Заключение
К числу наиболее острых социальных проблем этого периода относились: тяжелое материальное положение широких слоев населения, отсутствие достаточного количества продовольствия и товаров первой необходимости, крайне плохие жилищные условия, безработица и др. Для сталинской модели социализма было характерно поддержание крайне низкого уровня жизни основной массы населения. Социальное неравенство, наличие в обществе привилегированных групп, обладающих значительными материальными преимуществами; явная и скрытая эксплуатация трудящихся масс; социальная незащищенность всех слоев населения; отсутствие общественных организаций, способных на деле отстаивать интересы трудящихся, - все это были характерные черты реального сталинизма в социально-экономической сфере.
Вместе с тем уже в период позднего сталинизма в отдельных сферах социальной политики были проведены мероприятия, позволившие некоторым западным исследователям выявить в ней малозаметную тенденцию создания государства благосостояния. Эта тенденция, по мнению канадского профессора Кристофера Бартона, нашла свое проявление в после военной реформе советского здравоохранения, в переходе от производственного принципа оказания медицинской помощи к территориальному принципу, обеспечивавшему доступность медицины не только рабочему классу, но и гражданским лицам, не связанным с производством.
Анализируя социальную политику СССР в области здравоохранения в послевоенный период и пытаясь уловить «дух послевоенного государства благоденствия», К. Бартон сделал предположение, что Советский Союз пересекал «порог благоденствия» в начале 1950-х годов, по крайней мере по отношению к здравоохранению. «В целом, - сформулировал свой вывод канадский исследователь, - период 1945-1953 годов выглядит не подающим никаких надежд для анализа государства благоденствия по причине огромных проблем со здоровьем у населения в некоторых регионах, из-за голода, повсеместного плохого питания, последствий политических чисток времен холодной войны, милитаристского и авторитарного характера медицинского управления. Всегда опасно переносить западные аналогии и концепции на советскую историю, а перенос термина “государство благоденствия” на поздний сталинизм, на первый взгляд, кажется весьма странным. Однако именно из-за подобных ассоциаций анализ послевоенной социальной политики в системе здравоохранения оказывается наиболее интересным»1. На наш взгляд, Бартон совершенно справедливо сделал акцент в своем исследовании именно на трансформации принципов организации советского здравоохранения. Под воздействием политики десталинизации трансформационные процессы охватили всю социальную сферу и привели к полной модернизации советской социальной системы.
Переход от социальной политики, построенной по производственному признаку, к универсальной и эгалитарной системе распределения социальных благ, то есть обеспечивающей равный доступ к социальным благам всему населению, осуществлялся поэтапно и завершился к началу 1970-х годов. Последними вехами на этом пути стали введение с 1968 г. пособий для инвалидов с детства (право на это пособие не обусловливалось ни каким-либо стажем, ни местом проживания), а также введение в 1970 г. социального страхования для членов колхозов, которое осуществлялось на условиях, максимально приближенных к условиям, установленным для городских рабочих и служащих.
Социальная политика была одним из важнейших путей стабилизации общества и легитимации правящего режима. Начало советского государства благосостояния было положено в середине 1950-х годов широкомасштабными пенсионными реформами и социальными программами в области повышения народного благосостояния. В высших партийно-правительственных кругах не было единства в понимании задач и механизма практической реализации социальной политики, однако дискуссии по этим вопросам, в силу специфики и традиций государственного управления, носили преимущественно закрытый характер и не выходили за рамки высших органов власти. Население, не участвуя непосредственно в выработке партийно-правительственных решений, тем не менее, оказывало, на наш взгляд, существенное воздействие на формирование социальной политики. Механизм этого воздействия заключался в том, что представители всех слоев населения и общественных групп ежедневно направляли во все властные структуры сотни тысяч писем, жалоб, обращений, заявлений, ходатайств по вопросам решения своих актуальнейших социальных проблем. С этими корреспонденциями работали специальные службы, которые регулярно информировали высшие партийные органы об очагах социального напряжения, о критической ситуации в той или иной сфере социальной политики.
Советское государство гарантировало своим гражданам экономическую безопасность в случае временной или постоянной потери трудоспособности, а также в случае потери кормильца; обеспечивало бесплатный доступ к услугам здравоохранения и образования, предоставляло нуждающимся стандартное жилье по установленным социальным нормам, оказывало материальную поддержку семьям в воспитании детей. Все социальные блага предоставлялись гражданам не на условиях благотворительности, а как законодательно закрепленное, политическое право. При получении безвозмездных социальных выплат советские граждане были избавлены от унизительной процедуры проверки нуждаемости. Однако основная часть социальных услуг предоставлялась в порядке очередности, в условиях весьма ограниченного выбора, а социальные пособия и льготы далеко не всегда являлись надежной защитой от бедности даже при низких расходах на социальные нужды.
Социальная стабильность и защищенность, социальное равенство, коллективизм занимали в системе ценностей советского государства благосостояния важное место. Социальное мировоззрение советских людей было глубоко эгалитарным. Это объяснялось, на наш взгляд, с одной стороны, влиянием социалистической идеологии, с другой - народными представлениями о социальной справедливости и свойствами национальной психологии. Любые проявления социального неравенства подвергались в обществе резкой критике и осуждению, хотя эта критика редко становилась достоянием гласности, особенно если была направлена против представителей правящего слоя.
Политика государственного патернализма соответствовала массовым представлениям о социальной ответственности государства. Взаимоотношения правящего режима и населения строились на основе неписаного «общественного договора», который, несмотря на свою абстрактность, имел довольно зримые очертания. Его суть нашла отражение во многих партийных декларациях и выступлениях «представителей трудящихся». Докладывая о проведении очередных социальных мероприятий по повышению уровня материального благосостояния народа, советское руководство неизменно выражало уверенность, что «на эту заботу партии народ ответит еще большим энтузиазмом в работе, трудолюбием, энергией, активностью, повышением производительности труда»2. Народ отвечал на «отческую заботу» если не повышением производительности труда, то, во всяком случае, безусловной лояльностью, что подтверждалось проводившимися в 1960-1970-е годы социологическими опросами.
Финансирование основных направлений социальной политики осуществлялось через общественные фонды потребления.
Конституция СССР, принятая Верховным Советом СССР 7 октября 1977 г., закрепила их роль в советском обществе. В статье 23 говорилось: «В целях более полного удовлетворения потребностей советских людей создаются общественные фонды потребления. Государство при широком участии общественных организаций и трудовых коллективов обеспечивает рост и справедливое распределение этих фондов». Общественные фонды потребления давали государству возможность централизованно регулировать потребление людей и обеспечивать если не абсолютное, то хотя бы относительное равенство всех слоев населения в уровне потребления важнейших социальных благ и услуг.
Государство постоянно увеличивало круг лиц, имевших право на получение пенсий, пособий и льгот, расширяло социальную сферу бесплатного и льготного обслуживания, повышало размеры дотаций, направляемых на покрытие убытков от реализации социально значимых товаров и услуг. При весьма ограниченных возможностях советской экономики, низкой эффективности общественного производства такая социальная политика, с одной стороны, могла обеспечить основной массе населения всего лишь очень скромный уровень социальной поддержки, а с другой стороны, являлась непосильной ношей для государства.
1Бартон К. Здравоохранение в период позднего сталинизма и дух послевоенного государства благоденствия, 1945-1953 годы / пер. с англ. Д.В. Михеля и В.А. Шубениной // Журнал исследований социальной политики. 2007. Т. 5, № 4. С. 541-558.
2РГАНИ. Ф. 2. Оп. 3. Д.79.Л. 15
<< Назад Вперёд>>
