Государственное управление России в XVII веке (на примере посольского приказа)
В связи с этим эволюция центральных правительственных учреждений - приказов (от слова «приказать» - «поручить») - протекала в рамках перехода форм государственного правления от сословно-представительной монархии к абсолютизму. Прекращение созыва Земских соборов, появление Ближней думы, создание Приказа тайных дел, усиление роли приказного аппарата - наглядное тому подтверждение. По сути дела это была концентрация власти силами боярской, приказной и военной бюрократии на всей территории единого государства.
Как мы знаем, уже во второй половине XVI века приказы стали ведать важнейшими отраслями управления, получили более или менее устойчивый штат, характерное делопроизводство. На протяжении XVI-XVII вв. существовало около ста таких учреждений. Однако нельзя считать, что все они действовали одновременно. Постоянно функционировали лишь 40-50 из них, остальные возникали и прекращали свою деятельность по мере надобности. Важнейшими приказами были три: Посольский, Разрядный и Поместный. Они являлись основным стержнем системы государственного управления России на протяжении более чем двухсот лет.
В неопределённости числа приказов состояла суть самого приказного строя - текучего, изменяющегося, приспосабливающегося к различным историческим условиям, и в то же время неизменного. Приказная система была для своей эпохи достаточно гибкой, эффективной и одновременно простой и удобной. Над всем царил обычай, проверенный веками опыт; руководствуясь понятием предыдущего «примера», приказные люди легко разбирались в хитросплетениях разнородных дел.
В начале XVII столетия Московское государство вступило в полосу глубокого внутреннего и внешнеполитического кризиса - Смутное время. Борьба претендентов на царский престол, широкие народные движения, отказ целого ряда регионов подчиняться центральному правительству - всё это само по себе требовало от государства максимального напряжения ресурсов для стабилизации обстановки. Со времени избрания на престол Михаила Романова в 1613 году начинается период восстановления государственности. В результате в 40-е - 50-е годы в рамках сословно-представительного государства создаётся общее законодательство. В 1649 году принимается Соборное Уложение - главный законодательный акт России на два следующих века. Соборное Уложение стало регламентом для жизни и деятельности государственных учреждений. Утвердившиеся приказное начало ограничило социальную среду комплектования, ввело «указное число» служащих для каждого учреждения и размеры отпускаемого им содержания, а также установило внутренний распорядок работы центральных учреждений.
Вторая половина века оказалась не менее напряжённой. Продолжающаяся централизация власти и попытки решения основных внешнеполитических задач - в первую очередь противоречий с Польшей и Швецией - вызвали расстройство финансов. Ответной реакцией народа стали восстания в Москве (1648), Пскове и Новгороде (1650), «Медный бунт» (1662), соловецкое восстание монахов (1668), крестьянские войны под предводительством Степана Разина (1667-1671) и Кондратия Булавина (1707-1708), а также стрелецкие бунты в конце XVII столетия.
Всю вторую половину XVII в. внимание России поглощено борьбой за Украину и Белоруссию - вначале против Речи Посполитой, а с 1677 по 1700 гг. - против Турции и Крыма. На международной арене Россия заняла антиосманскую позицию, что сближало её с Империей, Венецией и другими государствами. Значительно продвинулись отношения со странами Востока (Иран и Средняя Азия). Политические проблемы, стоявшие перед Россией, связывали её со всей европейской ситуацией и определяли самостоятельное место в политической жизни Европы. В это время Посольский приказ имел постоянные дипломатические отношения с 16 иностранными государствами. Постепенно складывались предпосылки для перехода России в новое качество великой державы общеевропейского ранга. Постепенная европеизация России ставит перед государственными учреждениями и их штатами новые, сложные задачи, что вызвало резкий рост числа приказных служащих. Создаётся особая приказная бюрократическая среда, которая в значительной мере была способна сама себя воспроизводить1. Но централизация и систематизация приказного управления ещё была невозможна потому, что в основе образования и функционирования приказной системы лежали территориальные принципы, которые не позволяли ей сложиться в строгую систему отраслевого управления.
Сосредоточение в отдельных приказах самых разнообразных дел сочеталось с распылением однородных, идентичных дел сразу между несколькими приказами, что создавало своеобразную ведомственную чересполосицу. Поместно-вотчинные дела судились в Поместном приказе, но и они же входили в компетенцию Разрядного, Сибирского, Казанского и т. д. Посольский приказ занимался учётом живших в России иностранцев, ведал касимовскими татарами, выкупом пленных, заведовал почтой, делами донских казаков, судом и сбором таможенных и кабацких доходов, назначением воевод, приказных людей и проч.
Другой причиной пестроты и хаотичности приказного управления в России являлось постоянное расширение территории страны за счёт присоединения различных, неоднородных земель. Территориальный принцип управления был одним из важнейших при функционировании приказного строя. Он же и мешал процессу управленческой унификации, централизации и специализации. До конца существования приказной системы большая часть страны управлялась через территориальные (областные) приказы. Они обладали всей полнотой власти центральных учреждений, но только на определённой территории. Тогда это было наиболее приемлемо в интересах территориальной целостности государства и самодержавной власти и поэтому вполне устраивало Центр.
В XVII веке отношения между приказами не регулировались каким-либо законом. На практике вырабатывались определённые приёмы сношений между учреждениями, которым приказные служащие традиционно следовали. Приказы не могли давать распоряжения тем лицам, которые были подчинены другим приказам. Специфической чертой приказного строя являлось существование своеобразной системы объединения приказов, состоявшей из главного приказа и приказов, принадлежащих к нему, или присудов (с 70-80-х годов XVII века в подчинение Посольского приказа попали Малороссийский, Новгородский и другие приказы). Присуды не имели собственных судей. Такой приказ, не меняя внутренней структуры, входил в подчинение другому приказу и имел общего с ним судью, который был судьей начальствующего приказа. Он, наряду с делами своего приказа, разбирал дела присуда. Присуды легко превращались в столы главного приказа и могли «странствовать» из одного приказа в другой.
Финансирование приказов отражало суть приказной системы: создаваемые приказы были поручением, и под него изыскивался источник финансирования, будь то специальный налог или извлечённая из кассы другого приказа сумма (кроме того, к приказу бывала прикреплена определённая территория, с населения которой он взимал налоги).
Специфика деятельности Посольского приказа и его служащих, подразумевала постоянное общение с иностранцами. Персонал этого учреждения оказался наиболее восприимчивым к западному влиянию. Сам Посольский приказ выступал при этом в роли своеобразного центра распространения в России элементов европейской культуры. В XVII столетии самыми интенсивными были отношения с Польшей и Швецией. Так, в XVI веке «польских» посольских книг было 25, а в XVII-м стало - 231; «шведских» было 7, а стало - 122 и т. д.
Смутное время, принесшее русскому народу огромные бедствия, поставившее под вопрос сам факт существования независимого Российского государства, тем не менее, имело одно положительное следствие. Потрясения Смуты доказали верхушке московского общества, что для выхода из социально-политического кризиса, охватившего Россию, необходимо отказаться от господствовавшей в умах идеи полной самодостаточности и исключительности «Третьего Рима»2. Именно Смута создала поколение русских людей, которых нужда заставила не с испугом и ужасом, а с надеждой посмотреть на «еретический» Запад. В ходе Смуты произошел буквально переворот в общественном сознании русских людей3. Речь Посполитая, в силу своей географической, этнической и языковой близости, стала своеобразным посредником в заимствовании Россией элементов европейской культуры. Для деятельности Посольского приказа в первой четверти XVII в. наиболее характерны следующие особенности:
1. Дипломатические связи были нарушены. Одновременно существовало несколько «альтернативных» внешнеполитических ведомств. Каждый новый претендент на российский престол старался проводить свою самостоятельную внешнюю политику. Уже в конце 1604 г. Лжедмитрий, достигнув первых успехов в борьбе за трон, отправил в Польшу своего посла - князя Б. П. Татева, задачей которого было противодействовать послу Бориса Годунова - Постнику Огарёву4. Спустя год, когда Лжедмитрий уже утвердился на московском престоле, попытка вести против него свою тайную дипломатию была предпринята боярами князьями Голицыными и Шуйскими, которые предполагали заменить «царевича» королевичем Владиславом5.
Позднее, в 1608-1610 годах, параллельно с Посольским приказом свою внешнюю политику пытались проводить сторонники «Тушинского вора». Так, в 1608 году перешедший на сторону Лжедмитрия II астраханский воевода И. А. Хворостинин отправил грамоту к ногайскому князю Иштереку, предлагая ему присягнуть «царю Димитрию»6. Затем, в 1609 году из тушинского лагеря в Польшу выехали послы (о чём сообщала в особом письме Юрию Мнишку его дочь Марина)7. Наконец, в начале 1610 года в лагерь короля Сигизмунда III под Смоленск по приглашению польской стороны прибыло тушинское посольство, в результате переговоров с которым был заключён известный договор 4 февраля 1610 г. Обе стороны оговорили условия избрания королевича Владислава русским царём8.
Подобное положение, когда помимо Посольского приказа действовали дипломатические службы сил, оппозиционных Москве, сохранялось вплоть до 1615 года. Усилия противоборствующих внешнеполитических ведомств, преследовавших различные цели, усугубляли и без того сложную ситуацию. Например, летом 1611 года практически одновременно в Ногайской Орде действовали два российских дипломата: Прокофий Врасский, посланник Боярской думы, присягнувшей Владиславу, а также Семён Ушаков, отправленный в Орду руководителями Первого ополчения9.
Новгород Великий в 1611-1615 годах пытался проводить независимую от Москвы внешнюю политику. В 1611 году под давлением шведской армии новгородские власти подписали договор об избрании русским царём королевича Карла-Филиппа; и 1613-1615 годах новгородцы дважды отправляли свои посольства в Москву и поддерживали контакты со Швецией10. Известно также, что руководитель Второго ополчения Д. М. Пожарский вёл переговоры с английским и австрийскими дипломатами, а также со шведами (при посредничестве Новгорода), стремясь заручиться их поддержкой в борьбе с Польшей11. И. М. Заруцкий и Марина Мнишек также пытались обеспечить себе поддержку зарубежных государей: в 1614 году они отправили в Персию своего посланника Ивана Хохлова12. И лишь к 1616 году, когда было подавлено движение Заруцкого и начались русско-шведские мирные переговоры, Посольский приказ постепенно возвращал себе «монополию» в определении внешней политики Московского государства.
Отсутствие стабильного правительства оказало негативное влияние на общее состояние международных связей России. Начиная с 1608 года, Москва практически не посещалась иностранными дипломатами, ведь поездка в государство, охваченное гражданской войной, была чрезвычайно опасным мероприятием. Даже подписание столь важного для Московского государства договора 1609 года со Швецией, по которому Стокгольм обязался оказывать Насилию Шуйскому помощь против Лжедмитрия II, происходило но в Москве, а в Выборге, Торжке и Калязинс. Сложности в обмене послами усугублялись одновременным существованием нескольких претендентов на российский престол. В этом отношении большой интерес представляют хранящиеся в РГАДА две грамоты от персидского шаха Аббаса. В них не указано не только время их отправления, но даже не названо имя государя, которому были адресованы данные послания, - в описи фонда 77-го (Сношения России с Персией) указанные документы помещены между 1607 и 1610 годами13.
Однако наибольшее число изменений относится к короткому периоду правления Лжедмитрия I. Прежде всего, это необычное для Московского государства оживление дипломатических контактов с римской курией. «Царь Димитрий Иванович» поддерживал переписку с Ватиканом лично, а также действовал через посредничество папского нунция в Польше Клавдия Рангони. В фондах РГАДА сохранились списки с грамот Лжедмитрия к римскому папе Павлу V14. Оживление контактов между Москвой и Ватиканом было вызвано личными интересами самозванца и влиянием Польши.
Наконец, следует обратить внимание на некоторую «полонизацию» терминологии, использовавшейся Посольским приказом при «царе Димитрии». Боярская дума именовалась Сенатом; печатник и казначей А. И. Власьев, фактически руководивший в это время внешней политикой Московского государства, носил звание «великого секретаря и надворного подскарбия»; Лжедмитрий I на переговорах с польскими послами требовал признать за собой титул «император» (а не «царь», как утвердилось в российской дипломатической документации с середины XVI века)15.
Анализ изменений в деятельности Посольского приказа в 1605-1606 годах позволяет сделать некоторые выводы. Во-первых, большинство отмеченных трансформаций (восстановление связей с папским престолом, вступление царя в частную переписку, нарушения посольского церемониала), безусловно, произошло под непосредственным влиянием Речи Посполитой. Инициатором изменений в деятельности российского дипломатического ведомства был Лжедмитрий, вернувшийся из Польши поклонником культуры и обычаев этой страны. В то же время руководитель внешней политики России А. И. Власьев не разделял этих симпатий: известно, что он с пренебрежением отзывался о римском папе16, а также был сторонником досконального соблюдения всех тонкостей московского дипломатического церемониала17. Таким образом, отдельные изменения в практике Посольского приказа, имевшие место в 1605-1606 годах под влиянием Речи Посполитой, объясняются пронольскими симпатиями Лжедмитрия I, а не назревшей потребностью частичного реформирования дипломатического ведомства Российского государства.
2. Для периода Смуты также характерны отклонения от норм дипломатической практики, которые установились в конце XVI века. Так, необычным новшеством в практике Посольского приказа в 1605-1606 годах стало вступление русского царя в переписку с частными зарубежными лицами. В описи 149-го фонда РГАДА перечислено большое количество писем и грамот, адресованных «царём Димитрием» его «наречённому тестю» Юрию Мнишку, будущей тёще и шурину Станиславу Мнишку18. Не всегда в этих случаях инициатива начала переписки принадлежала коронованной особе. Например, письмо, датированное 4 февраля 1606 г., адресованное Лжедмитрию польским шляхтичем Боболей (который в своём послании заступался за Сигизмунда III и убеждал самозванца в добром к нему отношении короля)19. Двумя месяцами раньше, в декабре 1605 г., письмо аналогичного содержания было отправлено «царю Димитрию» Александром Гонсевским, послом Сигизмунда III в Москву20. Неоднократно обращался к Лжедмитрию с письмами и Юрий Мнишек. Подобная переписка русского монарха с частными лицами, являющимися подданными другого государства, находит себе аналогии лишь в эпохе Петра I и, отчасти, в переписке Ивана Грозного с Андреем Курбским. Необходимо упомянуть и о том, что в отдельных случаях письма Лжедмитрия писались на латыни (к Павлу V)21 и на польском языке (жалованная грамота Юрию Мнишку от 14 октября 1605 г.)22. До сих пор невыясненным остаётся вопрос о том, кем составлялись указанные документы. По мнению российских историков В. А. Бильбасова и С. А. Пташицкого, Лжедмитрий I был недостаточно знаком с польским языком и латынью23. Во время пребывания самозванца в Польше его письма готовились учёными иезуитами. В Москве латинские и польские грамоты «царя Димитрия» могли составляться как кем-либо из его сподвижников-поляков, так и служащими Посольского приказа, владевшими этими языками.
Ко времени царствования Лжедмитрия I относятся также факты отдельных нарушений и изменений в дипломатическом церемониале Посольского приказа. Известно, в частности, что приближённый царя, боярин П. Ф. Басманов, встречавший, по приказу Лжедмитрия, в Москве Марину Мнишек, выехал навстречу поезду царской невесты в «гусарском платье»24, что было грубым нарушением обычая. Позднее, в правление царя Михаила Федоровича Романова, в 1615 году посланники в Персию М. Н. Тиханов и А. Бухаров, по возвращении в Москву, получили выговор за то, что оделись «в его, шахове, платье» и этим «царскому величеству учинили нечесть же»25. Уже в правление Михаила Романова известный русский вольнодумец князь И. А. Хворостинин, среди прочих прегрешений, был обвинён в желании выехать на переговоры с иностранными послами, одевшись «по-гусарски»26. Ко времени царствования Димитрия Ивановича относится и другая попытка изменения дипломатического церемониала. Новый царь, учредивший по польскому образцу при своём дворе должность мечника, к четырём рындам, традиционно стоявшим у трона при приёмах иноземных послов, добавил пятого, державшего обнажённый меч. Это нововведение было отменено после убийства самозванца, однако позднее, при первых Романовых, в особо важных случаях (при аудиенциях австрийским, английским и польским дипломатам) количество рынд увеличивалось до шести человек27. Новшеством в практике Посольского приказа стали нарушения отдельных процедур в сторону их упрощения28.
В правление царя Василия Шуйского (1606-1610) большинство служащих Посольского приказа остались верны Василию Шуйскому, но часть подьячих перешла на сторону «Тушинского вора»29. Царь Василий Иванович, наоборот, стремился подчеркнуть легитимность своей власти и, в отличие от свергнутого им «расстриги», демонстрировал своё уважение к нормам посольского обычая, сложившимся при его предшественниках до начала Смутного времени.
Особое внимание следует обратить на так называемый период «междуцарствия», когда после свержения В. И. Шуйского на русский престол был избран польский королевич Владислав. Избрание царем польского принца, стремление короля Сигизмунда III самому воцариться в Москве, пребывание в русской столице польского гарнизона, начальник которого А. Гонсевский фактически отстранил от власти боярское правительство - всё это обусловило значительное польское влияние на работу российской дипломатической службы. В немалой степени распространению этого влияния способствовало то, что в августе 1610 г. печатником и судьёй Посольского приказа был назначен дьяк И. Т. Грамотин, за полгода до этого перешедший на службу к Сигизмунду III. Результатом сложившейся ситуации стало то, что в течение двух лет (с августа 1610 по август 1612 г.) Речь Посполитая оставалась фактически единственным внешнеполитическим партнёром Москвы. При этом отношения между двумя государствами носили двусмысленный характер: польский королевич был избран русским царём, в то время как его отец вёл боевые действия на территории Российского государства. В подобной ситуации не могло быть и речи о равноправном диалоге между Россией и Польшей. Посольскому приказу приходилось лишь создавать видимость внешнеполитической самостоятельности Московского государства. Так, контакты между канцелярией Сигизмунда III и боярским правительством поддерживались в обход «великого посольства», официально представлявшего интересы России в королевском лагере под Смоленском.
Интересно также, что в конце 1610 г. установилась личная переписка между главой Посольского приказа И. Т. Грамотиным и канцлером Львом Сапегой. Контакты подобного рода между главами дипломатических служб Российского государства и Речи Посполитой ранее не наблюдались в практике Посольского приказа. Язык, которым написаны послания И. Т. Грамотина, также представляет большой интерес. Его послания изобилуют полонизмами, совершенно необычными для московской письменности XVI-XVII веков: «ознаймую вашей милости», «сподеваемся вперёд вшекого добра», «рачь ваша милость у него выслушает», «жедаю... от вшитких народов славы и пошапованя» и т. д. Одна из вышеупомянутых грамот была подписана: «Иван Грамотин, печатник великие монархии Московские» (термин «монархия» также был необычен для российского делопроизводства этой эпохи)30. Следовательно, оживление русско-польских контактов после избрания на российский престол королевича Владислава оказало влияние и на язык документов, исходивших от служащих Посольского приказа.
Новшеством в делопроизводстве Посольского приказа, относящимся к 1610-1612 годам, стало сосредоточение в архиве этого ведомства большого количества списков указов и жалованных грамот короля Сигизмунда III, не имевшего права подписывать подобного рода документы, не будучи избранным на русский престол31.
Таким образом, 1610-1612 годы представляют собой второй период серьёзных изменений и нововведений в деятельности Посольского приказа. В эти годы влияние Речи Посполитой на деятельность российской дипломатической службы является ещё более бесспорным, чем в 1605-1606 годах. Однако и в этот период инициатива вышеперечисленных нововведений исходила не от персонала Посольского приказа и даже не от московского правительства. Трансформации в практике Посольского приказа на сей раз были обусловлены интересами Речи Посполитой, а также дипломатическим и военным давлением этого государства на российское руководство.
Итак, мы видим: практически все изменения в деятельности Посольского приказа происходили под прямым влиянием Речи Посполитой и не были инициированы персоналом этого ведомства. Тем не менее, одни изменения в дипломатической практике существовали лишь до завершения Смуты, а другие пережили породившую их эпоху и стали прообразом петровских внешнеполитических реформ.
3. С воцарением Михаила Федоровича Романова нововведения, произошедшие в Посольском приказе в годы Смуты, были свёрнуты. Начало правления было отмечено стремлением вернуться в сфере дипломатии к традициям докризисного времени. С 1613 года Посольский приказ активно занимается восстановлением нарушенных внешнеполитических связей Московского государства. Параллельно пресекались попытки других ведомств проводить свою особую внешнюю политику. В 1614 году были схвачены И. М. Заруцкий и Марина Мнишек, а также новгородские послы, отправлявшиеся в Швецию; в 1615 году Новгород окончательно отказался от претензий на независимую от Москвы дипломатию. Восстанавливая регулярные контакты с зарубежьем, Посольский приказ возвращался к традициям делопроизводства и церемониала, существовавшим на рубеже XVI-XVII веков, до начала Смутного времени. Однако, и начало правления царя Михаила не обошлось без влияния (правда, своеобразного) Речи Посполитой на деятельность Посольского приказа. Так, для обоснования своей правоты в спорах с польскими послами русские дипломаты использовали совершенно новый для них источник: выписку из польской печатной книги о воцарении в Москве королевича Владислава и о бедах, причинённых им Российскому государству32. По окончании Смуты в России Посольский приказ пошёл на некоторые нововведения в своей деятельности, стремясь использовать позитивный опыт, приобретённый в годы кризиса. Инициатива частичного реформирования деятельности российского внешнеполитического ведомства принадлежит его главе И. Т. Грамотину. Жестокий, беспринципный и корыстолюбивый, Иван Грамотин был профессионалом в области дипломатии и умел отстаивать свои взгляды па внешнюю политику. При Михаиле Фёдоровиче противником Грамотина был царский отец патриарх Филарет, и, тем не менее, дипломату удавалось убедить царя в своей правоте. В ходе своей профессиональной деятельности, а также во время своего пребывания за границей, Иван Тарасьевич пришёл к убеждению в необходимости проведения некоторых реформ в деятельности Посольского приказа. Образцом для этого реформирования, вероятнее всего, стала польская дипломатическая служба. В 1620-е годы он, по образцу своей прежней переписки со Львом Сапегой, налаживает полуофициальные контакты с английским купцом и дипломатом Джоном Мериком33. В 1634 году, во время руководства И. Т. Грамотина Посольским приказом была предпринята первая в российской истории попытка создания постоянного дипломатического представительства за границей - резидентуры в Швеции34. Думается, что попытки перечисленных реформ были предприняты Грамотиным на основании опыта, приобретённого в ходе общения с поляками в годы Смуты, а также во время своей эмиграции в Польшу. Один из современников (Исаак Масса) подтверждает эту версию, характеризуя И. Т. Грамотина следующими словами: «похож на немецкого уроженца, умён и рассудителен во всём и многому научился в плену у поляков и пруссаков»35.
Вторую половину века и особенно царствования Алексея Михайловича (1645-1676) и Фёдора Алексеевича (1676-1682) можно назвать временем расцвета приказной системы в целом и Посольского приказа в частности. На этом этапе чётко определяется следующий состав его служащих. Думные чины (бояре, окольничие, думные дворяне, думные дьяки), дьяки, подьячие, переводчики, толмачи, золотописцы, станичники, приставы, сторожа, а также различные категории специалистов, прикомандированных на срок от нескольких дней до нескольких лет для решения конкретных задач (золотописцы, иконописцы, писцы, музыканты, артисты и др.).
Во главе Посольского приказа стояли думные чины. После Андрусовского мира (1667) общегосударственное значение Посольского приказа настолько повысилось, что он перестаёт быть зависимым от Думы и становится особым самостоятельным управлением. Начальники Посольского приказа в государственном отношении стали, по сути дела, вторыми после государя персонами в администрации. Теперь царь повысил их статус, дав боярское достоинство и изменив титул и наименование должности. С 15 июля 1667 года ближний боярин Л. Л. Ордин-Нащокин был назначен начальником Посольского приказа с титулом «царственные большие печати и государственных великих посольских дел оберегатель»36.
Начальники осуществляли общий надзор за деятельностью вверенного им учреждения, выходили к царю и Боярской Думе с решением тех или иных текущих проблем на еженедельном докладе, а также своим личным авторитетом и пристрастиями оказывали в той или иной степени влияние на направления внешней политики Российского государства. Самостоятельными группами подбираются дела и дипломатические документы, хранившиеся в отдельном ящике начальников Посольского приказа. Как правило, это были наиболее важные и «актуальные» посольские грамоты и чаще всего в подлинниках37.
Товарищами, или помощниками начальников оставались приказные дьяки. С появлением во главе приказа знати (бояре, окольничие, думные дворяне) товарищами (помощниками) становятся и думные дьяки, которых можно рассматривать как первых заместителей начальника. До середины XVII в. помощники начальников находились в единственном числе и вынуждены заниматься всем спектром вопросов, ведавшихся в этом учреждении. С 1649 года их число увеличивается, и к 70-м годам XVII века в Посольском приказе насчитывалось одновременно до 4-х товарищей начальника. Вероятно, во второй половине XVII столетия вторые дьяки имели собственное делопроизводство и архив38.
Подьячие приказа делились на статьи (разряды): первая (старые), вторая (средние), третья («молодшие»), невёрстанные. Третья статья впервые официально зафиксирована в 1653/54 году - дача по случаю рождения царевича Алексея Алексеевича39. Основным показателем принадлежности к тому или иному разряду является размер годового оклада, который прослеживается с 1640-х годов. Невёрстанные подьячие сформировались в конце 60-х годов XVII века — первое официальное упоминание о них относится к 1668/69 году40.
Старые подьячие стояли во главе повытий - отделов, ведавших сношениями с определёнными странами, а также рядом дел (иностранная почта, надзор за иностранцами, касимовскими татарами, толмачами, переводчиками и др.). Старые подьячие, кроме того, ведали деньгами, собираемыми с подведомственных городов на содержание приказа. Но казна находилась в руках одного человека, по-видимому, первого в списке подьячих41. Молодые и средние подьячие исполняли функции переписчиков, составляли справки по текущим делам. Неверстанные подьячие брались в приказ без жалованья для того, чтобы они присматривались к делам, знакомились со спецификой внутриприказной работы данного учреждения, доказывали свою профессиональную пригодность, к ним же можно отнести и учеников приказных школ начального образования при приказе42. Кроме того, происходит выделение из среды данной категории служащих дворян по московскому списку, что постепенно становится более устойчивым критерием.
Количество повытий и распределение дел между старыми подьячими, которые в них ведались, не было постоянным и могло изменяться. На протяжении второй половины XVII века в среднем оставалось пять повытий. Если не считать дел, не относящихся к дипломатическим отношениям, то три повытья ведали сношениями с Европой и два повытья - с Азией43. Когда кто-либо из старых подьячих временно отсутствовал (отправлялся в посылку и т. д.) его дела распределялись между оставшимися. Назывались повытья, как правило, по имени своего руководителя, не отражая при этом характера дел в них производившихся.
Деление на статьи намечается и среди переводчиков. Так же, как у подьячих, определяющим в этом случае оставался размер годового жалованья. Функции толмачей значительно разнообразнее: перевод устной речи, постоянное участие в зарубежных посылках (переводчики достаточно редко покидали пределы страны), полковые службы в действующей армии44.
Золотописцы оформляли красками, золотом и серебром дипломы и грамоты, посылаемые с посольствами в сопредельные государства, а также жалованные грамоты, книги для царского и приказного обихода и некоторые иные заказы. Золотописцы также делились на старших и младших.
Судебные приставы появились в составе служащих Посольского приказа в период между 1664 и 1668 годами. Они взяли на себя часть функций, выполнявшихся до этого толмачами. В обязанности судебных приставов входили поиск, поимка, взятие под стражу ответчиков по судебным делам, некоторые функции приставов у иностранных послов и посланников в Москве.
Станичники Посольского приказа исполняли обязанности путевых приставов, возможно, гонцов в мусульманские страны. Зафиксировано их деление на станичных голов и рядовых станичников. В начале 1650-х годов эта категория служащих пропадает из приказа, а её функции, по-видимому, переходят к толмачам татарского языка (составлявших до 50 % толмачей приказа).
Сторожа дежурили в приказе по двое, день и ночь через сутки, помимо этого им поручались сечение дров; возможно, топка печей, охрана заключённых, находящихся под стражей, покупка свечей, чернил и некоторые другие мелкие поручения, а также охрана архива Посольского приказа и приём челобитных по судебным делам.
Для выполнения различных поручений Посольский приказ привлекал людей со стороны (иных служащих), при этом их число постоянно возрастало. С 1672 по 1676 год в связи с бурной «издательской» деятельностью (дорогие рукописные книги для царского и приказного обихода) и управлением деятельностью придворного театра их насчитывалось до нескольких сотен одновременно.
Не существует документа, который бы устанавливал строгую иерархию служащих Посольского приказа, но можно попытаться воссоздать ее на основании косвенных данных:
- думные чины: бояре, окольничий, думные дворяне, думные дьяки;
- дворяне по московскому списку: переводчики 1-й статьи, переводчики 2-й статьи, толмачи;
- дьяки;
- подьячие: 1-й статьи, золотописцы 1-й статьи, подьячие 2-й и 3-й статей, невёрстанные подьячие;
- служилые люди по отечеству: переводчики 1-й статьи, переводчики 2-й статьи, толмачи, станичные головы, станичники;
- служилые люди по прибору: переводчики 1-й статьи, переводчики 2-й статьи, золотописцы 2-й статьи, толмачи, станичники, приставы, сторожа.
Каждый, кто поступал на службу в приказ, независимо от социального положения причислялся к служилому сословию.
На примере Посольского приказа видно, что после Смуты во второй половине XVII века наблюдался расцвет приказной системы управления в России. Расширялся бюрократический аппарат, увеличивалось количество приказов. В итоге в последней четверти столетия в России сложилась столь мощная и громоздкая система управления, что она затрудняла делопроизводство. Следует принять во внимание и численность всех служащих московских приказов. Во всём центральном аппарате управления Российского государства общее количество служащих в середине 1620-х годов составляло всего 623 человека, а к концу столетия их количество возросло до 2 739 человек45. Для сравнения укажем, что в середине XVIII века общая численность чиновников составляла 5 379 человек, а к началу XX века - около 500 тысяч46.
Можно определить факторы, обусловившие неизбежность реформы центрального управления и ликвидации приказной системы:
Отсутствие централизованной системы организации источников финансирования самодержавной власти.
Наличие большого числа приказов с переплетающимися функциями и ведомственная чересполосица.
Недостаточная унификация и специализация приказов.
Запутанность со штатами приказов и архаичное делопроизводство.
Кризис приказной системы поступил в условиях Северной войны. Первые годы войны показали, что старая система исполнительной власти уже не в состоянии справиться с масштабами и темпами все возрастающей нагрузки. На первый план выступили проблемы общей координации управления на высших и низших этажах (невозможно было быстро обеспечить армию деньгами, рекрутами, припасами и т. д.).
Кризис служилой поместной системы привел к реформе армии. Новой регулярной армии стали не нужны старые органы организации и управления поместно-территориальной службой. Следствием этого стало падение роли Разряда и всех тех приказов, которые ведали служилыми людьми.
Отмена патриаршества и создание Монастырского приказа привели к крушению системы патриарших приказов.
Создание губерний в 1708-1710 годах. В ходе этого процесса был разрушен один из основополагающих принципов приказного строя - территориальное ведение дел.
В 1711 году был образован Сенат, который стал высшим административно-судебным учреждением и с этого времени руководил всем управлением в государстве. Вместо приказов учреждены 10 коллегий, подчинённые Сенату и состоявшие из президента и 11 членов, решавших дела большинством голосов. Всё служилое сословие было разделено Табелью о рангах (1722) на 14 классов, каждому из которых соответствовал известный чин.
Таким образом, система центральных учреждений оказалась не включённой в новую властную вертикаль: губернии подчинялись Сенату, как и приказы, но, одновременно, они не подчинялись приказам. Пётр I был вынужден пойти на реформирование центральной системы управления, чтобы государственный аппарат соответствовал новым потребностям страны.
1 Демидова Н. Ф. Служилая бюрократия в России XVII в. и её роль в формировании абсолютизма. М., 1987. С. 190-191.
2 Платонов С. Ф. Москва и Запад в XVI-XVII веках. Л., 1925. С. 56.
3 Яковлев А. И. «Безумное молчание» (причины Смуты по взглядам русских современников ея) // Сборник статей, посвященных Василию Осиповичу Ключевскому. М., 1909. С. 664.
4 Дневник Марины Мнишек. СПб., 1995. С. 147.
5 Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Т. 8 // Сочинения. М., 1989. Кн. IV. С. 427.
6 РГАДА. Ф. 149. Oп. 1. Д. 61.
7 Там же. Д. 66.
8 Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Т. 8. Т. 8. С. 539.
9 Акты времени междуцарствия (1610 г. 17 июля - 1613 г.). М., 1915. С. 8-44.
10 РГАДА. Ф. 96. Oп. 1. Д. 1 (1611 г.); Д. 4 (1613 г.); Д. 4 (1614 г.); Д. 2
(1615 г.); Оп. 3. Д. 16; Ф. 156. Оп. 1. Д. 86.
11 Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Т. 8. С. 651, 652,
658.
12 РГАДА. Ф. 77. Оп. 2. Д. 10.
13 Там же. Д. 6, 7.
14 РГАДА. Ф. 78. Oп. 1. Д. 1. См. также: Ф. 149. Oп. 1. Д. 14, 18 (б), 29, 39, 41.
15 Там же.
16 Костомаров Н. И. Смутное время Московского государства в начале XVII столетия. М., 1994. С. 249.
17 Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Т. 8 Т. 8. С. 423.
18 РГАДА. Ф. 149. Oп. 1. Д. 7, 8, 10, 11, 18, 21, 24, 26, 30, 34, 38, 43 (а), 43 (б), 44-50 (а).
19 Там же. Д. 40.
20 Там же. Д. 22.
21 Там же. Д. 18(6).
22 Там же. Д. 18(а).
23 Словарь книжников и книжности Древней Руси. СПб., 1992. Вып. 3 (XVII в.). Ч. 4.1: А-3. С. 237.
24 Дневник Марины Мнишек. С. 39.
25 Юзефовт Л. А. «Как в посольских обычаях ведётся...». Русский посольский обычай конца XV - начала XVII века. М., 1988. С. 37-38.
26 Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Т. 9 // Сочинения. М., 1990. Кн. V. С. 317.
27 Юзефович Л. А. «Как в посольских обычаях ведётся...». С. 103-104.
28 Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Т. 8. С. 433.
29 Платонов С. Ф. Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI-XVII веков. (Опыт изучения общественного строя и сословных отношений в Смутное время). М., 1937. С. 279.
30 Акты исторические... Ч. 2. С. 357, 365, 366.
31 РГАДА. Ф. 79. Оп. 1. Д. 5 (1610-1612 гг.); Оп. 2. Д. 13, 17, 18.
32 Там же. Д. 4 (1610 г.).
33 Phipps G. М. Sir John Merrick English Merchant - Diplomat in Seventeenth Century Russia. Newtonville, Mass. 1983. P. 182.
34 Белокуров С. А. О Посольском приказе. М., 1906. С. 65.
35 Платонов С. Ф. Московское правительство при первых Романовых // Платонов С. Ф. Статьи по русской истории (1883-1912 гг.). СПб., 1912. Т. 1. С. 390.
36 Белокуров С. А. Указ. соч. С. 43.
37 Опись архива Посольского приказа 1673 г. М., 1990. Л. 1028-1045.
38 Tам же. Л. 1046-1071.
39 РГАДА. Ф. 138. Д. 1667/26. Л. 2-3.
40 РГАДА. Ф. 210. Оп. 6. Кн. 63. Л. 9 об.
41 РГАДА. Ф. 138. Оп. 1. Д. 1658/1. Л. 2.
42 Демидова Н. Ф. Приказные школы начального образования в Москве XVII в. // Торговля и предпринимательство в феодальной России. М., 1994. С. 152-167.
43 Там же. Оп. 2. Д. 19. Л. 100-103.
44 Котошихин Г. К. О России в царствование Алексея Михайловича. СПб., 1906. С. 87.
45 Демидова П. Ф. Служилая бюрократия... С. 23.
46 Медушевский А. Н. Утверждение абсолютизма в России. М., 1994. С. 247-272.
Просмотров: 16287
Источник: Paleobureaucratica. Сборник статей к 90-летию Н.Ф. Демидовой. М.: Древнехранилище, 2012. С. 302-319
statehistory.ru в ЖЖ: