7.5. «Эджертон Губбард и Ко» (Egerton Hubbard & Co)
Семья Губбардов установила коммерческие отношения с Россией во второй половине XVIII в., когда Уильям Губбард (William Hubbard), отец которого, пастор из Степни (Stepney), был женат на небогатой прихожанке, отправился сначала в Архангельск, а затем в Петербург, где и скончался в 1783 г.941 Его дело продолжили двое сыновей: Джон (1776—1847), который руководил семейным предприятием в Петербурге, и Уильям, отвечавший за дела фирмы в Лондоне [хотя в 1791 г. оба брата находились в Петербурге и Джон выступал свидетелем на бракосочетании Уильяма с Маргарет Уилкинс (Margaret Wilkins)]942. В 1801 г. Джон Губбард женился на Мериэн Морган (Marian Morgan), дочери Джона Моргана (John Morgan). Первенцу дали имя Джон Геллибранд (John Gellibrand). Таким образом, эта семейная пара была в родстве с владельцами известных лесоторговых фирм «Морган, Геллибранд и Ко» (Morgan, Gellibrand & Co), Лондон943, а также «Кларк, Морган и Ко» (Clarke, Morgan & Co) и связанных с ними компаний, сыгравших важную роль в экспорте русского леса в XIX в.944 Позднее, когда фирма «Генри Кларк и Ко» (Henry Clarke & Co) в Лондоне объявила, что является агентом петербургской фирмы «Кларк и Ко» (Clarke & Co), торговый дом «Дж. Губбард и Ко» (J. Hubbard & Co) был упомянут в качестве делового партнера945. По крайней мере двое из девяти отпрысков Джона Губбарда заключили браки, способствовавшие процветанию фамильного бизнеса: Фанни (Fanny) вышла замуж за Дюрранта (Durrant)946, а Луиза — за представителя семейства Пэришей (Parish). В 1806 г. война повлекла за собой временное свертывание русского бизнеса Губбардов. Джон Губбард возвратился в том же году в Англию, где приобрел поместье Эджертон (Egerton) близ Мэйдстона (Maidstone) в графстве Кент, где и оставался до 1816 г., когда он возобновил бизнес в России, но руководил им главным образом из своего поместья947.
Образ жизни Губбардов на этой ранней стадии и занимаемое ими положение в обществе наводят на мысль, что их коммерческая деятельность в России принесла семейству немалые прибыли. Упомянутый старший сын Джона Губбарда Джон Геллибранд (1805—1889) получил образование в частном пансионе. В 1816 г. он был отправлен в Бордо, где прожил четыре года. В 1821 г. он вступил в семейную фирму, а в 1838 г. был избран управляющим Банка Англии948. С 1853 по 1875 г. он возглавлял Комиссию по займам для организации общественных работ (Public Works Loan Commission). Активно проявил он себя и на политической арене (в 1859—1868 гг. был одним из региональных лидеров консервативной партии), а в 1874—1887 гг. в лондонском Сити. В 1887 г. он был пожалован званием пэра с титулом барона Эддингтон (Baron Addington) в графстве Суррей (County of Surrey). Он женился на Марии (Maria), старшей дочери 8-го лорда Нэпьера (8th Lord Napier)949. Своими коллегами по коммерции он воспринимался как одна из ведущих фигур англо-русской торговли и был избран на почетную должность управляющего Русской компанией (Governor of the Russia Company)950. Он зарекомендовал себя и как филантроп, выстроив церковь Св. Олбана на Брук-стрит в Холборне (St. Albans Church, Brook Street, Holborn)951.
Старший из сыновей Джона Губбарда, Джон Геллибранд, вел дела фирмы в Лондоне, а младший сын, Уильям Эджертон (William Egerton), был направлен в Петербург для налаживания бизнеса в России. В Петербурге он находился с 1829 по 1842 г. У него было четыре сына — Уильям (Willian), Эдуард (Edward), Эрнест (Ernest) и Кирилл (Cyril) — и три дочери, одна из которых, Эллен Софи (Ellen Sophy), в 1851 г. вышла замуж за лорда Стюарта Рэндела (Lord Stuart Rendel, 1834—1913). Впоследствии этот брак сыграл решающую роль в спасении семейной коммерческой фирмы Губбардов. Лорд Рэндел являлся состоятельным человеком952 и был способен оказать существенную финансовую помощь предприятию Губбардов в критический момент.
Торговые дела Губбардов в середине XIX в. складывались чрезвычайно успешно, за исключением периода Крымской войны, когда в 1854—1855 гг. фирме пришлось приостановить операции с Россией. По оценке коммерческих кругов, относящейся к 1843 г., фирма Губбардов являлась «безусловно надежной в своих начинаниях»953. По объему прибылей от внешнеторговых операций, согласно данным Департамента таможенных сборов Министерства финансов, торговый дом «Эджертон Губбард и Ко» в период 1830—1863 гг. постоянно входил в пятерку ведущих британских торговых фирм в России и в десятку крупнейших иностранных внешнеторговых компаний. В 1863 г., например, он занимал четвертое место среди торговых домов, занятых во внешней торговле России954.
Представитель «Братьев Бэринг» (Baring Bros.) в России Чарльз Джаттинг отмечал: «Английские фирмы здесь (в Петербурге. — С. Т.) и их лондонские связи в целом довольно представительны и значительны, но за исключением “Г. Лодера и Ко” [G. Loder & Co] и, возможно, “Губбарда и Ко” [Hubbard & Co], строго говоря, не относятся к первоклассным заведениям»955.
Губбарды являлись также одними из пионеров хлопчатобумажной промышленности в России. Согласно русским источникам, в 1844 г. Губбард построил Петровскую бумагопрядильную мануфактуру, которая была преобразована в паевое товарищество в 1851 г. (сами Губбарды ввод предприятия в действие относят к несколько более ранней дате956: прядильная фабрика вступила в строй в 1842 г., а ткацкая — в 1853 г.). Позднее Губбарды купили Спасскую мануфактуру, расположенную по соседству с Петровской. Спасская ткацкая мануфактура была основана в 1839 г. фридрихсгамским купцом Ф. Ф. Рейтом (F. F. Reith). После его смерти в 1852 г. вдова и три компаньона учредили акционерную компанию — Товарищество Спасской бумагопрядильной и ткацкой фабрики957. В 1867 г. Губбарды начали производство набивных тканей на приобретенной незадолго до этого Шлиссель-бургской печатной мануфактуре, основанной еще в конце XVIII в.958 К 1880-м гг. все три упомянутых предприятия контролировались семейством Губбардов959.
В 1897 г. была зарегистрирована Англо-Русская хлопковая компания как инвестиционная компания, которая держала акции и обслуживала финансовые потребности трех упомянутых предприятий. Акционерный капитал этой компании, который был распределен в основном между членами семейства Губбардов и их близкими родственниками, составлял около 340 тыс. ф. ст., причем на долю Петровской мануфактуры приходилось 126,5 тыс., Шлиссельбургской — 127,5 тыс. и Спасской — 85 тыс. ф. ст.960 Единственным крупным акционером со стороны был петербургский суконный фабрикант Чарльз Торнтон (Charles Thornton)961.
Торговый дом «Эджертон Губбард и Ко» в Петербурге был зарегистрирован как банкирский дом, генеральный агент и менеджер Англо-Русской хлопковой компании, занимавшейся поставкой и продажей хлопковых материалов и новых машин. Такая организация приносила совладельцам торгового дома гораздо больше прибыли, чем если бы он состоял простым акционером компании. Фабрики служили для семьи, по выражению одного из Губбардов, «молочной коровой»962. Это иллюстрирует недостаток агентской системы, которая была рассмотрена в работах С. Д. Чэпмена, подчеркивавшего, что для владельцев управляемых таким образом предприятий «на первом плане была не внутренняя рентабельность, а комиссионные выплаты партнерам фирмы»963.
Губбарды с трудом приспосабливались к менявшимся на рубеже XIX—XX вв. условиям маркетинга в российской текстильной промышленности. До того времени сбыт изделий осуществлялся через узкий круг посредников, но с 1900-х гг. Губбарды вынуждены были войти в контакт с широкой сетью розничных торговцев, что потребовало больших усилий, более детального знакомства с русским торговым сообществом, крупных финансовых ресурсов и, поскольку речь шла о территориальном расширении сферы сбыта, более основательного знания российского текстильного рынка. Губбарды обладали недостаточными предпринимательскими качествами и коммерческой подготовкой для того, чтобы адекватно реагировать на изменившиеся обстоятельства, и невыразительная работа их предприятий в этот период особенно контрастировала с успехами другой британской текстильной фирмы в Петербурге, а именно торгового дома «Воронин, Лютш и Чешир» (Voronin, Leutsch and Cheshire). Эта фирма появилась в 1868 г. в результате партнерского соглашения между ткацким фабрикантом из Манчестера Чеширом и русским торговцем тканями Я. А. Ворониным. Эта фирма набрала обороты в 1870-е гг., и формула ее успеха, как удачно подметил Ф. В. Карстенсен, заключалась в соединении технологического контроля над производством со стороны англичан с коммерческим сбытом изделий, который оставался в руках русских964.
Тем не менее основная угроза благополучию Губбардов в России крылась не столько в слабом маркетинге, сколько в относительно высокой оснащенности русского предприятия в целом. Внешне их дело выглядело солидным вплоть до конца XIX в., но все явственней обозначалась проблема выживания. В 1870-х гг. появились первые признаки финансовых затруднений965. Кредитный рейтинг Губбардов оставался высоким, хотя упомянутый агент Бэрингов в Петербурге, Чарльз Джаттинг, в 1877 г. отмечал, что «Эджертон Губбард и Ко» столкнулись с трудностями при переводе векселей на их лондонскую фирму. «Эта временная заминка в делах торгового дома, — говорилось в донесении Джаттинга, — который весьма уважаем и, по общему мнению, состоятелен, отчасти вызван тем обстоятельством, что в то время как петербургская фирма всегда выписывала векселя по преимуществу на Лондон, лондонская фирма в последнее время также начала выписывать крупные пакеты векселей на Петербург, и это вызвало в деловых кругах беспокойство, которое, я уверен, является беспочвенным. Фирма, несомненно, вложила крупный капитал в свои российские фабрики, но до последнего времени их прядильный, ткацкий и ситцепечатный бизнес был весьма прибылен, и маловероятно, что нынешний застой в торговых делах продлится долгое время»966.
Начало семейных проблем было положено завещаниями Уильяма Эджертона Губбарда-старшего (William Egerton Hubbard Senior, 1812—1883) и Джона Геллибранда Губбарда, 1-го барона Эддингтон (John Gellibrand Hubbard, the 1st Baron Addington, 1805—1889). У обоих были многочисленные семьи, и оба переоценили способность своего предприятия приносить высокие прибыли, необходимые для поддержания потомством уровня благосостояния, предусмотренного в завещаниях. Финансовое давление на фирму вследствие этого осложнило жизнь следующему поколению Губбардов, отвечавшему за семейную фирму, а именно Уильяму Эджертону Губбарду (William Egerton Hubbard), сыну Уильяма Эджертона Губбарда-старшего, ведшему дела вплоть до своей смерти в 1918 г., и его кузену Эвелину Губбарду (Evelyn Hubbard, 1852—1934), младшему сыну 1-го барона Эддингтон, вступившему в фирму в 1875 г.967 Его старший брат, 2-й барон Эддингтон (2nd Baron Addington), также значился партнером фирмы «Джон Губбард и Ко» (John Hubbard & Co), но его роль была всего лишь номинальной968.
При этом оба кузена уделяли внимание не только и не столько русскому бизнесу. Разумеется, он был на периферии их интересов по сравнению с делами в Англии. Уильям Э. Губбард являлся директором крупного коммерческого банка (London and County Bank), принимал активное участие в благотворительных акциях, в то время как Эвелин Губбард в 1890—1909 гг. занимал пост директора Банка Англии (Bank of England), в 1900—1930 гг. возглавлял совет крупной страховой компании (Guardian Assurance Company) и отличался активностью в политической области, будучи в 1896—1900 гг. членом парламента от консервативной партии969. Однако же, когда финансовое давление на предприятие Губбардов усилилось, он сложил с себя полномочия члена парламента, чтобы уделять больше внимания семейному бизнесу970. Коммерческое положение фирмы Губбардов в конце XIX — начале XX в. их современниками воспринималось как вполне устойчивое. Помимо трех текстильных предприятий, в России они получали доход от банковской и торговой деятельности. Они открыли, например, агентство по продаже машин, которое, по отзывам, оказалось весьма рентабельным, имели в России особого агента, целиком занятого в этой сфере бизнеса. Губбардам принадлежало некоторое количество акций таких компаний, как Англо-Галицийское нефтяное общество (Anglo-Galician Oil), Русская нефтяная компания (Russian Petroleum Company), синдикат «Дагестан» (Daghestan Syndicate), компания «Уралит» (Uralite Company) и Общество русских угольных копей (Russian Collieries). В последней из упомянутых компаний Уильям Э. Губбард в 1899 г. занимал пост председателя совета971.
Помимо текстильной индустрии, основные свои инвестиции Губбарды направили на заготовку леса в районе Онежского озера на Севере России и в районе озера Утра на северо-востоке Финляндии. Одни лесные дачи в районе озера Утра, без онежских, оценивались Губбардами в 1899 г. в 250 тыс. ф. ст., а за вычетом лежащей на них задолженности в 60 тыс. ф. ст. — в 190 тыс. ф. ст.
Несмотря на видимую финансовую мощь, торговый дом в обоих проблемных случаях выручил их богатый родственник лорд Стюарт Рэнд ел. Торговое дело Губбардов с середины 1890-х гг. начало ощущать недостаток поддержки со стороны многочисленных членов семейства. Их текстильные мануфактуры стали «дойными коровами», обеспечивающими высокие дивиденды для акционеров-родственников, но выкачивание из дела капитала привело к предсказуемым последствиям972. Шлиссельбургская ситценабивная фабрика с 1894 г. начала приносить убытки. Губбарды стремились также снизить издержки на оборотные средства для своих текстильных предприятий. В 1896 г. оборотный капитал отчасти был предоставлен фирмой «Эджертон Губбард и Ко», а отчасти получен в ссуду от акционеров по ставке 6—7% годовых. Такого рода обязательства должны были возобновляться по мере истечения их срока, что существенно удорожало процедуру получения оборотного капитала. Создание Англо-Русской хлопковой компании (Anglo-Russian Cotton Company) в январе 1897 г. предусматривало облегчение условий получения оборотного капитала973. Однако судьба нанесла Губбардам жестокий удар в лесоторговый сезон 1899 г. Из-за паводка на реках, где были расположены их лесопильные заводы, отгрузка леса была приостановлена, что повлекло за собой сокращение экспорта леса наполовину и потерю 60 тыс. ф. ст., которая не могла быть компенсирована до осени следующего года. Кроме того, У. Э. Губбарду пришлось выплатить из своих средств значительные суммы из-за споров между душеприказчиками его дяди Джона Губбарда и другими членами семейства. В итоге торговый дом Губбардов не досчитался около 90 тыс. ф. ст., необходимых для ведения банковских и лесоторговых операций. Хозяев дела не устраивал вариант обращения за ссудой к другим фирмам, поскольку это повредило бы их кредиту, которого, «как и солидной репутации», они «лишились бы навсегда». У. Э. Губбард полагал, что, если он не сможет получить конфиденциальную ссуду в размере 90 тыс. ф. ст. сроком на 18 месяцев, «это будет означать серьезный крах даже в Лондоне и еще худший в Петербурге и по всей России, где... фирму почитали и доверяли ей»974. Губбардам удалось выйти из кризиса благодаря поддержке со стороны лорда Стюарта Рэндела, который добился кредита для торгового дома Губбардов у лондонского банка London and County Banking Company под залог принадлежавших лорду акций компании «Армстронг—Уитворт и Ко» (Armstrong—Whitworth & Co)975.
Спустя несколько лет Губбардов поразил новый финансовый кризис. Прибыль их текстильных заведений в 1902—1903 гг. оказалась незначительной, а в 1904—1905 гг. убытки достигли рекордного уровня — 6,5 тыс. и 21,4 тыс. ф. ст. соответственно. Хотя Англо-Русская хлопковая компания в 1906 г. принесла прибыль, Губбарды были вынуждены в 1908 г. вновь прибегнуть к финансовой помощи лорда Рэндела, предоставившего ссуду в размере 40 тыс. ф. ст. с условием, что система и персональный состав менеджмента в России будут изменены976. Все три партнера фирмы, проживавшие в Англии в тот момент, когда торговый дом Губбардов в России явно находился в кризисе, не отличались дальновидностью в бизнесе, и стиль их управления фирмой сам по себе служил мощным аргументом против осуществления контроля за российской фирмой из английского далека977.
Проблема оптимальной организации менеджмента усугублялась нежеланием совладельцев модернизировать управленческую структуру. Лояльность ценилась выше эффективности978. Как отмечалось в отчете фирмы об операциях в России за 1910 г., «персонал торгового дома “Эджертон Губбард и Ко” является решительно слабым. Вследствие расстроенного здоровья г-да Бирс [Birse], Шмальц [Schmalz] не способны более выполнять их прежние обязанности. Г-н Филд [Field] — фактически единственный старший служащий фирмы, на которого можно положиться в конторе торгового дома и за ее пределами. Высокочтимый Дж. Г. Губбард [J. G. Hubbard] — ценный сотрудник и быстро приобретает опыт, необходимый для исполнения обязанностей партнера фирмы, которые ему вскоре предстоит принять на себя. Остальной персонал, включая двух-трех многообещающих юношей, не в состоянии вести бухгалтерские книги торгового дома, и крайне желательно поэтому как можно скорее подыскать опытного и надежного бухгалтера фирмы...»979 Следует добавить, что прежний опыт Дж.Г. Губбарда не вполне соответствовал задаче управления коммерческим или промышленным предприятием, поскольку в юности он служил лейтенантом британской армии.
По сравнению с ведущими фирмами России на рубеже XIX—XX вв. Губбардам явно не хватало коммерческой подготовки. Не удивительно поэтому, что вскоре фирма вновь попала в кризисную полосу. В 1910 г. был реструктурирован капитал фирмы и заключено соответствующее соглашение с ее кредиторами, хотя в то время Банк Англии отмечал, что «фабрики с удовлетворением констатируют высокие цены на изделия из хлопка»980.
В рамках плана по восстановлению позиций торгового дома был обновлен состав менеджеров. Эрнест Дюрран (Ernest Durrant) был назначен исполнительным директором фирмы. Дюрран, которого связывали с семейством Губбардов брачные узы, пользовался благоволением лорда Стюарта Рэндела. По условиям контракта Дюрран обязывался проводить в России два месяца в году, где он должен был встречаться с управляющими фабриками и согласовывать график производства на следующие 6 месяцев981. Хотя эти условия едва ли были идеальными, Англо-Русская хлопковая компания под контролем Дюррана добилась устойчивого прогресса. Банк Англии в 1913 г. пришел к заключению, что на следующий год «фирма сможет располагать свободным капиталом в размере 50 тыс. ф. ст.»982.
Несмотря на финансовые затруднения, фирма Губбардов просуществовала в России до 1917 г., а в Великобритании ее влияние сохранилось и после русской революции. Двое из пяти членов Англо-Русского текстильного комитета (Anglo-Russian Textile Committee), созданного в 1920-е гг. для предъявления требований о компенсации ущерба британским фирмам, потерявшим свое имущество в России, являлись представителями фирмы Губбардов. Комитет представил сведения об активе в сумме 2,5 млн. ф. ст., потерянных фирмой в России в результате конфискации и национализации ее собственности983.
941 Guildhall Library. Records of Anglo-Russian Cotton Co (далее — ARCC). Ms. 10, 364 Bundle 1; C. of E., Parish Registers Russia. Ms. 11192B, entry for 27/10/1783.
942 Guildhall Library. C. of E. Parish Register, Russia. Ms. 11192, entry for 14/9/1791.
943 ARCC. Ms. 10, 364, Bundle 1.
944 BBBG. London Credit Registers, Vol. 2. Эти документы являются ценным источником по истории отношений петербургских лесоторговцев с их иностранными партнерами.
945 Brandt Circulars. 1856-1862. P. 124.
946 О Дюрране см. подр. ниже в этом разделе.
947 Skinner Т. The London Banks 1913—1914. London, 1914. P. 209.
948 Должность эта в XIX в. не была той почетной синекурой, какой она стала XX в.
949 Dictionary of National Biography. Oxford, 1921 — 1922. Vol. X. P. 834-835.
950 Minutes of Court of Assistants of The Russia Co, Ms. 11741, Entry for 1st March, 1889.
951 Whishaw J. Memoirs of James Whishaw / Leigh M.S. (Ed.). London, 1935. P. 47-48.
952 Walfords, The Country Families of the United Kingdom. London, 1895. P. 867; Dictionary of National Biography. Oxford, 1959. Vol. X. P. 834—835. Рэндел был промышленником, политиком и филантропом. Он был управляющим лондонской конторой фирмы «Армстронг Ганнери Ко» (Armstrong Gunnery Co), в которой являлся крупным пайщиком. Он стал членом парламента в 1880 г. в качестве либерала фракции Монтгомери (Liberal for Montgomery), будучи признанным лидером либералов Уэльса до своего избрания в Палату лордов в 1894 г. Являлся попечителем Колледжа Уэльского университета (University College of Wales), возглавляя попечительный совет колледжа (Aberystwyth) с 1895 г. и до своей смерти в 1913 г. Его личный архив, хранящийся в Национальной библиотеке Уэльса (National Library of Wales, MS. 1336), содержит корреспонденцию, касающуюся петербургских фабрик Губбардов. Оставленное Рэнделом состояние превышало 650 тыс. ф. ст, а за вычетом долгов составляло около 480 тыс. (Doubleday Н.А., White G.H. The Complete Peerage. London, 1945. Vol. X).
953 BBGH. HC. 16., Part 1. 1839-1844. Bundle I. No. 33.
954 Виды государственной внешней торговли за 1863 год. Таблица XLII.
955 BBGH. НС. 10.28.2., 1864.
956 Кочергин К.И. 90-е годы на фабрике // Красная летопись. 1931. № 4 (1943). С. 101-119.
957 Там же.
958 ARCC. Ms. 10, 364. File No. 1. William Hubbard to Lord Stuart Rendel, 12th April, 1900.
959 ARCC. Ms. 10, 364. John Hubbard & Co, Bundle 1. Отчеты фирмы «Джон Губбард и Ко» содержат сведения о прибылях и убытках трех российских текстильных предприятий начиная с 1889 г.
960 Ibid. Ms. 10, 364/2. Confidential Report, McAuliffe to Lord Rendel, 5th Oct. 1908.
961 Ibid. Ms. 11761. Dividend Payments.
962 Ibid. Ms. 11759. Board Minute Book. Vol. 1. P. 8; Ms. 10364. File No. 1. William Egerton Hubbard — Lord Stuart Rendel, 28th March, 1900, and 2nd April, 1900; Ms. 10364/2, McAuliffe to Rendel.
963 Chapman S.D. Merchant Enterprise in Britain. From the Industrial Revolution to World War I. Cambridge University Press, 1992. P. 218.
964 Carstensen F.V. Foreign Participation in Russian Economic Life: Notes on British Enterprise, 1865—1914 // Entrepreneurship in Imperial Russia and the Soviet Union / F.V. Carstensen & G. Guroff (Eds). Princeton, 1983. P. 149.
965 BBBG. Character Book (1870s), No. 2. P. 66, entry for 1875.
966 BBGH. HC. 10.28., Jutting to Baring Bros., 4/2/1877.
967 Who Was Who. 1928 edition. P. 196; ARCC. Ms. 11759. No. 2; Debrett’s Peerage. London, 1944 Edition. P. 29; Who’s Who. London, 1911. Cols. 1011-1012; ARCC. Minutes Book. P. 448.
968 Skinner T. The London Banks. 1913—1914. P. 209. Отчеты Англо-Русской хлопковой компании (Anglo-Russian Cotton Co) не содержат сведений о регулярном участии 2-го барона Эддингтон в деятельности торговых домов «Джон Губбард и Ко» (John Hubbard & Co) и «Эджертон Губбард и Ко» (Egerton Hubbard & Co), хотя он был одним из доверенных и вкладчиков упомянутой компании.
969 Burke’s Peerage. London, 1970. P. 25-26; Who’s Who 1911. Cols. 1011-1012.
970 ARCC. Ms. 10,364. File No. 1. Evelyn Hubbard to Lord Stuart Rendel, 2nd March, 1900.
971 Ibid. Ms. 10, 364. File 2. H. McAuliffe’s Confidential Report on Hubbard’s affairs and File 1. W.E. Hubbard to Lord Stuart Rendel, 2/8/1900.
972 Ibid. Ms. 10, 364. File 2. Lord Stuart Rendel to C.E. Hubbard, 11/12/1911.
973 Ibid. Ms. 11, 762. Circular to Shareholders 10/11/1896; Ms. 10, 364. No. 1. Russian Cotton Mills Profit and Loss, 1889—1898.
974 Ibid. Ms. 10, 364. No. 1. W.E. Hubbard to Lord Rendel, 20/7/1899.
975 Ibid. MS. 10, 364. No. 1. London & County Banking Co to Lord Rendel 12/8/1899.
976 Ibid. Ms. 10, 364. No. 2. Report by J.E. Hubbard, June 1910; McAuliffe — Lord Rendel, 21/8/1899.
977 Jones C.A. International Business in the 19th Century: The Rise and Fall of a Cosmopolitan Bourgeoisie. Brighton, 1987. P. 141 — 189.
978 ARCC. Ms. 10, 364. No. 1; Ms 11759. No. 2. P. 8; Ms. 10, 364. No. 2, W.E. Hubbard to Lord Rendel, 4/12/1911; Whishaw J. Op. cit. P. 137; Brandt Circulars. 1901-1902. P. 248.
979 ARCC. Ms. 10, 364. No. 2. General Report of the Russian Business, June, 1910.
980 Bank of England. Discount Dept., Entry for John Hubbard & Co, 6/10/1910.
981 ARCC. Ms. 10, 364. No. 1 and 2. W.E. Hubbard to Lord Rendel, 4/12/1911; Ms. 1 1759. No. 2. P. 8. См. также переписку Рэндела с Дюрраном в личном архиве Рэндела, хранящемся в Национальной библиотеке Уэльса (Rendel Papers, National Library of Wales).
982 Bank of England. Discount Dept., Entry for John Hubbard & Co, 27/8/1913.
983 Англо-русские хлопчатобумажные фабрики представляли в комитете Э. Губбард (Е.Hubbard) и Э. Дюрран (Е. Durrant). Другими членами значились представлявшие компанию «Де Джерси и Ко» (De Jersey & Co) барон Кноп (Baron Кпоор), а также А. Торнтон (A.J. Thornton) и У. Джонсон (Wm. Johnson) (P.R.O. FO. 371. Vol. 6928. P. 161, 192-195). Семейство Губбардов сохранило сентиментальные связи с Россией до последнего времени благодаря деятельности в Русской компании (Russia Company), которая, хотя и утратила привилегии, которыми пользовалась на протяжении двух столетий, остается заинтересованной в деловых контактах с Россией корпорацией. Вплоть до начала 1950-х гг. она продолжала принимать участие в благотворительных акциях наподобие оказания помощи престарелым британским коммерсантам, когда-то действовавшим в Российской империи, и их потомкам (см.: Letter to Editor of The Times from Lord Addington, et. al 10 Nov. 1955).
<< Назад Вперёд>>
