Зима 1853/54 г. прошла в бездействии, если не считать мелких набегов отдельных небольших турецких отрядов на разбросанные русские посты. Но весной до русского командования стали доходить беспокойные слухи об очень больших пополнениях, которые получила анатолийская турецкая армия. Говорили, что она доходит уже до 50 000–60 000 человек и весной намерена взять быстрым налетом Кутаис и Тифлис.
Наступила весна 1854 г. Верховное командование в этот момент находилось в руках генерала Реада. Ему непосредственно были подчинены Бебутов и Андроников. Князь Андроников, командовавший в Гурии, велел Эристову первому напасть на озургетский большой турецкий отряд, именно и угрожавший прежде всего Кутаису. В битве у с. Нигости, происшедшей 27 мая (8 июня), турки были разгромлены, хотя у подполковника Эристова в этот день было ровным счетом два батальона и четыре орудия (были ему даны еще не в комплекте, кроме того, две роты Белостокского пехотного полка, но они в бою фактически мало участвовали, оберегая обоз и сообщения). По данным, доставленным князю Андроникову, у турок было до 12 000 человек, по иностранным показаниям — значительно меньше этой цифры, но, безусловно, гораздо больше, чем у русских. Сейчас же после победы Эристова Андроников со всеми силами, бывшими у него под рукой, бросился на турок. Встреча произошла на берегах реки Чолок. Со стороны Селим-паши была выставлена армия, если и не доходившая до 34 000 человек[1259], то уже во всяком случае, даже по самым умеренным оценкам, раза в два с половиной превышавшая численностью десятитысячный отряд Андроникова. Правда, орудий у нас было больше (18 против трех). Сражение при Чолоке 3 (15) июля 1854 г. окончилось полнейшей, блистательной победой русских. Турки потеряли около 4000 убитыми и ранеными, бросили, при паническом бегстве в конце боя, свои орудия, весь обоз и т. п. Паника охватила их лишь к концу сражения, — вначале они сопротивлялись упорно, пользуясь малейшим прикрытием. Русские потери были (по донесению Андроникова) около 1500 человек, из них убитых 250 человек армейских и 56 милиционеров. Селим-паша еле спасся от плена. Спустя полтора месяца после этой битвы войска генерала Врангеля (действовавшего под командой и в составе отряда Бебутова) напали (17 (29) июля 1854 г.) на Чингыльских высотах, недалеко от Баязета, на турок, угрожавших в этой области Эривани и имевших именно здесь большую помощь со стороны нерегулярной курдской кавалерии. Бой продолжался ровно два часа и закончился полной победой русских.
Разгром турецких войск был завершен долгим, очень кровопролитным преследованием бежавших турок. Этот «баязетский» отряд, можно сказать, исчез без остатка, и лишь спустя некоторое время поспешно посланные из Эрзерума и Батума новые части восстановили положение.
Через два дня после боя генерал Врангель вошел в турецкий город Баязет, где захватил большие трофеи и обильные продовольственные запасы.
Но этими успехами дело не ограничилось. Самая крупная русская победа, закончившая азиатскую кампанию 1854 г. и обеспечившая на предстоящие месяцы осени, зимы и весны русское Закавказье от сколько-нибудь серьезных завоевательных поползновений со стороны турок, была одержана генералом Бебутовым.
Бебутов очень осторожно, после многочисленных разведок и поисков, двинулся по направлению к Карсу, навстречу турецкой армии, вышедшей из Карса к аулу Кюрюк-Дар. Армия турецкая была большая, хотя едва ли достигала цифры в 60 000 человек, которую дают некоторые участники кюрюкдарского боя. Выйдя из Александрополя и перейдя границу еще 14 июня, Бебутов только 24 июля напал на турок около аула Кюрюк-Дар на турецкой территории. Турки не только не собирались бежать обратно в Карс, как думал сначала Бебутов, но, напротив, сами атаковали на рассвете русскую позицию. Сражение было довольно упорное, с критическими для русских моментами. Если турок было и не 60 000, то во всяком случае немногим меньше, а у Бебутова в момент боя было лишь 18 000 человек и 64 орудия. Но к 11 часам утра необычайная стойкость русской армии восторжествовала. Русские перешли от обороны к нападению, — и турки обратились в бегство. Русская кавалерия под начальством генерала Багговута преследовала беглецов почти до самых стен Карса. Около 3000 трупов турки оставили на месте боя, около 1800 человек было взято в плен. Русское командование (Бебутов, Барятинский, начальник артиллерии Брюммер, начальник кавалерии Багговут) действовало несравненно искуснее Зорифа-паши, совсем не сумевшего воспользоваться своими огромными преимуществами[1260]. Некоторые авторы (например, генерал Богданович), доверяя показаниям лазутчиков, считают, что турки потеряли 10 000 человек и разбежалось 12 000, но эти цифры едва ли вполне достоверны. Наши потери, по донесению Бебутова, составляли 3054 человека убитыми и ранеными. Русские захватили около 2000 пленных (Рудаков дает 1800) и 15 орудий. Во всяком случае потери турок были гораздо больше русских потерь. Но решающего значения эти победы, как и вся кампания в Закавказье и Малоазиатской Турции, не имели.
С весны 1855 г. русским пришлось считаться с возможной угрозой со стороны большой турецкой армии, стоявшей недалеко от Александрополя и опиравшейся на мощную крепость Карс. В этой анатолийской армии уже к началу лета 1855 г. турок оказалось до 50 000 человек. Она опиралась на Эрзерум и Карс и имела постоянные и удобные сообщения морем через Батум со всем турецким побережьем Черного моря и с Константинополем. Все проходы через Саганлугский горный кряж были прочно заняты турками и укреплены. При этих условиях и победы при Чолоке и Кюрюк-Даре, и временное занятие Баязета русским отрядом Врангеля, и другие частичные успехи наших войск не могли иметь решающего значения.
Кампания 1854 г. окончилась. Обе стороны остались в выжидательном положении. Русские от этого, конечно, оказались в прямом выигрыше: ведь турецких вооруженных сил было по крайней мере в три раза больше, чем наших, в эту зиму 1854/55 г. Но союзники не хотели и не могли в это время оказать туркам никакой помощи в Азии. Слишком трудное время они сами переживали в эту зиму на Крымском полуострове, и ни весна, ни лето в этом отношении не изменили создавшегося положения вещей. Когда кипела упорная борьба за Селенгинский и Волынский редуты и за Камчатский люнет — от февраля до конца мая 1855 г., когда затем французам и англичанам пришлось оправляться от тяжелого поражения, испытанного ими 18 июня при их неудачном штурме Севастополя, им было не до того, чтобы посылать подмогу туркам на Кавказ. Конечно, лорд Пальмерстон очень хотел бы, чтобы именно на Кавказе русским был нанесен решающий удар, но в эти планы, которые английский премьер вынашивал долго и упорно, он вносил одну поправку, а именно: ему казалось крайне желательным, чтобы на Кавказ были посланы не английские, а французские войска. И на этом сорвано было все дело: Наполеон III совсем не хотел тратить своих дивизий в кавказских горах без малейшей пользы для Франции, только затем, чтобы укрепить против России подступы к Герату и к английской Индии.
Так шел месяц за месяцем. Русские и турки в Закавказье наблюдали друг за другом и выжидали. И зима 1854/55 г. прошла в таком же, почти полном бездействии на этом театре войны, как и предшествующая 1853/54 г.
Наступило лето 1855 г.
В новейшей английской публикации, вышедшей в 1945 г., мы находим любопытный документ, явно говорящий о том, что уже к середине 1855 г. турецкая армия дошла до предельной слабости. Омер-паша, зная, что непосредственно турки никакой пользы под Севастополем не приносят и принести не могут, дает союзникам благой совет попытаться в текущем 1855 г. лишь создать угрозу для сообщений русских с Грузией и этим заставить их отойти от Карса. А затем, не торопясь и аллаху помолясь, прервать все военные действия на Кавказе до весны 1856 г… К этому, по существу сводились все пожелания турецкого воителя в середине июля 1855 г.[1261]
Основным для союзников был вопрос: удастся ли туркам, имея очень крупные силы и такие прекрасные базы, как крепость Карс и в более глубоком тылу Эрзерум, вытеснить русских из Грузии и Гурии? Главной целью русского командования было взятие Карса.
<< Назад Вперёд>>
