Отчет о действиях III отделения Вашего Императорского Величества канцелярии и Корпуса жандармов за 1866 год
В самый день 4 апреля, вслед за арестованием преступника3, он первоначально был подвергнут допросам в III отделении; причем, несмотря на упорство его открыть свое имя, приобретена первая нить для последовавших о нем розысков.
Из найденных у него бумаг оказалось, что он пользовался в С.Петербурге от болезни, и спрошенный о фамилии лечившего его доктора, он назвал Кобылина4, последний немедленно был вызван в III отделение, и таким образом таинственность преступника стала разъясняться.
С передачею на другой день, 5 апреля, дела о Каракозове в вышеупомянутую следственную комиссию и с открытием действий другой комиссии, учрежденной по тому предмету в Москве, под председательством генерал-адъютанта князя Долгорукова-2-го5, деятельность III отделения в обнаружении соучастников и соумышленников главного преступника не только не прерывалась, но еще более усилилась. Поставленные в известность о событии 4 апреля чины Корпуса жандармов, не упуская из виду ни малейшего обстоятельства, могущего иметь связь с этим событием, неуклонно доносили о своих наблюдениях III отделению, которое, смотря по важности их, немедленно сообщала о том подлежащим комиссиям, служа в то же время посредником между ними; кроме того, на чинов Корпуса жандармов было возложено как строгое наблюдение за людьми подозрительными, так и производство обысков и арестов; наконец, почти все распоряжения Высочайше учрежденной в С.Петербурге следственной комиссии относительно лиц, проживающих в столицах и во всех местностях империи, производились чрез посредство III отделения, усиленная деятельность которого не прекратилась даже и тогда, когда в августе месяце обеими комиссиями, в С.Петербурге и Москве, были обнаружены и переданы на судебное обсуждение главные виновные по событию 4 апреля. Оставались еще не вполне обследованными обстоятельства, касавшиеся второстепенных лиц, или же открывались новые данные - и во всех этих случаях III отделение неослабно содействовало как комиссиям, в исполнении поручений Высочайше на них возложенных, так и другим административным учреждениям.
Обстоятельства дела о событии 4 апреля представили фактические доказательства, что те разрушительные начала и пагубное направление, которые вкоренились в известной среде нашего общества, преимущественно в юношестве, не только продолжали существовать, но приобретали все более и более последователей, не останавливающихся ни перед какими преградами и готовых на самые безнравственные и кровавые преступления.
Такого рода данные обязывали III отделение продолжать с своей стороны преследование пагубных учений во всех местах империи. В этих видах употреблены все возможные средства для пресечения зловредной пропаганды, и как при дознаниях было обнаружено, что вредное направление заразило даже многих служащих по разным ведомствам, преимущественно по министерствам: юстиции, просвещения и финансов, то III отделение постоянно настаивало на удалении подобных лиц от должностей, и нет сомнения, что в этом отношении достигнуты немаловажные результаты.
ПОЛИТИЧЕСКОЕ ОБОЗРЕНИЕ ВНУТРЕННЕГО СОСТОЯНИЯ ИМПЕРИИ В 1866 ГОДУ
Политические злоумышления
Важнейшим событием этого года было злодейское посягательство на драгоценную жизнь Вашего Императорского Величества. Оно составляет и будет иметь в дальнейшем развитии России значение историческое. Никогда еще факты, обнаруженные правительством, не свидетельствовали до какого глубокого нравственного падения, до какого страшного преступления могут быть доведены молодые неопытные умы, безнаказанно развращаемые революционными идеями. Никогда преданность русского народа Своему Государю не высказывалась столь единодушно, сознательно и благотворно, как по случаю счастливого избавления Вашего Величества от угрожавшей опасности. Преданность эта запечатлена во всеподданнейших адресах и в полномочиях депутациям, которые со всех мест России были немедленно отправлены по этому случаю в С.Петербург. Русский народ, выражая свои беспредельно и неизменно верноподданнические чувства к Монарху-Освободителю, старался увековечить эти чувства разными делами благотворения: в память события 4 апреля устраивались иконы, часовни, храмы; учреждались стипендии, училища, богадельни и делались разного рода сборы и пожертвования, а самый участник спасения Вашего Величества Комисаров6 признан почти всероссийским гражданином. Таким образом, если в 1863 году покушение польских мятежников на отторжение Западного края Империи, оскорбив народное чувство, вызвало публичное заявление всех сословий о готовности жертвовать имуществом и жизнию за неприкосновенность отечества и, в связи с распоряжениями правительства, остановило дальнейшие злоумышленные действия мятежников, то покушение 4 апреля вызвало народное заявление несравненно величественнее и еще более богатое своими последствиями. Видя в спасении Монарха действие Божественного Промысла, русский народ громко требовал казни преступника и его соумышленников, и перед целым светом заявил, что покушение злодея считает покушением на свою собственную жизнь. Одним словом, враги Монарха-Преобразователя и враги прогрессивного правительства становятся врагами государственного порядка и общественного спокойствия, и прежде, нежели они подвергнуться каре закона, им произносится общественным мнением роковой приговор.
Граф Петр Андреевич Шувалов
Народные заявления были столь единодушны и искренни, что на первых же порах можно было убедиться, что задуманному преступниками злу суждено, по неисповедимым судьбам Промысла, выйти наружу, прежде чем оно успело глубже пустить свои корни. Убеждение, что Каракозов и его соумышленники составляют в России явление исключительное, вполне подтвердилось разысканиями Высочайше учрежденной в С.Петербурге следственной комиссии, которою обнаружено, что в покушении на цареубийство участвовала горсть ничтожных личностей, хотя по преимуществу русских, но действовавших под влиянием и для цели польской пропаганды. В числе преступников, кроме нескольких молодых дворян, не оказалось ни одного сколько-нибудь известного имени ни в государственной, ни в ученой, ни в общественной деятельности; участники преступных замыслов, в числе 34 лиц, были большею частию студенты и вольнослушатели Московского университета, Технологического института и Петровской Земледельческой Академии.
Несмотря, однако, на ничтожность и малочисленность их, обнаружено, что лица эти образовали в Москве тайное общество, под названием «организация», которое имело целию распространять социалистическое учение; разрушать начала общественной нравственности; колебать веру в основы религии и путем революции ниспровергнуть существующий в государстве порядок.
Средствами для этого должны были служить:
а) пропаганда между сельским населением, с объявлением, что земля составляет собственность всего народа.
б) возбуждение крестьян против дворянства и вообще против властей.
в) устройство школ, артелей, мастерских и разных ассоциаций, дабы посредством их сближаться с народом и внушать ему зловредные учения социализма.
г) заведения в провинциях библиотек и разных обществ в началах коммунизма.
Денежные средства для достижения таких преступных целей общества положено было приобретать чрез пожертвования, под разными благовидными предлогами, которыми прикрывались все, по наружности, благотворные и полезные для народа учреждения, предположенные этим обществом. В случаях же надобности допускались воровство, убийство богатых людей и похищение денег на почтах и в казначействах.
Общество подразделялось на отделы, с различными наименованиями, и все эти отделы для прикрытия революционной цели главных распорядителей, предполагалось облечь законною формою, испросив на это утверждение правительства. Кроме того, общество это стремилось войти в ближайшие сношения с социалистическими кружками и деятелями в С.Петербурге и других местах Империи, которые поддерживались, с одной стороны, - направлением преподавания в учебных заведениях, а с другой - большею частию журналистики, явно распространявшей идеи социализма и нигилизма, с возбуждением общественного мнения против правительственной власти и государственного управления. Это разрушительное направление между молодым поколением поддерживалось также заграничною революционною прессою, находившею средства распространяться даже среди учебных заведений.
Лица, составлявшие упомянутое общество, имели два направления: одни желали достигнуть переворота в государстве постепенно, до низвержения законного правительства; другие стремились скорее к цели произвести революцию и признавали нужным, рано или поздно, прибегнуть к крайней мере - цареубийству.
Мысль об этом и, вообще, о приступе к крайним мерам разделялась немногими из них, образовавшими особый кружок, под названием «Ад», к которому принадлежал Каракозов, а главою кружка был двоюродный его брат Ишутин7.
Злоумышленники эти имели в виду освободить от каторжной работы государственного преступника Чернышевского, для того, чтобы он издавал в Женеве журнал, в видах содействия предполагаемому в России перевороту; Ишутин заботился о введении на заводах генерал-майора Мальцова начал коммунизма между рабочими, которые были им возбуждаемы к неповиновению владельцу. Сверх того, еще в 1865 г., предположено было освободить пересылавшегося чрез Москву в Сибирь преступника Серно-Соловьевича.
Русские революционеры имели сношения с некоторыми лицами польского происхождения, снабжавшими их ядом. Деятельность последних заключалась также в содействии к побегу и укрывательству политических преступников: Оржеховского, Домбровского8, Верницкого9, Юндзилла10 и других; в сборе денег для пересылаемых арестантов-поляков и в сбыте ввозимых из-за границы фальшивых кредитных билетов для снабжения деньгами польских эмигрантов.
Подготовление революции в России производилось несколько лет, и пункты преступных сборищ не ограничивались одною империею. В 1862 году в Гейдельберге была устроена русская читальня молодыми русскими, проживавшими там на свои средства, а частию отправленными на счет казны в заграничные университеты для окончания образования. Устройство читальни имело целию приготовить и укрепить молодых людей в противуправительственном направлении, дабы с возвращением в отечество они внесли революционные идеи. Виновные по этому делу подверглись заслуженному наказанию.
Замыслы в Сибири
Еще прежде, чем сделались известны замыслы злоумышленников произвести революцию внутри России с решимостию посягнуть на цареубийство, получены были сведения о намерении некоторых политических ссыльных произвести, с наступлением весны, восстание в Восточной Сибири. Сведения о тревожном вообще состоянии Сибири поступали еще в предшествовавшие годы; в 1865 году обнаружено даже тайное общество, имевшее целию образование из Сибири независимой республики по образцу Северо-Американских штатов. Но все подобные попытки к возмущению заключались в одном воображении воспитанников учебных заведений и некоторых молодых сибирских офицеров, между тем как событиями 1866 г. обнаружены фактические приготовления злоумышленников к приведению в исполнение их мятежных стремлений. К этому году прибыли в Сибирь предводители польского восстания, жандармы-вешатели и кинжальщики, которые, еще находясь на родине, решились перенести в Сибирь свои затаенные мысли против законного правительства и всего русского народа. Главные коноводы, следуя по этапам Сибири, менялись именами, составляли фальшивые паспорты, устраивали денежные сборы. В Канском округе Енисейской губернии завелась особая организация - тайный клуб - для подготовления побегов с каторжных работ, вследствие чего некоторые преступники и успели скрыться; по прибытии же в 1866 году в Канск главного начальника польских жандармов-вешателей, убийцы разных лиц и посягавшего на жизнь Наместника Царства Польского11 - Павла Ляндовского12, составлен план общего заговора к восстанию. Для сближения с русской партией польские мятежники вошли в соглашение с государственным преступником Серно-Соловьевичем и затем приступили к самым действиям: составили возмутительную прокламацию к жителям Сибири от имени русского комитета, а также инструкции, бланки и печати для начальников мятежа, с которыми сносились шифрованною перепискою; разослали агентов в Томскую губернию и в Иркутск с целию агитировать и вооружать смежные округи и в особенности для сближения с проходящими партиями политических преступников, которых предполагалось снабдить косами и оружием, насильственно отнятым у этапных команд, а для произведения большого смятения намеревались захватить генерал-губернатора13. Но один из этих агентов, отправленный заговорщиками в Томскую губернию, ссыльно-каторжный Шленкер14. был на пути следования арестован и таким образом замысел обнаружен.
Генерал-губернатор Восточной Сибири, имея в виду, что заговор остался без последствий, не желал предавать дело гласности, чтобы не возбудить тревожных идей в коренном населении, а также не заставить злоумышленников действовать еще осторожнее, и ограничился преданием Шленкера, за побег, и соучастников его суду на общих основаниях, а прочих по мере обвинений приказал переместить в более отдаленные местности края. Преступник Серно-Соловьевич между тем умер.
Разъединение главных зачинщиков заговора в Канске не остановило преступных замыслов других ссыльных поляков. Выказывая постоянно дух своеволия, они в разное время возмущались в некоторых рудниках Нерчинских заводов, в тюрьме Сиваковской, близ г. Читы, и в г. Минусинске. Зачинщики, по суду, также размещены в разные пункты, с увеличением срока работ.
Между тем, находившиеся в Иркутске и окрестностях вновь замышляли произвести там возмущение, освободить содержащихся под стражею, перерезать начальников, избить караулы и поджечь город. С арестованием одного из заговорщиков, Михайловского, бедствие было предупреждено.
В видах удаления ссыльных и занятия их работами, были высланы 720 человек для устройства кругобайкальской дороги. Но умы их были уже подготовлены к восстанию. Они условились спокойно идти на работы, а там заготовлять холодное оружие и организовать восстание с целью пробраться за границу. По этому условию 25 июня они обезоружили конвойных, ограбили ближайшие станции и вступили в открытый бой с войсками. Энергическими распоряжениями местного начальства и усердием воинских отрядов, при содействии жителей, бунтовщики были рассеяны и частию взяты с оружием в руках, а частию сдались добровольно.
Все они были судимы полевым военным судом и, по конфирмации командующего войсками Восточно-Сибирского военного округа15, распределены в работы по степени участия в бунте, кроме четырех предводителей, которые подвергнуты расстрелянию.
Причины беспорядков между ссыльными заключаются главнейше в недостатке за ними надзора и в небрежности или послаблении со стороны служащих лиц. Совещания поляков между собою в Восточной Сибири облегчаются тем, что им дозволено в городах помещаться десятками в одном доме, а вне городов селиться даже отдельными деревнями. Положение их вообще было неудовлетворительно, и многие из них, нуждаясь в продовольствии, не могли также и от того оставаться в спокойном состоянии.
К устройству положения их приняты возможные меры; чиновники, виновные в упущениях, преданы законной ответственности; что же касается надзора за политическими преступниками вообще, то генерал-лейтенант Корсаков признавал оный затруднительным и не всегда успешным, как по значительному пространству Восточной Сибири, так и по малочисленности воинских команд; тем не менее, к усилению за ссыльными наблюдения сделаны им надлежащие распоряжения.
Хотя результат последнего бунта усмирил их наружно, однако по влиянию находящихся в Пекине агитаторов поляки не оставляют намерения выйти силою из настоящего положения. В конце года разнеслись слухи, что они предполагают общие побеги весною в Монголию и Среднюю Азию. На это обращено особое внимание ближайших властей; но опыт указывает, что к предупреждению всяких со стороны политических преступников замыслов необходимо усилить общие средства наблюдения за ними, дабы иметь возможность следить постоянно за настроением их умов и поступками; в видах же более деятельного и строгого заведования ими, признают необходимым учреждение в Сибири временного военно-полицейского управления.
Сведения о готовившемся восстании в Восточной Сибири были сообщены, для принятия необходимых мер, генерал-губернатору Западной Сибири16. Вследствие его распоряжения Тобольский губернатор17 отозвался, что подобного восстания в Западной Сибири быть не может, и ручался за порядок и спокойствие, не отвергая, впрочем, возможности осуществления замыслов поляков в Восточной Сибири, по поводу строгого с ними обращения тамошнего начальства. При этом действительный тайный советник Деспот-Зенович представлял, что причины неудовольствия и даже восстания поляков прекратятся с устройством материального их быта; и что 163 семейства преступников из числа сосланных в Западную Сибирь изъявили уже желание получить землю для заведения хозяйств на местах водворения, отказываясь от мысли о возможности возвращения на родину и тяготясь настоящим своим положением.
Вслед затем получены сведения, что поверка донесений о собираемом поляками в Западной Сибири оружии и складах оного Тобольским губернатором была поручена чиновникам из польских же уроженцев, не заслуживающих доверия правительства. По Высочайшему повелению было предоставлено генерал-губернатору Западной Сибири вторично проверить означенные донесения посредством лиц, при главном управлении Сибири находящихся. Результат этой проверки был, как и прежде, совершенно успокоительный и из представления о сем генерал-губернатора оказалось, что сведения о замышлявшемся в Западной Сибири восстании между поляками и татарами и о складах оружия в г. Таре были вымышлены людьми неблагонамеренными.
Совершенно в другом виде изображено политическое состояние Тобольской губернии омским жандармским штаб-офицером, по отзывам которого значительное число поляков, как состоящих там на службе, так и ссыльных, в особенности ксендзов (всех ссыльных поляков 40 тысяч душ), при религиозном фанатизме коренного татарского населения, либерализме казацких офицеров и при отсутствии дисциплины в войске - заключает в себе все задатки для возмущения с целью отторжения от империи; тобольские тюрьмы наполнены отчаянными людьми, нередко бежавшими с каторжных работ; тюрьмы и казначейства защищены весьма слабо; полиция не удовлетворяет своему назначению ни количественно, ни качественно; по всей губернии бродят пролетарии, ищущие работы на приисках; сибирские линейные батальоны, наполненные поляками, равным образом не надежны, и мирные жители тревожатся постоянно за свою безопасность.
Независимо сего, из сведений, поступивших в Высочайше учрежденную в С.Петербурге следственную комиссию, сделалось известным, что бежавший из Западной Сибири за границу политический преступник Минейко18 по прибытии в С.Петербург, где он проживал под чужим именем, оставил здесь адресы некоторых лиц, находящихся в Сибири, содействием которых русские злоумышленники, принадлежавшие к обществу Каракозова, предполагали воспользоваться для освобождения из Сибири государственного преступника Чернышевского, и для исполнения чего уже выбран был агент. Факты по этому делу указывали также, что злоумышленники в письменных сношениях употребляли симпатические чернила, и такой способ сообщений предполагали распространить вообще между политическими преступниками; что некоторые из сих последних, вопреки назначения, долго оставались в Тобольске и, пользуясь послаблением полиции, которая большею частию состоит из польских уроженцев, менялись именами и делали побеги.
Для исследования этих обстоятельств учреждена в Омске особая следственная комиссия с участием в оной жандармского штаб-офицера.
Сведения о послаблениях, оказываемых начальствующими лицами в Западной Сибири политическим преступникам, поступили и из других источников, а потому для удостоверения в справедливости их командирован в Сибирь свиты Вашего Величества генерал-майор Сколков19.
Западный край
Польская пропаганда, ознаменовавшая себя вышеизложенными возмутительными явлениями в Сибири, не переставала, однако, действовать в Западных губерниях. По случаю назначения нового генерал-губернатора северной части этого края20 тамошние жители польского происхождения выражали надежду, что правительство, отменив намерение обрусить край, восстановит прежнее его положение. В некоторых местах они проявляли и частные попытки к возобновлению демонстраций. Ковенской губернии в Вилкомирском уезде явились новые возмутительные песни, в которых поляки призываются оттачивать ножи против русских; в том же уезде 1 ноября ксендзы совершили, вопреки существующих правил, торжественную духовную процессию, в которой участвовало до 800 человек. В Минской и Виленской губерниях было три случая пения революционных гимнов во время совершения богослужения. В первой из этих губерний ксендзы по-прежнему фанатизировали на исповеди своих прихожан, и замечено, что поляки выходили из костелов ранее чтения молитвы за царствующий дом. Вообще, несмотря на все строгие меры, предпринятые правительством в Западном крае, польское население края, за исключением крестьян, не изменило ни своих политических убеждений, ни чувств к правительству и вообще к русским. В последнее же время, с событиями в Италии, Пруссии, Молдовалахии21, а в особенности с назначением графа Голуховского22 наместником Галиции, поляки заметно стали чуждаться русских, считая их временными пришлецами, и дабы воспрепятствовать сим последним покупать имения в том крае, возвысили цены на оные. Даже в Киеве, где высшее польское сословие старается заискивать в представителях администрации, оно в душе враждебно всему русскому; польские идеи стали ослабевать только в одной Могилевской губернии. Что же касается до обрусения Западного края, то оно проявилось до настоящего времени только в том, что крестьяне-католики обращаются в православие; что православные священники стали говорить по-русски, а жены некоторых из них, бывшие католичками, обращены в православие. По донесению минского жандармского штаб-офицера, многие тамошние русские священники известны своею безнравственностью и корыстолюбием. В Волынской епархии они равным образом не отличаются христианскими добродетелями. Если бы наше духовенство обладало надлежащими нравственными качествами, то число обращенных из латинства значительно бы увеличилось.
Успешному исполнению предначертаний правительства в отношении Западного края, а, следовательно, и примирению там враждебных элементов, много вредило демократическое направление некоторых тамошних мировых посредников, а также членов поверочных комиссий и губернских по крестьянским делам присутствий, действовавших в ущерб интересов местного дворянства. Кроме сего, были два особенно замечательные случая нравственного оскорбления местных жителей низшими административными лицами при исполнении ими неправильно понятых распоряжений высшего правительства. Так в Минской губернии, вследствие предписания снять с полей, дорог и других мест поставленные там кресты с революционными целями, исправники распорядились снять вообще все кресты, поставленные даже с побуждениями религиозными. Командированный в Поневежский уезд Ковенской губернии состоящий по особым поручениям при генерал-губернаторе Северо-Западного края подполковник Самбикин, имея предубеждение вообще против ксендзов и желая публично опозорить их в глазах местного населения, водил некоторых из них по улицам в сопровождении женщин, которые находились у них в услужении и которых он считал за наложниц; при этом понося ксендзов разными непристойными выражениями и глумясь над ними, Самбикин надевал им на головы шутовские колпаки. Собранный заранее народ, в особенности женщины, видя унижение своих пастырей и не смея остановить ничем не извиняемых поступков генерал-губернаторского чиновника, только вздохами и слезами заявляли свой душевный протест. Не довольствуясь этим, Самбикин, арестовав 18 ксендзов и отправив их с жандармами в Поневеж, приказал ехать с ними на одних повозках, для большего их позора, и женщинам, которые проживали у них в качестве прислуги. Произведенным исследованием об этих ксендзах они не признаны виновными ни в политических, ни в нравственных преступлениях.
Польская пропаганда
Затаенная вековая вражда поляков против всего русского не ослабевает и в тех из них, которые высланы на жительство во внутренние губернии империи. Здесь они образуют отдельные кружки, группируясь преимущественно около сосланных ксендзов, и таким образом составляют особый польский мир среди русского народа. При этом большая часть из них по своему исключительному положению и уровню образования неизбежно возвышается над массою местного населения, и затем, находя сочувствие к себе в тех из своих соотечественников, которые занимают в губернии должностные места, незаметно приобретает влияние, которое повсеместно действует с явным вредом на коренное русское население, воспламеняя в нем политические страсти и вообще враждебный правительству образ мыслей. Наружное влияние польских уроженцев еще более чувствуется там, где они, сравнительно с другими местностями, занимают большее число административных должностей, а в особенности высших. По отзыву командированного в Нижегородскую губернию свиты Вашего Величества генерал-майора Дена23, поляки-чиновники, доктора, учителя, повивальные бабки и др. имеют такое же влияние на те местности, где они находятся на жительстве, а поляки, служащие в министерствах, вредно действуют на всю Россию.
Значительное число служащих поляков находится в Одессе, где они занимают самые влиятельные места и естественно покровительствуют своим единоземцам. В Вологде также образовалась польская партия, к которой принадлежит и местный губернатор, свиты Вашего Величества генерал-майор Хоминский.
В губерниях Западной Сибири высшие должностные места занимают чиновники-католики, покровительствующие своим единоверцам, и от этого установилась в тамошней администрации тесная связь, которая в данную минуту может отразиться на крае вредным образом. Об этом последнем обстоятельстве сообщено по Высочайшему повелению министру внутренних дел24.
Учение нигилизма
Кроме полонизма, на современное наше общество особенно вредно действует так называемое нигилистическое учение. В последнее время оно усиливается и не только заражает учащуюся молодежь, легко увлекающуюся всякими утопиями, но находит последователей даже в среде общественных деятелей, преимущественно между преподавателями учебных заведений; и наконец, вредное это учение стало проникать в низший слой нашего общества, и революционная пропаганда не остается бесследною среди простого народа, на который большое влияние имеют члены мировых и земских учреждений и чиновники акцизного ведомства, большею частию проникнутые демократическим направлением. В числе последних, как получены сведения из Казанской и Пермской губерний, преимущественно состоят лица, еще прежде поступления в это ведомство обратившие на себя внимание правительства своею политическою неблагонадежностью, а в Псковской губернии сделались этим известны: председатель тамошней земской управы, мировой посредник корнет Ваганов и председатель Порховской земской управы граф Ростовцев.
Дворянские собрания
Особого рода политические стремления высказаны были в 1866 году дворянами некоторых губерний империи. Так, на Тверском губернском дворянском собрании возбужден был вопрос о привлечении дворян к участию в рекрутской повинности денежным налогом; вопрос этот, однако, забаллотирован. Рязанское дворянство заявило свое сочувствие московскому дворянству за высказанные им в прошедшем году мысли насчет ходатайства о дозволении дворянам выбирать из среды себя депутатов для представления Вашему Величеству о пользах и нуждах дворянства и народа. Вследствие сего собрание рязанского дворянства было по Высочайшему повелению закрыто, а предводитель Реткин уволен от должности; впоследствии он, однако, удостоился получить Всемилостивейшее прощение и избран вновь предводителем.
С.Петербургское дворянство всеподданнейшею просьбою испрашивало Высочайшего повеления, чтобы ходатайства дворянских и земских собраний об изменении, дополнении или отмене какого-либо из действующих узаконений подвергались рассмотрению в Государственном Совете, а прочие ходатайства этих собраний, неудовлетворенные административными лицами, представлялись на разрешение Правительствующего Сената с тем, чтобы при рассмотрении тех и других просьб в Государственном Совете и Сенате избранным дворянскими и земскими собраниями лицам было предоставлено право обсуждения и подачи голоса в означенных учреждениях.
По Высочайшему повелению С.Петербургскому дворянству объявлено, что означенные ходатайства его будут оставлены без последствий, как касающиеся начал устройства и порядка действий государственных учреждений, и потому выходящие из круга предметов, до которых могут относиться, по закону, ходатайства дворянства об их пользах и нуждах.
Сельское население
Общее состояние умов сельского населения империи в 1866 году было вполне удовлетворительное. Крестьяне, сознавая уже всю важность дарованных им прав, не имеют более повода к волнениям, столь часто повторявшимся в прежнее время. Разверстание угодий во внутренних губерниях и поверка земельных наделов в Западных продолжались успешно. В нескольких удельных имениях, при введении в действие нового положения, крестьяне, не усвоившие надлежащих о том понятий или смущаемые неправильными толками, отказывались от принятия уставных грамот, поземельных участков и не соглашались на взнос выкупных платежей. Хотя было признано необходимым ввести в эти имения воинские команды, однако недоумения разъяснены без употребления силы и спокойствие восстановлено частию исправительными мерами, а частию преданием суду подстрекателей.
Таких же беспорядков ожидали и при передаче государственных крестьян в ведение мировых учреждений; но это совершилось почти везде спокойно. В некоторых местностях крестьяне эти желали остаться на прежнем положении, опасаясь, что при новом повинности их будут увеличены, для сравнения с временно обязанными частным владельцам, и что по примеру удельных крестьян количество земли им будет отведено в меньшем против прежнего размере. Впоследствии они убедились в более удобном для них новом управлении и положением своим довольны.
Прибалтийские губернии
Вводимые правила общинного управления крестьян Прибалтийских губерний и разрешение беспрепятственного всем христианским сословиям приобретения недвижимых имуществ в этом крае будет, без сомнения, основою общего благосостояния тамошнего коренного населения и способствует прекращению его нерасположения к помещикам-немцам, которое возбуждено лицами местного же происхождения и в последнее время проявляется с возрастающим ожесточением.
Кроме нескольких общих случаев сопротивления крестьян землевладельцам и местным властям при возобновлении арендных условий, были примеры и личных нападений на помещиков. Один крестьянин лифляндской мызы Любаны, встретив престарелого барона Вольфа, схватил его за платье и грозно сказал, что он из тех, которые решились истребить помещиков; другой - в курляндском имении Донданген - выстрелил в упор в молодого барона Ховена и смертельно его ранил.
С началом осени в Феллинском и Венденском уездах Лифляндской губернии повторилось несколько поджогов, преимущественно в тех имениях, где крестьяне считали арендные условия для себя стеснительными. Вместе с тем, к дворянам были подкидываемы письма с угрозами, а между крестьянами распространены возмутительные воззвания об уничтожении огнем дворянских имуществ и об истреблении самих помещиков.
Последние были крайне встревожены. Для открытия злоумышленников и предупреждения беспорядков были немедленно командированы: со стороны Корпуса жандармов - местный штаб-офицер и от губернского начальства - полицейский чиновник. Подозрение в составлении воззваний и в содействии поджогам пало на известных там агитаторов-крестьян двух братьев Петерсон. На них было обращено особое внимание генерал-губернатора.
Дознанное еще пред тем подстрекательство ими эстов и латышей к дерзким домогательствам и неосновательным просьбам, равно участие в составлении этих просьб, находилось уже в рассмотрении суда, а потому к этому делу присоединены и означенные выше обвинения. Между тем, Правительствующий Сенат, по жалобам одного из Петерсонов, бывшего студента, предписал освободить его от ареста и от полицейского надзора; но как влияние его на жителей оказывалось весьма вредным, то по ходатайству генерал-адъютанта Альбединского25 в декабре месяце он выслан на жительство в один из уездных городов Вятской губернии с подчинением надзору местной полиции.
Враждебное помещикам настроение лифляндских крестьян заметно ослабило религиозное их движение, особенно в Феллинском уезде, где недовольных православием было наиболее. Но и пасторы, с своей стороны, на бывшем съезде решили оставаться в течение года в выжидательном положении, устраняясь от столкновения с православными. Нет сомнения, что беспокойство умов относительно веры было вызвано соперничеством духовенства обоих исповеданий, и православное, по беднейшему сравнительно с лютеранским положению, не могло поддержать сочувствия народа. Как на единственный пример отсутствия враждебности между духовными в Лифляндии указывают на имение графа Ферзена, где пробст не фанатик, а священник умел сохранить дружественные отношения со всеми и привлечь прихожан к слушанию своих проповедей.
Но если, с одной стороны, выжидательная система пасторов и отмена подписок при смешанных браках о крещении детей в православие способствовали успокоению умов, то, с другой, православное духовенство, узнав, что протестанты по данному им разрешению крестят в лютеранскую веру детей и таких родителей, которые были уже обязаны подписками, и что на совершение этого обряда «по нужде» им дано разрешение, требовало от местного начальства отмены этого распоряжения и предания суду виновных родителей; не получив удовлетворения, Рижская консистория представила о том Святейшему Синоду.
Для прекращения возникшей по этому предмету между властями переписки, которая по невозможности прибегать к требуемым нашим духовенством насильственным мерам была бы бесплодна, предложено мною статс-секретарю Валуеву составить для разъяснения вопроса личное совещание с обер-прокурором Синода26 и прибалтийским генерал-губернатором, при моем, если окажется нужным, участии.
Мусульманская пропаганда
Религиозное брожение умов продолжается еще и между татарами Приволжского края. Сначала они были смущаемы слухами о намерении правительства обратить всех мусульман в христианство, а потом - о раздачах эмиссарами пособия на переселение их в Турцию; вследствие чего еще в 1865 году возникло стремление татар за границу, под предлогом богомолья, целыми семействами. К удержанию их и прекращению ложных толков были приняты меры, и как религиозная сторона татар не была дотоле затронута, то движение их дало повод подозрению, что они волнуются по внешнему влиянию; но розыски не подтвердили этого, а открыли только, что некоторые из местных жителей, возвратясь из-за границы, распространяли между своими единоверцами превратные сведения и склоняли их к переселению.
Несмотря на предание их ответственности, мусульманская пропаганда не прекратилась. В 1866 г. жители двух деревень Казанского уезда, потомки татар, крестившихся еще в прошлом столетии, поверив двум крестьянам, принявшим татарские имена, о разрешении возвращаться в магометанство, отказались от исполнения христианских обрядов и буйно сопротивлялись уездной полиции.
В то же время в Симбирской и Нижегородской губерниях отпадение крещеных татар от православия приняло значительные размеры. Многие из них, по внушению влиятельных татар Казанской губернии, отправили на Высочайшее Имя просьбы о перечислении их в магометанство; после чего отделились от местных обществ, не допускали священников к совершению треб и обращались для того к муллам, которые, вопреки данных ими подписок, исполняли над ними свои обряды.
Главными подстрекателями оказались: купец Ягудин и два крестьянина, которые по представлению Симбирского губернатора и удалены административным порядком на жительство в Восточную Сибирь.
Развитию в Приволжском крае религиозного брожения, кроме подстрекательства, не способствовало ли, так же как и в Лифляндии, отсутствие нравственного надзора православного духовенства за своими прихожанами? Зависимое от них в материальном отношении, оно не могло приобрести надлежащего на них влияния и допустило усилиться настроению, внушенному лицами, враждебными существующему порядку. Некоторые священники, как показали жители, допускали совращенных не исполнять христианских обрядов, по их просьбам, из личных своих выгод. Равным образом и местные власти дознанных отступников оставляли без преследования.
Поэтому следовало бы строго подтвердить местным чинам полицейских, мировых и судебных учреждений неослабно наблюдать и принимать своевременные меры против распространения мусульманской пропаганды, а епархиальным начальствам вменить в обязанность обращать должное внимание приходского духовенства на нравственное направление православных жителей, особенно азиатского происхождения; вместе с тем, поручить синодальному обер-прокурору сделать соображение о возможности применения к тамошнему духовенству мер, принятых в исполнение Высочайшей воли, относительно улучшения быта священников, назначаемых в приходы, где находится наиболее раскольников, дабы тем поставить их в независимое, хотя отчасти, положение. Кроме того, как ему, так и министру народного просвещения27 необходимо обратить особенное внимание подлежащих начальств на распространение между татарами здравых нравственно-религиозных убеждений.
Ввиду тревожного состояния умов татар-христиан Казанской и Симбирской губерний было поручено тамошним губернаторам стараться лично, или посредством избранных лиц, отклонять этих людей от совращения в исламизм силою убеждения; но мера эта почти повсеместно осталась без успеха. Даже высылка упомянутых выше трех лиц не произвела должного впечатления, ибо татары уверены, что они скоро будут возвращены и что затем правительство оставит это дело без последствий.
Поэтому, для предотвращения дальнейшей пропаганды и вразумления отступников, губернаторы признали необходимым удалить еще несколько лиц, оказавших наиболее упорства и вредного влияния на свою среду. Таких подстрекателей замечено: по Казанской губернии - 47, по Симбирской - 11 человек. По сношению с министром внутренних дел, согласно его предположению, предоставлено переселить их в Туруханский край Восточной Сибири, но с тем, чтобы высылать их не одновременно всех, а постепенно, давая каждому случаю возможно большую огласку, с возобновлением каждый раз внушений татарам прекратить их упорство, и притом удалять только из тех местностей и в таком случае, когда на успех этой меры можно будет надеяться.
[Генерал-адъютант граф Шувалов28]
ГА РФ. Ф. 109. Оп. 223. Д. 31. Л. 1-2 об., 114-134 об.
1 4 апреля 1866 г. Д.В. Каракозов стрелял в императора Александра II.
2 Граф Виленский М.Н. Муравьев был уволен от должностей виленского, ковенского и минского генерал-губернатора, гл. начальника Витебской и Могилевской губерний и командующего войсками Виленского военного округа в апреле 1866 г. и тогда же был назначен председателем Верховного следственного комитета по делу Д.В. Каракозова.
3 Каракозов Дмитрий Владимирович (1840-1866), студент Московского университета, член революционного кружка Н.А. Ишутина, автор прокламации «Друзьям рабочим»; после покушения арестован, казнен.
4 Кобылин Александр Александрович (1840-1924), врач, привлекался к следствию по каракозовскому делу.
5 Долгоруков Владимир Андреевич (1810-1891), князь, московский генерал-губернатор (1865-1891).
6 Комисаров Осип Иванович (1838-1892), из мещан Костромской губернии; помешал Дмитрию Каракозову, стрелявшему в Александра II; был возведен в дворянское достоинство.
7 Ишутин Николай Андреевич (1840-1879), вольнослушатель Московского университета; в 1863 году организовал революционный кружок. Арестован по каракозовскому делу, осужден на пожизненную каторгу.
8 Домбровский Ярослав (1836-1871), офицер русской армии, окончил Академию Генерального штаба, являлся одним из руководителей Петербургского военно-революционного кружка. С 1862 г. - член Центрального народного комитета, начальник города Варшавы, вел энергичную подготовку к восстанию. Был арестован и приговорен к 15 годам каторги (1862). 1 декабря 1864 года бежал из Московской пересыльной тюрьмы, эмигрировал во Францию. Главнокомандующий вооруженными силами Парижской коммуны, генерал, погиб в бою.
9 Верницкий Ян, студент Московского университета, участник Польского восстания 1863 г.; бежал из ссылки.
10 Юндзилл Петр Эммануэль (род. 1839), студент Петербургского университета, затем юнкер и офицер русской армии (в 1863 г. вышел в отставку); член военно-революционного кружка 3. Сераковского и Польского комитета в Петербурге. Был арестован за революционную пропаганду, в ноябре 1864 г. бежал, эмигрировал.
11 Ф. Ф. Берг.
12 Ляндовский Павел (1843-1894), студент Медико-хирургической академии в Варшаве. Во время восстания 1863 г. был начальником повстанческой жандармерии и интендантом города, под псевдонимом «Коса» командовал повстанческим отрядом. В феврале 1864 г. попал в плен, был сослан на каторгу, участвовал в подготовке восстания в Сибири. Бежал в Китай, затем жил в эмиграции в Париже.
13 Корсаков (Карсаков) Михаил Семенович (1826-1871), генерал-лейтенант; в 1848 г. служил чиновником особых поручений при генерал-губернаторе Восточной Сибири Н.Н. Муравьеве. С 1855 г. военный губернатор Забайкальской области и наказной атаман Забайкальского казачьего войска. Генерал-губернатор Восточной Сибири (1861-1870). Член Государственного совета.
14 Шленкер Юзеф, участник Польского восстания 1863 г.; был сослан за Урал, один из руководителей подготовки восстания в Сибири (1865-1866).
15 М.С. Корсаков.
16 Дюгамель Александр Иосифович (1801-1880), генерал от инфантерии; участник Русско-турецкой войны и польской кампании (1828-1831). Генеральный консул в Египте (1833), затем полномочный министр при Тегеранском дворе (1834-1841). Выполнял дипломатические поручения в Молдавии и Валахии. Назначен присутствовать в межевом департаменте Сената (1851). Командир Отдельного сибирского корпуса и генерал-губернатор Западной Сибири (1861-1866), с 1865 г. совмещал эту должность с постом командующего войсками Западно-Сибирского военного округа. Член Государственного совета.
17 Деспот-Зенович Александр Иванович (1828-1895), тобольский губернатор (1863-1867).
18 Минейко Зыгмунт (ок. 1840-1919), участник Польского восстания 1863 г.; сослан на каторгу, где под именем Струмилло стал во главе организации, ставившей своей задачей подготовку восстания в Сибири. В мае 1865 г. бежал, эмигрировал за границу.
19 Сколков Иван Григорьевич (1814-1879), окончил Морской кадетский корпус. Участвовал в Абхазской экспедиции (1839), десанте в Туапсе (1840) и занятии Ангинских высот деревни Дарго (1845). В 1853 г. состоял при начальнике Главного морского штаба, участвовал в Синопском сражении. За отличие в Альминском сражении (1855), где он был тяжело ранен (ему оторвало правую ногу и повредило бедро), был награжден орденом Св. Владимира 3-й ст. и назначен эскадр-майором Его Величества (1856). Сопровождал императоров в морских поездках. В 1866 г. был командирован в Западную Сибирь для ликвидации беспорядков среди политических преступников. С 1867 по 1875 г. ежегодно сопровождал императора в Крым.
20 Баранов Эдуард Трофимович (1811—1884), выпускник Царскосельского лицея, в военной службе с 1829 г.; участник венгерской компании (1849); начальник штаба Гвардейского корпуса (1855-1862). В апреле 1866 г. был назначен генерал-губернатором Лифляндии, Эстляндии и Курляндии; с октября 1866 по1868 г. - генерал-губернатор виленский, ковенский, гродненский и минский. Временно исполнял обязанности управляющего Министерством двора и уделов (1871,1874). В 1881 г. назначен председателем Департамента государственной экономии.
21 В 1866 г. была освобождена от австрийцев и включена в состав Итальянского королевства Венеция. В результате Австропрусской, так называемой «Тридцатидневной» войны Пруссия присоединила территории ряда мелких немецких государств и одержала окончательную победу в борьбе за гегемонию в Германии. Князь Молдо-Валахии, или Румынского княжества, А. Куза в феврале 1866 г. отрекся от престола, на который был избран Карл (Кароль I) Гогенцоллерн.
22 А. Голуховский, вернувшийся в политику после добровольной отставки в 1860 г. с поста министра внутренних дел Австрии, стремился к полонизации края и ослаблению русского и немецкого влияния.
23 Вероятно, Ден Владимир Иванович (?—1888), в военной службе с 1840 г.; участник Венгерской компании (1849). В 1853 г. был назначен флигель-адъютантом к Николаю I, командирован в действующую армию, чтобы лично докладывать императору о состоянии дел на фронте. Командовал Смоленским полком (1855-1860). Военный губернатор и управляющий гражданской частью Курской губернии (1861). Состоял в свите Александра II, неоднократно командировался в различные губернии для производства следствий по поводу всевозможных беспорядков. С 1869 г. - сенатор.
24 П.А. Валуев.
25 Альбединский Петр Павлович (1826-1883), генерал-адъютант, член Государственного совета. В военной службе с 1843 г.; участник бороны Севастополя. Корреспондент Военного министерства при российской миссии в Париже (1856-1858). Начальник штаба войск гвардии Петербургского военного округа (1865), генерал-губернатор Лифляндии, Эстляндии и Курляндии (1866). С 1874 г. генерал-губернатор виленский, ковенский и гродненский; с 1880 г. - варшавский.
26 Толстой Дмитрий Андреевич (1823-1889), граф; обер-прокурор Святейшего Синода (1865-1880).
27 Головин Александр Васильевич (1821-1886), министр народного просвещения (1861-1866).
28 Шувалов Петр Андреевич (1827-1889), граф, генерал-адъютант; занимал должности петербургского обер-полицмейстера, управляющего III отделением, генерал-губернатора Остзейского края (1865-1866). Шеф жандармов (1866-1874), затем посол в Лондоне.
<< Назад Вперёд>>
