С. Козлов. Нерв армии
Те, без кого спецназ не работает
Память о тех или иных событиях, с которыми связаны действия спецназа, объединяет многих людей, участвовавших в них. Память заставляет встречаться ветеранов. В память о погибших, произносят третий тост. Генералы любят говорить тост за рядового разведчика, но очень редко в застолье вспоминают о тех, без кого выполнение боевой задачи в тылу противника просто невозможно. Группа может выполнить все, что ей приказано и даже более того, но если об этом не узнает командование, то и результатам специальных мероприятий и добытым уникальным разведданным грош цена.
В училище полковник Митрофанов нас учил, что группа способна выполнять задачу до тех пор, пока живы командир и радист. Именно радист обеспечивает оперативное прохождение развед- информации от командира группы до его руководителей в Центре.
Когда надо качать связь?
Впервые я прочувствовал, что такое «нет связи», на своих первых учениях, когда мы с радистом по нескольку часов пытались связаться с Центром. Работали на окружной узел связи. Я со старанием молодого лейтенанта добивался, чтобы мы выходили на все обязательные сеансы, потому, что «так положено». Мой же радист, который уже заканчивал служить, мудро сообщал, что во время завтрака связи не будет — «центровики» ушли есть. Потом у них построение, а вот после развода можно попробовать, но вероятнее всего связь появится примерно в половине одиннадцатого. И все случалось именно так, как он говорил. Это было выше моего понимания. А как же дежурная смена?
Этот вопрос повисал в воздухе. В бригаде «центровики» непосредственно общались с радистами, которые ходили с группами, но и они, бывало, спали по ночам, когда, сидя в какой-нибудь канаве, их собрат безуспешно пытался «прокачать радио».
Четко поняв зависимость от радиста еще на первых учениях, за которые моя группа (одна из четырех в бригаде) получила отличную оценку, эту зависимость я совершенно по-особому воспринял на войне.
Как зависит от радиста командир
В первый же наш выход с Лехой Рожковым в пустыню Регистан произошел казус. Виноваты в нем заместитель командира группы и радист, которые были приданы РГСпН №311 из кабульской роты. В группе кончилась вода, и прапорщик (заместитель командира группы) приказал радисту передавать в центр условный сигнал о том, что группа ведет бой и есть раненые. Требуется эвакуация. В батальоне все «встали на уши». Информация докатилась даже до заместителя Министра обороны СССР маршала Соколова. Потом несчастного Леху драли долго и качественно, хотя он никакого распоряжения радисту не давал.
Первый мой караван мне пришлось беспрепятственно пропустить лишь потому, что радиостанция Р-143 вышла из строя. А для дублирующей P-159 радист поленился взять АБВ (антенну бегущей волны), которая позволяла дотянуться до узла связи батальона. Я же поленился проверить содержимое его рюкзака перед выходом. Слава Богу, удалось восстановить связь через группу старшего лейтенанта Корнева. Но и его радисты безуспешно связывались с узлом связи отряда. Лишь в пять утра, когда оперативный дежурный пошел «отлить» и зашел к дежурным радистам, он разбудил их «незлым тихим словом». Только тогда у Корнева, а значит и у меня, появилась связь. Правда, к этому времени мы и сами «разобрались» с духами. Когда мы пришли в отряд, мои разведчики лаконично, но весьма доходчиво объяснили радистам на УС, что спать во время дежурства нехорошо. После этого со связью проблем не было. Но случались и казусы.
Радист от Бога
С моей группой очень часто ходил радистом Азим Маматханов. Это был не радист, а чистое золото. Он был прирожденным бойцом, радистом группы специального назначения. Кроме своей специальности, которую он знал в совершенстве, он был прекрасно подготовлен физически, и голова у него работала, как у настоящего спецназовца. Мало того, он всячески стремился участвовать в бою, хотя это совсем не его дело. Радиста всегда берегут. Поэтому приходилось даже кричать на него, чтобы он не высовывался. Смелости он был редкой. Рассказывали, что когда он был еще «молодым», группу, в которой радистами был он и еще один опытный радист, окружили духи. Огонь был очень плотным. Гранатой РПГ снесло мачту симметричного диполя, а с земли «продавить связь» никак не удавалось. Тогда Азим встал под обстрелом и держал обломок мачты до тех пор, пока связь с отрядом не была восстановлена, и радист не передал нужную информацию.
С ошибкой в десантировании
Никогда не забуду случай, когда все мы, буквально всем, стали обязаны Азиму. Было это на дороге, что идет от Кандагарской «зеленки» на север. Все началось с того, что мой старый «друг», командир звена капитан Профит, десантировал нас с ошибкой километров в двадцать. Офицер, ответственный за десантирование, несмотря на мои возражения, дал команду покинуть борт. Матеря всех на свете, я дал команду бойцам, и вскоре мы остались лежать в каком-то мандехе.
Уточнив место своего стояния, я еще раз матюгнул и Профита, и ротного, давшего команду. Но делать было нечего. Нужно было выполнять задачу, а значит, идти к дороге, до которой было километров пятнадцать. Но нам пришлось идти вдоль гор по распадку, где вскоре мои дозорные натолкнулись на стадо, которое паслось в темноте. Это усложняло дело — пастухи в Афганистане исправно снабжали духов информацией. Мы попытались обойти стадо. Но хитрые пастухи так расположили его, что сделать это было довольно трудно. В конце концов, дозор натолкнулся на самих пастухов, их было двое. Группа была засвечена.
Пленные
Для того, чтобы все же выполнить задачу, я приказал взять обоих в плен и вести с собой. План у меня был такой. За ночь выйти к дороге, по которой двигались машины. Свет их фар мы периодически наблюдали. Успеть выйти до рассвета, ударить транспорт духов и утром эвакуироваться. Тогда можно будет и пастухов отпустить.
Пастухам за спину повесили ленты от АГС-17 и еще какую-то поклажу, разгрузив максимально головной дозор. Они шли в середине ядра группы. Но случилось непредвиденное.
Группа переходила песчаное русло реки. Видно было, как вода намывала какие-то островки, где росли кустики. Место было равнинное, но пересеченное. Разведчики, которым было поручено охранять духов, «прощелкали», и один из них, как потом выяснилось, сын старшего пастуха, сбросил поклажу и рванул в ближайшие кусты. Бесшумного оружия у «охранников» не было, а стрелять они не решились. Поиски в темноте ничего не дали, только потеряли время. К дороге вышли, когда уже почти светало.
Последняя машина где-то ворчала двигателем, но потом затихла, оставшись в каком-то кишлаке до вечера. Нам ничего не оставалось, как подумать об организации дневки. Прятались мы, отойдя от дороги километров на пять. Группа расположилась в мандехе между не очень высоких, но господствующих в этом месте сопок. Наверх мы выставили две пары наблюдателей, переодетых в национальную одежду. Вскоре они доложили, что сбежавший сынуля, в компании с вооруженными духами, усиленно разыскивает папашу. Круг их поиска сужался, и было ясно, что группу, скорее всего, обнаружат.
Без связи
Я попросил Маматханова связаться с Центром, для того, чтобы там были в готовности эвакуировать нас. Но Азим сообщил, что на "Ангаре" игольчатый разъём шнура, который соединяет диполь и радиостанцию, погнулся и не входит в паз. С Р-143 тоже творилось что-то неладное. В микротелефонной гарнитуре отходил контакт, и связь постоянно прерывалась. Я сказал, чтобы он постарался выпрямить разъем на «Ангаре». Пока он и его напарник занимались этим, духи нас все-таки обнаружили. Было уже часов семнадцать, когда они довольно демонстративно стали нас «обкладывать». То, что намерения у них серьезные, я понял по количеству привлеченных сил и средств. В общей сложности наша судьба беспокоила человек сто пятьдесят. Вскоре приехал «Симург» с ДШК, установленным в кузове, и встал в мандехе, примерно метрах в семистах. Ситуация становилась критической. Духи начали постреливать, провоцируя нас на ответный огонь. Я приказал всем занять господствующие высоты и организовать круговую оборону. Развернули АТС-17. А связи все не было. Заработал ДШК. Мы ответили из АТС. Наконец окончательно выяснив, где мы сидим, духи пошли на штурм. Когда я в очередной раз спросил, что со связью, Азим ответил, что вряд ли удастся починить разъем.
Спасибо Азим!
Тогда я, в сердцах, сказал, что мне, пофиг как, хоть голубями, но связь нужна. Азим штык-ножом отвинтил винты на корпусе микротелефонной гарнитуры радиостанции Р-143, извлек микросхему. Не знаю как, но он обнаружил провода, замыкая которые, можно было выйти в эфир в телеграфном режиме. Тогда он оторвал один из них от платы и стал передавать телеграфом сигнал о том, что группа ведет бой и срочно требуется эвакуация. Когда я узнал, что связь восстановлена, я сказал, что патроны можно больше не экономить. От души навернули из АГС по «Симургу» с ДШК. Поняв свою уязвимость, он поспешно ретировался и больше не появлялся до нашего отлета.
Через тридцать минут над нами были вертушки. Для начала «двадцатьчетверки» ввалили всем желающим пролить спецназовскую кровь, а потом подсели по очереди две «восьмерки». Я, садясь в вертолет последним, от всей души отвесил папаше-духу мощного пинка.
После этого я ходатайствовал перед командованием отряда о представлении радиста Маматханова к награде. Мы с ним еще долго ходили вместе на войну. Он же связывался с отрядом и тогда, когда наша группа взяла мой крайний караван. Из ущелья, где мы забили две машины с боеприпасами, нас вытаскивали двенадцать часов и все это время связь, организованная Азимом, была, как «колокольчик».
<< Назад Вперёд>>
