С. Козлов. Лекарство от мятежей
Как лишить партизан поддержки населения?
Идейная подоплека притока населения в ряды партизан и поддержка их деятельности весьма неоднообразна. Одним близки идеи, за которые борются партизаны. Другие при слабой государственной власти и низкой социальной защищенности пытаются обрести поддержку реальной силы. Третьи, и это касается в большей степени молодежи, в условиях безработицы и низкого уровня жизни стремятся вступить в партизанский отряд для того, чтобы поправить свое материальное положение. Немало среди таких людей и просто уголовников. Для Чечни также характерен мотив, когда люди хотят отомстить за погибших родственников и близких. Мне лично были знакомы чеченцы, которые в начале первой войны на Кавказе были весьма негативно настроены в отношении Дудаева, но когда получили известие из Чечни о том, что их дом разрушен, и кто-то из родственников пострадал, бросили весь бизнес в Москве и уехали воевать, для того чтобы отомстить «федералам».
И если переубедить идейных борцов, которые тайно поддерживают боевиков, будет весьма трудно, то минимизировать приток населения, поддерживающего повстанцев по другим мотивам, вполне возможно, хотя и тоже не легко.
Для решения этих проблем необходим комплекс мер в различных сферах деятельности государства, направленный на восстановление конституционного порядка, а также повышения уровня жизни населения и его социальной защищенности. Для того чтобы это приняло реальные очертания, представитель президента со своим штатом администрации должен разработать программу, направленную на:
— реальное достижение конкретного улучшения в экономике Чеченской Республики;
— становление органов государственного управления Республики, а также повышение авторитета законной власти и доверия к ней.
Военные воспитатели всех уровней должны разработать правила поведения военнослужащих в регионе для установления нормальных взаимоотношений с населением.
Насколько известно, экономическая программа восстановления хозяйства Чечни уже разрабатывается. Теперь главное, чтобы деньги, выделенные на ее осуществление, не разворовали, как в Первую чеченскую кампанию.
Проводя же, пользуясь международным термином, «борьбу за умы и сердца», значительную часть выделенных средств следует направить на возвращение к родным домам русского населения Чечни и особенно терского казачества. Мне кажется, было бы разумно опираться в восстановлении законной государственной власти России в Чечне на институт казачества, который исторически был призван решать эту задачу. Вооружение казаков и формирование из них подразделений милицейского типа, наделение их определенными полномочиями в местах их компактного проживания позволило бы решить многие проблемы, связанные с усилением российской государственной власти в регионе. Возможность решения этой задачи есть, поскольку в пограничных районах Ставропольского края в настоящий момент скопилось достаточно большое количество казаков, вынужденных ранее оставить родные дома и выехать из Чечни под угрозами и силовым воздействием боевиков. Настроены они очень решительно.
Также следует оказать материальную помощь тем чеченцам, которые также были вынуждены покинуть Чечню в период правления Дудаева и Масхадова. Одним словом, надо постараться вернуть в Республику наиболее лояльную по отношению к России часть населения. В дальнейшем в значительной степени следует опираться на нее в наведении конституционного порядка на территории Чечни.
Местное население Чечни, постоянно проживавшее в Республике, в настоящее время также настроено более лояльно к федеральным войскам и мерам, предпринимаемыми ими для борьбы с сепаратистами и наемниками. Очевидно, что на их настроение повлияла неуправляемая ситуация в период правления Масхадова и отсутствие единой сильной власти, которая так уважаема на Востоке.
Один из офицеров российских спецслужб, выполняя разведывательную задачу по выявлению связей местного населения с боевиками, вынужден был действовать с группой «гантамировцев», которые выдавали себя за боевиков. Он рассказывал, как однажды в одном из сел, где они остановились купить воды, пожилая чеченка бесстрашно отчитывала его и его спутников, обещая, что скоро придут федералы и вынесут их (то есть боевиков) вперед ногами. Причем это не единичный случай открытого осуждения боевиков населением.
В значительной степени авторитет боевиков подорван связями с арабскими наемниками и террористами ваххабитского толка. Данное экстремистское течение ислама не пользуется популярностью в Чечне. В этих условиях конструктивный диалог с главами тейпов Республики становится реальностью. Приближает эту возможность и тот факт, что во главе Республики теперь стал муфтий Чечни Кадыров. А диалог этот необходим в первую очередь потому, что именно главы тейпов обладают реальной властью в Чечне. Игнорирование этого факта может привести к дальнейшей эскалации партизанской войны. В то же время установление контактов с главами тейпов и включение их в парламент Республики позволит решить многие проблемы, поскольку слово главы тейпа для любого чеченца этого родового сообщества — закон. Многие могут возразить, что в настоящее время это уже не совсем так и что имеются факты добровольного выхода отдельных чеченцев из состава тейпов. Случаи, ранее не имевшие прецедента. Бесспорно, это так, но и отрицать по-прежнему мощную власть родовой зависимости чеченского народа было бы глупо.
Опираясь на совет глав тейпов можно было бы создать органы администрации, которые обладали бы реальной властью. Кстати, совет глав тейпов не собирался с момента включения Чечни в состав Российской Империи. Признание легитимности этого органа местного самоуправления в рамках законов Российской Федерации помогло бы разрешить чеченскую проблему.
Как лишить боевиков иностранной помощи?
Страны, оказывающие помощь чеченским сепаратистам, известны. Это, в первую очередь, Саудовская Аравия, Турция, Пакистан, в недавнем прошлом — афганские талибы, и ряд других, поддержка которых менее ощутима.
В вопросах международной политики России следует предпринять шаги, которые позволят минимизировать помощь повстанцам извне, как людьми, так и деньгами, оружием и боеприпасами. Не следует забывать, что у вышеперечисленных стран нет общих границ с Чечней, поэтому вся помощь может поступать либо через Грузию, либо через Азербайджан и Дагестан. Не исключено проникновение с других сопредельных Российских территорий. Известно, что правительства Грузии и Азербайджана больше на словах, чем на деле поддерживают Россию. На территории Грузии лечатся раненные боевики. В Азербайджане находятся официальные представительства экстремистских мусульманских организаций, которые активно помогают чеченским сепаратистам финансами и людьми. Однако у России есть весьма ощутимые экономические рычаги давления на правительства соседей. Также и у Азербайджана и у Грузии есть аналогичные Чечне болевые точки. У Азербайджана — Нагорный Карабах, у Грузии — Абхазия и Аджария. В этих регионах довольно сильны прорусские настроения, и спровоцировать там волнения, после которых ни Грузии, ни Азербайджану уже не будет дела до Чечни, ничего не стоит. Думаю, что это весомый аргумент, который может настроить южных соседей более лояльно к России, и к ее борьбе с чеченскими террористами. Этот же аргумент может помочь и в разговоре с Турцией, у которой больным местом является курдская проблема. С курдами советские спецслужбы связывала давняя дружба, которую при надобности можно возобновить.
Минимизировать помощь остальных вряд ли удастся, хотя, конечно, не стоит прекращать на международном уровне разоблачать подстрекательскую роль этих государств.
Но, даже решив на дипломатическом уровне вопрос с прикрытием южной границы Чечни, следует уже сейчас выявлять все возможные пути доставки на ее территорию оружия и боеприпасов. А, выявив, брать их под контроль, как подразделениями федеральных сил, так и техническими средствами разведки, которые должны работать в комплексе со средствами поражения. Совершенно очевидно, что если будут выделяться деньги на поддержку мятежников, то и пути для доставки военной помощи в районы их дислокации будут найдены. Причем в борьбе с поставками вооружения, а также материально-технических средств, следует оценивать результативность не по числу захваченных трофеев, как это было в Афганистане. Там практически были известны все пути, по которым доставлялось оружие боеприпасы и другие МТС. Но для того, чтобы доложить о результативности своих действий, нужно было представить захваченный трофей. Поэтому на эти пути время от времени выходили группы спецназа для организации засад, которые позволяли захватить целиком или частично один из караванов, идущих к мятежникам. Однако если бы эти караванные маршруты были просто перекрыты небольшими мотострелковыми гарнизонами, численностью до роты, усиленной танками и артиллерией, то наверняка эта мера осложнила бы снабжение партизан в значительно большей степени.
Также надо вспомнить наш собственный опыт партизанского движения в годы Великой Отечественной войны, когда связь с Большой Землей осуществлялась по воздуху. Перекрыв горные тропы, следует усилить ПВО на границе Чечни. Причем вероятнее всего доставка будет осуществляться вертолетами и самолетами типа АН-2, способными лететь на малых высотах и быть недоступными для радаров. В этих условиях повышается роль визуальной разведки, а также групп специального назначения, вооруженных ПЗРК и действующих вблизи районов базирования партизан.
Инструмент борьбы сейчас
Даже минимизируя внутреннюю и внешнюю помощь партизанам, так или иначе, а без силовых акций нельзя нейтрализовать партизанское движение. В рядах повстанцев все равно останутся иностранные наемники, фанатики и люди, запятнавшие себя преступлениями и у которых нет надежды на амнистию. Их победить может только вооруженная сила. Сейчас в значительной степени эта задача лежит на подразделениях Министерства обороны, однако армия имеет однозначную функцию по защите государства от внешних врагов. Тогда кто же должен заниматься этой проблемой внутри страны? Наверное, по определению внутренние войска, иначе для чего еще они у нас предназначены?
Но способны ли современные внутренние войска и иные силовые структуры Министерства внутренних дел справиться с этой задачей? Давайте посмотрим, как обстоят дела в Чечне сейчас, и кто осуществляет реальную власть в Республике.
Чечня поделена на районы, где власть принадлежит военным комендантам. Им подчиняются органы прокуратуры, милиции и армейские подразделения, расположенные на данной территории. К этой мере вынуждены были придти в связи с беспорядком, который породило многовластие, когда районный представитель каждого ведомства действовал без согласования с другими силовыми структурами. В конце концов, разобрались, что руководитель должен быть один. Он и должен нести наряду с бременем власти бремя ответственности за наведение порядка на подконтрольной территории.
На въездах в населенные пункты и в иных ключевых пунктах коммуникаций расположены так называемые блокпосты, где службу несут ОМОНовцы, прибывшие из различных регионов России. Срок их пребывания в Чечне ограничен тремя месяцами.
Достаточно ли этого для того чтобы вникнуть в обстановку, наладить связи с населением, которое они прибыли защищать от бандитов? Возможно ли, за столь малый срок стать реальной силой, способной противостоять боевикам и победить? Судите сами.
Что такое ОМОН
В задачи ОМОНа изначально не входили задачи по борьбе с повстанцами. Как не предназначены они и для борьбы с терроризмом. По своему предназначению, а также по уровню подготовки ОМОН — структура, способная эффективно бороться с массовыми беспорядками гражданского населения.
Исключением, может быть, является ОМОН для работы на воздушном и водном транспорте, подготовка которого стараниями отставных спецназовцев ВМФ(Об этом см. статью А. Буднева в VIII части этой книги.) в последнее время заметно улучшилась. Но исключения не в счет.
После печально известных засад на Сергиево-Посадский и Пермский отряды руководство МВД зашевелилось и предприняло попытки по доподготовке людей, направляемых в Чечню.
Мне довелось ознакомиться с программой этой доподготовки. Могу сразу сказать, что люди, составлявшие ее, сами не представляют, что следует знать и уметь их подчиненным при выпол- нении задач в Чечне. И это несмотря на то, что в течение тех месяцев милиционеры особого назначения решают всего три задачи: несут службу на блокпостах, участвуют в зачистках и обеспечивают безопасность движения транспортных средств на своем участке. Читая программу, возникает естественный вопрос, а достаточно ли всего шести часов на изучение тактики, из которых два отводится на лекцию, два на семинарское и два на полевое занятие? Причем в эти два часа входит буквально все. Здесь и действия дозорных при выдвижении группы, и действия в подгруппах в засаде, и прочая, прочая, прочая.
В тоже время надо ли бойцам, решающим такие задачи, в течение тридцати пяти часов тренироваться в осуществлении спусков с высотных зданий при помощи специального снаряжения?
В свете решаемых задач, это, скорее всего, не пригодится, тем более, что в настоящее время в Чечне вряд ли найдется подходящее здание, где можно было бы блеснуть приобретенными навыками. Я подчеркиваю, что приобретенными, а не усовершенствованными. Отправляясь на войну, ОМОНовцы не умеют даже привести оружие к нормальному бою, не знают что такое дальность прямого выстрела и прочих элементарных вещей.
Как пример, характеризующий уровень их подготовки, приведу курьезный случай, рассказанный ими же. Отправляясь в Чечню, один из старейших и, значит, опытнейших бойцов железнодорожного ОМОНа прикрепил при помощи изоленты к автомату детскую лазерную указку, решив, что это одно и то же, что и лазерный целеуказатель. На вопрос товарищей, зачем он это сделал, ветеран совершенно серьезно сказал, что он по ней пристрелял автомат. Глупость состоит уже в том, что даже если использовать настоящий целеуказатель, то он вряд ли сможет пригодился в тех условиях, поскольку данный прибор эффективен в закрытом помещении и не более чем на пятьдесят метров.
Эффективность действий таких подразделений крайне мала, как мал и срок их пребывания там. В течение месяца—двух только проходит адаптация бойцов на новом месте. Выполняя такие задачи, ОМОН должен наладить взаимоотношения с местным населением и опираться на их информацию и поддержку. Однако за такой короткий срок это вряд ли возможно. В борьбе с партизанами знание местности, а также местных особенностей крайне важно, но за три месяца бойцы ОМОНа едва смогут толком изучить окрестности их блокпоста. Партизаны же имеют перед милиционерами неоспоримые преимущества. Во-первых, они местные и потому знают свой район, как свои пять пальцев, а во-вторых, их боевой опыт несравнимо богаче и длиться непрерывно.
Обеспеченность отрядов милиции боеприпасами, в том числе и инженерными — мизерная. Как жаловались сами бойцы и офицеры отрядов, все это им приходилось выменивать у начальников соответствующих служб армейских подразделений за «стеклянную конвертируемую валюту». Взаимодействие даже между соседними отрядами не налажено, и по ночам ОМОНовцы зачастую обстреливают посты друг друга. Минно-взрывные заграждения применяются неумело и бестолково. О составлении карт и схем минных полей и речи не идет. Часто те, кто устанавливал мины, даже не помнят, где они это делали. Поэтому прибывшим к ним на смену достается «кот в мешке», причем не факт, что данный участок действительно заминирован надлежащим образом и представляет опасность для боевиков. Не редки случаи, когда именно они проделывают проход в этом минном заграждении и в результате нежданно появляются у блокпоста.
Вопрос: способны ли краткосрочные командировки ОМОНа каким то образом стабилизировать обстановку в зонах их ответственности, или они, скорее, дискредитируют федеральную власть в глазах местных жителей, которых они должны защитить от бандитов?
<< Назад Вперёд>>
