруса. Самое жуткое было то, что ни конца, ни края этому потоку не было видно.
Кровавый конвейер
По любым медицинским нормам, если в госпиталь одновременно попадает 30—40 человек, этот госпиталь парализуется. Здесь же в течение дня поступало до 100 человек постоянно, а в отдельные дни могло одновременно поступить от 150 до 300 человек. Пиком поступления раненых можно считать август 1996 года. Когда была снята блокада группировки внутренних войск в Грозном, в госпиталь поступило одновременно около 400 раненых. Привозили раненых и убитых вперемежку. Нужно было выявить живых, а потом отсортировать, кого из них в реанимацию, а кого в операционную. Начиная с 6 августа и до середины сентября, хирурги из бригады Эльбруса, если спали, то не более 1—2 часов в сутки. Бывали периоды, когда не спали вообще по 2—3 дня. Поддерживали тонус «курятиной» и крепким кофе. Раненые поступали обычно с наступлением темноты. Всю ночь шли операции, днем раненых сортировали, кого отправлять на эвакуацию, а к вечеру все начиналось сначала.
Сейчас многие говорят, что Первую Чечню мы проиграли. Может быть, это и так, но всегда и везде Эльбрус Зелимханович не перестает повторять: «Может, кто и проиграл в первую Чечню, но медицина Первую чеченскую кампанию выиграла!». Наверное, военные медики, это единственные военные, кто не растратил и не «похерил» опыт афганской войны. С началом чеченской мясорубки врачи работали, как отлаженный механизм, и сделали все, чтобы минимизировать потери российской армии. Конечно, если бы на Ханкале емкость госпиталя была не двести, а четыреста коек, было бы намного проще, но и в сложившихся условиях врачи и, особенно, хирурги этого госпиталя со своей задачей справились. В этом им, конечно, помогали и военно-медицинское управление Северо-Кавказского военного округа, и Главное военно-медицинское управление. Все работали на этот госпиталь и снабжали его всем необходимым. Отказа не было ни в медикаментах, ни в инструментарии. Во всем чувствовался афганский опыт.
Эпилог
После Чечни Эльбрус защитил диссертацию по теме «Специализированная медицинская помощь раненным и пострадавшим в локальных конфликтах». Работает в Москве. В его кабинете периодически появляются его старые друзья и сослуживцы. И тогда оживают фотографии на стенах небольшого кабинета, где афганский ветер треплет волосы совсем молодого спецназовского врача, одетого в горную штормовку с китайским нагрудником на груди и автоматом с круглым магазином за плечами.
<< Назад Вперёд>>
