Час истины. "Государев стольник. Князь Пожарский. Часть I". Биография князя Дмитрия Михайловича Пожарского.
Продолжение передачи смотрите тут.
Участники:
Игорь Андреев – кандидат исторических наук, профессор. Преподаёт в средней и высшей школах. Автор более 100 научных работ и публикаций на исторические темы. В числе книг – «Алексей Михайлович и век устроения».
Юрий Эскин - заместитель директора российского государственного архива Древних актов. Автор книг и публикаций, в т.ч. «Местничество в России 15-17 веков»
|
Расшифровка передачи
Примечание - данная расшифровка подверглась лёгкой литературной обработке, и не является дословной записью сказанного.
В разрядных книгах Пожарский впервые упоминается в 1598 году – стряпчий «с платьем». Именно таким чином он подпишется под присягой царю Борису Годунову и получил от него чин стольника. Позже будет служить Василию Шуйскому и в знак благодарности получит от него вотчину. Свой главный подвиг он сделает в октябре 1612 в Москве.
Эскин: Стряпчий с платьем – для молодого аристократа без особых связей при дворе было очень хорошим началом карьеры. Стряпчий с платьем - это как правило, молодой человек, который служил среди прочих многих таких же стряпчих с платьем при особе государя.
«Стряпчий» не имеет отношение ни к стряпчему 19-го века в смысле «адвокат», ни к повару. «Стряпчие с платьем» - это молодые люди, которые на церемониях подносили одно за другим детали царского облачения для государя, и одевали на него. Кто, допустим, кафтан, кто шубу, кто подносил посох. И они же отвечали за сохранность этих вещей в походах, в различных поездках царей и так далее. Они подчинялись стряпчему с ключом. Он был более старшим и ответственным работником двора. Он заведовал гардеробом царя, от которого у него был ключ. Кстати, эту же должность выполняли камергеры 18го века. Камергер – это тот же стряпчий с ключом, у него и ключ висел на кафтане. А это были камер-юнкеры. То есть Пожарский начал службу с камер-юнкера.
Дмитрий Михайлович Пожарский родился 1 ноября 1578 года. Надо сказать, что о довольно малом количестве людей 15-16 века известно точно, в каком месяце и в каком году они родились. Потому что, к сожалению, записные книги церквей не велись или не сохранились. Единственное, по какому источнику можно определить, когда человек родился – это т.н. «вкладные», «кормовые» книги монастырей, где родственники уже умершего человека, или он сам ещё не умерший, давал монахам определённые денежные суммы, чтобы они молились в день его рождения за его здоровье или за упокой его души, если он был уже покойный. И вот таким образом мы обычно выясняем день рождения.
Как мы выясняем год? Тут проще. Сохранилась грамота, точно датированная, где написано – это грамота 1588 г., которая передаёт права на владение вотчинами вдове его отца – Михаила Фёдоровича Пожарского, который умер довольно молодым, и его сыновьям. И там точно написано, что княгиня Пожарская Ефросинья Фёдоровна и князь Димитрий десяти лет. Таким образом получается, что он родился 1 ноября 1578 года.
А под датой 1 ноября записаны вклады в монастырях на поминовение души князя Дмитрия Михайловича Пожарского. Но Дмитрия ли? Дело в том, что 1 ноября – день Косьмы и Дамиана, т.н. святых лекарей-бессребреников.
Российское государство в 1612 году выручали два тёзки – два Кузьмы.
Как же выяснилось, что он Козьма? Ещё в 19 веке некоторые учёные заметили, что в некоторых документах о поминовении членов рода Пожарских значится князь Козьма. Родилась легенда, что Дмитрий Михайлович, умирая, принял схиму, как это часто бывает со знатными людьми, под именем Косьмы.
Но ещё в середине 19 века в этом усомнились, и когда искали захоронение князя Дмитрия Михайловича Пожарского в Спасо-Ефимьевском монастыре, и отец русской археологии граф Анатолий Сергеевич Уваров раскопал и идентифицировал саркофаг Дмитрия Михайловича Пожарского, он выяснил, что Дмитрий Михайлович был похоронен не как инок, а как боярин в богатом боярском платье и таким образом, имя Косьма повисло в воздухе. То, что это было крестильное имя, сделал намёк ещё академик Николай Петрович Лихачёв в 1900 году, но это быстро забылось. Восторжествовала идея, что он Косьмой стал перед смертью, а это не так.
Согласно нормам русской церковности не положено было принимать монашеское имя таким образом. Принимали монашеское имя так – человек Иван делался Иоином. Александр делался Алексеем. Положено было на ту же букву принимать монашеское имя. А тут вдруг Дмитрий делается Косьмой. Очень странно.
Сравнительно недавно, несколько лет тому назад было найдено подлинное завещание Дмитрия Михайловича Пожарского. В самом начале он пишет – «Се аз, яз, многогрешный князь Козьма, прозвищем князь Дмитрий Михайлович Пожарский, пишу сию духовную своим целым умом и разумом». О чём это свидетельствует? Очень просто. В знатных семьях у детей, как правило, было два имени. Одно крестильное, то есть на день рождения или крещения приходящееся. Соответствующий ангел был его покровителем – святой Косьма, и другое – родовое имя, которое было принято в этой семье.
А в этой семье, как и в многих других аристократических семьях, были приняты те же имена, что и в роду царствующей династии Рюриковичей. 99% аристократов княжеских и боярских родов носили в 16 веке имена очень стандартные – Иван, Дмитрий, Фёдор, Василий, Владимир, Андрей. Это всегда было характерно. В 19 веке – это Николаи, Александры и Константины.
Более того, когда человек поступал ко двору, он часто менял своё имя, если оно было, скажем, не очень престижным. Например, когда матушка князя Пожарского стала верховой боярыней (то есть первой статс-дамой) при царевне Ксении, она изменила своё имя Ефросинья на принятое при дворе имя Мария.
Эскин: Род Пожарских был довольно состоятельным. Они были одной из ветвей большого клана Стародубских князей (было такое княжество Стародубское - ныне это Кляземский городок – село на Клязьме), им принадлежало там довольно много.
Их родственниками были Ромодановские, Гагарины, Кривоборские, Реполовские и целый ряд других родов. Они происходили от самого младшего сына Всеволода Большое гнездо.
Дмитрий Михайлович стал первым юношей из рода Пожарских, которому пожаловали чин при дворе. До этого они служили в чинах довольно низких – городовых. Правда, дядя его занимал весьма неплохое место – был объезжим головой. По нынешним понятиям глава администрации Центрального округа. Должность не для особо знатного человека, но очень выгодная. Но это всё-таки был не придворный чин, а ниже. И, видимо, всё-таки его мать, Евдокия Фёдоровна, в девичестве Беклемишева, пробила сына наверх благодаря своим родственным связям. Она была из старинного рода Беклемишевых, её дядя был Берсень Беклемишев, знаменитый деятель эпохи Ивана III и Василия III, который был другом известного просветителя, знаменитого Максима Грека. Он пал жертвой своей оппозиционности. Он был очень злоязыкий. Его за это и прозвали Берсень – то есть колючий кустарник, крыжовник.
Андреев: Я хочу обратить внимание. Биография когда восстанавливается, часто приходится делать это по отдельным деталям, потому что мало источников. И вот то, что десятилетний Пожарский смог подписать грамоту на владение, возможно показывает, что традиции интереса к грамоте и культуре передались от Берсеня. Пожарский был человек интеллектуальный, интересующийся и иконописью, и книгами, и древнерусским искусством.
Эскин: Борис Годунов, придя к власти, не хотел оказаться в вакууме среди аристократических родов. С одной стороны, знатные аристократы, которые подразделялись на старомосковское боярство – потомки соратников великих князей московских – Романовы, Морозовы, Беклемишевы и другие, с другой – князья – дальние родственники, пришедшие к московским князьям на службу – Рюриковичи, Гедиминовичи, Трубецкие, Шуйские и другие. Всегда был конфликт между ними.
Когда Годунов пришёл к власти, он стал активно привлекать молодых, не избалованных придворными должностями, но очень знатных аристократов и дельных молодых людей себе на службу.
Андреев: То есть он формировал новую элиту. Понятно, что оппозиционность после того, как его выбрали царём, сохранялась. Годунов дал Пожарскому чин стольника. Это очень высокий чин – грубо говоря, подполковник или полковник.
Эскин: Стольник – это не камергер, а ближе к камергеру, скажем так. Это человек, который ведает церемониалом званого государева обеда. Распоряжается подачей блюд, сидит рядом с почётным гостем, и угощает его, ведёт беседу.
В 1599-1600 году развернулось дело Романовых, когда Годунов решил самую влиятельную семью России окоротить, так как чувствовал в них конкурентов своей семьи Сабуровых-Годуновых. Романовых объявили в заговоре, разослали, конфисковали много их имущества и т.д. Там каким-то образом Пожарский и его семья в этом участвовали.
Один из членов группировки Романовых – князь Лыков говорил, что Пожарский и его мать доносили на него, хотя Лыков в результате не пострадал. С другой стороны, Пожарский, вроде бы – есть какие-то глухие сведения, он сам об этом писал, попадал в недолгую опалу. Был случай, что одного из близких родственников Романовых, князя Сицкого, сослали и почему-то Пожарский предъявил претензии на безумную сумму в 600 с лишним рублей (село можно было купить) и ему выдали эту сумму из конфискованного, а потом забрали.
Как мне пояснил один специалист по древнерусскому праву, это было скорей не жульничество Пожарского, а другая ситуация. Обычно человек, которого ссылали, писал человеку, которому он доверял, закладную на имущество, чтобы тот забрал его и сохранил. Но это, понятно, был секрет Полишинеля, правительственные органы сразу разобрались и у молодого Пожарского эту сумму забрали.
Андреев: тут важно подчеркнуть, что уже в это время Пожарский выступает как достаточно порядочный человек. То есть если приносит клятву, то придерживается её до конца. Тут очень любопытная ситуация складывается. На фоне начавшейся смуты ненормальное поведение становится нормой. А Пожарский продолжает себя вести, как порядочный человек, как придворный, который целовал крест. И получается, что его обычное поведение становится не нормой на фоне Смуты.
Эскин. Ещё в 1600-м году Борис Годунов вернул Пожарскому и его семье несколько вотчин, которые они потеряли по финансовым соображениям, в частности, прадедовское село Берсеньево. И, кроме того, пожаловал ему хорошо известное всем москвичам село Медведково. В 1604 году 15 апреля Пожарский всплывает в одном документе, где он получает жалованье за себя и расписывается ещё за 6 молодых людей – дворян-стольников, которые писать не умели. Получает жалованье – 20 рублей в год. Тут же из этой суммы купил из государственных конюшен дорогого боевого коня за 12 рублей.
Как на подбор, фамилии тех людей, за кого он расписался, можно встретить в любом журнале 19 века - Щербатов, Шаховской, Аксаков, Хованский, Вяземский.
Что касается фамилии Пожарских, то получилась такая вещь. Село Пожар существовало ещё в 15 веке. Между 1437 и 1445 году Данила Пожарский обменял это село на вотчину Мугреево в будущем Нижегородском уезде у своего родственника князя Дмитрием Реполовского. То есть свою малую родину он обменял на село Мугреево и дополнительно на 150 рублей, кунью шубу и на коня за 20 рублей.
В 15 веке 170 рублей – это было 12 кг. 240 гр. серебра. Сейчас это может быть выглядит не очень внушительно, но при тогдашней покупательной способности серебра в России, где не было серебряных копий, это были совершенно чудовищные деньги в дополнение к селу.
Дальше князь Пожарский опять исчезает, и появляется в 1606 году. Уже произошёл переворот, Лжедмитрий на престоле. Неизвестно, как Дмитрий Михайлович относился к этим переменам. Ведь его мать была верховой боярыней при Ксении Годуновой, он сам был стольником при дворе. Но мы знаем, что он остаётся служить при дворе опять же стольником. И на свадьбе Марины Мнишек в качестве стольника потчевал лично Юрия Мнишка, отца Марины Мнишек. Далее сведений о нём до конца года нет никаких. Он появляется уже в войске Шуйского. Начинается борьба с Болотниковым. Прошёл один переворот, второй – когда Лжедмитрия схватили и убили – и мы не знаем, какое в этом принимал участие князь Пожарский. Знаем только, что когда уже Болотников, от лица следующего самозванца, которого ещё не было (он только потом появился), подходит со своим войском к Москве, Дмитрий Михайлович в конце 1606 года появляется в качестве головы (примерно ротного командира) в войске молодого будущего знаменитого полководца Михаила Скопина-Шуйского. Он охраняет Москву от Болотникова, который стоял в Коломенском.
Следующее его появление – 1608 год, село Высоцкое под Коломной. В это время Шуйский сидит на престоле. Он был интриган высокого класса. Но не всегда интриганы высокого класса, захватив бразды правления, делаются высококлассными политиками. Политиком он оказался очень средним. Хитёр, коварен, но, как выяснилось, из мемуаров – легковерен, и тем, кто ему «в ухи шептал», очень доверял, зачастую напрасно. И он очень быстро потерял популярность. Собственно, у него и не было большой популярности – его избрала знать. Но, народ присягнул ему. Почему? У людей того времени было чёткое представление об иерархии. Князья Шуйские – потомки суздальских князей. Их семья вторая по рангу после семьи московских великих князей. Они потомки младшего сына (или младшего брата – историки по-разному считают) Александра Невского. То есть они первые Рюриковичи оказались. Теоретически, Шуйские действительно должны были занять престол.
Андреев: Иными словами, Шуйский поторопился с избранием, то дало повод усомниться в законности, и противники упрекали его в этом. Выборы произошли очень быстро – «малыми людьми», а не всем московским государством. Но, вообще-то, если бы он не спешил, а сделал бы полноценный Земский собор, у него были бы очень высокие шансы.
Ведущий:
Молодой князь Дмитрий Пожарский, наблюдая московские порядки длительное время, принял правильное решение для того времени. Он как служил первому лицу, так и продолжал служить. Это сейчас можно по разному на это посмотреть, но, с другой стороны, как правильный служака он действовал верно с точки зрения общественного мнения.
Эскин: Он служит богу и государству, во главе которого стоит государь, помазанный богом, и который является представителем первой семьи этого государства. Таким образом, иерархия сохраняется. Логика совершенно железная для феодальной эпохи для любой страны.
О Дмитрии Михайловиче Пожарском известно немного, меньше чем о других деятелях эпохи Смуты. Но о первых трёх его битвах, его воинском крещении, когда выработался его воинский почерк, нам известно благодаря так называемому «Новому летописцу».
После Смутного времени, когда из плена возвратился патриарх Филарет Никитич, начали, видимо, по его заказу, какие-то анонимные неизвестные нам летописцы, писать историю Смутного времени. Этот исторический труд называется «Новый летописец». Есть ещё его вариант, который называется «Рукопись Филарета» (Филарет сам правил там кое-где). Пожарский упоминается там довольно часто, в довольно мелких событиях:
какое-то маленькое сражение на 200 человек с двух сторон, и так далее. То ли какой-то симпатизирующий Пожарскому человек был среди авторов, то ли, действительно, собирались сведения по заданию Филарета, и Филарет эти сведения отбирал, причём какие-то вещи записаны явно со слов самого князя или человека из его окружения.
Вот какие это были сражения: в декабре 1608 года Пожарский по заданию царя Василия Шуйского должен был прервать блокаду Москвы, потому что по Коломенской дороге подвозили продовольствие, а сторонники Тушинского вора, второго самозванца, там стояли и мешали подвозу.
В январе 1610 года он точно также на той же Коломенской дороге разгромил отряд атамана Ивана Салькова. Это был тушинский атаман, который перерезал пути на Москву и не давал подвозить продовольствие. Пожарский разгромил Салькова, занял Коломну, убедил жителей, которые присягали в это время Тушинскому вору, перейти на сторону Шуйского. Сальков в итоге оказался с десятком людей, подумал-подумал, и пришёл к Шуйскому с повинной – а тогда это было запросто.
Андреев: Надо отметить, что ситуация была для Шуйского невесёлая. В этот момент Лжедмитрий II контролировал большую часть страны. У него не хватало сил для прямого штурма Москвы, и поэтому перешли к блокаде. Если бы блокада была полноценная, то Шуйский бы не дождался подхода войск и освобождения. Поэтому такие действия Пожарского были для него спасительны.
Эскин: В 1610 г. – новое сражение Пожарского. В это время он назначен воеводой в Зарайск – город на южных рубежах России между Москвой и Рязанью. У него была одна из немногих в то время, особенно в тех южных районах, каменная крепость. Она, собственно, и до сих пор сохранилась. Там была ситуация такая – в мае 1610 года Пожарский сидит там воеводой. Прокопий Петрович Ляпунов, один из выдающихся лидеров эпохи смутного времени, лидер и моральный и глава рязянского дворянства – одной из самых мощных рязанских корпораций тогдашней России, сам из очень знатного и влиятельного провинциального рода, он присылает Пожарскому своего племянника с письмом, в котором говорит, что надо кончать с этим Шуйским, что он бездарен, что он клятвопреступник (что совершенно верно) и так далее. Уже к тому времени история с отравлением Скопина-Шуйского всем была известна (Шуйского буквально возненавидела большая часть общества), и люди начали переходить к Лжедмитрию II. Но Пожарский видит, что смыла переходить к Лжедмитрию II совершенно нет. Тут хотя бы какой-никакой но помазанник Божий, какой-никакой Рюрикович, а там просто компания мятежников и авантюристов, хотя среди них и было много московских бояр, волей или неволей там оказавшихся, и даже митрополит Филарет Никитич оказался якобы неволею там.
Но Пожарский ответил на письмо следующим образом – что нет, он на это не пойдёт, что есть законно избранный государь и какой бы он ни был, Пожарский не будет против него выступать. Ещё через пару месяцев возмутился уже весь Зарайск. Все жители, и посадские, и служивые люди, и крестьяне, и ремесленники, и купцы зарайские, заявили, Пожарскому, что надо присягать тушинскому царю. Конечно, они его не Лжедмитрием звали, а Дмитрием Ивановичем. К тому времени войска Шуйского были разбиты гетманом Жолкевским в Тушинской битве и Дмитрий Шуйский, отравивший
Скопина-Шуйского, уничтожив тем самым надежды своего рода на царский трон, бежал с поля боя босиком и пешком через болота пробирался в Москву. В таких условиях зарайцы говорят – всё, князь, надо что-то делать. Князь отказал им и заявил, что есть присяга и есть царь, какой бы он ни был.
Тогда зарайцы решили взять его силой. Тогда очень много воевод просто вязали и присягали Лжедмитрию II. Но в Зарайске не на того напали. Пожарский очень быстро заперся в Зарайском каменном кремле, наставил на посад пушки.
Тем временем Шуйского свергли. Новое правительство, которое назвали семибоярщина, хотя не все там были боярами и не всегда семь, решило призвать на престол Владислава, сына короля Сигизмунда III.
Латинизация бояр совершенно не интересовала. Для них нужен был «государского корени царь». Он мог быть хоть китайского императора сын, но государского корени. В понимании людей 16-17 веков – и знатных и простых, это не важно, что он еретический, или там, допустим, мусульманин, или что он православный – царя предполагалось окрестить. Но всё-таки, эти семьи, которые царствуют над определёнными народами – они богом поставлены. Это неважно, что они другой веры. Богу так угодно, чтобы те были той веры, а те – той. Если Русь православная страна, то нового царя окрестят.
Главное, что царь из семьи освящённой, а не из подданных. И вот на земле энное количество хозяев этой земли, и нужен такой – государского корени. Поэтому был вариант Владислав или, допустим, швед – Карл Филипп.
В польских правящих кругах было две группировки, по-разному реагировавших на московскую политику. Они называют этот период «Велка смута». На Польшу это оказало колоссальное влияние и стало той исходной точкой, тем маленьким камушком, который затем понёсся и уничтожил польско-литовское государство.
Одна группировка - Гетман Жолкевский, выдающийся полководец и государственный деятель, канцлер Завойский и целый ряд других – они были были сторонники федерации. Была федерация Литовского княжества, королевства Польского – у них у всех было самоуправление и свои силы. И к этой федерации хотели присоединения Московского царства. И вся Восточная Европа станет единой славянской федерацией.
Если бы эта федерация состоялась, то православное дворянство, православная шляхта в этой федерации составляло бы большинство. И украинские и белорусские магнаты очень эту идею поддерживали.
Но возобладала другая линия, линия приближённых к Сигизмунду западников. Они писали брошюры и выступали в сейме с такими мыслями, что Московию они превратят в колонию типа испанской колоний в Латинской Америке.
Вернёмся к Дмитрию Михайловичу. Он появляется опять спустя несколько месяцев в сентябре 1611 года. В это время совершенно поменялась политическая ситуация. Присягнули Владиславу, но его Сигизмунд не присылает. Во первых, по вышеуказанным причинам, а во вторых, есть более человеческая причина – Владиславу на тот момент было всего 14 лет.
Сигизмунд прекрасно знал, что произошло со всеми претендентами на русский престол с конца 16 века- всех поубивали. При этом нужно было отправлять его с войском, выделять на это деньги, а решение о выделении зависело от Сейма, и казна тогда была не очень богата.
Ситуация была проигрышной, Владислав не поехал. В Московский Кремль вошёл польско-литовский гарнизон во главе с Досевским – достаточно гибким политиком, который стремился налаживать хорошие отношения с московским населением и аристократией, и пытался пресекать инциденты, когда поляки ругались на русскими святынями.
Был такой случай. Один солдат, протестант (а протестанты тогда особенно были иконоборцами), стрелял в икону, выставленную на улице, из пищали.
Русские его схватили, повели польскому администратору, и этого солдата повесили.
По стране гуляет большое количество «вольных людей» - казаков и других
У каждого боярина был свой боевой отряд. Но на рубеже 16-17 века был сильный голод, и им пришлось свои дружины распустить. И огромное количество этих боевых холопов, людей, которые в сущности ничего больше не умели делать, оказались без средств к существованию. Они пошли в разбойники. Они были у Лжедмитрия I, Лжедмитрия II, были у польско-литовских гетманов. Чаще всего им не платили и они жили одним способом - грабили деревни и города, даже официальным порядком грабили.
Им давали такие грамоты – «приставство», их приставляли к определённому уезду, за счёт которого они могли кормиться- грабить бесконтрольно.
Андреев: Это, конечно, не совсем разбойники. Социальная составляющая очень важна в Смуте. Начинала формироваться некая социальная прослойка, выступающая как конкурент русскому дворянству, как столичному, так и провинциальному. Они же не просто грабили, они же служили кому-то и пытались в этом статусе закрепиться. И когда им давали в приставство какую-то территорию, то эта ведь территория была не голая, тут были свои собственники. И получилось такое столкновение. Появляется несколько властных центров, и это приводит только к одному – к обвалу государственности и к обвалу страны. Поэтому это не только разбой. Это полная децентрализация и дезорганизация управления.
Эскин: Начинается первое ополчение. Оно собирается, в основном, из вольных казаков и они идут под лозунгом восстановления порядка. Они отказались от присяги Владиславу и идут на Москву. Остановились под Москвой, а в Москве в марте 1611 года в поддержку этого движения начинается восстание.
Надо сказать, что это восстание до сих пор загадка. В Москве сидит польский гарнизон. У населения забирают оружие и даже ножи больше кухонной величины и в начале марта 1611 года – ещё сильный, крепкий мороз, начинаются драки на улицах города, и драки переходят в восстание.
Интересно, что в это время в городе неожиданно появились три воеводы – Пожарский, один из Бутурлиных и Плещеев. Есть версия, что они скрытно прибыли в Москву с отрядами, чтобы поставить это восстание в нужное русло и поддержать подход войска Трубецкого, Заруцкого и Ляпунова – ударить извне и изнутри.
У меня другая точка зрения. В первом ополчении сразу возник жуткий антагонизм. Там были дворянская группировка и тушинская-казачья группировка. Во главе дворянской стоит Ляпунов, который в конце концов гибнет от казаков в результате провокации и дворяне уходят из этого ополчения. Это происходит через несколько месяцев. А пока – вот это сражение на улицах Москвы.
Пожарский находится в том месте где он жил. Дело в том, что дом Пожарского до сих пор сохранился – это каменные палаты начала 17 века – это красивый особняк в стиле рококо или барокко, находящийся в самом начале улицы Лубянка. В своё время, когда там ещё было московское управление КГБ, его обследовали внизу реставраторы, и выяснили, что подвалы относятся там к началу 17 века. Потом уже Голицыны достраивали это здание в конце 17 века.
Смотрите все серии Цикл передач "Час истины" про Смутное время
Просмотров: 13365
statehistory.ru в ЖЖ:
